Исполнительница главной роли в сериале "Черный ворон" Анна ГЕРМ: "Сила женщины в ее слабости, и этим оружием я умею пользоваться"

К Анне Герм известность пришла после 64-серийной картины "Черный ворон". Ее героиня с пушкинским именем Татьяна Ларина была правильной буквально до зубовного скрежета, не то что рыжеволосая чертовка Закаржевская. Возможно, у другой актрисы образ Лариной получился бы пресным, недаром таких "голубых героинь" никому не хочется играть. Но Анне удалось сделать свою Татьяну личностью незаурядной и впрямь похожей как на свою тезку из "Евгения Онегина", так и на саму Аню. Но у популярности "Черного ворона" есть и отрицательная сторона - теперь актрисе предлагают в основном роли с чертовщиной...

"В ПИОНЕРСКОМ ЛАГЕРЕ МЫ ВЫЗЫВАЛИ ДУХОВ ВЫСОЦКОГО И ЕСЕНИНА"

- Анна, все ваши работы так или иначе связаны с мистикой...

- Думаю, дело не во мне - сейчас снимается такое количество фильмов с мистическим уклоном... Татьяна Ларина в "Черном вороне" - моя первая большая работа, поэтому всем и кажется, что я постоянно играю что-то подобное. Кстати, если помните, к самой Лариной мистика не имеет практически никакого отношения, она отразилась только на моменте ее зачатия. Но Таня получилась вполне земной девушкой.

- А Лада в триллере "Мертвый. Живой. Опасный"?

- Фильм снят в жанре классического детектива с элементами мистики. Моей героине сообщают, что ее муж умер, она даже видит его мертвым. А потом начинают происходить необъяснимые события: если человек мертв, он не может вмешиваться в жизнь живых... Чтобы понять, что происходит, Лада начинает собственное расследование... В картине есть очень интересный момент. Моя героиня все время общается с... умершей бабушкой - бывшей циркачкой - с помощью спиритических сеансов. В съемочной группе я оказалась самой сведущей в этом процессе...

- Ну вот, а говорили, что никакого отношения к непознанному миру не имеете!

- Все спиритические знания я почерпнула в пионерском лагере. Однажды, когда вечером было особенно скучно, мы решили погадать. Тут же нашлись знатоки этого дела, под руководством которых мы взяли блюдце и лист бумаги, написали на нем буквы.

- С чьими духами общались?

- Высоцкого, Есенина... Больше всего меня поразило, что блюдце действительно крутилось, а ответы были очень интересными и оригинальными. Для меня так и осталось загадкой, что на самом деле произошло: то ли они действительно нам отвечали, то ли кто-то из присутствующих дурачился. И когда надо было сыграть эту сцену в кино, я вспомнила свой пионерский опыт и вполне профессионально провела спиритический сеанс.

- В жизни вы к гадалкам не обращались?

- Нет, я в это как-то не очень верю. А тот сеанс - детская забава, не более. Вы тоже, наверное, ездили в пионерский лагерь, знаете, какие там развлечения: зубной пастой ночью товарища намазать, клеем "Момент" его тапки к полу приклеить...

- А как вы относитесь к актерским суевериям? Многие ваши коллеги отказываются играть те или иные сцены, боясь, что они могут повториться в реальной жизни.

- Со мной такое случалось, и не раз, но я не связываю это с мистикой. Все, что мы играем, - и классический репертуар, и современные сценарии - основано на опыте конкретных людей. В любой выборочно взятой пьесе вы найдете стоны любовных признаний, разрывов, прощаний. А еще там обязательно будут фразы "я тебя люблю", "все могло быть иначе", "как ты мог такое сказать?!". В реальной жизни ты произносишь те же слова и ловишь себя на мысли: "Господи, я же вчера это уже говорила!". А как выразиться по-другому? Чувства определяют фразы и наоборот. Какие-то ситуации перетекают из искусства в жизнь и обратно. Мы же стараемся как можно достовернее изображать жизненные обстоятельства...

- Но это же опасно: иногда актерам приходится тако-о-ое играть!

- И я в этом смысле не исключение. А уж на какие жертвы приходится идти во имя искусства, зрители порой даже представить себе не могут. В картине "Мертвый. Живой. Опасный", помимо профессиональных актеров, моими партнерами были маленький ребенок и щенок - золотистый ретривер. Кстати, это самая любимая моя порода. Все мечтаю такого завести, но из-за суматошного образа жизни не могу себе этого позволить.

Щенок был совсем маленький, ему нужно было много спать и кушать по часам. А режиссер настаивал, чтобы мы продолжали съемки. Но самым страшным для меня было то, что именно я являлась его главным мучителем: то я с ним играла, то в сумочке несла, то просто на руках держала. Было обидно мучить такое маленькое создание, пусть даже и во имя искусства. В конце концов, несчастный щенок просто начал от меня шарахаться и трястись, хотя ничего плохого я ему не делала!

В 64-серийном "Черном вороне" Анна Герм сыграла настоящую "голубую героиню" - девушку практически без недостатков

Аналогичная история произошла и с маленьким ребенком. На съемочную площадку его принесла мама, очень приятная женщина. Малыш-лапочка - здоровый, ухоженный. Нужно было снять кадр, в котором фотография оживает и кроха начинает плакать. Доводить его до слез пришлось матери - каждая женщина знает, что нужно сделать, чтобы ребенок обиделся и заплакал. Немножко жестоко, но увы... Потом я должна была взять расстроенное дитя на руки и играть с ним. Он смотрел на меня с такой обидой, что я просто взмолилась: "Что же это за режиссер, который заставляет меня мучить животных и детей!".

- Обывателям часто кажется, что ваша работа очень легкая...

- Для меня сложность заключалась уже в том, что я поднимала ребенка. После травмы позвоночника мне этого нельзя делать категорически! Часто надо бегать по холоду или просто стоять на жутком ветру в юбочке и блузочке из тонкого шелка. Или париться в шубе в летнюю жару. Сегодня ни для кого не секрет, что у киношников никогда не совпадают времена года: лето они снимают зимой и наоборот. Если выбирать из двух зол меньшее, то лично я предпочитаю жару, потому что пар, как известно, костей не ломит.

- Вы упомянули травму позвоночника... Насколько я знаю, вы чуть было не остались парализованной?

- Такая опасность существовала. Одно время я уже совсем было отчаялась, не верила, что врачи смогут мне помочь. И тогда мне попалась на глаза книжечка легендарного силача Юрия Власова, у которого, как известно, в свое время были проблемы со спиной. С тех пор я понимаю, что в жизни нет ничего случайного - все люди и знания приходят к нам в нужный момент. В общем, я тогда, несмотря на сильную боль, пошла работать в театр пластической драмы. Научилась танцевать разными стилями, включая молодежные. От боли темнело в глазах, но я продолжала прыгать. А ведь мне даже в общественном транспорте ездить нельзя было, там же трясло. В общем, со временем мне удалось немного восстановиться, окончательно же вылечили меня врачи, за что я им всегда буду благодарна.

- Какая же вы сильная женщина!

- Во всяком случае, я себя такой считаю. Морально закаляюсь и буду впредь совершенствовать свой характер. Каждый человек должен уметь постоять за себя. Хотя иногда сила женщины в ее слабости, и если нужно, этим оружием я тоже могу пользоваться...

"НОЖОМ ВОДИЛИ ПЕРЕД МОИМ ЛИЦОМ - БУКВАЛЬНО В НЕСКОЛЬКИХ САНТИМЕТРАХ ОТ ГЛАЗ И ШЕИ..."

- А с риском для жизни сниматься приходилось?

- Если бы вы не задали этот вопрос, я бы, наверное, и не вспомнила ту давнюю историю... Однажды на съемках реквизитор принесла незатупленный нож, и меня порезал мой партнер. Правда, смехотворно - была всего лишь небольшая ранка на руке. Но сцена была очень эмоциональной: все толкали друг друга, а меня очень крепко держали двое актеров. Этим ножом водили перед моим лицом - буквально в нескольких сантиметрах от глаз и шеи. И когда все было практически отснято, актер случайно коснулся тесаком моей руки - тут же, как от лезвия бритвы, появилась рана. Все просто остолбенели, потому что поняли: одно неловкое движение, и неизвестно, чем все могло бы закончиться. Я тогда испугалась ужасно! Ведь из-за ерунды могла бы стать инвалидом.

После этого случая я, не полагаясь ни на кого, начала внимательно проверять реквизит. И когда на других съемках принесли топор, с которым мой партнер должен был за мной бегать, внимательно его обследовала. Нормальный топорик, железный, им запросто можно срубить небольшое деревце. Его слегка затупили, но все равно он был тяжелым, и получить таким по голове тоже не хотелось.

Поэтому я попросила сделать бутафорский топор, издалека похожий на настоящий. Актер, даже очень ловкий и подготовленный, всего лишь человек, он может покалечить тебя... нечаянно. У меня самой был однажды такой случай: я очень сильно ударила партнера, потому что у меня соскользнула рука. Слава Богу, обошлось без жертв, но ему было очень больно, а мне неприятно. Стало быть, надо подстраховываться.

- В общем, вы на съемочной площадке курируете охрану труда?

- А что делать? Иногда ведь приходится доверять свое здоровье, а то и жизнь людям, которых ты видишь первый раз. Ты же не знаешь, насколько твой партнер внимательный и собранный. Вдруг у него реакция замедленная?! Он может не понимать всей серьезности происходящего. Поэтому на съемках я всегда прошу все службы беречь нас, актеров. К сожалению, не могу распространить эти правила на всю нашу киноиндустрию, но, во всяком случае, вокруг себя стараюсь создавать атмосферу безопасности.

- Давайте вернемся к "Черному ворону". Вас, наверное, повально начали узнавать именно после этого сериала?

- (Смеется). А меня редко узнают! У меня такое лицо, что не только зрители, но и приятели могут спокойно пройти мимо. Зрители же опознают только по улыбке. Давно заметила, что если держу, как говорится, морду топором, никто меня не трогает. Стоит только войти в контакт и улыбнуться, как сразу говорят: "Ой, а мы вас знаем!".

К тому же актрисам часто приходится менять внешность... Я за последние несколько лет столько раз перекрашивалась, делала разные прически, да взрослела, в конце концов! Правда, есть актеры, которые всеми правдами и неправдами стремятся сохранить тот образ, с которым они когда-то прославились. Долгие годы его холят, лелеют и поддерживают, чтобы убеждаться: зритель их любит! Но я к их числу не принадлежу. Вообще, люблю маскироваться, потому что предпочитаю быть не столько действующим лицом, сколько наблюдателем. Когда ты в центре внимания, поневоле начинаешь подыгрывать, делать то, чего от тебя ждут. А в качестве зрителя ты свободен.

- Из своих наблюдений берете что-то для новых ролей?

- Не только. Я ведь еще и пишущий человек, поэтому часто фиксирую для себя какие-то выражения, делаю зарисовки характеров. Иногда даже могу не удержаться и что-то сфотографировать.

- Когда я договаривалась об интервью, мне сказали, что у вас очень плотный график - вы работаете по 15 часов в сутки. Что это - душевная потребность или материальная необходимость?

- Образ жизни. Я просто не могу иначе. Причем такой была с самого детства - сколько себя помню, все время была чем-то занята. Единственный возможный для меня отдых - перемена деятельности. Сейчас, если хочу отдохнуть, беру холсты, краски и рисую. Когда устаю, сажусь за письменный стол и пишу. Есть много вещей, которые люблю и умею делать.

А еще мне очень нравится учиться. В этом смысле очень близки американцы, которые не стесняются постигать новое всю жизнь. Иногда вообще все бросаю, обкладываюсь учебниками и начинаю заниматься самообразованием. Бывают, конечно, моменты, особенно после съемок, когда накатывает страшная усталость - и моральная (после эмоциональных сцен, где надо играть слезы, крики), и физическая (иногда приходится много ходить и бегать). Тогда могу целый день проспать, чтобы как-то восстановиться. Но такое бывает редко.

"КОГДА В БЛОКАДУ ЛЮДИ ВАРИЛИ КОЖАНЫЕ РЕМНИ, МОЯ БАБУШКА ВЫРАСТИЛА НА ПОДОКОННИКЕ ДВА ОГУРЧИКА"

- Значит, работа для вас важнее личной жизни?

- Ни в коем случае! Я вообще считаю, что нельзя целиком и полностью концентрироваться на работе, даже из суеверия. Как только ты начинаешь делать из чего-то культ - будь то дела или личная жизнь, - это по какому-то непонятному людьми закону подлости сразу же исчезает из твоей жизни. У меня был такой период - до сих пор считаю его одним из самых тяжелых в своей жизни. Долгое время сидела без работы, а когда она наконец появилась, я так волновалась, что не могла играть. Надо стараться ко всему относиться легко, тогда и складываться все будет лучше.

- Насколько далеко вы пускаете в душу журналистов?

- Естественно, до определенного предела. Но с некоторых пор никогда в интервью не отказываю. Порой вашему брату, журналисту, лучше соврать, чем сказать "нет".

- Неожиданное признание!

- Одна журналистка задала мне вопрос, на который я не хотела отвечать. И я ей честно об этом сказала. Но она прочитала отказ, как неприятную для меня информацию. И взяла на себя смелость от первого - то есть от моего! - лица прокомментировать ситуацию. Теперь я просто по-другому себя веду. Не упираюсь, играю, шучу. Наверное, в жизни во всех малоприятных вещах нужно искать смешное, тогда легче жить.

- Совет профессионального психолога. Увлекаетесь психологией?

- В детстве и юности я действительно мечтала стать психологом. С 12 лет читала книги по специальности. И сейчас, если есть возможность поупражняться в этой области или что-то почитать, делаю это с удовольствием.

- Но вы ведь можете применить свои знания и на практике, занявшись режиссурой, которая, как известно, является прикладной психологией.

- А я уже этим занимаюсь. Кстати, именно у вас в Украине мою дипломную работу - короткометражку об Анне Ахматовой - буквально завалили призами. Это случилось на Ялтинском телефоруме, откуда я привезла целый чемодан подарков.

- Почему для своего кинодебюта вы выбрали историю поэтессы Cеребряного века?

- Было бы, наверное, странно, будучи коренной санкт-петербурженкой, не любить стихи. Правда, в последнее время эта моя страсть поутихла, но когда-то я очень много их читала и даже учила наизусть. Ахматова - моя особая любовь, я могла навскидку продекламировать больше половины ее стихов. Но одно - ее сказка "У самого моря" - не давала мне покоя. Теперь я осуществила свою давнюю задумку.

- Правда ли, что в вашем городе живет совершенно особая порода людей?

- Там вообще все по-другому, чем в Москве или, скажем, в Киеве. Прежде всего климат иной. Я только со временем стала понимать, насколько сильно он влияет на людей. Осень наступает уже в августе. Все ползают, как сонные мухи, самая распространенная болезнь - мигрень. Конечно, от такого физического состояния и душевное соответствующее. Появляется много философских и мистических мыслей, вообще, как-то тяжело на душе.

Но именно наши люди пережили блокаду и не сломались. Моя героическая бабушка выжила, потому что очень верила в Бога. Она тушила шашки на крыше, разбивала на Неве лед - водопровод-то весь замерз, воды в городе не было. Люди выращивали капусту прямо на газонах. Но моя бабуленька пошла еще дальше. Знаете, что она вырастила на подоконнике?

- Может быть, лук?

- Огурчики! Блокадникам выдавали пайку хлеба, которая наполовину состояла из опилок. Самое главное, как говорила бабушка, не съесть ее сразу, а поделить на три-четыре части и кушать по расписанию в течение дня. Представьте себе, у нее на подоконнике зеленели огурцы. Это же какую силу воли нужно иметь, чтобы дать им дозреть и не съесть, когда в пищу шла каждая травинка?! Люди варили кожаные ремни! А она вырастила два огурчика...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter