Музыкант Анатолий ВЕКСКЛЯРСКИЙ: «Прежде чем прийти к Богу, я многое перепробовал: наркотики, алкоголь... Даже попытка суицидa была»

Его дорога к храму оказалась извилистой и тернистой. На ней были алкоголь, наркотики, попытка суицида и полное переосмысление своей жизни... Музыкант Анатолий Вексклярский, известный народу как смешной и справедливый ди-джей Толя, начал новую жизнь. Пережив бешеную популярность в середине 90-х, он надолго пропал из виду, но сегодня вновь в строю: пишет красивую музыку, создает мрачноватые рок-постановки...

«МЕНЯ БЕСИЛО, КОГДА В ПРЯМОМ ЭФИРЕ СПРАШИВАЛИ: «КАК ДЕЛА?»

— Жил-был на свете, вещал-творил на сцене и вдруг бесследно исчез из поля зрения... Чем ты занимался все эти годы?

— Меня потеряли еще в 1998 году. Закончив работу с «Грин Грей», я действительно исчез, хотя и продолжал вести на «Гала радио» программу «Мiсячнi транбони». Но она выходила в эфир с 12 до 2 часов ночи, когда все нормальные люди спят. Меня слушали только те, кто хотел услышать. Во время «помаранчевой революции» я избрал для себя позицию наблюдателя, а в одной из программ заявил: «Я в этой стране знаю одного человека, за которого точно смог проголосовать и кто стал бы достойным президентом страны. Его имя объявлю сразу после рекламы». После соответствующей паузы вышел в эфир, но уже голосом ди-джея Толи: «Голосуйте за мене. Лише я зможу довести, що правда в свiтi iснує, завдяки менi ви знову повiрите в завтрашнiй день i свiтле майбутнє...». Дальше, уже как ведущий Вексклярский, я якобы пожурил Толю за нескромность. На этом мои «Транбони» приказали долго жить.

— Сильный был скандал?

— Нет. Руководство решило, что моя программа по рейтингу выходит на четвертое место. При том уровне конкуренции это был приличный показатель, но я-то всегда был первым! Когда я оказался не у дел, пришла пора всерьез задуматься: «А что, собственно, я умею делать в этой жизни?». Попытался поработать на канале «М1».

— Это там ты ежедневно, по три раза в час выскакивал с усиками, ирокезом, дрыгая руками-ногами?

— Да. Таким образом мой персонаж выражал собственное поэтическое видение того, что ежедневно крутится в эфире «М1». Я находил либо самые несуразные моменты в поэзии, либо, наоборот, патетические. Читал этот стеб максимально серьезно. К примеру, навзрыд плакал, декламируя песню Аллы Кудлай:

Серед бiлого дня я ловила коня.
Кiнь рознузданий мчався i мчався.
Серед бiлого дня я лишилась одна,
Бо в дорозi нiхто не встрiчався.

Эта фраза показалась мне достойной исполнения, поэтому декламировал ее много раз. В интернете читал о себе полярные отзывы: от «Это гениально» до «Дебилизм, который развращает наше и без того тупое общество».

Через год руководство канала решило запустить меня в народ: дескать, отныне ди-джей Толя должен напрашиваться к звездам на дом. Передача называлась «Шо у Толi».

— Домой к людям ты приходил в своем экранном образе — с торчащим хохолком, в блестящем костюме да подстреленных штанишках?

— Конечно. Вид был панк-роковский. Передача строилась по принципу «Пока все дома». Первыми в списке значились братья Кличко. Но их представитель по связям с прессой Юра Джой был категоричен: «В офис — пожалуйста, в дом — ни ногой. Они принципиально против». Облом, конечно, но, с другой стороны, неудобно навязываться людям, которые не желают тебя видеть. Словом, начал я навещать тех, кого хорошо знал и кто ди-джеем Толей не пренебрегал. И вскоре понял: мне это неинтересно.

— Вернемся к истокам. Как тебе такая идея в голову пришла — «родить» ди-джея Толю?

— Я мечтал знакомить радиослушателей с новой танцевальной музыкой, которая массово не звучала, и разбавлять ее телефонными разговорами. Надеялся, что, дозвонившись на студию, люди начнут делиться со мной самым сокровенным, попросят совета. Поначалу именно так и было, но вскоре программу начали использовать для тривиальной передачи приветов в прямом эфире. Жутко бесило, когда, попав в эфир, люди у меня начинали интересоваться: «Как дела?». Я предупредил: «Дорогие слушатели! Если кто-нибудь еще раз задаст мне этот идиотский вопрос, будет немедленно отключен». И народ завелся еще больше, включился азарт: сперва дозвониться, потом спросить: «Как дела?» — и вылететь из эфира, приговаривая: «Во мудак!».

Заодно я решил покончить с приветами. Единственное исключение делал для тех, кто пытался таким образом поддержать заключенных. Например: «Вася хочет передать привет братану Вовану, который сейчас на киче парится и твою программу слушает». Это — святое. Вот на том конфликте со слушателями и возник персонаж ди-джей Толя, которого за его гипертрофированную справедливость одни полюбили, другие возненавидели.

— Пьяных звонило много?

— 70 процентов трезвых, 30 — пьяных. Но с поддатыми порой было куда легче общаться, нежели с теми, кто как стекло, но при этом дураки дураками.

В конце концов, я понял, что заигрался и что зовут меня все-таки не ди-джей Толя, а Анатолий Вексклярский. Да и профессию имею другую — певец, музыкант, артист театра. Еще вспомнил, что играл в группе «Т. Р. С. Т.» («Теория Развитого Советского Тоталитаризма»), которую я позже переименовал в группу «Красные». Помнишь такую?

— Еще бы: «Все мы разные — чистые и грязные. Плохие, хорошие, но так же мы похожие!».

— Верно. Кстати, мы были единственными украинскими музыкантами, которые работали с группой «Кино» и в совместном турне объездили весь Советский Союз. Пока «Кино» не отказалось ездить с нами в одном автобусе.

— Что так? От вас дурно пахло, вы ели ненавистное им сало с чесноком?

— Там другое. (Смеется). Их откровенно раздражало то, что зрители принимали нас не хуже. Вначале возникли разногласия у нашего менеджера Ромы Альтера с их менеджером. Конфликт случился на почве денег, «Кино» повело себя крайне агрессивно. Естественно, мы встали на защиту Ромы. Помню, их Каспарян зарядил нашему Альтеру: «Слышишь, ты! Сперва сбрей свои вторичные половые признаки!». (Имелась в виду его борода). Рома не растерялся: «А ты неправильно пользуешься своими первичными!», намекая на сексуальную связь между Густавом и Каспаряном. В дело вмешался охранник, все чуть было не закончилось мордобоем, конфликт перерос во взаимную ненависть. В общем, свой дальнейший путь «Красные» продолжили на поезде.

«ЦОЙ ВЕЛ СЕБЯ ОТСТРАНЕННО — СИДЕЛ И СЛУШАЛ «ЛАСКОВЫЙ МАЙ»

— Виктор Цой принимал участие в разборках?

— Он никогда не вмешивался ни в какие разговоры, вел себя отстраненно. Сидел и слушал «Ласковый май».

— Шутишь?

— Нет. Мы проездили целый месяц, и все они постоянно слушали Юру Шатунова, ну и себя — группу «Кино».

Словом, после 12 лет своего ди-джейства я наконец-то вспомнил, что в первую очередь Анатолий Вексклярский — музыкант, и обратился к Богу с просьбой дать мне возможность написать песни, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Сейчас у меня их 12, две переведены на украинский язык, остальные исполняются на английском. Получились совершенно разные произведения, хотя их идеи схожи.

— Надеюсь, ты исполняешь их не голосом ди-джея Толи?

— Нет, своим. Хотя толком не знаю, как охарактеризовать собственный стиль. Это что-то схожее с рок-оперой, но в рок-опере поют, а у меня еще и разговаривают. Дело в том, что из написанного я создал спектакль под названием «Moral Еast». В нем игра слов — с английского переводится как «моральный восток», а по-русски звучит как «моралист». В спектакле звучит 12 глав, после каждой — песня. Жанр — рок-постановка. Минимум авангарда, все достаточно традиционно.

Участвуют Алексей Горбунов, Юра Хусточка — экс-музыкант «Океана Эльзы», ныне играющий в «Esthetic Education». В главной женской роли — Василиса Фролова, ведущая канала «М1». Четвертым героем должен был быть солист группы «Вася Клаб» Василий Гонтарский. К сожалению, безвременно ушел — лег спать и не проснулся. Теперь его роль играет Виталий Кириченко — солист группы «Нумер 482».

Работает с нами и Витя Придувалов — известный режиссер и клипмейкер. У меня в спектакле он играет одну из ролей. Что интересно, идея спектакля пришла мне в голову еще в 1996 году — тема ведь вечная.

— О чем же твой спектакль? «О лютой ненависти и святой любви»?

— О непонимании человеком того, что он говорит и делает. О том, что в наших душах не осталось ничего святого, — творим беззаконие, а совесть-то мучает. Но при этом есть и такие, кого совесть вовсе не мучает. Они понятия не имеют, что поступают грязно, безбожно.

Я ведь сам, прежде чем прийти к Богу, многое перепробовал — алкоголь, наркотики, была даже попытка суицида. Наглотался таблеток. Если бы родители не вернулись домой раньше времени, умер бы.

Сейчас я завязал со всеми разрушающими здоровье и психику привычками, даже ненормативную лексику не употребляю. Раньше мог скабрезный анекдот рассказать, песню спеть, из которой слова не выкинешь. Сегодня с Сатаной не желаю иметь ничего общего. Мой духовный наставник объяснил, что грязное слово — это молитва дьяволу.

«МЕНЯ ВСЕРЬЕЗ ПЕРЕМКНУЛО — ВЗЯЛ И ПРОДАЛ СВОЮ ХОРОШУЮ КИЕВСКУЮ КВАРТИРУ. ПОСЕЛИЛСЯ В ОБСЕРВАТОРИИ»

— Слышала, ты собрался уходить в монастырь.

— Все может быть. Пути Господни неисповедимы. Но я женат, значит, должен заботиться о супруге. Хотя у нее можно попросить разрешения уйти от суеты мирской. Церковные каноны это позволяют.

— Какой переломный момент подтолкнул тебя к переосмыслению жизни?

— Уход из «Грин Грей». Я думал, что вместе мы — группа. Но в один прекрасный день Дизель объяснил популярно: «Толик, это моя группа. Надеюсь, ты все понял?».

— Но разве ты не считался ее идейным вдохновителем?

— Нет, в этой роли тоже выступал Дизель. А поскольку я на 10 лет его старше, то мог лишь высказывать свое мнение о новой песне, делиться своими познаниями в шоу-бизнесе, не более. Главным всегда был Дизель (Андрей Яценко), Мурик (Дима Муравицкий) на его музыку писал песни. Когда мне это объяснили, я понял: мне там больше делать нечего.

Тогда меня всерьез перемкнуло — я взял и продал свою хорошую киевскую квартиру. Подумал: «А что за дела? Зачем она мне нужна?».

— Сам куда подался?

— Поселился в обсерватории.

— Опять шутишь?

— Не шучу. Это закрытая зона в университетском городке, где живут многие потомки великих украинских астрономов. За ее забором — совершенно другой город. С одной стороны, грязный, слякотный Киев, а там дорожки чистенькие, деревья вековые. Тогда я и влюбился в Бога.

— Но ты-то не астроном. Почему поселился именно в обсерватории?

— Знакомая маклер посоветовала. Жилье оказалось вполне приличным — с кухней, ванной. Правда, без горячей воды. На душе стало хорошо, спокойно, гармонично. Казалось, живу в саду — деревья, яблони, во дворе турник. Рядом обсерватория, куда студенты приходят посмотреть на звезды.

— С «Гринами» остались в нормальных отношениях?

— Конечно. В то время мы виделись каждый день. Когда жил в обсерватории, ребята в гости приходили, я им грибы жарил, которые сам в лесу собирал.

Понимаешь, у них свой путь, у меня — свой. Сегодня я — Анатолий Вексклярский, они — «Грин Грей». Не слышно ни их, ни меня. Одно время мы были конкурентами, затем соратниками, потом... Да ладно, зачем повторяться?

— Сегодня ты женат?

— Да, второй раз. Аня — мое счастье, Благословение. Очень талантливый и многогранный человек. Помогала мне на «Гала радио», будучи музыкальным редактором моей программы. Это человек с очень развитым чувством вкуса и стиля. Плюс настоящая жена, сестра и друг. Не зря теперь меня зовут АннАтолий.

— Надеюсь, вы с ней не в обсерватории живете?

— Нет, в квартире. (Смеется). Заработали, купили. Сейчас все хорошо, я счастлив. Ничего другого мне больше не надо.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter