Божьи одуванчики

Презентуя книгу, авторы не расписывались в том, что их совместный проект однозначно успешный. Наоборот, убеждали подождать полгода-год с выводами. Однако мне кажется, уже сейчас, спустя три меся­ца, можно с уверенностью сказать: этот экспери­мент Лады Лузиной и Сергея Жадана, ос­нованный на соединении абсолютных, ка­залось бы, противоположностей, прив­лек внимание читателей.

«МЫ ИСКАЛИ НАЗВАНИЕ, КОТОРОЕ И ПО-УКРАИНСКИ, И ПО-РУССКИ ЗВУЧИТ ОДИНАКОВО»

Кто-то судит украиноязычного харьковского автора за сотрудничество с исключительно русскоязычной киевской ведьмой, кто-то сравнивает книгу со смесью огурцов и кефира или браком дворянина и купеческой дочки, кто-то интересуется, а будет ли продолжение и повторение, кому-то нравится предполагать, кого еще из современных украинских авторов можно вот так скрестить в одной книге, кто-то гадает, кому же все-таки выгоднее общая обложка - культовому Жадану или самой продаваемой писательнице Украины Лузиной... Словом, название «Палата № 7» еще на слуху.

Кстати, к знаменитому чеховскому произведению (ну, это на всякий случай, для тех, кто не читал и кричит: «Как они могли на Антон Палыча замахнуться?!») эта «Па­ла­та» никакого отношения не имеет и никого не отсылает, просто герои Лады и Сергея пересекаются в безымянном провинциальном городке у моря, и кто-то из них в силу обстоятельств оказывается в больнице - в палате № 7. «Мы искали название, которое и по-украински, и по-русски звучит одинаково, - объясняет Лузина. - Подбирали варианты достаточно долго, среди них были и «Вода», и «Трава», и даже «Бабло», потому что герои Жадана постоянно в дороге, чтобы заработать, мои персонажи едут на юг за тем же... В итоге остановились на «Палате»: так или иначе, «больничная» тема задета и у него, и у меня».

ЛИБО ЭТО ПОЭЗИЯ В ПРОЗЕ, ЛИБО ЗАКЛИНАНИЕ

Прежде чем выйти в издательстве «Фолио», повесть Сергея Жадана «І мама ховала це у волоссі» была опубликована в журнале «Сучасність», который, к сожалению, сейчас читают разве что профессиональные филологи да публикующиеся там писатели. Наверное, потому изящную, ироничную, лаконичную и на филигранном украинском языке написанную вещь заметили и по достоинству оценили лишь сейчас.

Та самая музыкальность, співучість ук­ра­їн­сь­кої мови в повести Жадана ощутима буквально с первого предложения: «І голоси за вікном, що віддаляються та зникають, і світло, якого в коридорах стає все менше, і сни, що вистрибують із ночі, ніби пси на полюванні, й ти весь час озираєшся, чуючи за спиною їхнє азартне дихання...». Когда читаешь вслух, складывается впечатление, что это либо поэзия в прозе, либо какой-то заговор, заклинание, словесная цепочка, из которой нельзя изъять даже самое маленькое звено: магия пропадет! И не будет целостной и яркой картинка, на которой изображены герои - коммивояжеры Саша с Пашей, Пашина жена Мария и дочка-школьница Алиса, которая отправилась к морю с отцом и его другом и партнером.

Каждый персонаж тоже звено цепочки. Не было бы слабого и безвольного Паши, читатель не понял бы, кто такой Саша и какие черты характера ему присущи. Не было бы Марии, той самой мамы, которая «ховала це у волоссі», не было бы интриги и тайны. И любовного треугольника, разумеется, и хоть каких-то поступков Паши, на поступки, в принципе, не способного. И Алисы, конечно, тоже не было бы - по вполне понятной причине. А вместе с ней повесть утратила бы добрую половину притягательности и шарма, поскольку коротенькие диалоги Саши и девочки, оставшейся на его попечении после того, как Паша угодил в ту самую палату № 7, и ее ответы на вопросы других взрослых так мастерски выписаны, что их хочется заучивать наизусть и рассказывать как анекдоты:

«Згори на мене дивилась Аліса, намагаючись зробити щось із своєю зачіскою.

- Що з ним? - запитала тихо. - Він помер?

- Ні, - відповів я заспокійливо. - Що ти. Спи.

- Ну да, - не погодилась вона. - Буду я спати в одному купе з покійником».

«З машини виліз немолодий і несвіжий лейтенант. Мав сіруватий колір обличчя і велике черево, що бовталося, як риба в сіті. Важко віддихувався й витирав долонями піт із обличчя. Підійшов до малої. Та подивилась на нього зневажливо.

- Гербарій збираєш? - із посмішкою запитав лейтенант.

- Букет, - відповіла Аліса. - Вчительці, на могилу...».

Если бы «І мама ховала це у волоссі» решили экранизировать, это была бы мелодрама. О том, как один любил и вроде бы женился, а второй не женился, но вроде бы любил...

«ВЕСНА ГОВОРИЛА, ЧТО ГРЯЗЬ - ЭТО ЖИЗНЬ»

Лузина в «Палате № 7» тоже необычная-непривычная, на себя не очень-то похожая. По стилистике ее повесть «Одуванчики», вошедшая в книгу, чем-то напоминает «Мой труп» (если с предыдущими книгами писательницы сравнивать) и уж точно ничем - цикл «Киевские ведьмы».

На метле в «Одуванчиках» никто не летает, во времени не путешествует, ход истории не меняет, чары не творит. Нет ни Дома с химерами, ни Лысой горы, даже города Киева (ни старого, ни нового) как такового нет - обычный офис небольшой компании, занимающейся организацией концертов и корпоративов.

«Почему шоу-бизнес? Наверное, это то, что я лучше всего знаю, - объясняет Лада. - Так уж сложилось, что моя тусовка не писательская, а именно шоубизнесовая, все мои друзья оттуда. И потом, мне же надо было как-то отправить героев в тот городок, а сделать это по причине выездного корпоратива очень даже удобно...».

Ладины персонажи, по сути, тоже коммивояжеры. Словно семена одуванчиков: ветер подул или человек чихнул - полетели... Как, впрочем, и все мы, живущие на свете и не знающие, а лишь предполагающие, что с нами может случиться завтра. Стареющего певца Сергея Ходина ветер занес в приморское местечко, в больнице которого он и умер.

Гламурную барышню Наташу, влюбленную в Сергея, - в постель к боссу Стасику. Бизнесвумен Алену, ехавшую в закрытый санаторий, чтобы готовиться к смерти от тяжелой болезни, - на прием к врачу из захолустья, который снял страшный диагноз чуть ли не на глаз, с первого взгляда. «А потом пришла весна, снег растаял, открывая пожухлую траву, прошлогоднее дерьмо и грязь, и все - даже самое неважное - вновь стало важным, как и бывает в жизни. Весна говорила, что грязь - это жизнь. Без нее никуда. И была права и не права...».

«Может показаться, что повесть о любви или ее отсутствии, - говорила на презентации Лада, которую после выхода этой книги можно с полным правом назвать не только главной киевской ведьмой, но и украинской Франсуазой Саган, - однако это не так. Я считаю, она о том, насколько мы не понимаем друг друга, живя бок о бок, и даже самих себя, бывает, не можем понять».

Прочтя, трудно не согласиться, потому что «Одуванчики» как раз на этом и построены - на непонимании и нестыковках, на том, что у каждого из героев своя правда и собственная, в своем стиле написанная, картинка окружающего мира. То, кем они хотят казаться, и то, какими их видят, - совершенно разные вещи, как человеческое лицо и посмертная гипсовая маска. Люди думают, что их поняли так, а их воспринимают эдак. Или вообще никак. Или даже не слушают, чтобы понять...

Интересно читать об Алене, чье сознание рушится и строится заново: она ведь вынуждена смириться с мыслью о скорой смерти и с тем, что это только ее проблема. Однако еще интереснее сопоставлять мысли, чувства, поступки женщины и мужчины - Наташи и Ходина.

Восторженная девушка, несущая, как она думает, позитив и свет, искренне полагает, что известный певец, годящийся ей в отцы, к ней неравнодушен. А он с ее помощью всего лишь пытается освободиться от контракта с продюсером, в котором не видит ни малейшего смысла.

Наташа мечтает стать в жизни ловеласа Ходина той самой роковой женщиной, но попадает под действие неписаного правила: «Не загадывайте опрометчивых желаний. А вдруг, чего доброго, сбудутся?».

Как именно осуществилось желание в данном случае, рассказывать не буду: читайте книгу сами. И рисуйте каждый свою картинку - собственно говоря, именно этим мы c вами и занимаемся всю свою жизнь...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter