Народный артист Украины Вадим ПИСАРЕВ: "Я работал в труппе, где только пятеро артистов были нормальными мужчинами. Остальные - гомосексуалисты"

Вадим Писарев - один из самых известных танцовщиков мира. Сцены знаменитых театров он всегда покидает под возгласы "Браво!". Он получал десятки лестных предложений от театров разных стран. Благодарил и... торопился домой, в Донецк. - Я самый быстрый артист, который поскорее спешит расстаться со сценическим образом, - рассказывает Писарев, - зрители после спектакля еще не вышли из зала, а я уже дома. Если ради балета отказаться от своей жизни, можно просто с ума сойти. Меня тянет к земле, наверное, сказываются крестьянские корни деда. Вечером я Спартак на сцене, а утром садовник. Я мог бы быть отличным садовником. Вот сегодня посадил облепиху, малину, и на душе просто праздник. Мне 40 лет, но возраст ощущаю только физически. Владимир Васильев, на которого я равнялся в балете, танцевал до 55-ти. Я бы хотел до 50-ти. К сожалению. Я для себя такую формулу вывел: деды были сильнее наших отцов, отцы сильнее дедов, ну а мы физически сильнее наших детей.

"ЧТО Я ЗАПОМНИЛ ИЗ УЧИЛИЩА? ГОЛОД!"

- Вадим, вы выросли в обычном донецком дворе. За окном бурлила нормальная жизнь, мальчишки били футбольными мячами стекла, а вы разучивали скучные гаммы. Не возникало ли у вас комплексов перед земными вашими товарищами?

- Мне, безусловно, хотелось поиграть в футбол и посмотреть "Ну погоди!" в 10 утра в воскресенье. Но именно в это ленивое время ко мне приходил учитель музыки. Родители очень надеялись, что из меня получится хороший музыкант, и зорко следили за моими успехами. Но сработал дух противоречия - музыку я забросил. Зато вслед за старшей сестрой увлекся народными танцами...

-...И с интересом смотрели телевизионные балетные спектакли? Их тогда много показывали по нашим черно-белым телевизорам...

- Нет, балет категорически не понимал и не принимал. Ну что это такое - мужчины в обтягивающих трико?! Теперь-то я понимаю, что балет по телевизору вообще смотреть недопустимо.

- И все-таки в 10 лет вы уехали поступать в Киевское хореографическое училище - учиться "на артиста балета".

- Да, я мог бы стать шахтером, как отец, как те мальчишки, с которыми прошло мое детство. Мне шахтерский образ - в спецовке, в каске, с черной подводкой под глазами - казался очень мужественным. Но вот что мне отец привил (он был когда-то боксером и тренером по боксу), так это волю к победе. Я получал истинное наслаждение, когда преодолевал себя, перепрыгивал какую-то планку. Отец и в шахматы научил меня играть. Мы разбирали с ним самые сложные комбинации. Он заставлял меня думать и не опускать руки. Я переживал не только за свои победы и поражения, но и за чужие. Помню, матч на кубок СССР "Шахтер" - "Динамо" (Тбилиси). "Шахтер" проиграл тогда 2:0. Это была настоящая трагедия. Я безутешно плакал прямо на трибуне рядом с отцом... Отец погиб в 81-м.

- Что вам чаще всего вспоминается из училищной жизни?

- Голод.

- Это в середине 70-х-то?

- Мы ложились спать в 10 вечера, а ужин заканчивался в семь. Растущий организм никак не хотел мириться с таким долгим "постом". Так что приходилось делать хлебные запасы у себя в тумбочках. Помню, отец ко мне приехал через два месяца, взял меня прогуляться в парк. А я схватился за рукав его пиджака, повис на нем и плачу! Мне было очень тяжело первое время. Потом привык, с ребятами подружился.

- Неужели была идиллия: прилежные мальчики разучивали балетные па и даже не ссорились?

- Ну почему же? И мальчики не такие уж прилежные, и драки были. Мы с Колей Михеевым еще как дрались - а сейчас он солист Украинской национальной оперы, и мы прекрасно общаемся. Вы знаете, мы получили обалденное образование, не то что сейчас. Честное слово, я этим образованием просто горжусь.

- Наверное, в Национальной опере сегодня очень досадуют на то, что в афишах спектаклей не стоит имя Вадима Писарева.

- Да, с киевским театром что-то у нас не складывается. Мне предлагали возглавить и балетную труппу, и оперную. Но быть художественным руководителю сегодня мало. Нужно не только отвечать за наполнение репертуара, но и решать сугубо хозяйственные вопросы: находить средства для новых постановок, создавать условия для работы артистов, добиваться для них достойной зарплаты, выбивать жилье. Наша балетная школа настолько сильная, что любой театр мира с радостью примет украинского артиста в свою труппу. Нам же нужно научиться беречь свое богатство, а не раздаривать его Европе и Америке.

"ХОЧУ ЛИ Я, ЧТОБЫ ДОЧЬ СТАЛА БАЛЕРИНОЙ? НЕ ЗНАЮ"

- Вот сейчас слышно, как в соседнем зале идет урок: ученики балетной школы оттачивают пластику. Не сомневаюсь, что через несколько лет кто-то из них приедет в родной Донецк уже заморским гостем...

- Да, сегодня в Америке работают 173 выпускника нашей школы. Половина из них - ведущие солисты театров Оклахомы, Нью-Йорка, Далласа. Там у них контракты, прекрасные условия... Даже если бы они и захотели вернуться, куда, на какую зарплату?

- Так, может быть, нам не нужно столько артистов балета?

- Предлагаете сидеть сложа руки, пока украинский балет объявят важнейшим из искусств? А если дело затянется на десятилетия? В моей школе учатся дети, у которых нет денег, но есть талант, и потому мы их стараемся поддерживать как можем. Донецкая балетная школа прежде всего нуждается в здании, чтобы в нем могли жить ребята из глубинки. Но те люди, с которыми велись переговоры, сегодня не у власти, поэтому приходится все начинать сначала. А школа работает, причем в помещении театра, и это тоже очень ценно: дети проходят в класс мимо сцены, где репетируют профессиональные артисты, они впитывают атмосферу театра и каждый день становятся свидетелями чего-то необычного.

- Когда я поджидала вас в балетном классе, мне вдруг показалось, что передо мной проходят архивные видеокадры - будто юный Вадим Писарев разминается у станка. Ваш сын похож на вас только внешне?

- Да нет, не только. Взять хотя бы его отношение к балету. Ведь поначалу Андрей и слышать об этом не хотел. Только борьба и всякие мальчишеские виды спорта. Но я же видел, что он способный парень, что у него получится. Сначала немножко настоял, а потом, когда в танце начались сложные трюки, где требовалась ловкость, смелость, сын и сам загорелся балетом.

Главное теперь, чтобы хватило силы воли. Без этого в нашем деле ничего не добьешься. Кстати, поблажек ему никаких. В работе Писарев-старший и Писарев-младший - это учитель и ученик. Только так! И как учитель могу сказать: из него будет толк. Уже есть. Андрей получил приглашение на 10-й Международный конкурс в Москву - один из самых престижных в мире (а я участвовал в пятом, 20 лет назад, представляете?). На его счету уже Гран-при на конкурсе в Нью-Йорке, серебряная медаль в Лозанне. Недавно он станцевал ведущую партию в балете "Щелкунчик". В общем, он достойный солист нашей труппы.

- А что вы чувствуете, когда смотрите из-за кулис, как танцует сын?

- Я очень требовательный как отец и как педагог. Сегодня молодежь такая... свободная, и жизнь вокруг бурлит. Наше же искусство требует огромной дисциплины, а он то и дело отвлекается - сверстники, интернет, SMS-ки. Наша работа не позволяет расслабляться.

- Я знаю, что когда вы танцуете в паре с народной артисткой Украины Инной Дорофеевой, вашей женой и неизменной партнершей по сцене, за вами из-за кулис наблюдает самый главный зритель - пятилетняя Александра Писарева. Вижу, у вас глаза засветились! Тут уж не ошибешься: эта девочка занимает главное место в вашей жизни...

- Знаете, благодаря ей я по-настоящему ощутил отцовство. К Андрею были другие чувства - ответственность, любопытство: как пошел, когда заговорил. А Саша... Она заполнила весь мир, и я на все, абсолютно на все смотрю теперь ее глазами. Если я и пытаюсь этот мир усовершенствовать, то ради нее.

Мы всегда берем ее с собой во все поездки и на гастроли, чего бы нам это ни стоило. Ей еще и года не было, а она уже четыре раза через океан перелетала. Сашка и в работе нам очень помогает, честное слово! Она помогает выразить какие-то чувства на сцене, когда хочется поделиться счастьем с целым залом. Однажды я был настолько переполнен чувствами, что на поклон вышел вместе с ней. Я вынес ее на сцену, и зал взорвался аплодисментами. Это было в Америке.

- Правда, что ваша дочь - гражданка США?

- Да, она родилась в Америке. Трудно, конечно, поверить, но мы ничего специально не рассчитывали. Я был занят в спектакле "Дон Кихот", а Инна не хотела в Донецке оставаться одна. В это время Саша как раз и появилась на свет. Вы знаете, она хоть и маленькая, но уже сегодня очевидно, что растет человеком искусства. Рисует, вышивает, неравнодушна к музыке, любит танцевать. Мы стараемся все ее таланты поддерживать.

- Вы хотите видеть ее в будущем на профессиональной балетной сцене?

- Не знаю. Жизнь балерины еще тяжелее, чем жизнь танцовщика. Эта фанатичная преданность, это бесконечное "нельзя", а потом пенсия в самом расцвете сил. В балете нужно обладать огромным здоровьем. Сегодня у артиста балета невероятная нагрузка.

В Европе, в Америке танцовщики уходят со сцены в 32 года. 30-летняя американка Дженнифер Гелфанд, к примеру, в перерывах между репетициями подрабатывала агентом в солидной риэлторской компании, чтобы в руках была еще одна профессия. А для Мариса Лиепы расставание со сценой оказалось настолько болезненным, что не выдержало сердце. Он умер совсем молодым.

"ГОМОСЕКСУАЛИЗМ - ГРЕХ ОДИН ИЗ САМЫХ СТРАШНЫХ, И КАРА ЗА НЕГО - СПИД"

- В балете не так уж много громких имен. Тем больше вероятность ревности друг к другу.

- Ревность - понятное, объяснимое чувство. "Я хочу быть самым-самым, а ты, оказывается, танцуешь не хуже, а лучше меня. Ничего, я перепрыгну, я докажу". Ревность - это стимул. А вот зависть... Зависть - это качество, к профессии отношения не имеющее. Это свойство души, которое делает человека несчастным, кем бы он ни был: артистом, политиком, бухгалтером. Я, к счастью, завистью не страдаю и стараюсь не думать о тех, кто завидует мне. Наш труд настолько тяжел...

- Известная украинская балерина Татьяна Таякина сказала как-то, что не смогла бы танцевать с партнером, который любуется своей тенью на "заднике" сцены. Но как же артисту балета без самолюбования?

- Она имела в виду, наверное, тот случай, когда артист не роль доносит до зрителя, а с удовольствием демонстрирует себя на сцене и его глаза украдкой следят лишь за собственным отражением. Партнеры должны чувствовать друг друга, растворяться в музыке. Такие пары, как Валерий Ковтун - Татьяна Таякина, Владимир Васильев - Екатерина Максимова, Сергей Лукин - Людмила Сморгачева...

- Вадим Писарев - Инна Дорофеева...

-...эти пары жили на сцене в унисон. Это тот случай, когда партнеры чувствуют друг друга пальчиками.

- Вы считаете балет эротичным искусством?

- Да. В хорошем смысле да. Что может быть эротичнее и гармоничнее красоты человеческого тела, которое сливается с прекрасной музыкой?

- Артистам балета приписывают еще одну особенность... Я имею в виду гомосексуальность. Помните скандал, связанный с именем знаменитого Валерия Ковтуна? Его обвинили чуть ли не в растлении юных танцоров...

- Я уважаю этого человека и дорожу памятью о нем. Он очень порядочный и талантливый. А что касается попыток опорочить его имя... Скорее всего, это было вызвано борьбой за кресло главного балетмейстера Киевского театра оперы и балета.

- Вы не отвергаете возможности общения с коллегами нетрадиционной сексуальной ориентации?

- Конечно, нет. У меня есть друзья среди них. Это зачастую и прекрасные артисты. Я работал в одной зарубежной труппе, где только пятеро артистов были нормальными мужчинами, кстати, все они наши соотечественники. Остальные - гомосексуалисты. Знаете, какие страсти кипят между ними? Огромная любовь на всю жизнь, ревность невероятная.

Понимаете, артисты балета фактически всю жизнь проводят в балетном зале, в обществе своих партнеров по сцене, на другую жизнь у них зачастую просто не остается времени. Я не осуждаю их, но и не понимаю тоже. Для них расставание со сценой, старость, одиночество - это трагедия, ведь у этих людей не бывает семьи.

Я за то, чтобы человечество развивалось нормально, чтобы от союзов любящих людей рождались дети. В последнее время к гомосексуализму общество относится лояльнее. Но ведь этот грех один из самых страшных, и кара божья за него - СПИД. Мне кажется, мир сейчас вообще запутался - как жить? Меня пугает это все, пугает безразличие и отстраненность. Пугает борьба за власть. То, что из-за денег люди теряют головы. Это все такая суета... Вот спектакль "Жизель", который дает пример покаяния, жил 200 лет и еще столько же будет поражать зрителей.

"Я ЛЮБЛЮ САЛО С ЧЕРНЫМ ХЛЕБОМ"

- Опустимся на землю. Вы, наверное, вращались в высоких кругах, бывали в самых фешенебельных ресторанах. Но, говорят, вы любите обычное украинское сало...

-... да, с черным хлебом.

- А что, как правило, на ужин у Писаревых? Не устаете от постоянного "нельзя"?

- В ежовые рукавицы танцовщикам приходится брать себя с детства. Так что это вошло уже в привычку. Но застолья мы любим, как и гостей. Инна с удовольствием готовит (правда, сама почти не ест), кухня для нее - разновидность искусства. И еще мы заядлые грибники - сушеные грибы дома не переводятся.

- Вы могли бы выбрать для жизни любую страну мира. Вам не надоел Донецк?

- Нет, нет! Мы всегда с удовольствием возвращаемся. Бывает, конечно, если долго засидишься на месте, то тянет уже куда-то поехать. Но через месяц обязательно домой. А вообще, у нас всегда два чемодана в полусобранном состоянии: утюги, кипятильники, как и у каждого артиста. А мы ведь еще семьей разъезжаем, значит, нужно брать с собой все, что необходимо для обустроенной семейной жизни.

Я люблю уют. Очень люблю свой дом, о котором давно мечтал: цветущий сад, кресло-качалка, дымящаяся сигара. Курить-то я, конечно, не курю, но картинка красивая. А главное, чтобы все родные были рядом.

- Да вы романтик! А вам необходимо одиночество - хоть иногда?

- Нет, одиночества я боюсь, даже спокойного, безмятежного, недолгого.

"РОЛЬ СВАДЕБНОГО ГЕНЕРАЛА МНЕ НРАВИТСЯ"

- Вадим Писарев - гордость Донецка. А гордиться можно по-разному. Можно с трепетом поджидать кумира у проходной театра, чтобы только увидеть! А можно, к примеру, приглашать (как раньше космонавтов) на всевозможные светские тусовки, чтобы потом сказать: я с самим Писаревым за столом сидел. Часто ли вам приходится оказываться в роли свадебного генерала?

- Да, приглашают очень часто. И мне это нравится. Театральная жизнь, по большому счету, замкнута. А я люблю людей, мне необходимо общение. Каждый человек - это целый мир.

- Какие имена в балете для вас особенно значимы?

- Владимир Васильев, Марис Лиепа, Леонид Лавровский, Юрий Владимиров. Я равнялся на этих людей. Из зарубежных танцовщиков - Михаил Барышников. Я сторонник русской школы в балете.

- Вы самая близкая - территориально - к Киеву звезда мирового балета. Вас часто приглашают на столичную сцену?

- Не так, как хотелось бы. Получается почему-то чем ближе, тем дальше. Мы чаще выступаем за границей, нежели в столице.

- Сегодня к новостям из Донецка кто-то прислушивается с любопытством, кто-то со злорадством...

- Меня это задевает. Но недавно я побывал в Киеве. Встречался с директором Софийского собора, с режиссером Сергеем Осипчуком, с другими представителями искусства. Мы все вместе объединились и проводим серию летних духовных вечеров на площади перед собором Софии Киевской. Мы все украинцы. Это не высокие слова.

- Вас не обижает, что балет понимают далеко не все? Искренне хотят понять, но не получается.

- Обижает. Но я понимаю, что живу в эпоху перемен... Ну, допустим, спрячу я в шкаф пуанты, то же самое сделают мои коллеги, и пойдем кто куда - торговать, заседать, учиться из воздуха деньги делать. А потом через пару десятков лет придет с Запада к нам мода на балет снова. Запестрят театральные афиши иностранными именами, пририсуют к ценам на билеты еще несколько "нулей", начнут остывшее к тому времени, заброшенное здание Донецкого театра оперы и балета срочно приводить в порядок... Нет, как представлю, становится не по себе. Любое дело нужно поддерживать, как огонь.

- И все-таки как научиться или научить понимать балет?

- Его не нужно учиться понимать. Достаточно настроиться на праздник. Приподняться над суетой, надеть лучший костюм, сесть в зале, забыв о проблемах, как забывают, когда погружаются в интересную книгу, и посмотреть спектакль. Один раз, второй... Чтобы захотелось вдруг узнать: а кто композитор, что в либретто, чьи декорации? Балет ведь прежде всего зрелище. Прекрасное зрелище. История, разыгранная с помощью языка пластики и танца. И вы ее проживаете вместе со всем залом, примеряете на себя и забываете, что вы в театре. А с интересом придет и понимание. Вы знаете, как много сегодня в зрительном зале молодых лиц?

- Дань моде, может быть?

- Не думаю. Наверное, им просто надоело сидеть у "ящика". Появилась потребность в прекрасном. Это, если хотите, новый виток в истории, когда молодежь снова интересуется искусством. И что бы ни происходило за стенами театра, какие бы политические лозунги ни были в моде, наша задача остается прежней, как и 20 лет назад, когда я начинал работать в театре: сохранить классику. Не только потому, что это очень важно для самого балета, но и потому, что человечеству просто необходимы классика, чистота, гармония.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter