Комики Борис БАРСКИЙ и Георгий ДЕЛИЕВ: «Жизнь продолжается. Можно жить в аду, а можно в раю — все от человека зависит»

С Борисом Барским и Георгием Делиевым мы общались в пожарной машине, на которой они колесили по Киеву. Нет, они не тушили пожар и не снимались в кино! О таком необычном транспорте артисты договорились с друзьями, чтобы не стоять в пробках. В столицу знаменитые одесситы приехали всего на один день, но нашли время, чтобы рассказать, что думают о нынешней ситуации в стране.

— Война России с Украиной отразилась на количестве работы практически всех артистов, многие жалуются на отсутствие концертов, спектаклей. Георгий, правда, что вы в этом году даже ездили выступать в «сНежное шоу» Вячеслава Полунина, чтобы подработать?

Георгий Делиев: — Да, я иногда работаю у Полунина. Его шоу идет по всему миру, там нет никакого кризиса и недостатка в работе. Я со Славой уже 10 лет сотрудничаю, по контракту езжу в разные страны, чтобы поучаствовать в его Snow Show. Боря тоже ездит, правда, реже. Но этим летом как-то хорошо с работой было. Если другие театры в Одессе, наоборот, закрывались на летний сезон, то мы очень плотно работали, много приезжих наш Дом клоунов посетило. Вот позапрошлым летом было очень плохо, туристов не было вообще.

Борис Барский: — У нас кондиционер работал. Когда жара на улице была, народ приходил к нам немного подышать. Людей сколько было — на люстрах висели! Но географически поменялся контингент людей. Кто-то боится ехать к нам. К примеру, людям в Германии говорят: «Мы вам поможем с визой, пустим в Украину, но страховку не дадим». Патриоты все равно едут и не переживают из-за этого. А раньше, если ткнуть в глобус, у нас был весь земной шар — Новая Зеландия, Америка... Из России людей немерено приезжало: Владивосток, Хабаровск... А сейчас более патриотичная публика. Много беженцев. Бывало, подходили беженцы из Донецка, Луганска, моряки из Севастополя и говорили: «Спасибо, ребята! За последние полтора месяца я впервые улыбнулся».

— Вы считаете, что сейчас время для шуток и юмора?

Б. Б.: — Включи телевизор — столько негатива идет, такие потоки, что люди приходят в театр, чтобы отвлечься, получить глоток свежего воздуха. Я считаю, что это очень важно. Хотя да, часто подходят и говорят: «Как вы можете шутить в это время, в стране такое происходит!».

Г. Д.: — А ко мне ни разу не подходили.

Б. Б.: — Со мной часто такое случается. Недавно на «Комедиаде», когда у нас шествие было в Одессе, ко мне одна женщина подошла с таким же вопросом. А я говорю: «Вспомните: когда была война, ездили бригады Леонида Утесова, Клавдии Шульженко, оперетта по всем фронтам шла, артисты поднимали настроение, дух, позитив несли».

Г. Д.: — Думаю, человек, который такое говорит, хочет, чтобы было хуже и люди еще больше впадали в уныние и падали на дно. Такая категория людей во все времена была. И в хорошие времена тоже найдут причину. Они хотят сами падать на дно и утащить за собой еще какое-то количество людей. Это психология.

Б. Б.: — К примеру, молодые люди встречаются друг с другом, влюбляются. Разве запретишь им? Скажешь, что сейчас тяжелое время и не до этого? Женщина на седьмом месяце беременности будет, а ей скажут: «Потерпи годик-два, когда время другое будет, тогда и будешь рожать». Она же не остановится. Жизнь продолжается, можно жить в аду, а можно в раю — все от человека зависит.

— Вы раньше много гастролировали в России. Сейчас не зовут? Вообще с коллегами из Москвы общаетесь?

Г. Д.: — Нет, в Россию не приглашают. В последний раз мы выступали в Москве два с половиной года назад и нас хорошо принимали.

Б. Б.: — А с коллегами общения не прекращаем. С Таней Лазаревой, Мишей Шацем нормально общаемся. Очень интересно общались в последний год с «Кривым зеркалом», Сашей Морозовым. С Кареном Аванесяном дружим с 1986 года. Он хотел приехать в Одессу на гастроли, но когда начались эти события, побоялся, говорит, мол, вы же не шутите... А потом я как-то летел из Израиля в Одессу, слышу в аэропорту Тель-Авива армянскую речь, поворачиваюсь — Карен по телефону разговаривает. Думаю, ладно, перебивать не буду, пусть договорит. Спрашиваю: «Как вы?». А он: «Мы переживаем за вас, вы же тоже русскоязычные, мы вас спасем». И переходит на шепот. «Карен, — спрашиваю, — а почему ты шепотом переживаешь? Мы же в Тель-Авиве». — «Автоматом, — говорит, — в голове срабатывает».

— У вас были приглашения пойти в политику?

Г. Д.: — Мне предлагали в этом году перед выборами быть советником, таким тренером в одной из одесских партий. Но я отказался, не хочу.

Б. Б.: — Жалко! Мне не предлагали. Я бы пошел. Когда в Одессе в прошлом году были выборы, ко мне подошел один мужчина и говорит: «Ты меня разочаровал. Как ты мог?! У тебя такое чистое, незапятнанное имя!». — «Мужчина, — говорю, — где мы находимся? В Одессе. Если депутат плохой и вам не нравится, но, к примеру, он заасфальтирует дорожки, вы будете по ним ходить? Или будете по грязи и лужам?». — «Нет, — говорит, — пойду по дорожкам». — «Если он поставит скамейку или детскую площадку, не будете детей приводить?». — «Буду». — «И я так же сделаю», — отвечаю.

— А что, вы агитировали за кого-то?

Б. Б.: — Я вел одному человеку концерт. Он мне позвонил, говорит: «Хочешь быть ведущим?». — «Хочу». А чего я не должен на такое соглашаться? Концерт сделали, возле дома спели чудные одесские песни, люди вышли, потанцевали, порадовались. Ты же так не пойдешь, не будешь билеты покупать. А тебе уже привезли. А голосовать ходи за того, за кого хочется, сам думай.

— Вы следите за последними событиями, смотрите новости?

Б. Б.: — Нет, дома я смотрю только канал Discovery или History. Мне очень нравится. Смотрю, чтобы не впитывать всю негативную информацию. Включи телевизор — все одно и то же с утра до вечера. Можешь включить телевизор и за пять минут понять всю ситуацию, а дальше смотри Dis­co­ve­ry.

Г. Д.: — А у меня уже два года вообще нет телевизионной сети. Есть Apple TV, там показывают фильмы и мультфильмы. Мы с женой смотрим в основном фильмы.

— У вас много раз были предложения перебраться в Москву и в Киев. Почему остались в Одессе?

Б. Б.: — У нас были приглашения уехать в Баден-Баден. Но потом продюсер, который хотел нас туда перевезти, поехал перед самым отъездом в Альпы покататься на лыжах и ударился головой, и у него эта идея прошла.

Г. Д.: — Но это не основная причина была. Местные профсоюзы взбунтовались, не захотели пускать чужих артистов. У них своя политика, они не хотят иностранцев, тем более славян, пускать на свой рынок.

Б. Б.: — И потом из Одессы очень тяжело уехать. Это город-донор, в нем есть определенный дух, который подпитывает. Приезжаешь — и у тебя столько сил появляется, люди там совершенно другие, не разучились улыбаться. Людей, которые уехали из Одессы, все равно туда тянет. Хоть раз в год, но они приезжают. У меня такое ощущение, что каждый, кто уезжает из Одессы, оставляет там — может быть, в какой-то иносказательной манере скажу — кусочек своего сердца, печени, почки, селезенки, кто-то даже мозги в Одессе ос­тавляет.

Поэтому их тянет обратно, неполноценные они в другом городе. Бывает, что многие, кто приезжает, хотят оправдать свой отъезд и начинают рассказывать: «Ну что тебе сказать, мне понравилось гулять по Дерибасовской, но это — шаг влево и вправо...». — «Подожди, — говорю. — Ходил я по твоему Брайтону, там вообще вправо, влево ходить не надо». — «Ладно, — говорят, — все. Одесса — хороший город».

— Когда Россия забрала Крым, как это восприняли?

Б. Б.: — Я не историк, но мне кажется, что если отдали, то уже не забирают обратно. Это все равно что я встречаюсь с девушкой и говорю: «Я тебя люблю, хочу подарить тебе колечко». А потом у нас не складывается, и я сообщаю: «Все, я тебя разлюбил, верни подарок». История все равно рассудит. Мне жалко, у меня там друзей много, сейчас даже созвониться тяжело. Но все равно поздравляем друг друга с праздниками.

Г. Д.: — С той поры, как все это случилось, мы и не ездили туда ни разу. А раньше регулярно там были: Сочи, Крым...

Б. Б.: — Да. У нас такие чудные гастроли были! Лето начинали с Крыма, две-три недели там, потом переезжали в Краснодарский край, в Сочи, потом обратно возвращались в Крым — и так проходило лето. Когда спрашивали, где ты загорел, ты рассказывал. А сейчас спрашивают: «Ты же в Одессе, почему на море не ходишь?». Это как в фильме «Утомленные солнцем»: «Мужчина, вы местный? Как пройти на море?». — «Откуда я знаю, я же местный!». Вот это про нас.

— Владимир Познер как-то признался в одной своей слабости: что на работе он должен быть солидным и соблюдать дресс-код, а в повседневной жизни любит носить красные носки. У вас есть такие слабости?

Б. Б.: — У меня другая слабость: когда появляется свободное время, я играю в компьютерные игры. Они такие поисковые: большая комната — и в ней нужно найти какой-то предмет, например, вилочку, и я могу часами сидеть и искать. Успокаивает. Кому-то сказать неудобно, подумают: «Взрослый человек сидит вилочку ищет...». Но это нечасто бывает.

Г. Д.: — Стыдно, Боря! Позор! Лучше бы ты при мне этого не говорил...

— Напоследок политический и актуальный анекдот расскажете?

Б. Б.: — Мне патриотический очень нравится. Едут в поезде в одном купе украинец и негр. Украинец достает сало, отрезает с такой любовью тоненький кусочек... А негр спрашивает: «А что это у вас такое?». — «Обычное сало», — отвечает украинец. «Разве это сало? Вот у нас слона завалил в Африке, ногу отрубил — и можно все племя кормить». Украинец: «Ладно». Достает яйца куриные, ставит на полку. «А это что?». — «Яйца куриные». — «Разве это яйца? У нас поймал страуса — одним яйцом можно все село накормить». Украинец наклоняется, достает арбуз и говорит: «А это крыжовник — дичка» (смеется).

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter