Жара

Юлия ПЯТЕЦКАЯ. «Бульвар Гордона» 30 Апреля, 2010 00:00

«ЖЕНЩИНАМ НУЖНО ПОДУМАТЬ О МАКИЯЖЕ»

После Гармаша к товарищам обратился и Михалков, сумевший, несмотря на бесчинства исландского вулкана, сделать торжественную видеозапись. Запомнилась фраза: «Женщинам нужно подумать о макияже...». Ну в том смысле, что женщины ведь плачут. Слоган сильный, я бы поместила его на красочные афиши «Предстояния», сразу же под воззванием: «Великое кино о великой войне». «Женщины! Думайте о макияже! Пользуйтесь водостойкой тушью от «Макс Фактор»!».

Проход по красной дорожке в кинотеатр «Украина» предполагался строго по пригласительным, а поскольку в зале находился украинский премьер-министр, пригласительные проверяли каждые 15 метров. По дизайну билеты напоминали письма с фронта. На серо-коричневом толстом листе, сложенном треугольником, стоял штамп: «Просмотрено военной цензурой», а в качестве выразительного эпиграфа к картине были напечатаны стихи выдающегося советского поэта Сергея Михалкова.

Летней ночью, на рассвете,
Гитлер дал войскам приказ
И послал солдат немецких
Против всех людей советских -
Это значит - против нас.
Он хотел людей свободных
Превратить в рабов голодных,
Навсегда лишить всего.

К счастью, у Гитлера не получилось превратить свободных людей в голодных рабов и навсегда лишить всего, потому что свободные люди восстали, причем многие из-за колючей проволоки, и, находясь на грани нервного и физического истощения, погнали немецких солдат с Божьей помощью и молитвами до самого Берлина.

«НЕ РАССКАЖЕШЬ ДАЖЕ В СКАЗКЕ»

Великий православный режиссер Никита Михалков, посвятивший свой фильм отцу-фронтовику и запустивший рекламную кампанию под вывеской «Великое кино о великой войне» еще до того, как это кино было смонтировано, неоднократно утверждал, что солдату на войне, кроме как на Бога, рассчитывать не на кого. Собственно, столь нехитрая мысль и стала главной темой, идеей и содержанием его новой картины, по сравнению с которой предыдущие «Утомленные солнцем» выглядят чистым шедевром. Даже не верится, что один и тот же человек снимал.

Не расскажешь даже в сказке,
Ни словами, ни пером,
Как с врагов летели каски
Под Москвой и под Орлом.

В принципе, в сказке о чем угодно можно рассказать. Другое дело, что новая сказка у Никиты Сергеевича получилась какой-то чересчур религиозной, остроритмической и спецэффектной, вдобавок снятой по мотивам других сказок. В сказке о великой войне можно найти и кадры из «Титаника», и из «Штрафбата», и из «Адмирала», и из «Девятой роты», и из «Спасения рядового Райана».

Кадров вообще много. Среди наиболее запоминающихся нельзя не отметить сытую, мускулистую, пышущую здоровьем массовку, изображающую изможденных лагерников; майора Изюмова (Евгений Миронов), прохаживающегося перед строем с фарфоровой белой чашечкой (кишки потом у Изюмова во время битвы вывалились, а чашечка в кармане уцелела); задорно играющих в буриме накануне решающего сражения солдатов Красной Армии; голую задницу фашиста, которую тот свесил с самолета, чтобы дразнить русских раненых, плывущих на корабле то ли по морю, то ли по реке; безногого священника Гармаша, скоропостижно крестившего пионерку Надю Котову после бомбежки посреди то ли моря, то ли реки и уплывшего умирать. Перед тем как уплыть и оставить Надю в обнимку с миной, священник научил девушку молитве.

Очень колоритно на фоне всей этой кинематографической жары смотрится загорелый лагерник и солдат штрафного батальона Дмитрий Дюжев. Модная стрижка, стильная рубашка в цветочек... Чуть позже он найдет себе еще классные белые кеды. Кстати, Дюжев оказался единственным украинцем на великой войне: хитроватым, тороватым, трусоватым, говорящим по-русски, но с азиатским акцентом. Кроме украинца, был там еще один грузин, два набожных татарина, в роли еврея, как обычно, Валентин Гафт. «Я хотел, чтобы молодое поколение понимало, кто выиграл войну», - поделился своими мечтами в каком-то интервью Михалков.

«КАК МОЖНО СНИМАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ, ЕСЛИ ВСЕ ГЕРОИ ПОГИБЛИ?»

Сам Никита Сергеевич - главный герой представления, генерал Котов, весь фильм проходил в грязном бинте на шее, с металлическими чехлами на отрубленных пальцах и светящимися от счастья глазами: «Война, Ваня, это единственное наше спасение!». Пока Котов, бежавший из лагеря, добирался до фронта (видимо, шел из Сибири под Москву пешком), товарищ Сталин дал указание чекисту Арсеньеву срочно Котова найти, и полковник НКВД тут же поехал искать генерала на фронт. Я подозреваю, что во второй части «Утомленных солнцем-2. Цитадель» Меньшиков с Михалковым таки встретятся и, возможно, даже узнают друг друга. Правда, пока совершенно непонятно, с какой целью.

Известный сценарист Рустам Ибрагимбеков, тесно сотрудничавший с Михалковым на протяжении многих лет и заявленный в титрах «Утомленных солнцем-2» как один из авторов сценария, после московской премьеры «Предстояния» еще раз подчеркнул, что не имеет к этому проекту никакого отношения, поскольку отказался над ним работать с самого начала. «Как можно снимать продолжение, если все герои погибли?».

Те, кто смотрел просто «Утомленных солнцем», наверное, помнят, что фильм заканчивался самоубийством чекиста Мити Арсеньева (сидя в ванне, он вскрывал себе вены), и вся рассказанная история казалась законченной. Но прошли годы. Арсеньев выбрался из кровавой ванны, постарел и стал подкрашивать глаза, Ингеборга Дапкунайте превратилась в Викторию Толстоганову, Надя Михалкова повзрослела и подалась на фронт медсестрой. Война так сильно запутала сценарий и изменила судьбы героев, что на протяжении трехчасового зрелища даже режиссер не всегда понимал, чем занимаются его герои, где и зачем. О том, как занимаются его герои, «не расскажешь даже в сказке».

Когда в финале «Предстояния» полностью обгоревший, агонизирующий русский солдат Дормидонт обращается к пионерке Котовой с трогательной просьбой: «Покажи сиськи!» - и пионерка (больше похожая все-таки на выпускницу вуза), бережно придерживая на груди крестик, начинает раздеваться под музыку Эдуарда Артемьева, я вспомнила стихи еще одного поэта-фронтовика Давида Самойлова.

Мне снился сон.
И в этом трудном сне
Отец, босой, стоял передо мною.
И плакал он. И говорил ко мне:
«Мой милый сын!
Что сделалось с тобою?».