Валерий ЛЕОНТЬЕВ: «В Киеве чего только со мной не случалось, в том числе падение с балкона в гостинице «Славутич». Слава Богу, не убился, концерт благополучно отработал, все зажило, но запомнилось надолго»

Мегазвезда советской и мэтр российской эстрады, живая легенда, народный, заслуженный, всенародный и наконец просто Артист - с большой буквы и от Бога. Шагающий сквозь века Августин и неподражаемый Казанова, вечный любовник и вечный злодей-сердцеед. Секс-символ, кумир, любимец публики, икона стиля, человек-шоу, человек-хит... И это все о нем - о Валерии Леонтьеве, который ко всем громким и пафосным эпитетам, заезженным прессой и затертым до дыр людской молвой, относится с плохо скрываемой иронией. Потому что за ро­в­­но 40 лет, проведенных на сцене, в лучах прожекторов и зрительс­кой любви, сумел не превратиться в памятник самому себе, а ос­та­ть­ся человеком, чес­­т­ным с собою и с публи­кой, выходя к которой он до сих пор вол­ну­ется. И до сих пор готовится, продумывая каждую деталь предс­тав­ления, просчитывая и прокручивая в уме каждый шаг, жест, сло­во... Накануне сольных концертов, которые пройдут 13 и 14 декаб­ря в столичном дворце «Украина», «Бульвар Гордона» расспросил артиста о сюрпризах, которые он готовит киевлянам, и воспоминаниях, связывающих его с Украиной.

«ПРОТИВНОЕ СЛОВО «ЮБИЛЕЙ» МУЧИТ МЕНЯ И ОБЯЗЫВАЕТ ПРОБЕЖАТЬСЯ ПО ВСЕЙ ИСПОЛНИТЕЛЬСКОЙ КАРЬЕРЕ»

- Сразу скажу, что много премьер не будет: в Киеве я так давно не выступал с сольниками, что сама эта концертная программа для киевлян - премьера целиком и полностью, - рассказал Валерий Яков­ле­вич. - И потом, противное слово «юбилей», которое я терпеть не могу, мучит меня и обязывает пробежаться по всей исполнительской карьере, а ей - страшно представить! - в этом году исполнилось 40 лет. Вот и пришлось вытаскивать наружу и «Дельтаплан», и «Затменье сердца», и «Казанову», и другие старые песни, делать новые аранжировки, переодевать и мелодии, и людей, придумывать необычные постановки, создавать декорации...

Всего, что было записано за эти годы, конечно, не уместить не то что в двух - в 20 концертах, поэтому довелось следовать принципу хорошего понемногу: выбирать что-то из 70-х, 80-х, 90-х... К тому же надо и новые песни спеть, чтобы люди видели: артист не стоит на месте, какое-то движение происходит. Как говорится, все должно быть дозированно. Так что, собирая этот концерт, я попал в очень сложную ситуацию и задачу себе поставил практически невыполнимую - максимально угодить всем, кто придет меня послушать. Но вроде ничего. Получилось.

- Шоу, которое увидят киевляне, вы презентовали в Москве - и дважды собрали шеститысячный Кремлевский дворец съездов...

- Да, и очень рад, что этот камень у меня с души упал. Почему камень? Зал сложнейший, похож на туннель, в конце которого находятся люди. А я стою на сцене и не знаю, видят ли они меня, слышат ли... В общем, не для концертов он строился, Дворец съездов и есть Дворец съездов. Реакции публики не слышно, поди знай, нравится ли тем, кто сидит на этих балконах, в 300 метрах от тебя... На стадионе и то работать легче, потому что стадион хоть оббежишь, а здесь такой возможности нет. И потом, кроме поклонников, знаешь, кто еще на концерты приходит? Люди, которые приехали в Москву на экскурсию из разных городов - посмотреть на Царь-пушку, Царь-колокол. Заодно зайти в Кремлевский дворец на концерт. На какой - не столь принципиально.

- Тем не менее вам удалось достучаться и до этой публики. Например, когда вы пели новую песню «Эммануэль», посвященную актрисе Сильвии Кристель, многие зрительницы в зале вытирали слезы.

- Уже можно говорить: «Песню, посвященную памяти Сильвии Кристель», потому что актриса умерла буквально за пару дней до кремлевских концертов.

«ПОЯВИЛСЯ АНЕКДОТ, ЧТО МНЕ ПОЗВОНИЛ БАСКОВ И ПОПРОСИЛ ПОСВЯТИТЬ ПЕСНЮ КИРКОРОВУ»

С композиторами Владимиром Быстряковым и Геннадием Татарченко, 80-е годы. «Киев по-прежнему родной город, где меня всегда тепло принимали и где мне очень комфортно»

- Почему именно о ней вы решили спеть?

- «Эммануэль» - фильм нашей молодости. Мужья смотрели его, когда жен не было дома, жены ворчали, но когда мужья уходили на работу, тоже смотрели «Эммануэль». А Сильвия Кристель - замечательная киноактриса, украсившая своим присутствием много картин, в том числе «Любовник леди Чаттерлей». Я узнал, что у нее рак горла, к тому же летом она перенесла инсульт, композитор Владимир Евзеров сочинил песню, а я ее записал. И, честно говоря, не мог подумать, что Кристель не станет так скоро.

Слышал, что человек болеет, борется за жизнь, и надеялся, что все-таки победит. А впоследствии в интернете появился анекдот - о том, что мне позвонил Басков и попросил посвятить песню Киркорову...

- А на самом деле не звонил?

- Пока нет. Видимо, не слышал эту историю.

- С Киевом у вас тоже наверняка много историй связано - и грустных, и веселых...

- Да чего там только не было! И болезни, и смех, и грех, и все на свете. Владимир Быстряков целый цикл рассказов об этом оформил, и все они в основе своей правдивы. Каждая байка - это, по сути, реальное событие, хоть и приукрашенное мастерством рассказчика.

- Я лишь о том слышала, как вы пришли в гости к Владимиру Юрьевичу, жив­шему в коммунальной квартире, и его соседка, увидев вас, упала в обморок. Пролепетала: «Це ви? Це ви?» - и рухнула...

- Все было! (Смеется). И такой случай, и падение с балкона в гостинице «Славутич»...

- Кто падал?

- Я. Спустился по простыням с четвертого этажа на второй, а когда точно так же попытался подняться, упал на козырек над входом. Ободрался в кровь, руки-ноги побиты, а завтра концерт во Дворце спорта... В общем, кое-как перелез на балкон второго этажа и постучался к людям - чтобы открыли и разрешили пройти через их номер.

- Впустили?

- Да, но там немая сцена была! Мне, когда я уже в свой номер пришел, казалось, что они до сих пор молча сидят и не могут понять, что произошло...

- ...откуда взялся Леонтьев?

- Только что мои песни слушали - и тут являюсь я, собственной персоной!

- Так они еще и музыку вашу слушали в тот момент?

- Ну да. Праздновали что-то, пластинку поставили, я свой голос услышал - и полез с четвертого этажа на поклонников посмотреть... Ну, мы с Быстряковым и компанией тоже гуляли, отмечали мой приезд, поэтому страшно не было и о безопасности как-то не думалось. Слава Богу, не убился, концерт благополучно отработал, все зажило. Но запомнилось надолго.

В советское время я часто в Киев мотался - на записи, съемки бесконечные. С Быстряковым много работал - записал 12 песен к сериалу «Последний довод королей». Так что духовная связь с городом, друзьями, живущими в нем, существовала. Это потом, когда Союз распался и образовались новые независимые государства, она практически прервалась: многие контакты, к сожалению, утрачены, остался лишь тоненький такой ручеек, соединяющий меня с украинской столицей.

Когда говорят: «Киев», сразу вспоминаю Диму Гордона и Валю Григоренко, мою давнишнюю подругу и организатора многих киевских концертов, - больше, пожалуй, и друзей-то у меня здесь не осталось. Но несмотря на все отделения, разделения, Киев по-прежнему родной город, где меня всегда тепло принимали и где мне очень комфортно.

Люблю Печерск, то место, где находится Дом звукозаписи, потому что там бывал по работе чаще всего, днепровскую набережную с корабликами, переоборудованными в гостиницы, Андреевский спуск, где художники продают свои работы...

И что бы ни говорили о том, как Киев с каждым днем меняется, я до сих пор считаю его одним из красивейших городов в мире. А Украина, можно сказать, моя вторая родина, потому что мама моя отсюда, из Запорожской области, в Запорожье всю жизнь прожила моя самая старшая сестра Валя - от маминого первого брака (ее уже нет в живых), а в Ворошиловграде, нынешнем Луганске, я работал в филармонии. Фактически года до 89-го, а документы мои там, по-моему, до 92-го валялись.

«ПОДНЯЛСЯ НА ВУЛКАН - НА ВЫСОТУ ТРИ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧИ МЕТРОВ И ТАМ, КОНЕЧНО, ПОЧУВСТВОВАЛ, КАК НЕОБХОДИМ ЧЕЛОВЕКУ КИСЛОРОД»

- Если не ошибаюсь, работая в Украине, вы и звание первое получили - заслуженный артист УССР.

- В 1987-м. Надо сказать, что луганчане мной гордились, а первый секретарь обкома партии часто звал обедать. В два часа у него был обед, он спускался в обкомовскую столовую и с кем-то из приближенных или со мной ел борщ.

Ну, я уже тогда был человеком известным, популярным в Союзе, и мою компанию он, видимо, считал престижной. А когда директора филармонии Валерия Мартынова, который был очень хорошим руководителем и моим другом, собирались снять с должности, я позвонил этому первому секретарю: «Знаю, что нашего директора отстраняют и силовым путем переводят в музыкальную школу...». - «Да, - согласился он, - принято такое решение». - «В этом случае я не вижу возможности продолжать работать в филармонии», - заявил я. «Ну, что ж, это ваше решение...». И я окончательно перебрался в Москву.

Признаться, так было удобнее: имея в Ворошиловграде квартиру, я фактически жил у друзей-москвичей, потому что все тогда через Москву делалось: там выпускали пластинки, проводили большие концерты, и переезд решал много проблем, мне уже не нужно было каждый день летать либо из Ворошиловграда в Москву, либо обратно. А когда началось кооперативное движение, артисты стали работать на себя, а не на филармонии, и в Луганск я только с концертами приезжал - как любой другой гастролер. А о документах, похоже, не только я, но и сами сотрудники филармонии забыли.

- Не скажите: ваше личное дело в местном музее выставлено!

- Да? Ну, я об этом ничего не знал, это не моя инициатива. Хотя годы работы в филармонии далеко не худшие в моей жизни, и я часто вспоминаю украинские анекдоты, которые там слышал, какие-то смешные и даже парадоксальные истории - например, как мы ездили выступать в Краснодон на Луганщине и расспрашивали у старых людей о «Молодой гвардии»: «Расскажите, как это было, как все начиналось...». В ответ услышали: «А, бiгала тут шпана якась... Як нiмчура була, був порядок, нiмцi нiкого зазря не трогали. А цi то гранату у вiкно пульнуть, то конюшню нiмцям пiдпалять». После этого поняли: расспрашивать лучше не надо, или надо, только верить всему нельзя. Много было интересных поездок, и с удовольствием, и не без морали, всех сразу и не упомнишь.

- К слову, не так давно у вас была очередная поездка, только дальняя. Где в этот раз провели отпуск?

- Побывал на Канарах. Поднялся на вулкан - на высоту три с половиной тысячи метров, и там, конечно, почувствовал, как необходим человеку кислород, - пожалуй, так, как мне нужны все те люди, которые преданы мне и каждый год ждут меня на гастрольном маршруте...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter