Кинорежиссер Николай ЗАСЕЕВ-РУДЕНКО: «Если бы Тамара Носова согласилась, чтобы мы с ней расстались друзьями, была бы жива до сих пор»

Актриса Тамара Макаровна Носова была нежной и мягкой, словно сдобная булочка. Не случайно зрители ее запомнили тетушкой Аксал в «Королевстве кривых зеркал», где все имена читались наоборот и Аксал означало Ласка. Она была и бесподобной дурочкой Акулькой в «Шведской спичке», и простодушной Тосей, секретаршей чиновника Огурцова, в «Карнавальной ночи», и таинственной, но настоящей миллионершей донной Розой д’Альвадорес в «Здравствуйте, я ваша тетя!». Кем только она не была в десятках кинокартин! При этом королева комедии всю жизнь мечтала о трагических ролях. Свою единственную трагическую роль Тамара Макаровна сыграла не на экране, а в жизни. Четырежды побывав замужем, почти посередине жизненного пути она осталась в полном одиночестве. Когда вдруг иссякли душевные силы, махнула на себя рукой, перестала следить за собой, не убирала квартиру, оккупированную тараканами. В молодости она была роскошной модницей, владелицей машин и манто, в последние годы соседи видели ее в лохмотьях. Разбитую инсультом актрису отвезли в больницу и там остригли наголо.

Такой была Тамара Носова в расцвете лет и славы

Уход донны Розы прошел незаметно для публики. За гробом Тамары Носовой не двигалась траурная процессия почитателей таланта, никто не проводил ее в последний путь аплодисментами... Более того, после кремации для урны с прахом Носовой целых полгода не находилось места. Только 7 октября 2007 года прах актрисы упокоился в колумбарии Ваганьковского кладбища. Ее последним гражданским мужем был украинский кинорежиссер Николай Засеев-Руденко. Их отношения могли стать для Тамары Макаровны спасительным якорем, но не стали. Именно после разрыва с Николаем Викторовичем актриса потеряла интерес к жизни. Первое, что он сказал при нашей встрече: «Если бы она согласилась работать со мной, ничего подобного не произошло бы».

«БУДТО ПРИШЕЛ ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО Я ЖДАЛ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ»

— Николай Викторович, к тому времени, когда вы познакомились с Тамарой Макаровной, она уже была очень известной актрисой. С крупного плана Носовой в роли подпольщицы Вали начинался фильм Герасимова «Молодая гвардия». Ее талант невозможно было не оценить в созвездии артистов «Карнавальной ночи». А вы тогда были еще никому не известным актером не столь уж популярного Театра киноактера в Киеве. Как пересеклись ваши пути?

Тамара Носова и Алексей Смирнов, 1972 год, «Афоня, горим!»

— О, это необыкновенная история. Сначала мы познакомились заочно — в любимом Сталиным американском фильме «В старом Чикаго». Играли там Тейрон Пауэр и Элис Фэй. Тамара — вылитая Элис, а я, прости меня, похож на Тейрона. Может, наше сходство с романтическими героями стало сигналом к встрече. Сначала, правда, Тамара обратила внимание на меня.

В 67-м я снялся на киностудии Довженко — сыграл одну из главных ролей в фильме «Сокровища пылающих скал» режиссера Шерстобитова. В это время в Киев приехала Носова в сопровождении своего гражданского мужа писателя Виталия Губарева. Он, кстати, написал для нее роль Аксал в «Королевстве кривых зеркал» и главную роль в сказке «В тридевятом царстве». Они привезли какой-то новый сценарий для Шерстобитова, а чтобы лучше познакомиться с его творчеством, попросили показать отснятый материал к «Сокровищам».

Потом Шерстобитов рассказал мне: «Они посмотрели... И вдруг Тамара спрашивает: «А кто этот актер, который играет главаря банды белых наемников?». Женя ответил... Она замолчала, но Губарев все усек. Так что, когда меня утвердили в картину и я уже собирался в экспедицию, Шерстобитов вдруг сказал: «Ты не едешь». Спрашиваю: «Почему?». Оказывается, Губарев против. Он предупредил режиссера: «Женя, если хочешь нормально снять кино, не бери этого актера. Тамара тебе все загубит».

А месяца через два меня пригласили в Одессу показать свои работы, как тогда говорили, «по линии» Бюро пропаганды киноискусства. Подходит ко мне представитель этого бюро и говорит: «Из Москвы приезжает Носова с концертами. Я вас соединю, и будем работать вместе. Ты поедешь ее встречать?». Я говорю: «Нет, не поеду, зачем? Поезжай один».

— Она что, узнала, что вы в Одессе?

— Нет, нас свел случай. Представитель бюро сам встретил Носову в аэропорту и сообщил ей, что я в Одессе в гостинице «База моряков». Когда она вошла в ресторан, где я завтракал, даже не знаю, что произошло. Было такое впечатление, будто пришел человек, которого я ждал всю свою жизнь. Представляешь? Она пошла прямо к моему столику. Мы позавтракали, посмотрели друг на друга, и завязалась вся эта история, которая длилась семь лет.

Потом я провожал ее в аэропорт, и мы договорились, что я обязательно приеду в Москву.

«ТАМАРА ОЧЕНЬ ХОТЕЛА ДЕТЕЙ. ПРИКЛАДЫВАЛА ПОДУШКУ К ЖИВОТУ: «СМОТРИ, КАКАЯ Я БУДУ. ТЫ МЕНЯ НЕ БРОСИШЬ?»

— А как же Губарев? В одном из своих интервью Тамара Макаровна сказала, что прожила с ним шесть лет и только мать стала причиной их развода. Вот дословно: «У нее был против него настрой. Особенно когда он шел гулять с собакой и заходил в кафе выпить рюмочку коньяку».

— Дело в том, что у Губарева, кроме любви к рюмочке, была другая семья.

Вообще, официальным мужем Тамары был Олег Малинин, сотрудник МИДа. Именно она упросила его поехать работать в Австрию — так как знала немецкий. Я видел у нее дома переводы, учебники, всевозможные книги на немецком... Я тоже изучал «шпрехен зи дойч», и мы с ней немножко практиковались.

Тамара была очень начитанной и эрудированной женщиной. Дома — огромная библиотека. Она же ученица выдающихся театральных педагогов Пыжовой и Бибикова. Ее однокурсниками были Нонна Мордюкова, Слава Тихонов...

Малинин любил ее. Она мне показывала роскошную шубу из чернобурых лис — его подарок. Представляешь, что такое в то время настоящая шуба? Тем более для вчерашней студентки, только-только окончившей ВГИК. Ума не приложу, почему они расстались.

Потом у нее была длительная связь с Юрием Боголюбовым, красавцем и, как она, очень хорошим артистом. После него появился Губарев. А когда мы с ней встретились в Одессе, она уже была одна.

— И мама приняла вас нормально?

— Да, потому что я не алкоголик. За мной не надо было никуда бежать, не надо было забирать из кафе. Нам с Тамарой было хорошо. Мы нормально жили. Тамара говорила: «Господи, единственный человек, который приехал и не сидит в кафе». Я, в принципе, непьющий, хотя как бывший моряк-подводник могу и засандалить. Но пойти в пивную и разыгрывать там великого! Нет! Я никогда не курил... Всегда заботился о ней. Она очень хотела иметь детей. Прикладывала подушку к животу: «Миколка, смотри, какая я буду. Ты меня не бросишь?». Но так и осталась бездетной.

С концертной программой «Товарищ Кино» мы объездили весь Советский Союз. Тома возила свой потрясающий ролик «Секрет красоты» — зрители от смеха просто со стульев падали. И мне было чего показать: и «Партизанскую искру», и «Исправленному верить», и «Катя-Катюша».

Эти поездки безумно засасывали: сегодня вы в Сочи, завтра летите за Полярный круг. Все время банкеты, каждый вечер прием у первых лиц, деньги большие платили. Мы работали на три ставки. Флагман советской песни Соловьев-Седой получал 70 целковых, умножь на три... А он выходил где-нибудь на стадионе перед оркестром и спрашивал народ: «Вы петь умеете?». Все кричат: «Да-а-а!». — «Ну, давайте споем «Подмосковные вечера». Пипл пел: «Не слышны в саду...», а маэстро дирижировал и за это получал деньги.

Из окна гостиницы как-то с Крючковым смотрим: внизу люди собираются, начальство. Николай Афанасьевич говорит: «О, Кока, смотри, смотри, вишь, секретарь обкома приехал. Теперь смотри, кто в первых рядах будет возлагать венок вождю: Лидия Смирнова, Всеволод Санаев? Ошибаются, понесу его я!».

С нами ездил фактически весь Московский театр киноактера. Алла Ларионова, Коля Рыбников. И все видели, как я к Тамаре относился. Зоя Федорова сказала: «Тамарка, надо Коле фамилию поменять, чтобы объявляли: «Тамара Носова и Николай Тамарин».

«ЧИНОВНИКИ, СУКИ, НАМ СТРАШНО ЗАВИДОВАЛИ: МОЛ, БАБУ СЕБЕ ТАКУЮ ЗАВЕЛ И ЕЩЕ СНИМАТЬ ХОЧЕТ»

— И все-таки вы не стали Тамариным, а Тамара Засеевой...

«Донна Роза, я старый солдат и не знаю слов любви. Но с тех пор, как я увидел вас...». Тамара Носова и Михаил Козаков, «Здравствуйте, я ваша тетя!», 1975 год

— Я несколько лет жил на три города: Киев, Москва, Ленинград, так как учился на режиссерском факультете в Ленинграде. Это влетало в копеечку. Продал свою «волгу», помог Тамаре продать ее «волгу». У нас было все! Кроме возможности объединиться. Я не мог пойти на разрыв с семьей, так как женился на своей Алле по любви, дочка у нас была маленькая.

Если бы мне дали возможность снимать в Москве, я бы там остался. Мы очень хотели работать вместе, даже заключили договор с «Молдова-фильм» на кинокомедию. В главной роли я видел только Тамару, но сорвалось. Потом специально для нее я написал сценарий «Малая земля».

— Неужели вы снимали бы фильм о подвигах Брежнева?

— Нет, о подвигах Цезаря Львовича Куникова, командира батальона морской пехоты. Это он высадился на Малой земле, а о Брежневе все придумали. Там была медсестра Рыжая Полундра — как раз для Тамары роль. Когда руководство прочитало сценарий, удивилось: «Как же так — Цезарь, да еще Львович... Не надо! Там был Брежнев». Не спорю, был, но позже. Снимать по сценарию без Брежнева не дали. Мне вообще ничего не давали снимать.

— Почему?

— Завидовали чиновники, суки, страшно завидовали! Красивая баба, эффектный мужик — мощная пара. Когда мы где-нибудь появлялись, все внимание на нас фокусировалось. Меня-то никто не знал, она же была звездой. Вот московские чиновники и ставили палки в колеса: мол, бабу завел себе такую, что можно сдохнуть, и еще, сука, снимать хочет.

Один сценарий зарубили, второй, третий. Представляешь? Тамара говорила: «Да будь они прокляты, брось ты эту режиссуру, на кой хрен тебе это надо? Превратишься в слепого, горбатого, седого, полусумасшедшего. Ты хороший артист, у нас большие концертные ставки...».

— А вот снимок: вы с Носовой на съемочной площадке. У нее щека в саже.

«Новые похождения Кота в сапогах», 1957 год, Тамара Носова и Константин Злобин

— 72-й год. Единственный мой фильм, где она снялась, — «Афоня, горим!». Это была моя дипломная работа, 10-минутная короткометражка. Играли Носова, Брондуков, Смирнов... Снимали в селе Васильковского района под Киевом, где я родился. Фильм прошел великолепно. Сам Товстоногов поставил пятерку. После этого мне начали давать работу.

Для киностудии Довженко снял комедию «Затяжной прыжок» по сценарию Александра Каневского. После этого мне из Киева позвонили и сказали: «Коля, предлагаем тебе снимать двухчастевку».

Там как-то получилось, что один режиссер (не помню фамилию) снял по заказу Гостелерадио СССР семь частей фильма «Любовь под псевдонимом». В Москве две части забраковали, их надо было срочно, до конца года, переснять. А на календаре октябрь. Путинцев, директор киностудии Довженко, сказал: «Немедленно позвоните Коле Засееву, никто, кроме него, за два месяца не доснимет». Я тут же пригласил Державина и Мишулина — и пожалуйста! В Москве посмотрели мою работу и сказали: «Он (то есть режиссер пяти частей) привез нам полкило «Докторской», а ты — 200 граммов «Салями».

С тех пор пошла у меня работа в Киеве. Правда, Тамара не хотела отпускать, говорила: «Чем плохо ездить по стране? Мы же хорошо живем, что еще нужно?». Но если бы я с ней согласился, меня давно б на свете не было. Спился бы! Знаешь, как Крючков говорил: «Кока, водяру не победить!».

Не задумывалась, почему актеры театра умирают не так, как актеры кино? Потому что в театре все время работают: там репетиции, дисциплина. А актеры кино, когда нет работы, спиваются. Рыбников умер от водки, Краско. Поверь моему слову, водяра еще многих закопает.

«Я ТАК БЫ И УМЕР НА ЕЕ ШИРОКОЙ ПОСТЕЛИ»

— Так вы же не пьете, чего было бояться?

«В начале новогоднего вечера выйду я и зачитаю доклад. Коротенько, минут на 40...». Людмила Гурченко, Игорь Ильинский, Тамара Носова, «Карнавальная ночь»,1956 год

— Но, моя дорогая, если сидишь в компании, как не поддержать? Я же здоровый мужик, а там все пили. Все суперзвезды. Одна Тамара была абсолютной трезвенницей. И вообще, для чего я оканчивал режиссерский факультет? Чтобы сидеть у Тамары дома, и все спрашивали бы: «Чем вы занимаетесь днем?». Я так бы и умер на ее широкой постели.

Я сказал: «Тамара, любовника, мужа ты себе найдешь. Давай сохраним то, во имя чего нас соединила, может быть, судьба. Не надо разрывать творческий союз. Я уеду, пробьюсь, буду снимать, и ты будешь работать. Будем вместе на съемочной площадке». Она — ни в какую!

— Почему Тамара Макаровна не поехала за вами в Киев? Вы не звали или негде было жить?

— Как это не было? Артисты МХАТа Ханаева, Богатырев, Олялин — все, снимаясь, жили в гостинице. А ей негде?

— Я имею в виду жить — семьей, как в Москве. Может, она решила, что вы едете в Киев для воссоединения с женой?

— Естественно. Я же не бросал свою семью. Получил квартиру, жил с женой и дочкой. Нормально! Алла знала о моих отношениях с Тамарой, понимала, почему я рвусь в Москву, но ничего не говорила. Как мудрый человек она терпела, а я не мог не ездить, не видеть ее подолгу... Так что, думаю, я предложил ей самый оптимальный вариант.

Я тебе больше скажу. Однажды Тамара поехала со мной в Киев, чтобы окончательно забрать меня к себе. Я поселил ее в гостинице «Украина», приехал домой и сказал жене: «Алла, я ухожу». Собрал свой чемодан и пошел к двери. А дочка, ей было четыре года, спрашивает: «Папа, ты нас бросаешь?». Я вернулся, поставил чемодан. Потом пошел к Тамаре и сказал: «Извини, не могу». Проводил ее на вокзал. Перед отходом поезда она сказала: «Ты никогда меня больше не увидишь», а ночью написала стихи...

— Она писала стихи?

— Да, хорошие стихи писала. Михалкову-старшему очень нравились:

Мы простились торжественно,
как перед боем,
С целой жизнью, где не было лжи,
Мы простились, естественно,
с болью и зноем,
А не встретимся вдруг — не тужи...

— Николай Викторович, вы были последним мужчиной, с которым Тамара Макаровна хотела связать свою жизнь?

— После меня у нее больше никого не было. Нонка сказала...

— Нонна Мордюкова?

— Да, она сказала: «Тамара безумно любила этого парня из Украины — и все!». От племянника Тамары я узнал, что она все мои письма и телеграммы, все наши общие фотографии хранила за иконой.

«ГОВОРИЛИ, ЧТО ТОМА ПИТАЛАСЬ В СТОЛОВОЙ С БОМЖАМИ»

— Все-таки что же с ней случилось? Почему она замкнулась, никого не впускала в дом, дошла до крайней степени безразличия к себе и полной нищеты?

Незадолго до смерти

— Рассказывали, что Тома ходила в столовую питаться с бомжами и те отворачивались, потому что от нее плохо пахло. Не хочется верить, что это правда.

То, что с ней произошло, для меня полная загадка. На улице Пудовкина на восьмом этаже у нее была маленькая двухкомнатная квартирка, но с совершенно больничной чистотой. Просто маленький Париж. По квартире вальяжно ходила роскошная бульдожка Фанга.

Это был киношный дом. Сосед наш Григорий Наумович Чухрай, помню, рассказывал, как еще в Киеве пробивал свой фильм «41-й», как его не принимали. Пришлось ремонтировать радиоприемники, чтобы заработать на хлеб. Директор киностудии от него прятался: мол, опять пришел Чухрай с этой «белогвардейщиной»? Недавно я был в этом доме, уже никого нет в живых...

Правда, иногда я замечал в Тамаре что-то странное. Какую-то подозрительность. Как-то мы ехали из Москвы в Ленинград по делам, и она все время держала шубу на коленях. Соседки по купе спросили: «Почему не повесите шубу на крючок?». — «Я знаю, — говорит, — что в поезде воры». Все сразу похватали шубы в охапки и всю дорогу в обнимку с ними просидели. Мне это было совершенно непонятно и дико.

К тому же рухнула империя. Не буду говорить, хорошая или плохая. Рухнула, и под ее обломками оказались люди. Никто не знает, куда пропали все актеры из Театра киноактера. Они были просто выброшены на улицу. Один пошел пальто подавать в гардеробе ночного клуба...

— Да, Геннадий Корольков...

— Могу сказать одно: если бы Тамара работала в моих фильмах: и в «Запорожце за Дунаем», и в «Черной Раде», и в «Москале-чаривныке», — она бы не голодала, не умирала так страшно. Это не шедевры, но актеры, которые у меня снимались, — из великой плеяды: это Алла Ларионова, Коля Рыбников, Николай Крючков... Алка, кстати, с укором меня спрашивала: «Что ж ты Тамару не снимаешь?». Приходилось оправдываться: «Я зову ее во все свои картины, а она даже сценарии не читает, они приходят назад нераспечатанные».

В Тамаре сломался какой-то стержень. Я иногда думаю: какой же поворот мыслей у нее произошел после нашего разрыва?

— Тамара Макаровна объясняла, почему не хочет сниматься?

В последний путь Тамару Носову провожал единственный человек — некто Васин, представившийся племянником актрисы и претендовавший на ее жилье

— Нет. Твердила одно: «Я народная артистка, с меня хватит». Я так понимаю: это ж надо было квартиру бросать, в гостинице жить. «А как Быстрицкая будет в гостинице жить? — говорю. — Почему она может, а ты нет? Ты ни хрена не делаешь, а она работает в Малом театре».

Но Тамару больше интересовало, что у меня было с Быстрицкой, был ли роман у нас с Ларионовой, еще с кем-то. Я говорил ей, что это уже не имеет значения. «Я же тебя не спрашиваю, что у тебя было. Я тебе предлагаю работу, потому что знаю: тебе нужна отдушина. Для актрисы съемки — это движение, импульс к жизни».

Минувшей зимой я был в Москве на студии Горького, делал копию фильма «Запорожец за Дунаем» со звуком долби. Позвонил Тамаре, а она: «Ты где — в Киеве или в Москве?». Зачем-то всегда перезванивала потом в гостиницу: проверяла, что ли? У Тамары ход мыслей трудно было уловить. Говорю: «В Москве. Буду здесь долго. Может, поужинаем, поговорим? Поедем в Дом кино. Я тебя приглашаю». — «Нет, — отрезала, — не могу».

— Она упорно отказывалась встречаться, а вы все равно проявляли настойчивость. Удивительно.

— Ну почему во имя прекрасного прошлого не повидаться, не выпить шампанского, не подумать о совместной работе, не узнать: «Как ты себя чувствуешь, чем я могу тебе помочь?».

Да, я ей часто звонил — на протяжении 30 лет. Об этом можно написать роман. И не только она мне посвящала стихи, но и я ей. Однажды прочитал по телефону:

Ты кашу ешь, стихи кропаешь,
Живешь в пылище и грязи
И постепенно умираешь
Без солнца, влаги и любви.

Она сказала: «Не надо «умираешь от любви», лучше «увядаешь». А дослушав до конца, зарыдала. Но, бывало, бросала трубку.

Однажды я даже увидел ее. В 2001 году, когда снимал «Бабий Яр», встретился в Москве с Быстрицкой и Шенгелая. Прибежал оператор, говорит: «Носову видел в магазине». Я спустился вниз, помчался туда. Узнал не сразу: так изменилась, очень плохо одета. Подошел, говорю: «Идем, я тебе предлагаю работу. Такая картина — «Бабий Яр»!». Она отмахнулась: «Вот я отремонтирую зубы, тогда».

Ты понимаешь, что-то с ней произошло. Не могу сказать, что я в этом виноват. В чем? Ни в коей мере не сравниваю наш случай с историей Элизабет Тэйлор и Ричарда Бартона, но и они вынуждены были расстаться не потому, что не любили друга друга, а из-за любви!

— Все-таки вы ее любили?

— Она — все, что было лучшего в моей жизни до встречи с нынешней женой. С прежней женой, Аллой, мы прожили 37 лет. С Оксаной я уже 17 лет. Мне развод дали только три-четыре года назад. В новой семье родился сын Коля, а дочь Таня стала совсем взрослой. Я им оставил все — роскошную квартиру, дачу и сказал: «Отпустите. Если вы меня любите, отпустите, иначе я просто умру. Я не могу жить без вас и не могу жить без Коли». У меня отец погиб в 43-м на фронте, так что я знаю, что такое безотцовщина. Я же не хотел, чтобы мой Коля мыл машины. С первой семьей у меня остались добрые отношения. Мы часто видимся. У Тани уже своя дочка, моя внучка. Вторая жена — Оксана Ковалева, актриса и режиссер-постановщик первой категории. Она у меня мастер на все руки — и сценарист, и постановщик.

«ТАМАРА МНЕ ЧАСТО СНИТСЯ, НО ЕЕ ФОТО Я СО СТЕНЫ СНЯЛ. ТЕПЕРЬ НА НЕБЕСАХ ПОВИДАЕМСЯ»

— Неужели ничего нельзя было сделать, чтобы последние годы Тамары Макаровны прошли достойно?

— Ты понимаешь, Тамара во многом виновата сама в своей незадавшейся творческой судьбе. Обрати внимание: все ее подруги работают, ездят с концертами, выступают на встречах со зрителями. Они в процессе. Как-то я ей по телефону сказал: «Тома, если ты не хочешь работать, сделай так: продай квартиру тысяч за 125 долларов. Отдай 25 тысяч тому заведению, где актеры доживают свой век, а на 100 тысяч поезди по миру! На хрен тебе эта квартира? Что ты ее охраняешь?».

Она ответила: «Это хорошее предложение, но я боюсь, что меня с кем-нибудь поселят». Да, может быть, пришлось бы с чем-то смириться, но она была бы одета, обута, накормлена, общалась бы с людьми. Да и с медицинской точки зрения присмотрена — глядишь, не дошло бы до этих опухолей, никто бы ее не стриг под машинку. Это же все дико!

— Вы знали, что Тамара Макаровна тяжело заболела?

— Где-то через месяц после того, как она в последний раз не согласилась со мной встретиться, я снова наведался в Москву, позвонил. И вдруг слышу невнятное бормотание — ни слова не разобрать. Спрашиваю: «Ты что, выпила? Ты же не пьешь». Она выдавила фразу, которую я с трудом понял: «У меня все нормально». — «Что с тобой, Тома? — говорю. — Ты что, нездорова? Я сейчас приеду». Она положила трубку и больше не снимала. Только после ее смерти я узнал, что у нее был инсульт.

— А почему ее полгода не могли похоронить?

— Все эти месяцы — с марта по октябрь — племянник Тамары держал урну с ее прахом у себя. Утверждал, что она задолжала огромную сумму за содержание колумбария с прахом матери: мол, Тамару не хотят хоронить, пока он не заплатит. Но я, когда был на кладбище, узнал: никакой огромной суммы и штрафов не было. Племянник просто добивался, чтобы ему уменьшили плату.

Странно, как это можно было одному увезти ее в больницу, а когда она умерла, торжественно стоять в одиночестве у гроба? Спрашивается: а чего ж ты не позвонил на киностудию, например? Или в Гильдию киноактеров? Да и племянник-то какой-то троюродный. Откуда он взялся? Я знал, что Тамара его и в квартиру не впускала — встречалась с ним только во дворе. Он на татарина похож, а вся ее родня — мать, сестры, если судить по фотографиям, курносые и светлые. (Некто Анатолий Васин, представившийся племянником Носовой и претендовавший на ее жилье, никаких документов, хотя бы как-то подтверждающих родство, так и не предоставил. Сейчас Васин всем рассказывает, что он родственник Татьяны Лиозновой. — Прим. ред.)

Тамара мне часто снится. На даче, бывало, луна в окошко глянет или занавеска зашевелится, ловлю себя на мысли, что это она приходила. Я не мистик, но в кабинете снял ее фотографию со стены. Теперь на небесах повидаемся... Если она меня узнает.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter