Бывший мэр Киева Леонид ЧЕРНОВЕЦКИЙ: «Один парень обо мне написал: «Он у своей уборщицы 300 миллионов долларов украл и ее убил». Я спорить не стал. «Да, — согласился, — украл и уборщицу съел».Он переспросил: «А зачем съел?». — «Голодный был», — я ответил»

«В FACEBOOK ПОСТОЯННО К ЧИТАТЕЛЯМ ОБРАЩАЮСЬ: ХОТИТЕ, МОЛ, ДЕНЬГИ ЗАРАБАТЫВАТЬ НАУЧУ? — НО В ОСНОВНОМ ВОПРОСЫ, КАК УКРАСТЬ, СЛЕДУЮТ»

— Мы сейчас в Грузии с вами находимся — в стране, которая удивительным образом с коррупцией справилась, а вот Украина без коррупции возможна?

— Вы знаете, я постоянно над этим думаю. Коррупцией, увы, все украинское общество пропитано — она глубоко в менталитете людей укоренилась, и даже по переписке в Facebook это вижу. Я ведь постоянно к своим читателям обращаюсь: хотите, мол, деньги вас зарабатывать научу? — но в основном вопросы, как украсть, следуют. В Израиле, стране, где треть населения бывшие наши соотечественники составляют, среди судей ни одного русскоязычного, ни одного выходца из бывшего Советского Союза вы не найдете, потому что взяточнического менталитета боятся — вот такой у нас после Ленина со Сталиным сложился, и в Украине, к сожалению, тоже.

— Ну, в Грузии вообще менталитет раньше жуткий был, а сейчас?

С Петром Порошенко. «У нас большой путь был проделан, но сейчас говорить мне о том, что Порошенко хороший, — значит, определенную часть людей от него оттолкнуть»

— Грузия — страна маленькая. Здесь тоже, наверное, не все в порядке, но на уровне среднем или высоком коррупции, конечно, никакой нет, однако этому законы способствовали. Я размышлял всегда о том, как Украине процветающей стать, а ведь ей это нужно — как и любой другой стране, которая свой путь выбирает. Мне кажется, если бы такими процессами я занимался, принимать никаких новых законов не стал бы. Возьмите ту модель в мире, которая свою эффективность уже доказала...

— Шведскую, швейцарскую, американскую...

— Вам социализм, как в Швеции, нравится? Шведскую берите. Швейцарскую предпочитаете? Пожалуйста! В Швейцарии, кстати, в три раза лучше, чем рядом во Франции, живут и в два раза лучше, чем в соседней Италии...

— ...и несколько языков уживаются...

— А может, вас больше американская модель устраивает, где НДС нет, — только налог на оборот? Берите за образец ее! Велосипед не изобретайте — их законы возьмите, имплементируйте и эти проблемы забудьте, и поменьше законов — своих, наскоро слепленных, — принимать старайтесь...

— ...у вас это плохо выходит...

— Ну да!

— Вы, я не сомневаюсь, хорошо с нынешним Президентом Украины Петром Алексеевичем Порошенко знакомы, а он, на ваш взгляд, какой?

— Сложный, но в целом положительный, очень способный.

С Виталием Кличко. «Он не коррумпированный человек и делает все, что в его силах, чтобы коррупции в Киеве не было, но он один»

— Много вы с ним общались?

— Ну, у нас большой путь был проделан, но сейчас говорить мне о том, что Порошенко хороший, — значит, определенную часть людей от него оттолкнуть, потому что от пропаганды Януковича они с перевернутыми мозгами теперь и думают обо мне не так хорошо, как, наверное, вы. Я Порошенко проблем не хочу — у него своя жизнь и свои какие-то планы, которые, надеюсь, он сможет реализовать.

— Яценюку тоже проблем не хотите?

— Естественно. Знаю его давно и, в принципе, много общался с ним, когда он первым заместителем председателя Национального банка Украины был. Арсений Петрович произвел на меня впечатление разумного человека.

— Политологи одно время вашу близость к Ринату Ахметову отмечали...

— Это неправда. Во-первых, ни с кем, кто к власти близок, накоротке я никогда не был и в бизнесе партнеров у меня не было — я одиночкой всегда оставался и изменять этой привычке впредь не намерен, а во-вторых, сказать, что с Ахметовым как с политиком и с бизнесменом общался, не могу, но он человек слова, у него эмоции есть.

«ЧТО О САН САНЫЧЕ ОМЕЛЬЧЕНКО ДУМАЮ? НИЧЕГО»

— Что о своем предшественнике на посту киевского градоначальника Сан Саныче Омельченко вы думаете?

«Раз 20 с трудом, но подтянусь»

— Ничего я о нем не думаю. (Пауза). Ничего!

— Емкий ответ. А о нынешнем мэре Виталии Кличко?

— Он не коррумпированный человек и делает все, что в его силах, чтобы коррупции в Киеве не было, но он один. Да, у него первый заместитель порядочный, Игорь Никонов, который, я знаю, тоже взяток не берет...

Кличко думает, что может с коррупцией справиться, если сам брать не будет...

— Не сможет?

— Дело в том, что сам ты можешь эталоном честности быть, но вокруг как брали, так и будут брать: ничего же не изменилось, и чтобы эту «традицию» одолеть, надо систему менять, к тому же от мэра уровень коррупции вообще не зависит. Я сам на этом обжегся — знаете, в чем ошибка моя была? Когда в мэры я шел, думал, что на уровне киевского городского головы с коррупцией справлюсь, но эта проблема в Киевской администрации не решается — только в стране в целом. Систему на уровне мэра изменить невозможно — нужно законы менять: в этом моя ошибка была и, по-моему, и Кличко тоже... Знал бы об этом заранее — в мэры бы не пошел никогда!

— Сегодня в Украине уже новая Верховная Рада, в столице — новый Киевсовет, но, рискуя чей-то гнев на себя навлечь, я повторю то, о чем говорю постоянно: одних хапуг в подавляющем большинстве случаев сменили другие, только еще более алчные и наглые. У вас надежды на новых людей в политике есть?

— Ну, я полагаю, что главные действующие лица имеются — Президент и глава Кабинета министров: от них в основном это и будет зависеть. Вообще, крамольную мысль выскажу, которая большинству тех, кто это интервью будет читать, не понравится. Бороться с коррупцией (как и в других странах, которые ее победили) одним-единственным путем возможно — прежде всего сведением всех разрешительных процедур к минимуму (например, в Грузии ресторан за два дня можно открыть), сокращением штата чиновников в пять или в 10 раз и увеличением им зарплат.

«Спорту я каждый день два часа уделяю. Те или иные упражнения выполняя, концентрируюсь, и умные мысли мне в голову приходят»

— Плюс социальный пакет...

— Да, ведь почему в Грузии полиция взяток не берет? Потому что рядовой полицейский зарплату на уровне сотрудника престижной коммерческой компании получает...

— ...и потому потерять работу боится...

— Куда-нибудь переходить и о чем-то таком думать смысла ему нет — он за достойные деньги работает и нормально на них живет.

— Вас в Киевсовете часто «незлим тихим словом» Татьяна Ивановна Мелихова, депутат от БЮТ, поминает — то и дело от нее слышать приходится: «Цi черновецькi»...

— Это же она не сама — ее политическая сила чернить меня побуждает, ну а «Батьківщина» очень недальновидной оказалась, ставку на Владимира Бондаренко сделав. Ну как человека с таким лицом в мэры Киева выдвигать можно? Посмотришь — ему так хорошо живется, а что касается Мелиховой... Я бы и фамилии этой не вспомнил, если бы вы мне не подсказали. Она все бегала ко мне, какие-то ларьки свои в Гидропарке защищала — постоянно у нее проблемы там были. Она какими-то мелкими гадостями занималась, а потом в верности и дружбе клялась, лишь бы ее ларьки не трогали.

«ДЛЯ НОРМАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ Я ЛЕОНИД МИХАЙЛОВИЧ, ДЛЯ ДУРАКОВ — ЛЕНЯ КОСМОС»

— Вы уже давно вне политики, но в юмористических шоу «Студии Квартал-95» по-прежнему популярны. Почему, как думаете?

— Ну, наверное, потому что...

— ...ярких политиков мало?

— Потому что неординарные вещи говорю — их можно перекрутить и показать комично. Я и сам, бывает, с ребятами этими веселюсь: забавно! — но когда наркоманом изображают, это как бы уже перебор... И главное, люди верят, ерунду мне всякую пишут, обсуждают, что я уколол и чего накурился, а что касается решений моих, которые кому-то комичными кажутся, так я ведь ничего сам не придумывал, просто маркетингом как бизнесмен занимался, смотрел, как это в мире делается.

Например, принял решение тех штрафовать, кто балконы свои застекляет и кондиционеры вывешивает — ну где, в какой стране европейской вы такое увидите? Разве можно представить, чтобы по фасаду здания в Женеве, на котором еще и табличка висит, что оно историческое, кондиционеры торчали, а на застекленном балконе красные трусы висели и велосипед стоял, но проще показать, что я смешной, потому что штрафовать решил тех, кто антенны на исторических зданиях вывешивают, чем порядок на улицах города навес­ти...

— Вы, я уверен, человек не­ор­динарный, умнейший, тем не менее иногда вас каким-то полоумным дурачком изоб­ражают, еще Бог знает кем... Какие при этом

С 43-м президентом США Джорджем Бушем-младшим. «С политикой я полностью завязал, и никаких политических амбиций у меня нет — вообще!»

мысли у вас возникают? Вы к этому с пониманием относитесь: мол, чем бы дитя ни тешилось... — или обижаетесь?

— Сначала злился и обижался, а теперь не реагирую вообще — будто какая-то стена появилась. Я это мимо ушей пропускаю — кто хочет понять, тот поймет, ведь на самом деле многие вещи, которые я предлагал, только сейчас начинают делать. Я о детекторе лжи еще 10 лет назад говорил, а сейчас проверка на нем — повальное увлечение, говорил, допустим, о том, что более высокими налогами богатых обложить надо, — это тоже в жизнь уже претворяют.

— По-моему, их только матом пока обложили...

— Ну, все это, конечно, можно в смешном виде преподнести, хотя на самом деле тут прагматизм обычный.

— Прозвище Леня Космос вам нравится? К нему тоже с юмором вы относились?

— Для дураков — да, Космос. Сто процентов!

— А для умных — уважаемый Леонид Михайлович...

— Нормальные люди ко мне на вы, для них я Леонид Михайлович, а так, Космос, конечно...

— Помню, как вы свою отменную физическую форму на турнике продемонстрировали, и, скажу вам, мало кто из политиков — и не только! — столько раз на перекладине подтянулся бы. Как удается в тонусе себя так поддерживать?

— Спорту я каждый день два часа уделяю.

— А сколько раз можете сегодня, в свои 63 года, подтянуться?

— Раз 20.

— 20 раз? На перекладине?

— С трудом, но подтянусь.

— Спорт для вас — это что?

— Часть моей жизни — если бы я им не занимался, даже интервью дать бы не смог. Те или иные упражнения выполняя, я концентрируюсь, и умные, слава Богу, мыс­ли в голову мне приходят. Свой день по полочкам разложить я могу и, выходя из спортивного зала, уже четко представляю, чем заниматься буду.

— У вас очаровательная супруга Елена, а разница в возрасте между вами какая?

— 19 лет.

— Вам в ваши 63 не мешает то, что жена на столько моложе?

— Нет. Елена не маленькая девочка —взрослая женщина, 44 лет, и барьеров между нами не вижу: мы на одни и те же темы говорим, болтаем — бывает, неизвестно о чем, — но нам интересно это слушать, смот­реть друг другу в глаза.

— С бывшей женой вы общаетесь?

— Да, все нормально.

— Уже общаетесь...

— Пусть так.

— После всего, что было, сближение по вашей или по ее инициативе произошло?

— Я так вам скажу: все, что моей жены первой касается, свято и для меня, и в моей нынешней семье. Я этими воспоминаниями дорожу, и всем ее родственникам, а их очень много, уже 20 лет деньги сюда, в Грузию, посылаю — если бы материально им не помогал, они бы не выжили.

— Здорово!

— Свою первую тещу я уважаю и своих детей люблю, у меня восемь внуков — все в порядке!

— Ваша бывшая супруга звонит вам, на какие-то отвлеченные темы вы разговариваете? Как, интересно, ваше общение происходит?

С мамой Прасковьей Гавриловной. «Бачу руки твої, моя мамо, твою ласку я чую, рідненька...»

— Это бывает редко: и я волнуюсь, и она — зачем старые раны нам бередить? Когда ей сложно, я рядом — это единственное, что могу сказать.

— Извините, если вопрос мой бестактным покажется... Она, на ваш взгляд, вас до сих пор любит?

— Конечно. И я ее люблю, и она меня.

— Мне кажется, в новой ситуации, которая в вашей жизни возникла, вам понимания со стороны старших детей не хватало, а сейчас?

— Со стороны сына полное понимание есть: я не умираю, живу — это для него важно.

— Дочь иначе считает, она на стороне мамы?

— К сожалению, но хоронить себя я еще не собираюсь.

«МОЙ ГОДОВАЛЫЙ СЫН ПЛАЧЕТ, СМЕЕТСЯ, ЧТО-ТО КРИЧИТ, ЛЕПЕЧЕТ... ЭТО КАКАЯ-ТО РАДОСТНАЯ СИМФОНИЯ, КОТОРАЯ НАПОЛНЯЕТ ДОМ ЖИЗНЬЮ»

— Знаю, что ваш семилетний внук Леонид чемпионом Каталонии по вольной борьбе стал...

— И не только Каталонии — он даже во Франции очень престижный турнир, который компания Michelin организовала, выиграл. Этот парень — чемпион по натуре.

— Характером в вас пошел, как вам кажется?

— Похож на меня очень.

Кристина и Степан Черновецкие, начало 80-х

— 3 января вашему младшему сыну Гавриилу исполнился годик. Каково это в 63 года быть отцом годовалого ребенка? Что это за ощущения?

— Я вообще человек дела, которое люблю, — живу бизнесом, благотворительностью, своей новой семьей. Я слышу, как мой сын просыпается и ходит по дому: плачет, смеется, что-то кричит, лепечет... Это какая-то радостная симфония, которая наполняет дом жизнью, я благодарен судьбе за все, и это ощущение счастья со мной всегда.

— Вы на родах жены присутствовали?

— Нет, таких вещей я боюсь.

— А почему сына Гавриилом назвали? Редкое имя...

— Потому что моего деда-сибиряка так звали. Он очень значительной личностью был, мама мне о нем много рассказывала. Дед был незаконнорожденным сыном родного брата писателя Ивана Гончарова — Николая, и его, зажиточного крестьянина и образованного человека, в 1926 году в селе Волчно-Бурлинское, что на Алтае, большевики живым за мешок зерна закопали (пытали, чтобы сказал, где зерно спрятано).

— Как к рождению Гавриила старшие дети отнеслись? Они вас поздравили, с младшим братом познакомиться захотели?

С первой супругой Алиной Степановной Айвазовой. «Все, что моей первой жены касается, свято и для меня, и в моей нынешней семье»

— Для них это необычно было, и, наверное, то, что он родился, принять не так просто, но меня не очень беспокоит, что думают об этом окружающие, даже очень близкие мне люди. Мне нравится...

— ...и это самое главное...

— Вот именно. Мой старший сын хорошо к своему брату относится, а внук, когда я ему говорю: «Это твой дядя Гавриил», — смеется и удивляется тому, что дядей совсем маленького ребенка должен называть...

— Я, признаюсь, был восхищен тем, что накануне мирового финансового кризиса — вот прямо накануне! — вы свой «Правэкс-Банк» продали, и очень выгодно. От последовавших потрясений особое чутье вас уберегло, талант или просто удача улыб­нулась?

— Это талант моего сына Степана, его удача, потому что я свой банк продавать не хотел.

— Сын настоял?

— Да. Я не верил, что банк за такие сумасшедшие деньги можно продать.

— За какие, кстати?

— За 750 миллионов долларов. Вот не верил, и все тут, но он меня убедил. Я занят в мэрии был, сказал: «Делай что хочешь».

— Потрясающе! — то есть Степан талантливее вас оказался?

— Да, наверное, в чем-то талантливее.

С дочерью Кристиной, сыном Степаном, внуками Леней и Алиной. Недавно семилетний Леонид Черновецкий стал чемпионом Каталонии по вольной борьбе

«БЫЛО ВРЕМЯ, КОГДА Я СЧИТАЛ, СКОЛЬКО В ЧАС ЗАРАБАТЫВАЮ, В ДЕНЬ, В МЕСЯЦ... ЗА ЧАС И 80 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ МОГ ЗАРАБОТАТЬ»

— Много лет подряд вы в список Forbes как один из самых богатых людей Украины входили, а каково ваше состояние сегодня, подсчитывали?

Вторая супруга Черновецкого Елена Савчук

— Я этим сейчас не живу. Было время, когда считал, сколько в час зарабатываю, в день, в месяц...

— И сколько за час заработать могли?

— В конце 90-х бывало, что и 80 тысяч долларов, — по-разному. Я тогда каждую копейку считал, но это в прошлом. Мой сын банк продал, деньги его — вот пусть этим и занимается.

Младшему сыну Леонида Михайловича от второго брака Гавриилу 3 января исполнился год. «Моего деда-сибиряка так звали, он был незаконнорожденным сыном родного брата писателя Ивана Гончарова»

— Вы известный любитель шикарных автомобилей: не секрет, что ваш автопарк из десятков уни­кальных машин — от Maybach и Rolls-Royce до каких-то дорогущих спортивных каров — состоял. Вы продали их или какую-то часть оставили?

— Большим поклонником автомобилей я никогда не был — это миф, и то, что какую-то сумасшедшую коллекцию имел, — неправда. Я на одной машине катался.

— Но Maybach был, я помню...

— Был, мне он как бы по статусу полагался. Представь­те: допустим, вы тоже банкир, а я на переговоры к вам на «Жигулях» приезжаю — станете вы со мной разговаривать?

— Ну, если на новых, стану...

— (Смеется). На какие-то серьезные темы — ни за что, вы подумаете, что я банкрот. Я должен был на машине достойной моего бизнеса ездить, дорогой. Сейчас у меня Rolls-Royce, Mercedes и еще несколько старых автомобилей имеются.

— Раритетные оставили, а краса­вец Maybach продали?

— И не жалею.

— Чем же он вам не угодил?

— (Улыбается). Rolls-Royce лучше.

— Вы признались, что по-преж­нему на благотворительность много тратите — впрочем, это широко известно и каких-то доказательств не требует: факт, что

С женой Еленой. «Я человек дела, которое люблю, живу бизнесом, благотворительностью, своей новой семьей. Благодарен судьбе за все, и это ощущение счастья со мной всегда»

называется, налицо, он очевиден. Множество киевлян до сих пор с благодарностью вспоминают помощь, которую вы им оказывали, но эта потребность бедным помогать далеко не всем богатым присуща. Вы много состоятельных филантропов знаете, которые столько же на бескорыстную поддержку малоимущих тратят?

— Есть много богатых людей, которые тратят и больше, чем я, только у меня ведь идея благотворительности совершенно другая. Есть два варианта ведения таких дел: при первом я вижу в вас, например, порядочного человека, который этим занимается, и вам деньги даю: делайте с ними что хотите, а другой вариант вовлечение в благотворительность как можно большего числа граждан предполагает, и мне это сегодня удается.

Моя философия благотворительности состоит в том, чтобы в ней как можно больше людей участвовали, отдавая нуждающимся не только вещи или деньги, но и часть своей души, чтобы рано или поздно, но только от моих средств фонд не зависел. Это моя мечта, ну и чтобы фонд четко по тем программам работал, которые в соответствующих инструкциях описаны и в обществе наиболее востребованы. Мы можем тратить деньги только на те программы, которые я разработал: они полностью формализированы, и там обмануть нас нельзя, потому что полно жуликов, которые пишут: помогите, спасите, умираю, деньги нужны, а на самом деле это обман — они все выдумывают.

— Мошенники...

— Да, и таких 90 процентов. У нас каждая копейка контролируется, поэтому и частные фонды нам доверяют, например, Сорос в позапрошлом году 120 тысяч долларов дал. Он наверняка знает, что я в его деньгах не нуждаюсь, но решил наши программы поддержать, потому что мы отчитываемся, у нас финансовая отчетность прозрачная. Сейчас какие-то иностранцы деньги на ремонт квартир беженцев нам дают, в общем, много компаний, которые помогают: кто разовой посудой, кто хлебом, кто мясом.

«НЕ ХОЧУ НИКОМУ НАВЯЗЫВАТЬСЯ, РЕШЕНИЯ СВОИ ПРЕДЛАГАТЬ, С КЕМ-ТО БОРОТЬСЯ И ЧТО-ТО КОМУ-ТО ДОКАЗЫВАТЬ — ЖИВУ САМ ПО СЕБЕ»

— Всем ваша любовь к бабушкам известна, и мне она, абсолютно без иронии говорю, очень трогательной представляется. Сегодня вы о тбилисских старушках заботитесь, а я вспоминаю, как в начале 2009 года сказали: «Я буду мэром вечно — пока порядок в Киеве и во всей Украине не наведу. Для этого у меня все средства есть, а главное — мои 500 тысяч бабушек». Сегодня по своим обожаемым пенсионеркам скучаете?

— Я по тому Киеву скучаю, который любил и который любил меня. Будучи мэром, часто по улицам ходил, на рынки ездил, с людьми общался. У меня при себе диктофон всегда был, и если кто-то на ЖЭК или другие городские службы жаловался, я это записывал и тут же поручение давал, чтобы проблему решали. Киевляне меня любили, и я их любил всем сердцем — этим и жил! Конечно, громадный дискомфорт в мои отношения с киевлянами Янукович и оппозиционеры внесли, которые со мною за власть боролись. Я ведь одиночка, а для них выскочка — они обо мне жуткие вещи рассказывали, к кампании по моей дискредитации прессу подключив, телевидение, радио...

Взять последнее обвинение, что у своей уборщицы 300 миллионов долларов я украл, — это было бы смешно, если бы эту глупую выдумку телеканалы и газеты не повторяли, даже дебаты по этому поводу на центральных каналах устраивали. Бред, конечно, но ведь убедили людей. Один парень написал в Facebook: «Так он у своей уборщицы 300 миллионов долларов украл и ее убил». Я спорить не стал. «Да, — согласился, — украл и уборщицу съел». Он переспросил: «А зачем съел?». — «Голодный был», — я ответил. Понимаете, людям в голову вбили, что я и человека могу съесть.

— Бытует мнение, что Черновецкий уже никогда во власть не вернется, но один мой уважаемый коллега по Киевсовету сказал мне: «Ты что думаешь, те бабушки, которые от него без ума были, любить его перестали?». Как вам кажется, они по вас скучают, вашего воз­вращения ждут?

— (Вздыхает). Думаю, да, скучают, но сразу же точки над «i» расставлю: никто меня в мэрии уже не дождется. С политикой я полностью завязал, и никаких политических амбиций у меня нет — вообще! Я здесь настолько комфортно себя чувствую: такое ощущение, что и мэром-то никогда не был. Мне легче со стороны наблюдать, хотя, конечно, душой болею, что-то сделать хочу, но в этих условиях не могу. Все свои политические связи я оборвал: никому не звоню, ни с кем ни о чем не договариваюсь, ни у кого ничего не прошу — вот сам по себе. Если вдруг нужен буду, если мой совет понадобится...

— ...позовут...

— Да, если уважительно спросят, не откажу, но такой вариант маловероятен. Я этих людей знаю: им мои советы вряд ли нужны, да и не до меня им сейчас — война, люди гибнут!

— Сейчас, пользуясь слу­чаем, привет передать никому не хотите?

— Нет — я и так приветы передаю кому хочу. У меня огромная при­емная работает — ее многочисленные сотрудники держат эти воп­росы под конт­ролем. Есть мои друзья по школе, по двору, есть люди, которые в самые сложные минуты жизни мне помогали. Их сотни...

— ...и всех вы помните?

— Да, на память не жалу­юсь — всем звоню, всех обязательно поздравляю. Недавно вот у одного из моих близких друзей рак лимфатических узлов врачи обнаружили — как только он заболел, я тут же об этом узнал и немедленно ему помог.

— Как?

— Деньгами.

— Много передали?

— Для меня — нет, для кого-то сумма неподъемная, ну а для него в самый раз оказалась, и главное, вовремя, потому что ему это помогло.

— Вы верите в то, что все добрые дела, которые человек совершает, непременно зачтутся и рано или поздно вознагражден он будет?

— На это, когда знакомым или родст­венникам помогаю, я не рассчитываю, но знаю: то доброе, что для людей, совершенно незнакомых, которых никогда в своей жизни не видел, я делаю, мне зачтется, а таких, слава Богу, тысячи и тысячи. Мы ежедневно вкусными обедами две тысячи человек кормим: еду по городу на машинах развозим, лечим их, белье им стираем, теплую одежду даем. Это не только бес­призорные — среди наших подопечных много пенсионеров, людей, к постелям прикованных, за которыми мы ухаживаем, это дети, которых полностью содержим. 99 процентов из них я никогда не видел и никогда с ними не встречусь, но в эти добрые дела верю — они могут быть зачтены, а то, что друзьям и знакомым делаю, — это личное и не зачтется, потому что к благотворительности отношения не имеет.

— Вы говорите, что в политику, в кресло киевского мэра воз­вращаться не хотите, ну а власть, вкус которой вы ощутили, вас манит, мысль иногда мелькает: ах, черт побери, хорошо бы снова в эту реку войти?

— Есть люди, Дима, которые считают: вот хорошо бы жизнь заново начать и что-то исправить, доделать, а я никогда не хотел ни моложе стать — даже на час, ни в жизни что-нибудь изменить. Я ее абсолютно правильно прожил, всего достиг: три или четыре раза, уже не помню, депутатом Верховной Рады был, дважды меня мэром Киева выбирали, успешным банкиром яв­лял­ся и бизнесменом, заводами владел... Чего у меня только не было, но всему свое время.

Сейчас пора чего-то другого пришла, я и не хочу никому навязываться, решения свои предлагать, с кем-то бороться и что-то кому-то доказывать. Живу сам по себе, никаких: ни политических, ни деловых — контактов в Грузии у меня нет, как нет их и в Украине, и в любой другой стране.

— Чтобы от политических амбиций отказаться, чтобы сказать себе: «Все, хватит! Стоп!» — ум или опыт нужен? Или и то, и другое?

— Опыт необходим, а вот ума недостаточно, потому что, конечно, амбиции, испытание властью — очень серьезная штука. Я эти ощущения, когда выборы выиграл, особенно мэрские, помню.

— Особенно первые, наверное?

— Да даже и вторые... Какой подъем я испытывал! — мгновений тех не подарю никому. Это был полный триумф, это здорово было! В такие моменты ты во власти эмоций, ум отключается, и, к сожалению, просчитать все заранее только в бизнесе можно, но не в политике...

С Дмитрием Гордоном. «Есть люди, Дима, которые считают: вот хорошо бы жизнь заново начать и что-то исправить, а я никогда не хотел в жизни что-нибудь изменить. Я ее абсолютно правильно прожил, всего достиг»

«КОНЕЧНО, КАК ДИПЛОМАТ ОН ГОВНО, НО ЗАТО КАК, СВОЛОЧЬ, ЦЕЛУЕТСЯ!»

— Знал бы прикуп, жил бы в Сочи...

— В политике ты никогда не знаешь, чем это закончится, — я ведь много делал в своей жизни такого, с чего можно было бы пример брать. Если бы нашлись люди, которым это интересно, которые сказали бы: «Леонид Михайлович, мы вас уважаем, вы это сделали, то, у вас есть программы?» — наверное, мог бы и о чем-то большем подумать, но никто ни о чем не спрашивал — такое впечатление, что меня и не было никогда. Подставить стране плечо я не против, но сражаться...

— ...с ветряными мельницами не могу...

— Совершенно верно. Я весь ужас тот помню: в чем меня только не обвиняли! Всякие глупости выдумывали: что коммунальные тарифы я повышаю, хотя я только их понижал, что плату за проезд повышаю, что какие-то деньги с тех, кто на кладбище ходит, беру. Нет, с этим невозможно бороться!

— И чем наглее была глупость, тем больше в нее верили...

— Вот именно.

— Вам не хочется иногда за стол себя усадить и мемуары о своей такой яркой и интересной жизни написать?

— Пока нет желания.

— Но не исключено?

— Возможно, время, когда захочу это рассказать, придет, только ведь много темных пятен останется...

— Все говорить нельзя?

— Да, и никто никогда не скажет — такая, к сожалению, в Украине жизнь.

— Здесь, в Грузии, прекрасный климат, у вас замечательный дом, за окнами Черное море шумит, по коридору чудесный бутуз, годовалый ваш сын Гавриил, топает. Скажите, сейчас, в эту минуту, вы счастливы?

— В целом — да. Я знаю, как день закончу, чем буду заниматься завтра и послезавтра: все как-то упорядочено, никаких особых волнений. Знаете, что мне еще в мэрстве не нравилось? (Вот насколько я не такой человек, как другие, кто власть представлял!). Помню, проводы в аэропорту Ющенко, а потом и Януковича... По кем-то еще в коммунистические времена установленному порядку Президента обязательно самые влиятельные лица страны должны провожать: глава Администрации, генпрокурор, председатель СБУ, министр внутренних дел, еще кто-то... Мэр Киева среди них — один из важных: я там, по-моему, третьим по ранжиру стоял, а если ты не в списке, ты получеловек, и завтра тебя силовики как сидорову козу начнут драть, поэтому идти должен.

Проводив несколько пер­вых раз Виктора Анд­реевича, я себя на мысли поймал: что за глупость, почему обязательно надо — причем в семь ут­ра! — в аэропорт ехать, еще и движение перекрывать, когда у меня полно дел? Я зарядку не сделал, а надо стоять и Президенту ручкой едва ли не целый час махать.

— Как дрессированная обезьяна...

— Точно. Знаете, есть анекдот по этому поводу. Когда Брежнев одного из президентов Франции провожал, они, как водится, расцеловались, и генсек гостю ручкой вслед машет. Президент Франции к самолету пошел — машет, сел в него — машет, улетел — он махать продолжает. Подходит помощник: «Леонид Ильич, самолет уже давно улетел», а Брежнев: «Конечно, как дипломат он говно, но зато как, сволочь, целуется!».

Я вам скажу: эти проводы — просто караул! Встречи еще куда ни шло — они во второй половине дня, как правило, работа уже закончилась, можно и приехать, но с утра — это такие муки. Вообще, чистый совдеп, и все проблемы с этого начинаются. Если в Украине все изменится, можно меня назад приглашать, а если снова махать надо, никуда не хочу ехать.

— В общем, вы решили на все это прошлое совдеповское ручкой махнуть и счастливы, потому что своей жизнью живете, правда?

— Да, конечно. Совдеп и борьба с ветряными мельницами — это ужасно, а вне этого я человек счастливый.

— Леонид Михайлович, все хорошее рано или поздно заканчивается — вот и наша беседа, к сожалению для меня и к счастью для вас, подошла к концу, но я не могу напоследок не попросить вас что-нибудь спеть, потому что все ваши песни хитами становятся, сотни тысяч просмотров в YouTube набирают. Люди живо на ваш вокал, на сам факт вашего пения реагируют, поэтому я просто попрошу вас что-то исполнить...

— Ну, только для вас, и хотя я не очень люблю сейчас петь, но ладно. (Поет):

Чорнобривців насіяла мати

У моїм світанковім краю.

Та й навчила веснянки співати

Про квітучу надію свою.

 

Як на ті чорнобривці погляну,

Бачу матір стареньку.

Бачу руки твої, моя мамо,

Твою ласку я чую, рідненька.

 

Я розлуки та зустрічі знаю,

Бачив я у чужій стороні

Чорнобривці із рідного краю,

Що насіяла ти навесні.

 

Як на ті чорнобривці погляну,

Бачу матір стареньку.

Бачу руки твої, моя мамо,

Твою ласку я чую, рідненька...

Все!