Алексей ГОРБУНОВ: «Когда страна развалилась, я и пил, и наркотики пробовал... Никто не знал, как жить дальше»

Интересно, кто-нибудь когда-нибудь считал, сколько отечественных талантов осело за границей? Заслуженный артист Украины Алексей Горбунов — еще один кирпичик в бастион российского кино и театра. Любимый ученик Константина Степанкова, окончивший его курс в Киевском театральном институте имени Карпенко-Карого, достиг в Москве такого уровня, до которого, несмотря на весь свой талант и обаяние, вряд ли поднялся бы в Украине. Снимается у Никиты Михалкова, Петра и Валерия Тодоровских, Юрия Мороза, Филиппа Янковского, до недавнего времени играл в антрепризе Олега Меньшикова, возглавляет музыкальную группу «Грусть пилота» и время от времени дает концерты в родном городе. Кстати, в Киеве о Горбунове до сих пор ходят легенды...

«НЕ НАДО МНЕ ТВОИХ БАСЕН, — СКАЗАЛ СТЕПАНКОВ, — Я ЛЮБОГО ЧЕЛОВЕКА НАСКВОЗЬ ВИЖУ»

— Алексей, в киевском театральном институте о вас до сих пор вспоминают как об особо одаренном мальчике. Однако вы не поступили с первого раза и пошли работать монтировщиком в Театр русской драмы...

— Нервничал я тогда ужасно, думал: если и второй раз провалюсь, все, придется в армию идти. Тут в моей жизни и появился Степанков — меня Ада Николаевна Роговцева с ним познакомила. Кость Петрович в тот год как раз курс в киевском театральном набирал. Буквально три минуты мы с ним поговорили, и так мне легко стало, так спокойно — понял, что смогу поступить и буду учиться.

Я ведь даже не читал ему ничего перед экзаменом! Мы просто поговорили, выпили по три рюмки водки, и он сказал: «Все, ты у меня на курсе». Я опешил: «Как?! А стихи? А басня?». Степанков только рассмеялся в ответ: «Не надо мне твоих басен. Я давно работаю, любого человека с первого взгляда насквозь вижу». До сих пор вспоминаю годы учебы у него как величайшее счастье — Кость Петрович так щедро тратил себя на нас, учил многим вещам, причем не только профессиональным, но и человеческим. Он и на киностудию весь наш курс привел, только благодаря ему я там 14 лет проработал.

— Вашей первой картиной стал боевик...

— ...«Груз без маркировки» режиссера Владимира Михайловича Попкова. Когда он вызвал меня на пробы, я волновался дико: «Главная роль? Да никогда в жизни!». На них всегда приглашали москвичей, киевлян брали на роли второго, а то и третьего плана. А сниматься хотелось — молодой же был, честолюбивый. И вдруг звонят: «Все, тебя утвердили!». Первый съемочный день выпал на выпускной вечер в институте. Прямо со съемок меня ассистентки режиссера на машине везли в институт, и я успел — приехал за три минуты до выхода нашего курса на сцену. Помню, Попкову еще говорил: «Владимир Михайлович, у меня сегодня двойной праздник — и первый съемочный день, и день вручения диплома!».

«Меньшиков (третий справа) ввел меня в спектакль буквально за две недели и очень помог. Благодаря ему я начал много работать в Москве». До недавнего времени Алексей Горбунов (справа) играл в спектаклях «Театрального товарищества Олега Меньшикова 814» — «Кухня» и «Игроки». Второй слева — Виктор Сухоруков

А знаете, кто изначально в этой роли должен был сниматься? Олег Меньшиков. Его долго ждали, но он был занят, приехать не мог, а сроки поджимали. Спустя много лет кто-то из журналистов спросил Попкова: «Владимир Михайлович, если бы сейчас отмотать время назад, признайтесь, снимали бы Меньшикова?». — «Нет, — ответил он, — я бы теперь только Горбунова снимал».

— Насколько я знаю, с Меньшиковым вас многое связывает.

— Еще бы! И к Балаяну в картину «Филер» я попал точно так же — потому что Меньшиков не смог приехать, он тогда у Козакова в «Покровских воротах» снимался. Я, когда узнал, что меня утвердили, подумал: «Если мы с ним когда-нибудь познакомимся, надо будет поблагодарить — дескать, спасибо, Олег Евгеньевич, за то, что у тебя времени не было!».

— Познакомились?

— И очень скоро — в Киеве, на съемках картины «Яма» по Куприну. Он меня тогда удивил: молодой, а уже такой знаменитый и одновременно простой, общительный, без намека на звездную болезнь. А года через три Меньшиков снова приехал в Киев, они тогда «Горе от ума» привезли. Я как раз был в Киеве, очень хотел посмотреть спектакль. Пришел в театр на служебный вход, а тут Олег подъезжает: «Привет, Алексей!». Поговорили мы с ним, он мне контрамарки взял, а потом спрашивает: «Ты сейчас чем занимаешься?». — «Да вот, — говорю, — в Киеве снимаюсь, на радио работаю, в клубе выступаю». Он записал мой номер телефона и говорит: «Собираюсь репетировать новую пьесу, позвоню тебе».

Естественно, я этому разговору не придал значения. Владимир Попков начинает снимать сериал «След оборотня», главная роль у меня. В первый съемочный день собираюсь на площадку, и вдруг звонок из Москвы, от директора Меньшикова: «Олег приглашает тебя на роль в своем новом спектакле. Когда сможешь приехать?». А у меня съемки каждый день два месяца подряд. Представляете мое состояние?! От любого другого режиссера я бы ушел, разорвал контракт, заплатил неустойку и почувствовал себя свободным, но это же был Попков! Он спас меня в самый страшный момент моей жизни, когда я, можно сказать, на самом дне очутился.

— Это когда же такое было?

— В 1993-1994 годах, когда страна развалилась, я тогда и пил, и наркотики пробовал... Страшное было время — и никто не знал, как жить дальше. Если бы Владимир Михайлович не позвонил мне тогда из Москвы и не утвердил на роль шута Шико в сериале «Графиня де Монсоро», не знаю, что бы со мной было. Мы тогда три года снимали, и у меня за это время жизнь изменилась кардинально — я бросил пить, начал много работать — на радио, в клубах, у меня своя группа появилась. А после выхода «Графини де Монсоро» отбоя не стало от предложений, я начал много сниматься. В общем, никак я не мог Попкова подвести, и к Меньшикову в спектакль хотелось до ужаса!

Горбунов снимается много и в основном в российском кино: «Бывает, два моих фильма идут одновременно на разных каналах». «Тот, кто гасит свет», 2008 год

— Как же вы поступили?

— Поехал на съемки, а у самого голова кругом: «Что делать?!». Три дня ходил, как больной, потом остыл.

Через два месяца съемки подошли к концу. Работы у меня в Киеве было много, как-то я закрутился и о спектакле забыл. В последний съемочный день, который совпадал с моим днем рождения — 29 октября, собираюсь на площадку. И тут... звонит Меньшиков. «Ну, что, — спрашивает, — закончились твои съемки? Сможешь сегодня вечером выехать в Москву?». — «Конечно, — говорю, а у самого внутри все дрожит от счастья, — в шесть освобожусь, а восьмичасовым поездом выеду». Вот так судьба распорядилась.

«Я БЫ С УДОВОЛЬСТВИЕМ СНЯЛ СКАЗКУ И САМ СЫГРАЛ БЫ В НЕЙ КАКОГО-НИБУДЬ УРОДА»

— Нелегко вам было после длительного перерыва выходить на сцену, да еще с ходу, с лету?

— Меньшиков ввел меня в спектакль буквально за две недели. Конечно, я дико переживал, волновался, но, надо отдать должное Олегу, он мне очень помог. Благодаря ему я начал много работать в Москве. А сколько городов и людей увидел — с «Кухней» и «Игроками» мы объездили весь бывший Советский Союз, гастролировали в других странах, даже в Америке побывали...

Это люди, которые в корне изменили мою жизнь. К сожалению, ни Попкова, ни Степанкова уже нет в живых, а у меня навсегда останется ощущение, что я не смог им что-то вернуть сторицей, да хотя бы просто сказать добрые слова.

С Кость Петровичем, слава Богу, успел повидаться, пришел к нему недели за три до его смерти. По пути из Москвы случайно встретил в поезде его дочь Катю, она говорит: «Папа в очень тяжелом состоянии, все время о тебе спрашивает, а мы найти тебя не можем». Я в Киев только на сутки приезжал, но первым делом к нему пошел: мы полдня сидели, вспоминали — так хорошо поговорили! А вот Попкова уже не застал, он как-то скоропостижно умер... Тяжело, когда уходят такие люди...

— Один из ваших однокурсников как-то жаловался, что учиться с вами было... очень трудно. На курсе вы всегда были первым, и любой другой актер после вас мог быть только вторым...

— Не скажу, что первым, но лидером я себя, наверное, чувствовал. В определенный момент понял, что рассчитывать в этой жизни можно только на себя. Никакой спонсор не придет и не озолотит. Это было все в том же злополучном 93-м году. Я начал работать как ненормальный — клуб один, другой, третий... Затем пробился на телевидение, радио — поработал на «Континенте», на «Ностальжи». Затем и спонсоры появились, и деньги.

Сегодня я вполне созрел для того, чтобы самому возглавить какой-нибудь творческий коллектив. С удовольствием стал бы продюсером. Знаю, как набрать группу, как сделать так, чтобы она работала гораздо быстрее, чем любая другая. И мне не нужен будет штат в 40 человек, я возьму 20, но лучших.

Все свободное время Алексей старается посвятить дочери Насте, а иногда она вместе с мамой приезжает к папе на съемки. В сериале «Красная капелла» Горбунов сыграл эсэсовского разведчика Карла Гиринга

— А какое вы бы кино снимали, став продюсером?

— Я бы с удовольствием снял сказку и сам сыграл в ней какого-нибудь урода. Люблю дурака валять или, как сейчас молодежь говорит, тупить. Ну а самая заветная моя мечта — сделать картину про любовь. Тема вечная, а хорошей, светлой, пронзительной картины о любви не было очень давно. Хочется обойтись без погонь, драк, компьютерных технологий, но чтобы люди, как когда-то, выходили из кинотеатров окрыленными. И без надоевших лиц, которые постоянно мелькают из одного сериала в другой...

— Вы тоже много снимаетесь...

— А кто вам сказал, что я в этом смысле идеал? Бывает, два моих фильма идут одновременно на разных каналах, и меня это тоже раздражает. Как хорошо, когда режиссеру удается найти неизвестных актеров. Меня в этом смысле по-хорошему поразила «Ликвидация». Я даже не удержался, позвонил ассистентам режиссера, спросил: «Где вы таких ребят хороших взяли?». Говорят, почти все одесситы или киевляне.

«МОЯ СЕМИЛЕТНЯЯ ДОЧЬ ВИДИТ МЕНЯ НАСКВОЗЬ И СРАЗУ ПОНИМАЕТ, КОГДА Я ГОВОРЮ НЕПРАВДУ»

— Как-то вы рассказывали, что подрабатывали в Москве таксистом, подвозили людей, а в это время на включенном в машине радио «Континент» шла ваша программа «20 минут с Владимиром Высоцким». Знаю ваше трепетное отношение к нему и с удивлением отмечаю: с годами вы все больше становитесь на него похожим.

— Сравнение некорректное, но мне все равно приятно, для моего поколения Высоцкий — Бог.

— Почему, на ваш взгляд, он по-прежнему актуален?

— Да потому что время у нас мелкое — все упирается в деньги. А он пел о душе, о сердце и о каких-то очень мужских вещах. Сегодня нам этого не хватает, поэтому, пока будут на свете мужчины, его будут слушать.

Вы не задумывались, почему Высоцкого слушает молодежь? Да потому, что он честный. А наши взрослые ценности эти девочки-мальчики не воспринимают, потому что нам не верят. Они честнее, эмоциональнее, откровеннее, чище нас и наблюдают за нами — смотрят, как на рыб в аквариуме. Я, например, заметил, что моя семилетняя дочь «считывает» людей, как сканером. Она видит меня насквозь, сразу понимает, когда я говорю неправду. А Высоцкий неправды себе не позволял. Он пел, разрывая нервы и жилы.

— А вы позволяете себе работать формально, не рвать жилы и вены?

— Как любой современный человек, я этому научился. Иногда надрываюсь, а иногда и просто тупо зарабатываю. Конечно, стараюсь, чтобы это выглядело более-менее профессионально, чтобы не было стыдно и «мучительно больно».

Для меня фильмы четко разграничиваются на две категории: те, в которых я снимаюсь за деньги, и те, в которых готов участвовать даже бесплатно. Например, недавно закончились съемки у режиссера Игоря Волошина — молодой, талантливый парень, родом из Севастополя, но уже лет 10 живет в Москве. А продюсером картины была Аня Михалкова, это ее дебют в таком качестве.

От работы я получил непередаваемый кайф, хотя заплатили мне за нее в два раза меньше, чем обычно. Но эта роль была написана специально для меня, они долго ждали, пока я освобожусь от других обязательств. Кстати, пришлось очень тяжело: мы снимали в холод, в непогоду, не укладывались в график и нервничали ужасно, зато недавно посмотрел отснятый материал и понял: тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, но это же картина, о которой я мечтал!

Есть роли, в которых ты выкладываешься не на 100, а на 200 процентов и даже не замечаешь этого. Просто нужно честно отыграть, и если приходится орать, значит, кричать так, чтобы лопались вены. На концертах иногда бывает, что я себя не контролирую: начинаем играть, попадаем в драйв, а потом я два дня разговаривать не могу — связок нет. Но вообще-то, берегу себя, не рву жилы там, где не надо.

«ДОМА Я СЕБЯ ЧУВСТВУЮ ТОЛЬКО В КИЕВЕ»

— Алексей, вы родом из Киева, живете и работаете в Москве. Где все-таки ваш дом?

— Конечно, в Киеве. Именно здесь я живу, хотя 80 процентов своего времени действительно провожу в России — прежде всего, конечно, в Москве, но и в Санкт-Петербурге, Мурманске, Владивостоке, Перми, Тюмени, Новосибирске. Часто бываю в Беларуси. И продолжается это уже 10 лет. Я живу там, где снимаюсь. Очень часто российские таможенники или пограничники, открывая мой паспорт, удивляются: «Ты что, из Украины?». Но дома я себя чувствую только в Киеве. Правда, в последнее время он очень изменился и с городом моей юности уже почти ничего общего не имеет.

В фильме Никиты Михалкова «12» Алексей Горбунов исполнил роль одного из присяжных — директора кладбища

— Вы имеете в виду повсеместное строительство?

— Квартира у нас в центре, и мы с дочкой часто гуляем по близлежащим улицам. Из всех, которые были там раньше, в первозданном виде сохранилась, наверное, только Рейтарская. Там есть дворик, где живут старые-престарые вороны. Вот туда мы с ней и ходим, это называется «к воронам». И я часто говорю дочке: «Ты даже не представляешь себе, как хорошо здесь было раньше!».

Приезжают российские актеры, которые никогда раньше не бывали в Киеве, и поражаются: «Слушай, у вас везде строят!». В Москве строительный бум был 10 лет назад, но там не разрушали до такой степени историческую часть города: есть в центре новые дома, но сохранились и старые арбатские дворы, в которые застройщиков просто не пускают.

Возращаясь из Москвы в Киев, я не чувствую разницы — просто из одного мегаполиса перемещаюсь в другой. А ведь при Советском Союзе Киев считался самым зеленым городом в мире! Хорошо помню, как мы, будучи студентами, ходили на склоны Днепра пить портвейн. Или спускались с Ярославова Вала на Поскотинку, и все вокруг просто утопало в зелени — в каштанах, в зарослях сирени.

Увы, сейчас все это застроено людьми, которые не понимают, что детям надо оставлять не бетонные коробки, а сады и парки. Теряется уникальность города, уже нет в нем прежней атмосферы. Новая Бессарабка — это не столько рынок, сколько супермаркет. И нет уже тех бабушек, что раньше продавали там овощи и фрукты. А я еще помню молдаван, которые наливали домашнее вино... из чайников. Мне кажется, пройдет какое-то время, и всех этих застройщиков будут судить за преступление по отношению к Киеву и его жителям.

— В Киеве с прежними дрзьями встречаетесь?

— Очень редко. Обычно заскакиваю на день-два, поэтому стараюсь побыть дома, отдохнуть. Мы — те, кому сейчас за 40, уже порядком подустали. А может, это просто поколение такое?

Я вот недавно снимался у Петра Тодоровского, целый день все вместе на площадке — мы с ног валимся, а ему хоть бы что. На голове военная шапка, ремешок на шею надел и работает по 18 часов в сутки, да еще и нас подбадривает: «Давайте, ребята!». А ведь ему 83 года, всю войну прошел.

Спрашиваю: «Петр Ефимович, как вам это удается?». Смущенно улыбается: «Так у меня же закалка». Уникальный человек. А мудрый какой! Знаете, я его спрашивал, что было в Берлине, когда туда вошли наши войска. И он рассказал, что от местных женщин поступило 100 тысяч жалоб об изнасилованиях. Ужас? Конечно! Но наших-то тоже понять можно: у них за эти четыре года все отобрали, все разрушили. Вот и выходит, что одной для всех правды просто не существует...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter