Рассматривая свой орден «За заслуги перед Отечеством» III степени, Зиновий Гердт грустно сказал: «Не пойму, что здесь III степени — заслуги или Отечество...»

В его жизни, как в сказке, было три пути. Он мог бы сыграть в 10 раз больше, а мог не стать актером вообще. Судьба повела его по дороге, находившейся посередине. Мальчик, родившийся в бедной еврейской семье в городе Себеж Витебской губернии, в 15 лет окончил ФЗУ и работал слесарем-электриком на строительстве московского метро. Играл в Театре рабочей молодежи, в 1937 году был принят на работу в кукольный театр при городском Доме пионеров. В 1941 ушел на фронт, командовал саперной ротой. В 1943-м был тяжело ранен. Четыре года он мог передвигаться только на костылях, перенес 11 сложнейших операций, но одна нога все равно навсегда осталась короче другой на целых восемь сантиметров. В 1945-м он пришел в Театр кукол под руководством Сергея Образцова и проработал там почти 40 лет, все это время оставаясь в тени главных героев этого театра — кукол. Долго актера держало за кадром и кино, используя его голос для начитки текста «от автора», а его самого — в ролях второго плана. Зиновию Ефимовичу было за 50, когда Петр Тодоровский дал ему главную роль в своей картине «Фокусник». Увы, Гердта-актера, по словам Виктора Шендеровича, проглядели: «Великий артист, он рассказывал за кадром про лошадку, которая бегает быстрее собачки, — и делал этот ролик произведением искусства! Все, к чему он прикасался, становилось золотым, потому что он был гений. Лира он сыграл только за кадром, Ричарда III и Шейлока не сыграл вообще. Паниковский, исполненный какой-то головокружительной свободой, на пяти процентах актерских возможностей, стал его визитной карточкой». Зиновия Гердта не зря называли «всесоюзным Зямой» — он был человеком, вызывающим безусловную симпатию, поэтому его любили все. Некоторых его друзей мы попросили рассказать о Зиновии Ефимовиче в преддверии его юбилея.

ЭДУАРД УСПЕНСКИЙ: «ГЕРДТ ЯВЛЯЛ СОБОЙ ОБРАЗЕЦ ТОГО, ЧТО МОЖНО ЖИТЬ ЧЕСТНО»

- Эдуард Николаевич, как вы познакомились с Гердтом?

- Это случилось во время поездки в Литву, когда меня неожиданно для меня самого включили в состав культурной делегации. Большую часть времени мы были предоставлены сами себе, могли просто гулять по городу, сидеть в кафе и ресторанах. Так мы с Зиновием Ефимовичем и делали, и беседы у нас были замечательные! Он с большим интересом слушал все, что я ему говорил.

Надо сказать, что в то время у меня было много конфликтов с разными партийными и советскими органами, начиная с Госкино и заканчивая ЦК КПСС. Я, например, мог получить приглашение за границу, начать оформлять документы и неожиданно выяснить, что из страны меня не выпускают. Что делать? Кто-то в такой ситуации погорюет и успокоится, я же сразу писал письма во все инстанции, требовал объяснений: почему так происходит?!

Даже очень близкие друзья моего поведения, мягко говоря, не одобряли: дескать, все равно ничего не добьешься, к чему эта борьба с ветряными мельницами?! А Гердт неожиданно меня поддержал. Более того, предложил: «Эдик, когда вы в следующий раз вступите в какую-то борьбу, втягивайте в нее и меня». И потом никогда не забывал интересоваться: «Ну что - у вас никакой новой истории не приключилось?».

- Говорят, что друзей много не бывает. Как вы думаете, почему у Зиновия Ефимовича их было очень много?

После окончания ФЗУ Зиновий работал слесарем-электриком на строительстве московского метро и играл в театре

- Он был человеком, который врезается в память раз и навсегда, даже если вы встречались с ним однажды и мельком. Гердт в этом смысле был уникумом. Со всеми находил время и возможность поговорить, а может быть, и помочь в решении проблемы, отчаянно защищал людей, которых любил. Как-то он мне сказал: «Почему-то часто приходится слышать, что Шура Ширвиндт - пижон. А я его знаю как добрейшего и нежнейшего человека. Если он узнает, что кому-то нужна помощь, тут же бросает все свои дела и кидается помогать - например, бегает по всей Москве в поисках дефицитного лекарства для какой-нибудь бабы Мани».

- Лично вас он чем больше всего привлекал?

- Гердт являл собой образец того, что можно жить честно. Никогда не кривил душой, насколько можно было ею не кривить в той стране, в которой все мы тогда жили. На записи телепередачи он вдруг вспомнил знаменитую песню времен войны:

Болванкой в танк ударило,
И лопнула броня.
Мелкими осколками
Поранило меня.

А потом задумался и говорит: «А там ведь было еще продолжение».

Наутро вызывают
Меня в политотдел:
«Что же ты, подлюка,
Вместе с танком не сгорел?».

Эдуард Успенский: «Он был человеком, который врезается в память раз и навсегда, даже если вы встречались с ним однажды и мельком»

И он вдруг начал рассказывать о СМЕРШе, о том, что от сотрудников КГБ нельзя было укрыться нигде. «Я на фронте имел звание старшего лейтенанта, - вспоминал Зиновий Ефимович, - и был у нас такой младший лейтенант Тупикин из НКВД. Так вот когда он входил в помещение, даже генералы и полковники - герои войны! - сразу сжимались и как будто даже становились меньше ростом. Потом война кончилась, но ничего не изменилось. В мирной жизни мы с театром объездили почти весь мир, и меня везде заставляли говорить, что мы живем хорошо, - надо было врать, и я врал. Просто не было другого выхода». Он очень радовался, что дожил до тех дней, когда можно свободно говорить все, что думаешь.

- Вы часто приглашали его в свою программу «В нашу гавань заходили корабли»?

- Конечно, ведь Зиновий Ефимович знал множество старых песен. Кстати, он всегда подшучивал надо мной в связи с этой программой: «Эдик, только очень смелый человек может вести музыкальный проект при полном отсутствии музыкального слуха».

В Театр кукол под управлением Сергея Образцова Гердт пришел в 1945-м и проработал там 40 лет

Помню, как-то я ему позвонил, чтобы проконсультироваться насчет песен об Одессе: «Зиновий Ефимович, мы пока вспомнили только одну - «Одесса зажигает огоньки». - «Как же так?! - заволновался он. - А вот эта - «До пяти часов утра лампочка горела»! А еще вот эта, и вот эта...». В общем, нам ничего не оставалось, как пригласить его на запись программы, чтобы он сам все это нам исполнил. С тех пор Гердт часто приезжал на программу, привозил нам старые, давно забытые песни и даже наигрывал их на фортепиано.

Кстати, он умел гениально переделывать слова любой песни на ходу, причем делал это с присущим ему вкусом и чувством меры. «Что-то не нравится мне этот куплет, - мог сказать, - чьи это слова? Народные? Нет, народ так плохо никогда бы не написал». И либо с лету придумывал совершенно потрясающие строки, либо отказывался от песни вообще - его невозможно было заставить петь то, что ему не нравилось.

С другой стороны, именно за счет этого качества Зиновию Ефимовичу неоднократно удавалось спасти, казалось бы, совершенно безнадежные песни. И только однажды он не стал переделывать песню, хотя и считал, что исполнять ее в начальном варианте ему неудобно.

- Речь идет о песне Звездинского «Господа офицеры», которую в свое время пел Александр Малинин?

- Звездинский, как оказалось, не имеет к ней никакого отношения, а Зиновий Ефимович исполнил ее в «Нашей гавани...».

Виктор Шендерович: «Все, к чему он прикасался, становилось золотым»

После эфира пришло письмо от зрителей из какой-то донской станицы, где говорилось, что настоящие слова песни звучат иначе - и прилагался текст. Там не было пошлых строчек про девочек, которых комиссары «ведут в кабинет», зато была невероятная боль и тоска по родной земле, а заканчивалась песня словами: «Я русский - я дворянин». Зиновий Ефимович растерялся: «Но я ведь не русский, как же мне ее петь?». - «Так ведь речь идет не о национальности, - сказал я ему, - а о гражданской позиции, а в этом смысле вы самый что ни на есть русский человек!». И мне удалось его убедить, он спел эту песню в оригинальном варианте, а потом сам слушал и, как ребенок, радовался, что все так хорошо получилось.

- Гениальные люди часто ведут себя, как дети!

- В отношении Гердта это было всегда еще и безумно забавно. Однажды он должен был приехать к нам на запись программы, а на улице, как назло, страшный гололед. Зиновий Ефимович позвонил и грустно сказал: «Эдик, наверное, я не смогу сегодня к вам приехать - вся Москва стоит». Несмотря на хромоту, Гердт очень хорошо водил машину, но в тот день сесть за руль не рискнул. Я его успокоил: «Не волнуйтесь, я пришлю за вами машину».

Привезти Зиновия Ефимовича должен был Костя Демахин - каскадер и водитель экстра-класса. За рулем он был настоящим виртуозом и, естественно, перед таким знаменитым пассажиром решил блеснуть своим умением. Но Гердт этого не оценил, наоборот, ужасно разозлился: «Думал в дороге отдохнуть, в результате такого страха натерпелся!». При этом он легко соглашался на любую работу, если она была ему интересна, не спрашивая, сколько это будет стоить.

Со своей «окончательной женой» переводчиком-арабистом Татьяной Правдиной Зиновий Ефимович познакомился в Египте. Он был женат, она замужем... Позже Татьяна Александровна призналась: «Я полюбила бы его, даже если бы он был бухгалтером»

- По нынешним временам - большая редкость!

- Что вы, у него не было ни грамма звездной болезни, которой страдают почти все нынешние популярные актеры. Помню, киноредакция нашего телевидения задумала сделать стилизованные ролики - выступление артистов на эстраде, развлекающих, как когда-то в кинотеатрах, публику перед сеансом. Я тогда позвонил Гердту и спросил, согласен ли он исполнить роль такого вот третьесортного актера. Он тут же сказал: «Да!». Тогда вместе с ним в этих роликах участвовали знаменитая эстрадная исполнительница Кира Смирнова, Владимир Меньшов, Ирина Муравьева... Даже не знаю, кто из современных звезд согласился бы сниматься в таком проекте, да еще практически бесплатно.

ВИКТОР ШЕНДЕРОВИЧ: «ПОЧЕМУ ВЫ ПУСКАЕТЕ К СЕБЕ ЭТОГО НЕДОУМКА, - СКАЗАЛА ТВАРДОВСКОМУ РИНА ЗЕЛЕНАЯ, - ОН ЖЕ ВАМ ДОМ СПАЛИТ?»

- Виктор Анатольевич, это правда, что ваше знакомство с Зиновием Гердтом началось с... антрекота?

- В 1992 году телевизионное начальство предложило мне написать сценарий фильма о Зиновии Ефимовиче для цикла программ «Двенадцать разгневанных мужчин». Я так обрадовался, что крикнул: «Да!», не дослушав предложение до конца. И вот приехал к нему на дачу в Красной Пахре, чтобы обсудить будущий сценарий.

Катю — дочь своей супруги Татьяны Правдиной — Гердт удочерил и дал ей свою фамилию

Мы беседовали уже, наверное, часа три, когда в кабинет зашла жена Зиновия Ефимовича Татьяна Александровна и спросила, не пора ли перейти за стол. Гердт как-то подозрительно обрадовался моему согласию поужинать вместе с ними, прошел на кухню и начал хлопотать около стола, приговаривая что-то о своем гостеприимстве.

Через несколько минут передо мной лежал на тарелке сочный антрекот, исходила паром картошка, блестели перцы. Напротив меня сидел Зиновий Ефимович, а перед ним - стакан воды и кусочек мацы на блюдечке. Все остальное, после обострения астмы, ему запретили врачи. Сидевшая рядом с мужем Татьяна Александровна голодала из солидарности. А я сидел перед антрекотом и страдал - слюноотделение-то уже шло полным ходом. Пискнул что-то жалкое о том, что предполагал ужинать вместе с хозяевами... В ответ Гердт воскликнул: «Ну, что вы - я обожаю, когда при мне вкусно едят!».

Поскольку я был ужасно голоден, долго умолять меня не пришлось. Но когда я начал жевать первый кусочек антрекота, Зиновий Ефимович тихо, но так, чтобы было хорошо слышно каждое слово, сказал Татьяне Александровне: «Ну и молодежь пошла: напротив сидят два голодных ветерана войны, а он ест и хоть бы хны!». Видимо, у меня все было написано на лице, потому что Зиновий Ефимович начал смеяться. И я понял, что пришел в гости к молодому человеку. А какие замечательные истории он рассказывал!

Режиссер и продюсер Екатерина Гердт с мужем — режиссером, оператором и продюсером Денисом Евстигнеевым

- Вы ведь многие его рассказы записывали на магнитофон?

- К сожалению, пленки не сохранились - только листочки с расшифровкой. Вспоминая их, получаю огромное удовольствие и от самих рассказов, и от той неповторимой гердтовской интонации, которой они пропитаны.

- Вы обещали рассказать замечательную историю о Рине Зеленой, которая без приглашения явилась на день рождения Александра Твардовского...

- Это было в день 60-летия поэта, которого буквально накануне выгнали из «Нового мира». Поддержать его пришло очень много народу - Федор Абрамов приехал из Верколы, Гавриил Троепольский - из Воронежа. И это не говоря о местных писателях. «И вот, - рассказывал Зиновий Ефимович, - стою я разговариваю, кажется, с Лакшиным и вдруг вижу: вкатывается Рина со своим мужем Котэ. А я знаю, что они с Твардовским не знакомы. Подбегаю к ней: «Рина, откуда вы здесь?». - «Да вот, - говорит, - мы приехали к вам (а дача Гердта была рядом с дачей Твардовского), нам сказали, что вы здесь, вот мы и приперлись...».

Ее, конечно, узнали, отвели на кухню, начали кормить, и на какое-то время я о ней забыл. Вдруг она снова подходит и начинает дергать меня за рукав: «Зяма, я хочу выступить перед Александром Трифоновичем!». - «Рина, - отвечаю я ей, - ну вы же не идиотка - вы же понимаете, что это невозможно! Здесь весь цвет русской литературы, и вдруг выйдете вы со своими эстрадными штучками!». - «Нет, объявите меня!». Но стоило мне сказать: «Александр Трифонович, перед вами хочет выступить Рина Зеленая!», как она бросилась на меня с кулаками и начала бить в грудь: «Вы с ума сошли! Кретин! Идиот! В какое положение вы меня ставите, здесь же весь цвет русской литературы!». А потом, обращаясь к Твардовскому, добавила: «Почему вы пускаете к себе этого недоумка, он же вам дом спалит!». После чего вздохнула: «Ладно, раз уж объявили, придется выступать».

Изабелла Юрьева, Зиновий Гердт, Рина Зеленая, Лев Миров, Никита Богословский, Марк Новицкий и другие вспоминают Леонида Осиповича Утесова в его московской квартире через год после смерти маэстро

Гердт говорил, что редко видел Твардовского смеющимся, но тут у него от смеха просто текли слезы. А про Рину Зеленую он сказал так: «Шантажистка кошмарная - это же надо, ради эстрадного эффекта заложить товарища!».

Он был удивительным идеалистом, казалось, что таких людей в нашем мире уже не осталось. Когда летом 95-го против программы «Куклы» было возбуждено уголовное дело, Зиновий Ефимович очень по этому поводу переживал: «Этого не может быть! Они не посмеют тебя посадить!». - «Почему?» - спросил я, поскольку не видел к тому никаких препятствий. Он ответил потрясающе: «Но ведь тогда им никто не подаст руки!».

- Правда, что Зиновий Ефимович в любом возрасте пользовался сумасшедшим успехом у женщин?

- В этом я убедился на съемках нашей телепередачи. Чтобы Зиновию Ефимовичу не скучно было по энному разу рассказывать свои репризы, мы посадили к нему за стол несколько симпатичных молодых женщин - наших ассистенток. Минут через 10 все мужчины на съемочной площадке поняли: нам здесь делать нечего! Никакой конкуренции этому седому человеку, которому к тому времени исполнилось уже 76 лет, мы составить не могли.

Он действовал на собеседников по принципу пылесоса: не атаковал человека (ему это просто не было нужно), а просто приоткрывался немного. Но в нем была такая сила и мощь, что объект этого воздействия буквально втягивало внутрь. А его потрясающее чувство юмора!

Леонид Куравлев (Шура Балаганов), Сергей Юрский (Остап Бендер) и Зиновий Гердт (Михаил Паниковский) в картине «Золотой теленок», 1968 год

Одна журналистка рассказывала мне о своем разговоре с Гердтом. «Ну что, деточка, - спросил у нее Зиновий Ефимович, - будете брать у меня интервью? Ах, вам всем от меня только одно нужно!».

- Неужели Зиновий Ефимович таким же образом очаровал и собственную жену?

- Татьяна Александровна Правдина, которую Александр Ширвиндт называет «внучкой шустовских коньяков» (ее дедушкой был знаменитый коньячный король Шустов), была, по определению самого Зиновия Ефимовича, его «окончательной женой». А история их знакомства очень интересна.

Дело в том, что на гастроли Зиновий Ефимович, который озвучивал конферансье Аркадия Апломбова в «Необыкновенном концерте» Театра кукол Сергея Образцова, всегда выезжал на несколько дней раньше всей труппы. С ним был переводчик, который переводил ему местные газеты. Гердт узнавал, какие события волнуют людей в этой стране, а потом на спектакле на их родном языке шутил с ним на эти темы. Эффект был потрясающий!

В Египет с театром поехала переводчик-арабист Татьяна Правдина. Он в то время был женат, она замужем. Но они договорились, что встретятся в Москве через два дня. И встретились уже совершенно свободными людьми: за это время влюбленные успели решить все вопросы со своими родными. Татьяна Александровна как-то призналась: «Я бы полюбила его, даже если бы он был бухгалтером».

- Они никогда не ссорились?

В последние годы жизни Зиновий Гердт тяжело болел, но продолжал участвовать в съемках и концертных программах. С Юрием Никулиным

- Однажды мне довелось стать свидетелем их ссоры. Видимо, исчерпав все аргументы, Татьяна Александровна в запале сказала мужу: «Актер!». Это прозвучало как страшное оскорбление. Гердт ответил мрачно: «А вот за это можно и по морде получить!». И оба расхохотались.

ЮЛИЙ КИМ: «ПОСЛЕ ВОЙНЫ ЛЮДИ С ТАКИМИ РАНЕНИЯМИ ИГРАЛИ НА ГАРМОШКЕ И ПРОСИЛИ МИЛОСТЫНЮ»

- Юлий Черсанович, вы ведь посвящали Зиновию Гердту стихи?

- Не меня одного он вдохновлял. У его близкого друга, замечательного поэта Давида Самойлова, есть целая серия стихов, ему посвященных, - шутливые и умные, веселые и глубокие - они буквально проникнуты симпатией к его любимому Зяме. Как и замечательная песня Булата Окуджавы «Божественная суббота». Есть и у меня два или три шутливых стихотворения, посвященных ему. Одно из них я написал, когда Зиновий Ефимович сыграл Мефистофеля в телевизионном спектакле Михаила Козакова, который тоже принадлежал к кругу друзей Гердта и был одним из его любимцев.

Это была его единственная работа, которая мне не то чтобы не понравилась, просто этот образ никак не вязался у меня с представлениями об этом человеке. Все это натолкнуло меня на такие стихи:

Вам дьявола играть не надо.
А почему? А потому.
Вы человек такого склада,
Что не сыграть вам Сатану.
В какой бы форме небывалой
И как бы ни велась игра,
Вас выдаст голос ваш лукавый,
Всегда желающий добра.

- Вы часто встречались?

Аркадий Арканов: «Зиновий Ефимович не стал рабом образов, которые создавал в кино. Он всегда был свободным»

- К сожалению, нет, но когда виделись, это всегда была встреча старых, добрых приятелей. На три последних своих юбилея - 70, 75 и 80 лет - он обязательно приглашал нас с композитором Владимиром Дашкевичем, чтобы мы исполнили его любимую песню нашего сочинения «19 октября», посвященную открытию Пушкинского лицея. На этих праздниках всегда собирались самые близкие друзья, которых у него было великое множество. Он умел потрясающе дружить.

Помню, когда я в 95-м году после инфаркта лежал в клинике, вдруг совершенно неожиданно туда заявился Гердт с каким-то медицинским подарком. Вся больница сбежалась смотреть на это чудо! Вы не представляете себе, как я благодарен был ему тогда за его внимание.

- Он вам что-то рассказывал о своей военной молодости?

- К сожалению, нет. Знаю только, что Гердт был на фронте сапером, его тяжело ранило. Как совершенно справедливо заметил кто-то из его друзей, после войны люди с такими ранениями играли на гармошке и просили милостыню, а Зиновий Ефимович жил полноценной жизнью, никогда не жаловался и ни у кого ничего не просил. Что же до хромоты, то он очень удачно использовал ее в своих актерских работах.

- А ведь у Гердта в кино практически не было главных ролей?

- Зато они были у него в театре, пусть и в кукольном. В кино же он был великим мастером малой формы - ролей второго плана, которые запоминались зрителями наряду с ролями главными, а может быть, и сильнее. К тому же он обладал голосом потрясающего тембра - настоящим бархатом. Мне сразу же вспоминается его закадровый голос в картине «Фанфан-Тюльпан» - для меня это была чуть ли не вторая по значению роль в русском варианте картины.

- Как бы вы охарактеризовали Гердта всего в нескольких словах?

- Он был талантливым актером и человеком невероятного ума, обаяния и иронии. Даже если эта ирония была горькой, как в случае со вручением ему ордена «За заслуги перед Отечеством» III степени. Рассматривая его, Зиновий Ефимович грустно сказал: «Не пойму, что здесь III степени - заслуги или Отечество...».

АРКАДИЙ АРКАНОВ: «ЗЯМА, - СПРОСИЛ Я, - ПОЧЕМУ ВЫ ВСЕ ВРЕМЯ ВЗДЫХАЕТЕ - ВАМ БОЛЬНО?». - «НЕТ, ПРОСТО ТАК НЕ ХОЧЕТСЯ УХОДИТЬ ИЗ ЭТОЙ ЖИЗНИ...»

- Аркадий Михайлович, говорят, вас с Зиновием Гердтом связывали очень нежные отношения, это правда?

Юлий Ким: «Он был великим мастером малой формы, талантливым актером, человеком невероятного ума и обаяния»

- Несмотря на разницу в возрасте, которая была у нас с Зиновием Ефимовичем, между нами сложились превосходные, совершенно равные отношения. Нас с ним познакомил Александр Анатольевич Ширвиндт, и с первого же дня мы испытали друг к другу какую-то взаимную симпатию.

Гердт невероятно трепетно и искренне относился к тому, что я пишу. Он читал все, что выходило из-под моего пера, и просто умолял, чтобы я приезжал к нему туда, где он жил тогда со своей женой Таней, - на бывшую улицу Телевидения. И мы устраивали литературные чтения, причем это не было, как сейчас принято говорить, тусовкой или показухой, поскольку присутствовало только три человека - он, Таня (если она в это время была дома) и я, который читал.

Помню, узнав, что я только что закончил роман «Рукописи не возвращаются», который в 86-м году еще не был опубликован, он позвонил и сказал: «Аркадий, немедленно приезжай!». Гердт открыл мне дверь, и я, держа рукопись в руках, сказал: «Зиновий Ефимович, вы чтение произведения Арканова на дом заказывали?».

- Правда, что вы сравнивали Гердта с Шарлем Азнавуром?

- И внешне что-то есть, и чисто человеческие интонации немного схожи. Наверное, природа дает что-то общее талантливым людям независимо от того, где они родились и кто их родители.

А каким блистательным он был пародистом! Для него в этом жанре не существовало невозможного,

Киевский памятник Паниковскому, которого блистательно сыграл Зиновий Гердт, установлен в сквере на улице Прорезной, хотя герой знаменитой книги Ильфа и Петрова подрабатывал слепым на углу Крещатика и Прорезной

Гердт мог сделать пародию на любого известного человека. Причем Зиновий Ефимович не стал рабом ни тех образов, которые создавал в кино, ни своих пародий, ни своего уникального голоса. Он всегда был свободным.

- В одном интервью вы сказали, что у вас язык не поворачивается назвать себя другом Гердта...

- Мне нужны особые основания, чтобы называть выдающегося человека своим другом. У Гердта было много гораздо более близких друзей, с которыми его связывали многолетние отношения, - Львовский, Тодоровский, Рязанов, Ширвиндт.

- Говорят, в последние годы Гердт, несмотря на возраст и состояние здоровья, очень много работал. Куда он боялся опоздать?

- Зиновий Ефимович выдерживал невероятные физические нагрузки! Выступая, например, в концертах, в которых рассказывал о своих друзьях, два часа проводил на сцене - стоя! Согласитесь, это и не каждому молодому по плечу. Вообще, организации, эти гастроли устраивающие, совершенно его не щадили. Они понимали, что Гердт, куда бы ни приехал, обязательно соберет аншлаг, и жестоко его эксплуатировали.

- А чего требовал на гастролях Зиновий Ефимович?

- Единственное, чего он требовал от всех, с кем работал, - это строжайшей дисциплины, которой прежде всего подчинялся сам. Если выезд был назначен на шесть, то именно в это время и ни минутой позже машина должна стоять у подъезда. Причем Зиновий Ефимович никогда не ругался, не скандалил. Очень тихо мог поговорить с человеком, но так, что у того мозги мгновенно становились на место.

- Вы ведь встречались с ним незадолго до его смерти?

- Да, это было на съемках передачи «Чай-клуб», ведущим которой был Зиновий Ефимович. Он тогда был уже очень плох, поэтому программу снимали в его загородном доме, в Красной Пахре. Его вывозили в съемочную комнату в кресле, но когда Гердт садился за стол, невозможно было поверить, что этот человек умирает: он моментально преображался - легко поддерживал беседу, шутил. Но стоило закончиться съемке, как он тут же уходил в себя, в свое заболевание.

Перед отъездом я зашел в его комнату - он лежал в темноте и все время вздыхал. «Зяма, - спросил я, - почему вы все время вздыхаете - вам больно?». На что он ответил: «Нет, Аркаша, мне не больно... Мне просто так не хочется уходить из этой жизни...».

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter