Без разницы

Большого антиукраинского кошмара, как в прошлом году, в нынешнем, к счастью, не случилось, и во многом благодаря тому, что концерт «Прожекторперисхилтон» в фестивальную программу уже не поставили. Почти всегда было весело (особенно когда выступали признанные во всем мире мастера - клоун Дэвид Шайнер, мультиинструменталист Мишель Лозьер, играющий даже на миксере, иллюзионист Евгений Воронин и комедийный квартет MozArt Group, показавший, как надо справляться со скрипкой и виолончелью, если, не дай Бог, поломаны руки-ноги), и обошлось без шуток, оскорбляющих национальное и человеческое достоинство. Более того - звезды «Большой разницы» высказались в поддержку украинского языка, узнав, что в Одессе узаконили русский.

«НЕ НАДО ВМЕШИВАТЬСЯ ТУДА, КУДА ВМЕШИВАТЬСЯ ВООБЩЕ НЕ НАДО»

- Литературный украинский язык для меня является одним из самых красивых и певучих, - сказал на пресс-конференции Александр Цекало. - Это язык, на котором писали и говорили такие великие люди, как Иван Франко, Леся Украинка... Есть невероятно красивая поэзия на украинском - не патриотические стихи Тычины и Сосюры, которыми нас пичкали в школе, а тот же Шевченко, между прочим. Все эти разборки - украинский язык или русский? - начались после распада широко известной организации под названием Советский Союз, а до этого вообще никого это не беспокоило.

В Киеве говорили кто по-украински, кто по-русски, а кто на суржике, в Москве - на испорченном русском, в Одессе - на своем уникальном языке, и все это было замечательно, очаровательно, все были довольны. В моей семье все на русском общались, но в школе мы с братом изучали украинский язык и с удовольствием читали литературу, и я мог, могу и буду мочь говорить на мовi, а также писать и читать.

Вера Брежнева жаловалась, что ей несмешно, даже если за минуту до этого хохотала до слез

- Я выросла в Одессе, детство мое прошло на углу Дерибасовской и Ришельевской, и в семье моей говорили либо на русском, либо на одесском русском, - добавила Нонна Гришаева. - Живя и работая в Москве, я по-украински не общаюсь, потому что не с кем, но этот язык я по-прежнему помню и люблю. Однажды попыталась прочесть «Лiсову пiсню» в переводе на русский - это было ужасно! Звучит совсем не органично, искусственно, одним словом. Не надо, мне кажется, вмешиваться туда, куда вмешиваться вообще не надо.

После этих слов свiдомi журналисты, которых в Одессе, кстати, немало, чуть в ладоши не захлопали: «Ай, молодцы!». Однако вопросы к «Большой разнице» как творческой группе и как фестивалю, конечно же, остались. И остались без ответов.

Во-первых, смущало то, что представителей СМИ поначалу отказывались пускать в оперный театр: мол, пишите только то, что наши «вожди» сказали, нечего там высматривать и критиковать конкурс. Во-вторых, непонятно, почему, если фестиваль, оказывается, не только российский, но и в значительной степени украинский, в общении с прессой не участвовала ни одна украинская звезда «Большой разницы»?

Мало того - их как будто и не было, хотя в репетициях и концертах наши актеры активно участвовали, а зритель принимал так же тепло, как Гришаеву и Олешко. И в-третьих, лично мне было немного обидно, когда Нонну и Александра после пародийных номеров объявляли как положено, а другие артисты, не менее популярные и талантливые, оставались «безымянными солдатами», «коллективом российской и украинской «Большой разницы», как представлял их босс Цекало.

Без грима и в обычной одежде артистов мало кто узнавал, и удивляться здесь нечему: их и в телешоу без грима не показывали, пофамильно отродясь не называли, у публики не было возможности даже имена в интернет-поисковик забить, чтобы узнать, кто это и где еще снимались. В результате «Большую разницу» знают все, от мала до велика, а команду ее, за некоторыми исключениями, - никто.

ПО СУЩЕСТВУ СУДИЛ ТОЛЬКО МИХАИЛ БОЯРСКИЙ

В этом контексте почему-то вспоминаются мэтры эстрады, которые после каждого выступления представляют тех, без кого концерт наверняка не состоялся бы: музыкантов, танцоров, звуковиков... Неужели актеры «Большой разницы» за пять лет не заслужили титров в телевизоре и пары слов в концерте?

Члены жюри Иван Охлобыстин, Михаил Боярский и Александр Васильев внимательно следили за происходящим на сцене

Конкурс юмористов (уже не только пародистов, как в прошлом году), проходивший в рамках фестиваля, - это, как говорится, тема для отдельной передачи. Точнее, несколько тем, и первая из них - жюри. В этот раз почетную миссию оценивать участников продюсеры возложили на плечи завсегдатая «Большой разницы» в Одессе Михаила Боярского, всенародно любимого доктора Быкова из «Интернов» Ивана Охлобыстина, гламурного историка моды и ведущего программы «Модный приговор» Александра Васильева, экс-солистки «ВИА Гры» (а по совместительству - свояченицы Александра Цекало) Веры Брежневой и двоих одесситов - участника «Квартета И» Леонида Бараца и уже упомянутой Нонны Гришаевой.

По существу судил только Михаил Боярский: во всяком случае, он единственный увидел, что номер «Фотограф и пианистка», представленный российским комедийным дуэтом, получившим один из призов, стар, как мир, и предсказуем, словно питерский дождь. Мне хотелось аплодировать Михаилу Сергеевичу после каждой реплики - как самому профессионально подкованному члену жюри, который хоть и не пародист, не юморист и не клоун, а оценивает так, что не в бровь, а в глаз. А самым душевным и духовным судьей был, безусловно, Охлобыстин, которого так очаровала Одесса с ее прекрасным оперным театром, что под конец фестиваля Иван Иванович даже запел, прелестно картавя:

Есть город, который я вижу во сне.
О, если б вы знали, как дорог
У Черного моря явившийся мне
В цветущих акациях город!

Зал безоговорочно поддался обаянию актера-священника, который судил, прямо скажем, как Бог на душу положит, по принципу «нравится - не нравится» - именно так объясняя, почему поставил ту или иную оценку.

Брежнева и Гришаева, казалось, изо всех сил пытались доказать, что блондинки и брюнетки ничем друг от друга не отличаются. Ответственная Вера натужно делала умный вид и говорила, что ей несмешно, а Нонна, сидевшая среди судей только один вечер, весь этот вечер усиленно красилась. Достала пудреницу, помаду, блеск для губ, тушь и на конкурсантов ноль внимания. Причем снимать длительный процесс наведения красоты было нельзя: если кто-то из фотографов отваживался, его тут же удаляли из зала.

Александр Васильев тоже отличился, хотя, конечно, перед камерами не красился: все-таки мальчик большой. У него была другая фишка - критиковать участников за костюмы: «Ну что это за лапсердак? Что за ужасные джинсы? А эти туфли? Это же модель, выпущенная в 1998 году, их давно выбросить пора! Артист должен следить за своим внешним видом, вы меня понимаете?».

И артисты, и зрители понимали и смеялись, как в цирке, ведь Васильев со своими, так сказать, фирменными интонациями и в ультрамодном прикиде куда больше напоминал коверного, чем все юмористы, вместе взятые.

Лишь один раз после «костюмной» реплики Васильева захотелось встать и выйти - когда модник зарезал лучший номер конкурса, влепив шестерку (максимальная оценка - 10 баллов) замечательному артисту Геннадию Ткаченко-Папижу, представившему номер «Звуки Земли».

«ЧТО СЛЫШНО В КОСМОСЕ, ЕСЛИ ТАМ ВООБЩЕ КТО-ТО НАС СЛУШАЕТ?»

Актер, танцор, клоун, мим, вокалист, обладающий уникальным голосовым диапазоном - от баритона до колоратурного сопрано, предложил зрителям пофантазировать на тему: «Что слышно в космосе, если там вообще кто-то нас слушает?» - и виртуозно передал ярчайшую палитру звуков, от шума дождя за окном до пения муэдзина на минарете.

Зал замер, прислушиваясь к Геннадию, а потом взорвался дважды: сначала аплодисментами, каких не удостаивался ни один конкурсант, а потом возгласами недовольства, когда Васильеву не понравился костюм, Брежневой, как всегда, было несмешно, а Леонид Барац признался, что вчера отдыхал в ночном клубе и потому сегодня ничего не понял (видимо, по той же причине они с Ростиславом Хаитом на гала-концерте читали с листа те же шутки, что и год назад).

Слава Богу, поняла публика, проголосовавшая за Ткаченко и таким образом определившая его в число победителей, получивших статуэтку «Золотые тормашки», и артисты «Большой разницы», которые в отличие от Бараца знали, что к ним приехал не просто «участник из Берлина», а знаменитый украинско-русский артист, который, к слову, вырос в Коломые, а учился в Киеве и Санкт-Петербурге.

Гран-при, 10 тысяч евро и контракт с «Большой разницей» достались резиденту Comedy Club Олегу Есенину из Самары за четыре пародии, две из которых были удачными (на Сергея Безрукова и Андрея Панина), а две - из рук вон плохими (на Дмитрия Диброва и Владимира Познера).

Звезда шоу «Україна має талант» Валерий Юрченко из Николаева в дуэте с киевлянином Александром Скичко выступили просто блестяще, набрали столько же баллов, сколько россиянин, однако стали лишь призерами, как и Геннадий Ткаченко, который, кажется, ничуть не расстроился, потому что предчувствовал, что так все и будет.

«За день до выступления я эту ситуацию проговорил - сказал, что судьи меня не поймут, поскольку то, что я делаю, сейчас неформат. То, чем наполнено нынешнее телевидение: два притопа, три прихлопа, водка-селедка-колбаса-теща - может, и нравится народу, потому что это юмор житейский и простой, но ведь надо куда-то двигаться... У меня была мысль создать передачу для артистов, которые не вписываются ни в одни рамки, и назвать ее «Неформат». Или даже интернет-театр - не на три тысячи зрителей, а на 300 тысяч, на миллион, чтобы такие люди могли достучаться до публики. Но пока это только идеи, которые неизвестно когда воплотятся в жизнь».

А хотелось бы все-таки, чтоб воплотились! Чтобы талантливые люди перестали подстраиваться под «Большую разницу», «Кривое зеркало», Comedy Club или Х-фактор с «Фабрикой», чтобы были самими собой и не лезли в ярмо контрактов с телешоу и каналами, и чтобы публика почувствовала наконец большую разницу - между тем, что ей навязывают, и тем, что хочется смотреть и слушать. Не от безысходности, а по доброй воле...

Киев - Одесса - Киев

Фоторепортаж Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter