Виталий Коротич: "Ильич Второй - победитель коммунизма"

Осенью 1964 года в Грузии заканчивалась Декада украинской литературы - радостный, пьяный, веселый праздник. В тбилисском аэропорту, когда, еще не протрезвев, мы садились в киевский самолет, нам объявили, что ненавистный поклонникам Сталина Хрущев только что свергнут и отныне править страной будет кто-то другой. Имени этого человека я тогда не запомнил...

ХОЛУЙСТВО БЫЛО ЗАНЯТИЕМ ВСЕСОЮЗНЫМ

Наш бывший земляк с Днепропетровщины Леонид Ильич Брежнев родился через 36 лет после Ильича Первого - Ленина и теоретически мог бы оказаться его сыном. На самом же деле, он стал не физическим и духовным наследником вождя, а человеком, при котором коммунистическая идея была окончательно сокрушена. Брежнев пришел к власти во время, когда, как поется в украинском варианте "Интернационала", "час розплати настав" и расплата оказалась неотвратимой. Прошло как раз полвека после начала Первой мировой войны, и за эти годы у нашего народа не набралось даже нескольких месяцев нормальной жизни: войны, революции, разруха, террор, восстановление после разрухи, коллективизация, индустриализация, культ личности, преодоление культа, целина, БАМ...

Народ устал. Целые поколения выживали в бараках и палатках, где за ночь спящие примерзали к полу, а по утрам просыпались под звуки бравурных маршей, заглушавших плач. Постоянные стрессовые состояния - голод, идеологические чистки, очереди, дефицит самого нужного, плохое жилье, ужасный транспорт - измучили людей, доведя их до бесстрашия. Усталость, накопившаяся в народе, стала опасной для власти, и Брежнев оказался победителем коммунизма не от хорошей жизни, хотя у него самого и его приближенных жизнь была в полном порядке.

Ильич Второй пришел к власти на 47-м году революции, когда от старой элиты не осталось даже рожек и ножек, а новая была чудовищна. Придумав лозунги про чудеса, номенклатурщики, начиная с первого обещания: "Мир - народам, земля - крестьянам, фабрики - рабочим!", не осуществили ни одного из них за все советские годы. Ни одну свою клятву они не сдержали, включая обещание построить коммунизм к началу 80-х. Но на партийные сказки запретили покушаться, это было табу.

Собственно, и сам Брежнев был приведен к власти номенклатурой, охранявшей советскую мифологию, потому что брежневскому предтече - Хрущеву она не простила покушения на миф о вожде. Все восстания уже много лет происходили внутри правящей касты, народные революции сменились номенклатурными бунтами. Номенклатура строилась в несколько отрядов, прикармливая тех, кто был ей нужен, укрепляя власть, которую она не выпустила из рук до сих пор.

В Америке мне довелось встретиться со скульптором Эрнстом Неизвестным, которого вышвырнули из страны как раз между Хрущевым и Брежневым. Он снисходительно говорил о том, что когда советская жизнь упорядочилась, среди партноменклатуры определились (по его классификации) "красненькие" и "зелененькие". "Красненькие" изрекали непогрешимые истины, а "зелененькие" пытались очистить их от косноязычия и ввести в обиход. Ах, как стучали хвостами многие украинские мастера слова, пробиваясь в эти самые "зелененькие". Кстати, зеленый цвет получается при смешивании желтого с синим, так что сегодня они же уверенно расщепляют краску на составляющие, повествуя о своей неутомимой борьбе уже за национальные идеалы. Впрочем, не стану называть никого по имени. Зачем?

Холуйство было занятием всесоюзным. Александр Чаковский издал в Москве роман, где Сталин встречается с Брежневым, а баек о том, как маршал Жуков и другие полководцы в годы войны этакими ходоками со всех фронтов шли посоветоваться с Леонидом Ильичом, насочиняли без счета. Книги, якобы написанные самим Брежневым, были тоже изданы. Они вполне профессиональны с литературной точки зрения и беспомощны во всех других отношениях, ибо пытались создать авторитет человеку, который уже врос в анекдоты. "Как изменились чувства чукчей при Брежневе? Раньше у них были только чувства голода и холода, а теперь к ним добавилось чувство глубокого удовлетворения...".

Брежнев требовал поклоняться функции, а не личности, поэтому выписал Ленину партбилет под номером 1, а себе - под номером 2

ПАРТБИЛЕТ ПОД НОМЕРОМ 2

Позже время назовут застойным, но это была эпоха кристаллизации: трагедий, фарсов, героизма, приспособленчества. Проблемы, накопившиеся за советские годы, выпадали в осадок. Брежнев стал победителем коммунизма потому, что выяснилось - невозможно преодолеть капиталистические пороки в системе, где обещано, как высшее благо, уравнительное распределение в экономике, удалены конкуренция и свобода слова, а в политике подавлены все гражданские свободы.

Ложь в советской идеологии была делом обычным, но Брежнев откровенно ввел ее в основы своей политики. Заграничные товары продавались номенклатурщикам в спецотделах универмагов, а для народа культивировался образ Запада, переполненного нищими и голодными. Оживал тезис Остапа Бендера: "Заграница - это миф о загробной жизни". Но у всех до рая были разные расстояния, хотя стремление к райской жизни партчиновниками с тех пор почти не скрывается. Если до Брежнева наличествовала некоторая застенчивость партворишек, то Леонид Ильич примерно загуливал, катался на "мерседесах" и "линкольнах", не забывая произносить при этом ритуальные фразы об Ильиче Первом и по многу раз в год возлагать цветы к его памятникам под песню "Ленин всегда живой".

Брежнев требовал поклоняться функции, а не личности, поэтому выписал Ленину партбилет под номером 1, а себе - под номером 2, но идеология расползалась, как мокрая бумага. Из страны бежали ученые, балерины и музыканты, бесславно заканчивалась кровавая авантюра в Афганистане, рушилось хозяйство - уже в 1981 году пришлось закупить за границей 46 миллионов тонн зерна, потому что колхозы не могли прокормить и самих хлеборобов, угрожая стать причиной нового голода.

Я прочел у одного умного экономиста, что по беспощадности к собственному народу, расходу человеческих ресурсов на одну победу - революцию, коллективизацию, индустриализацию, войну, восстановление - успехи коммунистической системы можно сравнить разве что с успехами строителей египетских пирамид. Но политика раздувания щек и трибунной лжи набрала обороты.

Брежнев, окончательно ставший послушным рупором номенклатуры, к концу 70-х объявляет о "закономерности повышения роли партии в хозяйственном строительстве", а в 1976-м, на XXV съезде КПСС, - о воспитании советского человека, "Хомо советикуса", "как величайшем достижении эпохи". Нам вдалбливали тезис о всенародном единстве одержимо, со всех сторон, вплоть до угодливых отечественных врачей-психиатров, объявивших инакомыслие психической болезнью.

Леонид Ильич был милым человеком, мог выпить-закусить, любил охотиться и гонять на лимузинах

КОММУНИСТИЧЕСКОЕ САМОУБИЙСТВО

"Хомо советикус" был одной из последних попыток спасти обанкротившуюся систему, насадить вместо пресловутого пролетарского интернационализма имперский патриотизм. Русский национализм пытались сделать государственной идеологией, и термины "общенациональное государство", "новая историческая общность людей - советский народ" вдалбливались в измученные мозги. Все это было похоже на гитлеровский лозунг: "Одно государство, один народ, один Фюрер" или на объявленный тем же Гитлером "фолксгемайншафт": "Подлинное сообщество трудящихся, объединение всех интересов... создание динамичной объединенной и организованной массы".

Поражение коммунистической идеи, окончательно вызревшее в брежневское время, впитывало в себя опыт других катастроф, упрямо отмахиваясь от них. Брежневское время многое породило как бы само по себе, даже вопреки себе. Оно не только добивало коммунистические догмы, но стало временем национального подъема народов, не желавших существовать униженно, в тени "старшего брата". ("Слушай, - пошутил как-то мне на ухо Расул Гамзатов. - Старший брат - это кто? Который раньше умирает?"). Нам много лет внушали (иногда и сейчас, по инерции), что Государство и Родина - это одно и то же. Песенки вроде "Жила бы страна родная, и нету других забот..." попискивают в ушах и сегодня. Вспоминая о государстве, разваленном изнутри, погибшем от коммунистического самоубийства, мы должны помнить о его уроках, о том, что ложь и демагогия никого еще не спасали.

Говорят, что Леонид Ильич Брежнев был в обиходе милым человеком, мог выпить-закусить, любил охотиться и гонять на лимузинах. Он стал победителем коммунизма не по своей воле, но запомнился именно таковым. Когда Брежнева хоронили на Красной площади, его гроб сорвался с веревок и грохнулся в яму под вскрик испуганного партийного могильщика, со стуком, слышным по всему свету. Я вспомнил слова великого поэта Элиота, которого в свое время переводил на украинский: "Вот так закончится мир - не взрыв, а всхлип...".

Мы никуда не сможем прийти, пока не поймем, от чего уходим.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter