Знаменитый меценат Алимжан ТОХТАХУНОВ по прозвищу ТАЙВАНЧИК: «С покойным Славой Япончиком, Вячеславом Кирилловичем Иваньковым, я был знаком 43 года. Хороший был человек — честный, порядочный, умный»

(Продолжение. Начало в № 36)

«ШАЛЬНЫЕ ДЕНЬГИ НАРОД РАЗВРАТИЛИ, ИСПОРТИЛИ»

- Мы русской мафии с вами коснулись... Скажите, сегодня в России авторитетные люди, которые в состоянии решить между бизнесменами споры, еще остались?

- Для этого не обязательно какие-то особые люди нужны. Вот вы в прессе работаете, на телевидении - у вас же есть наверняка авторитетный коллега, который имеет большой опыт и стаж в профессии? Если у вас с кем-либо возник спор, вы обратитесь к нему за советом, и он скажет: «Дима, ты не прав» - или, напротив: «Ты прав», вот и все, что от него надо, и ничего тут такого нет. Это журналисты на ровном месте проблему какую-то раздувают и нагнетают страсти.

- Александр Розенбаум написал когда-то:

А воры законные -
люди очень милые.
Ну все мои знакомые
(а многие - любимые)
вспоминают молодость
да ночами маются -
вера их ломается...

 Действительно ломается сейчас вера и все по-другому уже - не так, как было раньше?

Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

- Ну, я же не вор и расписываться за них - что ломается, а что нет - не могу: не моя это тема. Честно говоря, не особо я в этом разбираюсь сегодня, потому что сейчас больше в бизнесе и занимаюсь другим.

- Понятия чести тем не менее за последние 20 лет снивелировались? Раньше вот высоко слово ценилось, порядочность, репутация - вы согласны, что это теперь не в почете? Говорят даже, что сейчас вообще никто ни на кого внимания не обращает...

- Порядочный человек всегда остается порядочным, просто, может, многие понятия минус поменяли на плюс. Раньше, допустим, слова «бизнесмен» в обиходе не было - говорили «спекулянт»...

- ...или «барыга»...

- ...и это как бы плохой оттенок несло, а сегодня бизнесмены - уважаемое сословие, хотя занятие у них то же: только название поменялось.

- Мне, если честно, очень нравится слово «понятия» и выражение «жить по понятиям» - только не в нынешнем, искаженном, а в хорошем смысле...

- И мне нравится, хотя понятия бывают разные. Многие журналисты, к сожалению, разницы между ними не понимают и начинают нормальные понятия превращать в блатные - еще и остальных под них подгоняют.

- Я как раз о нормальных человеческих понятиях, которые должны быть у каждого, и говорю, - как вы считаете, сегодня по ним больше людей, чем раньше, живет?

- Конечно же, меньше.

- А с чем это связано?

Филипп Киркоров, Анзори Аксентьев, дочь Тохтахунова Лола Кочеткова, Алимжан Турсунович, Валентин Юдашкин с дочерью Галей и Алла Пугачева в знаменитом парижском «Лидо», конец 90-х

- С тем, что в последние годы в России очень много денег шальных появилось, которые - это мое мнение! - развратили народ, испортили. Миллионам людей блеск монет и принципы, и понятия затмил - вот они и пошли по бездорожью, сбились с пути.

- Много личных драм разворачивалось на ваших глазах, когда вроде бы нормальные ребята из-за денег сходили с ума и теряли голову?

- Это и сейчас происходит - деньги, увы, портят.

- Думаю, повидав столько разных проявлений характеров, вы стали прекрасным психологом...

- Ну, конечно, я человек опытный. Все-таки 62 года уже, и на своем веку видел немало. И в тюрьме побывал, и за границей пожил, и с разными людьми столько общался...

«С СОНЕЙ РОТАРУ МЫ ДРУЖИМ УЖЕ ОЧЕНЬ ДАВНО, А МЕЖДУ ДРУЗЬЯМИ КАКИЕ МОГУТ БЫТЬ СЧЕТЫ?»

- Вы жили во Франции и в Италии, где демократия, пусть и не без изъяна, но торжествует...

- Да, это так, но они к этой демократии сколько шли - другого-то и не знают. Мы в отличие от них сначала социализм строили, потом коммунизм (нам обещали, что вот-вот он наступит), а они тем временем потихонечку жизнь налаживали - и наладили. У наших людей от этих метаний, шараханий из стороны в сторону: коммунизм-перекоммунизм, социализм-капитализм - уже мозги набекрень: не понимают они, что, как и для чего.

Поэт Сергей Михалков с женой Юлией регулярно гостил у своего сына Андрона Кончаловского в Форте-дей-Марми, где часто бывал и Алимжан Тохтахунов

- Когда же вы лично лучше себя ощущали - при советской власти или теперь?

- Сложный вопрос...

- Сейчас просто многие ностальгию по Советскому Союзу испытывают...

- Я тоже иной раз ностальгирую, но где было лучше, сказать не могу. Там я был моложе, были живы родители, и воспринимал все иначе, потому что чище была душа. Сегодня уже в другом живу мире, где за себя, за свое положение нужно бороться, но к этому я привык, и у меня получается.

- Когда рассматриваете свои старые фотографии, где запечатлены совсем маленьким и чуть старше, в форме ташкентского «Пахтакора», какие у вас ощущения возникают?

- Ну, не знаю... Ностальгические, конечно же. Грустно, тоскливо, что уже постарел - в детстве так хорошо было...

- Вы известный меценат не только спорта, но и культуры, искусства, и многие выдающиеся артисты говорили мне, что без вас какой-то части своей жизни просто не представляют. Мы вот Софию Михайловну Ротару упоминали - она тоже рассказывала мне, что вы много в свое время ей помогали, а в чем это выражалось?

- С Соней мы дружим уже очень давно, а между друзьями какие могут быть счеты? Не помню я, где и в чем ее поддержал, - просто внимания на это не обращаю. Она мне помогает, я ей - это само собой разумеется.

Юрий Башмет, Алимжан Тохтахунов, Владимир Винокур и Владимир Спиваков, Париж, 1999 год. «Когда я в Париже жил, мне очень там нравилось...»

- Это правда, что когда при советской власти вас прессовать пытались, Иосиф Кобзон хлопотал за вас перед руководством МВД СССР?

- Правда, и Соня тоже просила.

- Она мне рассказывала, что разговаривала тогда с всесильным министром внутренних дел Союза Федорчуком...

- ...было такое...

- ...который сказал ей: «Ваша связь с Тайванчиком настораживает», а она ответила ему: «Не знаю, что о нем говорят, но я очень его уважаю, и все, что он зарабатывает якобы левым путем, тут же вечером отдает государству. У него просто такая душа: что днем выиграл - вечером уже оставил». Рискованно было противоречить столь могущественному и жесткому человеку?

- Конечно, к тому же время было такое: если команда сверху дана - все! Опять-таки имя Тайванчик громкое было, а они, чтобы показать, как успешно идет борьба с преступностью, именно таких именитых и старались сажать.

«МЕШАЛИ НЕ КАЗИНО - ВСЕ ИГРОВЫЕ АВТОМАТЫ ИСПОРТИЛИ»

- В разные периоды вы видели множество неординарных людей, которые добились в своей сфере выдающихся результатов, - кто самое большое впечатление на вас произвел?

- Таких друзей и знакомых у меня очень много, поэтому кого-то сейчас выделить сложно.

С Людмилой Гурченко. «Мы дружили, Новый год вместе справляли, я оказывал Люсе какие-то дружеские услуги...». Алимжан Тохтахунов оплатил поминки Людмилы Марковны, но распространяться об этом не любит

- Без них ваша жизнь была бы другой, правда?

- Наверное, да, потому что я с сильных людей брал пример, учился у них.

- Меня очень тронуло, что вы похороны Людмилы Марковны Гурченко оплатили...

- Ну что значит - оплатил? Государство предоставило место на Новодевичьем кладбище, а я рассчитался лишь за поминки.

- Я на прощании с великой актрисой был и за вами внимательно наблюдал: вы стояли скромно под стеночкой. Другой бы на вашем месте рассказывал всем, какой он щедрый и великодушный...

- Что вы, мне и сейчас стыдно об этом говорить. Мы дружили, Новый год вместе справляли, я оказывал Люсе какие-то дружеские услуги.

- Первыми вашими машинами были «жигули» и «волги», а на чем теперь ездите?

- Сейчас меня возит на BMW водитель, а вообще-то, у меня машин пять в гараже, включая джипы. Этого достаточно, много мне ни к чему.

- Сами за руль не садитесь?

- Нет, водить умею, но не хочу: на дороге то пробки, то аварийные ситуации - нервотрепка сплошная...

С Иосифом Кобзоном Алимжан Турсунович дружит более 30 лет

- Снова усесться за руль «жигулей» или «волги» не тянет?

- Что вы - зачем себе жизнь усложнять? Такие хорошие есть машины...

- Я знаю, что вы были совладельцем ряда московских казино. Когда игорный бизнес в России все-таки запретили, вас это сильно задело?

- Ну, естественно. Все время был заработок (и, надо признать, хороший), я привык жить шикарно, а тут хлоп - и источник дохода иссяк. Сложно, конечно, пришлось, долго в себя приходил...

- Этот закон будет, на ваш взгляд, изменен?

- Думаю, что пока нет.

- Почему же ополчились вдруг на казино - кому-то они мешали?

- Мешали не казино - все игровые автоматы испортили. Их же наставили везде, вплоть до булочных - люди шли хлеб покупать, а тут соблазн такой. Бросали туда деньги, надеялись выиграть, а сами проигрывали и домой возвращались без хлеба и жаловались. Вот руководство страны и запретило из-за автоматов все, что с игрой связано.

«ДОЧЬ РОДИЛА И ЖИВЕТ В АМЕРИКЕ»

- Ваша дочь Лола - балерина Большого театра: на спектаклях с ее участием вы бываете, переживаете за нее?

С дочерью Лолой в Монте-Карло

- Переживаю, конечно, - она же моя дочь, но сейчас Лола уже родила и живет в Америке.

- Когда она танцевала, ходили смотреть?

- Разумеется.

- А часто вообще в театрах бываете, на концертах?

- Бываю. Люблю послушать, как Иосиф Давыдович поет, на какие-то творческие вечера хожу постоянно. Даже если и не тянет туда, идешь, потому что близкие люди там выступают.

Из книги Алимжана Тохтахунова «Мой Шелковый путь».

«С детства моя дочь Лола мечтала о танцах и, оказавшись в балетном училище, в балете нашла себя. Наблюдая за ней, я стал понимать, что такое творческий человек: когда звал ее к себе в Париж, она соглашалась приезжать лишь на каникулы - ее жизнью была балетная школа.

- Лола, но ведь во Франции тоже существует балет, - настаивал я. - Здесь тоже есть хореографическое училище, и в Англии также - почему ты не хочешь приехать?

- Папа, ты не понимаешь: настоящий балет только в России. Европа сделала танец механическим, а танцевать нужно с душой, поэтому учиться и работать я буду только в России - Европа хороша для отдыха, но не для жизни...

Она считала: чтобы отшлифовать что-то в техническом плане, хороших учителей можно найти всюду, поэтому позже с удовольствием брала уроки у Мессерер и у Мориса Бежара. Лола готова была принять совет от любого мастера, потому что творчество, по ее мнению, включает не только одухотворенность, но и ремесло, а ремеслу надо учиться, его надо оттачивать ежедневно и ежечасно.

Алимжан Турсунович на даче с дочерью Лолой, сыном Дмитрием, внуками Максимом и Антоном

Лола - моя гордость, она воплотила в себе все то, чего не смог воплотить я и о чем в значительной мере даже не догадывался. Вкус жизни для нее заключен в творчестве, ей интересно все: танец, драматический театр, кино, журналистика, она уже опробовала свои силы в качестве драматической актрисы, руководит журналом «Sport fashion style», ведет телевизионную передачу, снялась в кино.

Еще она очень любящая и благодарная дочь - возможно, Бог послал ее мне, чтобы в минуты горечи я всегда мог ощутить нежную руку Лолы на моей руке и услышать ее мягкий, успокаивающий голос: «Папа, все будет хорошо».

Она всегда верит в лучшее, хотя пришлось ей не так уж и сладко. Из-за маленького роста, несмотря на красный диплом, несмотря на все ходатайства, ее не брали в Большой театр. Владимир Васильев категорически отказался ее принять, и она поступила в Музыкальный театр Станиславского и Немировича-Данченко. Впрочем, через некоторое время ее зачислили в труппу Большого театра.

Позже она закончила МГИМО и ГИТИС, затем аспирантуру и защитила кандидатскую... Ей, конечно, значительно легче идти по жизни, чем многим другим, потому что я ей во всем помогаю (по крайней мере, материально). Это с одной стороны, а с другой - мое присутствие нередко мешает ей грязными сплетнями и пересудами, как мешает любому ребенку, чьи родители носят громкое имя, которое склоняется средствами массовой информации на все лады. С ситуацией Лола, однако, справляется, и никто по ее лицу не скажет, что сильно она устает, хотя у нее практически нет свободного времени. Многие считают, что дети богатых родителей непременно живут легко и беззаботно, всегда окружены уютом и вниманием, но это не так.

Помимо Лолы, у меня есть сын Миша, который делает карьеру в медицине, а кроме того, есть еще Дима, чья судьба разительно отличается от судьбы Лолы. Во-первых, он мой внебрачный ребенок, но для нормального отца это принципиального значения не имеет - сын есть сын, плоть от плоти, а во-вторых, поначалу находился далеко от меня - я был молод и не очень осознавал, что такое родительская забота.

С Григорием Лепсом

Дима жил в Ташкенте, и там с ним случилась беда - настоящая. Играя с мальчишками на железной дороге, он прыгал, бегал, цеплялся за проходившие поезда, и ему отрезало ногу. Отрезало в прямом смысле слова: вагон проволок его метров 100, а нога осталась лежать далеко в стороне.

В то время я был в Москве. Узнав о случившемся, сразу же позвонил Иосифу Кобзону, который гастролировал в Ташкенте, и попросил помочь.

- Алик, сделаю все, что в моих силах, - заверил Иосиф.

Он не стал говорить, какие есть возможности и есть ли они вообще, - он просто начал действовать, и в результате Диме ногу пришили. Не знаю, как все бы закончилось, если бы не вмешательство Кобзона, но полагаю, что мой сын остался бы одноногим (скажу прямо: не всем так везет, как повезло Диме, если к данному случаю вообще можно применить слово «везение»).

Итак, ногу пришили, но она прижилась плохо, и в 1991 году, когда я, живя в Германии, собирался наведаться в Москву, Дима мне позвонил - он был грустен.

- Пап, можно к тебе в гости?

- Куда?

- В Кельн - я очень хочу выбраться отсюда.

По его голосу чувствовалось, что ему плохо.

С Вилли Токаревым в Москве, 1988 год

- Дима, я собираюсь в Москву. В Германию ты сейчас не сможешь, потому что у тебя нет паспорта. В Ташкенте быстро его не оформишь, а через пару недель я буду в Москве, приезжай туда.

- Ладно...

И сын приехал - маленький, чахлый, запущенный, как бездомная собачонка. Он сильно хромал - даже не хромал, а передвигался, как сломанная кукла. Причиной была покалеченная нога - она оказалась на 18 сантиметров короче здоровой!

- Папа, а когда мне сделают паспорт, ты меня в Германию заберешь?

Я не знал, что ему ответить. Он был инвалид и чувствовал свою ущербность, он был жалок и просто хотел убежать из страны, где над ним смеялись и где никому не был нужен, но хорошим выходом бегство никогда не бывает.

- Дима, ну как я повезу тебя такого в Германию?

- Ты стесняешься меня, папа? - печально спросил он.

- Нет, но что ты там будешь делать?

Он пожал плечами, подумал и бросил на меня умоляющий взгляд.

«Алик, мне всегда приятно опереться на твое крепкое плечо», — говорила Любовь Успенская

- Тогда положи в больницу - пусть мне вылечат ногу.

- В какую больницу?

- В ЦИТО. Я все выяснил - там по методу Илизарова наращивают кость.

Прямых контактов с ЦИТО у меня не было, и я решил обратиться к Отари Квантришвили, который в этом мог посодействовать. В тот же день я объяснил ему по телефону мою беду, и Отари Витальевич позвонил руководителю ЦИТО Миронову. Тот принял Диму и обнадежил: через два дня можно делать операцию. Лечение началось, и оно оказалось малоприятным - несколько раз моему сыну ломали ногу, наращивали хрящ...

Так Дима провел два года, мужественно перенося боль и живя с надеждой на то, что ему все-таки удастся стать нормальным, и чудо свершилось! Когда в 1993 году Дима приехал ко мне в Париж, он едва заметно прихрамывал, но ноги были одинаковой длины - посторонний человек даже внимания на его легкую хромоту не обратит.

- Поздравляю, - сказал я ему.

Он улыбнулся и произнес: «Спасибо, папа!». Глядя на него, я радовался - у меня был красивый сын, полный жизни и энергии.

- Ну, а теперь займемся делом, - предложил я ему.

Прежде всего имел я в виду учебу. В Ташкенте он совсем не учился, а для жизни в Европе, о которой, похоже, мечтал, Диме требовалось знание иностранного языка. Я на себе познал, что такое жить за границей и разговаривать только через переводчика, и устроил Диму в престижную школу - четыре месяца он по шесть часов в день учил английский. Увы, тут случилась история, когда меня выдворили из Франции, обвинив в том, что на один день просрочил там пребывание, и мне пришлось улететь в Израиль, а Дима не мог оставаться один во Франции, потому вернулся в Ташкент.

Пожив некоторое время в Израиле, я переехал в Лондон и стал подготавливать почву для дальнейшей учебы Димы. Я предполагал, что мой сын для начала будет посещать подготовительные шестимесячные курсы при Оксфордском университете, потом поступит в него, а затем...

Евгений Кафельников, Алимжан Тохтахунов, Илья Ковальчук, Анзори Аксентьев, Марат Сафин и Егор Титов на церемонии вручения премии Муз-ТВ

Все, однако, пошло не так, как я планировал.

Дима приехал в Лондон какой-то странный - худой, дерганый, высокомерный. Курил каждые пять минут и как-то нарочито, будто сигаретами хотел подчеркнуть свое какое-то особое положение. Я никак не мог догадаться, что с ним произошло, но вскоре понял: Дима вернулся в Ташкент другим человеком. Во-первых, все знали его калекой, а он стал ходить легко и прямо, словно по мановению волшебной палочки. Во-вторых, он прилетел в Ташкент из Парижа и в глазах своих давних знакомых был чуть ли не иностранцем. Внезапно возникшее острое внимание к нему вскружило парню голову, много лести и лжи быстро подточили его еще неокрепшую душу.

- Что с тобой? - вопрошал я.

- Со мной все в порядке.

- Но я же вижу, что ты изменился.

- Все меняются, папа. - И он закурил, хотя прекрасно знал, что я не курю и не люблю, когда дымят в моем присутствии.

- Ты так говоришь, будто гордишься переменами в себе, а они, между прочим, не в лучшую сторону.

- А разве все люди - ангелы?

- Почему ты куришь?

- Привычка.

- Дима, тебе предстоит жить в оксфордском общежитии вместе с детьми президентов и королей - там надо вести себя подобающе.

- Хочешь сказать, что мои сигареты кому-то мешают?

И совсем Майк Тайсон не страшный...

- Именно так.

- Да совсем не мешают! Почему я не должен курить, если мне хочется?

- Надо считаться с людьми, надо уметь соответствовать здешним нормам. Если ты так будешь себя вести, здесь не уживешься.

- Значит, не уживусь, - раздраженно сказал мой сын. - Клином, что ли, на Оксфорде свет сошелся?

- Дима, что ты себе позволяешь? Ты с отцом разговариваешь! Брось сигарету!

- Да что ты на меня давишь?!

Тут я вспылил и указал на дверь:

- Раз так, собирай вещи и двигай отсюда! Кому ты такой нужен?

Дима сделал вид, что ему все равно, и уехал.

Мне показалось, что небо во время нашей ссоры почернело. Сын и отец разошлись, между нами пролегла пропасть, но гнев мой был столь велик, что о Диме я и слышать ничего не хотел. Если ему наплевать на мое мнение, то наплевать и на меня. Я пытался наладить его жизнь, а он по-хамски растоптал мои планы: в этом случае ничто нас не может связывать, но как это жутко, как больно - отвернуться от родного сына!

После этого я не разговаривал с ним 10 лет, и хотя Дима присылал письма и извинялся, я упорствовал...

Он, конечно, натерпелся за эти годы горя, жизнь его похлестала изрядно. Женитьба счастья не принесла: супруга бросила, потому что он не мог содержать семью, и мне кажется, я физически ощущаю сейчас терзания, которые он в те годы испытывал. Сын пытался вернуться ко мне, завязать хоть какие-то нити отношений, однако я принципиально не шел на контакт, и вот, вернувшись в Москву, получил от него очередное письмо. Дима просил прощения, и я вызвал его к себе. Он сильно изменился, взгляды стали другими, бессмысленное упрямство исчезло. Сейчас он учится, женился, родил мне внуков, и я рад видеть его рядом».

«МОЙ КИНОПЕРСОНАЖ, ВОР, ГОВОРИТ: «МЫ ПРЕСТУПНИКИ, НО НЕ ПРЕДАТЕЛИ РОДИНЫ»

- Вы мемуары издали с романтическим названием «Мой Шелковый путь»...

Со знаменитым российско-австралийским боксером Костей Цзю

- ...а недавно еще две книги написал.

- О чем?

- Одна, «Ангел от кутюр», - про девушку-модель и вообще модельную жизнь, а вторая, «Красавчик», еще не вышла - сейчас ее редактируют.

- Вы часто Ташкент навещаете, места, где прошло ваше детство?

- Уже 20 лет там не был.

- Почему?

- Не знаю. Пока не тянет...

- Какой уголок на свете всего дороже вам и милее?

- Когда я в Париже жил, мне очень там нравилось, хорошо было в Лондоне, в Италии, так что трудно какой-то выделить город, хотя, наверное, милее всего Москва.

- Она не раздражает вас шумом, пробками, суетой?

- Я здесь живу и даже не обращаю на это внимания. А что делать? Позлюсь и тут же все забываю: все равно ничего не изменишь.

- Вы когда-нибудь думали над тем, где бы хотели жить, когда придет старость и уже ни нынешней мобильности, ни публичного образа жизни не будет?

- Живя в Париже, уверен был, что осяду там навсегда...

«С некоторыми дружу по 30, 40, 50 лет. Кто-то отсеялся, но таких совсем мало — большинство все-таки осталось». С Анзори Аксентьевым (второй слева) и Шамилем Тарпищевым (справа)

- Все-таки?

- Да, а сейчас уже не представляю себя нигде, кроме Москвы.

- На 50-летие Давид Тухманов посвятил вам прекрасную песню «Когда над Москвою метут метели...», которую исполняет Иосиф Кобзон...

- ...и Буйнов Саша.

- В прессе проскочило, что слова этой песни сочинила бывшая ваша супруга...

- (Смеется). Это не так.

- Вот и верь после этого журналистам!

- Это точно! Написала эти стихи Анна Саед-Шах, но мне она не супруга.

- Сквозь вашу жизнь прошло много друзей - они теми же остались или многие все же отсеялись?

- Сложно сказать... Кто-то отсеялся, но таких совсем мало - большинство все-таки осталось. С некоторыми дружу по 30, 40, 50 лет, многие, к сожалению, умерли.

- Приходилось ли вам сильно разочаровываться в ком-то из тех, кого считали своим другом?

- Разочарования, наверное, были, но легко прошли...

- ...и следа не оставили?

- Да, и сейчас даже не могу конкретные случаи вспомнить.

- У вас, на мой взгляд, очень киногеничная внешность, и думаю, вы могли бы с успехом сниматься в кино...

«Живите честно, и все у вас будет хорошо!». С Дмитрием Гордоном Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

- А я уже снялся - буквально недавно. Скоро премьера: на телеэкраны выйдет 20-серийный фильм Эльера Ишмухамедова «МУР» - «Московский уголовный розыск», где я играю вора в законе.

- Легко на такую роль согласились?

- Там была фраза, которая мне очень понравилась, - из-за нее-то на это пошел. Представьте: сходка воров, им предлагают помочь немцам, и тут мой персонаж говорит: «Мы преступники, но не предатели Родины» (смеется).

- Что ж, ради такой фразы можно и вора сыграть, а с прототипами своего героя, настоящими ворами в законе, когда-нибудь вы общались, вам было с кого образ лепить?

- Конечно, я много видел воров.

- Это были интересные люди, каждый со своей философией?

- Разные были... Я вот с покойным Славой Япончиком, Вячеславом Кирилловичем Иваньковым, был знаком 43 года. С ним так приятно было беседовать, он столько интересного рассказывал! Его можно было слушать часами, так много он знал: хороший был человек - честный, порядочный, начитанный, умный.

«ИЗ РОССИИ УЕХАЛ ВОВРЕМЯ - ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, ЕСЛИ БЫ ОСТАЛСЯ, ВО ЧТО БЫ ВВЯЗЫВАТЬСЯ ПРИШЛОСЬ?»

- Сейчас воры в законе остались?

- Конечно.

- Но это уже не те воры, что раньше были?

- Ну почему же не те? Вор, он и есть вор, просто жизнь их чуть-чуть изменилась - сегодняшние богаче. Раньше, когда победнее были, жили они все-таки по-другому.

- Нынешние не всегда к тому же сидят, правда?

- Наверное, не всегда.

- Возвращаюсь к кино: мне кажется, интересно могло бы получиться, если бы вы сами написали сценарий, по которому сняли бы картину о вас...

- Не думаю, что получится интересно, потому что о многих подробностях моей жизни никогда говорить не буду. Вот если бы нарушил обет молчания, фильм мог бы и вправду быть увлекательным, но я не вправе рассказывать о том, где проявлял характер, совершал какие-то смелые, решительные поступки.

- Такие, которыми до сих пор гордитесь, есть?

- Их много: ну, например, то, что в 89-м году все оставил и за границу уехал, - это разве не поступок?

- Все бросили?

- Да, представляете? Все-таки я был в России уважаемым человеком (пусть и как картежник), у меня здесь все было, и вот с одной сумочкой рванул за рубеж и там начал с нуля.

- Почему же уехали?

- Потому что такое время настало - в стране большие произошли перемены, и я не знал, как мне быть. Понятия, с которыми советские люди за многие годы свыклись: скажем, спекулянт, - у меня в голове тоже прочно сидели. До сих пор ты жил по одним правилам и законам, а тут к другим привыкать надо - это была ломка привычных устоев, и я не представлял, куда же податься, за что взяться... На Западе подучился бизнесу, немножко сознание изменил.

- Когда, оказавшись на чужбине, поняли, что жить предстоит там, тоска не заела?

- Все было: и тоска, и разочарование... Понимаете, люди, которых встречал здесь десятки лет, когда они приезжали в Союз из-за границы, кому оказывал множество услуг, помогал в бизнесе, просто с кем-то полезным знакомил, звали меня всегда: «Приезжай, приезжай!», но когда я оказался там, не хотели со мной даже здороваться. Все это так тяжело, непонятно было, а помогали, подсказывали уже совсем другие - те, с кем познакомился за кордоном.

- Здесь в то время много убийств было - отстреливали, взрывали и уважаемых, авторитетных людей, прежние правила уже совершенно не действовали. Вы наблюдали за этой жизнью оттуда?

- Да, разумеется.

- И что же об этом думали?

- Ну что я мог думать? Во-первых, какой ужас, а во-вторых, вовремя я уехал. Вы представляете, если бы остался, во что бы пришлось ввязываться? Мне, уважаемому, порядочному человеку надо было бы за себя стоять. Если бы какие-то хулиганы подходили, с ними пришлось бы беседовать, а там уже как повезет: или тебя убьют, или кого-нибудь ты.

- А что, разве до этого к уважаемым людям хулиганы не подходили?

- Конечно же, нет - одно слово «уважаемый» работало.

- Разве тогда молодой поросли, отморозков, которые отрицали любые авторитеты, не было?

- Нет, они появились потом, в 90-е.

- Сегодня вы не сожалеете о том, что за рубежом не задержались, или слава Богу, что так получилось?

- Вы знаете, сложно говорить, потому что я собирался остаться там навсегда. В Европе мне нравилось, я уже сознание свое перевернул, менталитет изменил, то есть жил, как западный человек, и мог остаться там даже после скандала вокруг фигуристов, но в полиции, во время одного из арестов, мне прямо сказали: «Мы сделаем так, чтобы тебя от заграницы тошнило, чтоб ты сам захотел отсюда уехать», и свою угрозу они выполнили.

Когда меня выпустили из итальянской тюрьмы (после того, как Кассационный суд Италии, не увидев никаких доказательств того, что Тохтахунов кого-то на Олимпиаде подкупал, отказал в его экстрадиции в США. - Д. Г.), я еще месяц там жил и все время думал: «Что делать - остаться или нет?». Я же бороться мог, у меня были легальные документы, вид на жительство в Италии, а потом сказал себе: «Ну что я мучаюсь, зачем мне все это? Поеду в Россию, нормально там буду жить, к тому же друзья говорили: «Алик, давай приезжай». Так я и сделал. Приняли они меня хорошо, с их помощью я влился в большой бизнес, и все у меня теперь нормально.

«ЧТО Я О СТАЛИНЕ ДУМАЮ? ЧТО ЕГО СЕЙЧАС НЕ ХВАТАЕТ»

- Что, если не секрет, для вас Украина?

- Ее я как чужую страну не ощущаю и свыкнуться с новыми реалиями не могу. Для меня все осталось, как при Советском Союзе, у меня друзей пол-Киева, пол-Донецка - в общем, пол-Украины, и как это можно заграницей считать, даже представления не имею.

- Когда приезжаете в Киев, у вас есть в этом городе любимые уголки?

- В Киеве мне нравится все: мои друзья везде меня возят, так что я не могу сказать: вот здесь с удовольствием бываю, а там - нет. Каждый раз в разных ресторанах меня угощают, приглашают на футбол.

- Из чего состоит ваш обычный день? Сколько времени вы уделяете работе, встречам с друзьями?

- Ну, часов 15 в день, пожалуй, работаю, а встречи с друзьями у меня целый день, и с ними же бизнес делаю - они ведь мои партнеры.

- Не надоедает вам столько трудиться?

- Наоборот, пока есть охота...

- В свои 62 года вы замечательно выглядите, а на сколько лет себя чувствуете?

- Да лет на 40... Каждый день плаваю, пешком хожу - правда, не очень быстро, не утруждая себя.

- Где вы в Москве душой отдыхаете?

- В основном в центре.

- По Красной площади гуляете иногда?

- Преимущественно вокруг.

- Когда в последний раз в Мавзолее Ленина были?

- Ой, очень давно.

- Помните свои впечатления от первого посещения?

- Вы знаете, я как-то не впечатлился - просто поставил себе мысленно галочку, что был в Мавзолее, и все.

- Вы размышляете на темы, которые вновь сейчас на слуху: о Сталине, о его роли в Победе?

- Конечно.

- Что вы о Сталине думаете?

- Думаю, что его сейчас не хватает.

- Вы так считаете даже после того, как вскрылась масса преступлений с его стороны против личности, против человека?

- Ну кто сейчас утверждать может, что это его преступления? Наверное, в то время там, наверху, не было тех, чьи руки совсем не замараны, а разве сегодня преступления не совершаются? А вчера или позавчера? А до него что, беззакония не творились? Это Россия, в ней так было всегда!

- Страшная Россия страна?

- Нет, но менталитет русского человека особый, на самом деле особый. Помните, как Тютчев сказал: «Умом Россию не понять...» - так и есть. Действительно, того, что здесь делается и как, не поймешь никогда...

- ...но это же страшно...

- Не страшно, а обидно, очень обидно! Такой народ хороший, но... Поэтому-то и думаю: крепкая рука необходима. Вы же в курсе: когда все-таки она была, как выросла мощь страны, сколько заводов построили, фабрик, да просто жилья. Какая держава - именно держава - была!

«У МЕНЯ МИЛЛИОН РУБЛЕЙ СОВЕТСКИХ ПРОПАЛ, НО ОБИДЫ НА СВОЮ РОДИНУ Я НЕ ДЕРЖУ»

- Вы видели образ жизни простых людей и во Франции, и в Италии, и в других европейских странах - может простой россиянин теоретически когда-нибудь так зажить?

- Ну, наверное, хотя сложно сравнивать... Как я уже говорил, они другой жизни не знают, а бедный народ российский, что при царизме хорошего ничего не видел, что при социализме. Сначала всем голову заморочили, что коммунизм будет, потом объявили капитализм, открыли границы, и все так резко стало меняться... Простые люди не знали, куда им деваться, они собирали деньги, и те, у кого 100 тысяч рублей на книжке скопилось, думали, что этого на всю жизнь, на три жизни хватит... Чтобы квартиру получить и оставить детям в наследство, где-то на Севере вкалывали, и все это в один миг исчезло.

- Преступление, правда?

- Конечно!

- У вас тогда много денег пропало?

- Много.

- Сколько, сказать можете?

- Миллион рублей.

- Ничего себе! Плакали?

- Да нет, какое там плакал? Друзья говорили: «Давай мы на них что-то купим тебе, давай поменяем на что-нибудь» - как раз инфляция началась, а я отвечал: «Да нет, оставьте, может, у меня за границей жить не получится и вернусь»... За три-четыре месяца все это превратилось в пшик: только чаю попить и букет цветов купить.

- После этого обиду на свою Родину держите?

- Нет.

- Простили ей миллион?

- Даже об этом не думал... Понимаете, к деньгам я легко отношусь, особенно из-за них не переживаю, оттого что привык проигрывать, выигрывать... Считаю, что проиграл...

- Кстати, редкое для людей состоятельных качество - как правило, чем богаче они, тем жаднее. У вас все наоборот - почему?

- Наверное, это от карт идет, от привычки проигрывать - все-таки человек в этом плане я битый: я же игрок.

- Ну что ж, Алимжан, я благодарен вам за беседу. Мне сегодня хотелось отойти от штампа, стереотипа, который у некоторых наших читателей с именем Тайванчик связан, и показать нормального, умного, щедрого, талантливого, душевного человека, которому есть что сказать и что вспомнить, а в заключение последний вопрос: вы ощущаете себя счастливым, состоявшимся?

- Думаю, да. Прожив жизнь с такими катаклизмами, о которых мы говорили, считаю себя, безусловно, счастливым. У меня есть для этого все: дети и внуки, друзья, которых люблю и которые любят меня...

- ...и ощущение того, что никого вы не предали...

- Да, совершенно верно. Никого не предал, дожил до 62 лет, неплохо выгляжу, чего и читателям всем желаю. Живите честно, и все у вас будет хорошо!

Киев - Москва - Киев

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter