Уха не может превратиться в аквариум

На памятнике Марксу в Москве написано: «Проле­­тарии всех стран, соединяйтесь!». Впрочем, его могла украсить и другая при­­зывная или ди­рективная фраза. Будучи высечена в граните, лю­бая чепуха при­обретает статус пророчества, а если учесть, что одно время марксизм считался серьезной наукой, способной сплотить толпы, понятно, почему фраза Маяковского: «Единица - вздор, единица - ноль» звучала как бесспорная истина.

Как-то я уже писал, что одним из основных несчастий, случившихся после известных событий 1917 года, стало целенаправленное превращение народа в толпу, в человеческую массу, где отдельные лица и мнения уже ничего не значили, а человеческая единица вправду стала нолем. Под гогот этих толп уничтожали разных Курбасов, не вминавшихся в массу.

При резких общественных поворотах вначале наверх выбрасываются слои людского мусора, людишки из тех, кто, ворвавшись в Зимний дворец, начал с грабежа винных погребов и стремился наперегонки нагадить во все вазы старинного фарфора, стоявшие у дворцовых лестниц. Почему-то любая революция, спроектированная интеллигентами в уютных кафе, знаменуется грабежами и погромами, учиняемыми публикой, не читавшей даже крупных букв на плакатах.

Ленин подсказывал: «Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем». Как иллюстрацию к этому тезису можно привести слова Ивана Бунина, который едет в «окаянные дни» по знаменитой одесской Дерибасовской на извозчике и наблюдает, как все вокруг «затолплено серой толпой, солдатней в шинелях на­вскидку, неработающими рабочими, гулящей прислугой и всякими ярыгами, торговавшими с лотков и папиросами, и красными бантами, и похабными карточками, и всем, всем, всем...». Урожденный полтавчанин Михаил Зощенко наблюдает за тем, как смутное время рождает смутную литературу, признает это неизбежным и терпеливо выписывает из чужих писем или на слух образцы новых песен:

Ох вы, мужчины, вы - скотины,
В вас азиатские глаза.
Вы девок любите словами,
А своим сердцем никогда.

Время идет быстро. Когда мы тоскуем по полноценной литературе сегодня, то уже можно задумываться над тем, что же на этот раз выбросило на поверхность бурное море перемен. Запись Павла Загребельного в одной из последних его книг четко перекликается с теми, почти столетней давности: «Що з нами вiдбувається? Ми немовби новонародженi дiти. Самi не знаємо, чого нам хочеться, куди йти, як жити далi».

Народ, обращенный за большевистские годы в толпу, никак не оживет, «уха не может превратиться в аквариум». 10-тысячные тиражи книг считаются рекордными. Попса, где слова песен не намного лучше тех, что процитированы выше, царит на сценах, и мы слишком медленно отряхиваемся от диктата примитивных вкусов и требований, которым у нас традиционно сопровождаются крутые общественные повороты.

Перечитываю Михаила Зощенко, пытавшегося проследить перемены в «новом человеке»: «Это было в самый разгар, в самый наивысший момент ихнего чувства, когда Былинкин с барышней уходили за город и до ночи бродили в лесу. И там, слушая стрекот букашек или пение соловья, подолгу стояли в неподвижных позах. И тогда Лизочка, заламывая руки, не раз спрашивала: «Вася, как вы думаете, о чем поет этот соловей?». На что Вася Былинкин обычно отвечал сдержанно: «Жрать хочет, оттого и поет...».

Иногда мне кажется, что я преувеличиваю. Но только что в самой популярной газете прочел шутку: «Кто сказал, что у нас не заботятся об инвалидах? Для умственно отсталых, например, все выпускается - и фильмы, и музыка, и книги». С чего бы это?..

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter