Мэр Киева Виталий КЛИЧКО: «Собирался ли Янукович меня ударить? Когда-нибудь я напишу мемуары, и там будет много интересного»

«Ревности к Порошенко у меня нет»

---

---

— Виталий, за всю свою профессиональную карьеру ты ни разу не побывал в нокауте и даже в нокдауне — в политике такое теоретически возможно?

— Самое главное — в жизни, как и в боксе, никогда не оставаться на полу, вставать, дальше бороться, и только в этом случае победа всегда будет за тобой. Слава богу, в политике, точно так же, как и в спорте, я не позволял себе оказаться в нокдауне или в нокауте.

— Помню, в 2014-м, когда бушевал Майдан, главным претендентом на президентский пост в Украине, как всем казалось, был именно ты...

— Посты для меня никакого значения не имеют, главное — это способность реализовать себя, возможность влиять на процессы, поэтому я взял на себя ответственную роль мэра Киева. Уверен, что все реформы, все изменения начинаются в сердце страны — со столицы. За то время, пока я на этом посту, сделано очень много, и я рад, что мне есть чем отчитываться перед киевлянами, перед украинцами. Я знаю, как много мне еще предстоит сделать, ведь киевляне доверили мне отстаивать их интересы, чем ежедневно и занимаюсь.

— До сих пор немало разговоров о ка­кой-то тайной встрече в Вене, на которой вас было трое: Порошенко, ты и Фирташ — и на которой якобы Фирташ уговорил тебя идти в мэры Киева, а не в президенты: это правда или нет?

— Все свои решения я принимаю сам, лично, и за это несу личную ответственность, а как политик обязан встречаться с разными людьми, абсолютно разными, но специальных встреч у меня никогда не было.

— Киевский уровень для тебя не мал — как тебе самому кажется?

— Поверь, задач столько, так многое необходимо сделать для того, чтобы реализовать ожидания людей, что я не меряю — мал уровень или велик... Сегодня в Киеве по сравнению с прошлым, 2016-м годом, рост производства увеличился на пол­тора процента, практически отсутствует безработица, у нас самая высокая в стране заработная плата. Мы не забываем о социально незащищенных людях, поэтому в Киеве (это для тех, кто слышит нас в других регионах) работают 200 пунктов продажи социального хлеба: хлеб стоит 4 гривны 5 копеек... В наших коммунальных аптеках «Фармация» 300 наименований лекарств, которые можно купить по карточке киевлянина на 30 процентов дешевле, чем в коммерческих аптеках, — это очень важно, мы увеличили поступления в бюджет на 30 процентов. Все понимают, что без финансовых ресурсов те же дороги сделать нельзя, поэтому деньги, которые собираем, вкладываем в то, чтобы менять жизнь города. В прошлом году сделано колоссальное количество дорог, беспрецедентное...

— ...столько на моей памяти не делалось никогда...

— Да, даже в самые лучшие времена — при Омельченко, когда 100 процентов налогов на доходы с физических лиц оставались в бюджете города. 84 улицы, 200 километров... Я понимаю, что сейчас многие киевляне меня критикуют, но поверь, одновременно улучшить все дороги невозможно — в Киеве их общая протяженность составляет 1667 километров, и 80 процентов из них не отвечают необходимому уров­­ню. Мы перекладываем асфальт, которому 30-40 лет, хотя по техническим нормативам его долж­ны перекладывать максимум лет через 8-10. Дороги, которые мы сегодня делаем, уже четырехкратно превысили отпущенные сроки. В этом году мы должны отремонтировать еще 300 километров дорог, и мы с этим справимся.

В прошлом году были открыты семь детских садов и две новые современные школы, я также поставил перед собой задачу: к концу моей каденции, через четыре года, очередь в детские сады, которая сегодня составляет больше 10 тысяч детей, должна равняться нулю.

Задачи грандиозные... Достройка Подольско-Воскресенского мос­та, например... Трудно представить, но документация на мост датирована 1979 годом, — 40 лет назад! — и до сегодняшнего дня он не построен, а я сказал: «Через три года мы должны открыть по нему движение».

Я провел переговоры с немецкой стороной, мы привлекли инвесторов, немецких специалистов, выделили 200 тысяч евро на четкую аналитику Подольско-Воскресенского моста. Уже в апреле в Киев приедет министр инфраструктуры Германии — уверен, мы все-таки сдвинемся с мертвой точки и стро­ительство моста начнется в этом году.

Все изменить одномоментно невозможно, но шаги, которые сделаны, — это база для больших перемен. Я хочу жить в европейской стране, с нормальными стандартами жизни, но я не живу в Европе и знаю, что смогу это сделать у нас, в Киеве, в Ук­раине.

— Когда ты видишь, как Петр Алексеевич Порошенко занимается большой международной политикой, есть какая-то ревность — типа, «а ведь на его месте мог быть я»?

— Такому количеству встреч, которые я провожу, могут позавидовать многие политики (улыбается). Да, я использую свой статус — меня во всем мире знают. Критикуют порой за то, что я якобы очень часто езжу за границу, но каждая такая поездка имеет результат. Когда впервые в Давос от­правился, привез систему Smart City, и уже через четыре месяца Киев присоединился к 2500 городам мира, в которых она действует. Поехал туда же в следующий раз — в Киеве появилось современное такси Uber. Съездил в Германию — привез 15 современных снегоуборочных машин, которые очень помогли нам этой зимой.

Опять же в ответ на критику хочу сказать: я согласен, может, убирать нужно намного лучше, но зима снежная была... Львов встал, Одесса встала...

— ...даже Харьков...

— Харьков, Днепр, а в Киеве 100 процентов коммунального транспорта — трамваи, автобусы, троллейбусы — вышли на свои линии. Да, техники еще не хватает, но будем закупать...

— То есть ревности к Петру Алексе­евичу нет?

— Нет. Мне есть чем заниматься, чтобы ею не терзаться.

«Януковичу я не то что в глаза смотреть — видеть его не хочу»

— По моим данным, американцы пла­нируют преемниками Петра Порошенко или тебя, или Валентина Наливайченко — ты об этом знаешь?

— Вопрос провокационный. Я никогда об этом не думал. Во-первых, киевляне доверили мне отстаивать интересы нашего города — я уже об этом говорил, и моя задача в том, чтобы изменения, начатые в Кие­ве, продолжались во всех городах Ук­раины. Во-вторых, только украинцы (не аме­риканцы, не европейцы) могут дать полномочия тому или иному кандидату, поэтому то, что кто-то кого-то рассматривает, не имеет смысла.

— Президентом ты когда-нибудь станешь?

— Повторюсь: тот или иной пост для меня не имеет значения. На этот вопрос один мой товарищ классно ответил: «Слушай, сколько президентов в мире? Более 200. Сколько мэров городов? Десятки тысяч...

— ...а абсолютных чемпионов мира...

— (Смеется). А чемпионов мира по боксу сколько? На пальцах можно пересчитать», поэтому амбиция у меня одна — я хочу жить в европейской стране, с нормальными стандартами. Я знаю, что смогу это сделать у нас, в Киеве, в Украине, и это ключевая моя задача.

— Я помню, как во время Майдана ты, Тягнибок и Яценюк ездили периодически на переговоры к Януковичу. Это тяжело тогда было — напротив Януковича сидеть?

— (Вздыхает). Достаточно непростая бы­ла ситуация... Ты понимаешь, что в ответе за жизни очень многих людей, что в любой момент тебя могут обмануть, к тому же человек, сидящий напротив тебя, узурпировал власть... Ответственность была колоссальная!

— Недавно Янукович заявил, что хотел бы встретиться с Яценюком, Тягнибоком и Кличко, чтобы посмотреть им в глаза, — у тебя есть желание снова посмотреть в глаза Януковичу?

— Человеку, который предал родину, писал письма с просьбой о введении российских войск в Украину и причастен к расстрелам мирных демонстрантов, я не то что в глаза смотреть — видеть его не хочу.

— Экс-президент Янукович, я это твердо знаю, мог своих подчиненных ударить — некоторым министрам даже ломал носы. Соблазна применить физическую силу к Виталию Кличко у него никогда не возникало?

— (Улыбается). Не знаю... Атаковать человека...

— ...который кое-что может...

— ...и до сих пор владеет мировым рекордом по нокаутам, который в Книге рекордов Гиннесса зафиксирован и еще не побит... Это был бы не то что очень смелый, а сумасшедший поступок (смеется).

— Я не случайно об этом спросил — один из участников встреч лидеров оп­позиции с Януковичем во время Май­да­на рассказывал мне, что когда ты сказал Виктору Федоровичу что-то не­лицеприятное в глаза и ему это не понравилось, он вскочил и трусцой побежал через длинный овальный стол, чтобы тебя ударить, — это правда?

— Ты, Дмитрий, так информирован... Думаю, здравый смысл подсказал Януковичу этого не делать.

— То есть он все-таки вскочил?

— (Пауза). Когда-нибудь я напишу мемуары, и там будет достаточно много интересного.

— Но это правда, что когда Янукович уже к тебе побежал, Яценюк забился от страха под стол и стал кричать: «Виталик, извинись — ты не знаешь, что сейчас будет!»?

— Повторюсь: когда-нибудь я напишу мемуары, и там будет много информации.

— Тебе, порядочному человеку, у которого есть принципы и понимание, где добро, а где зло, никогда не хотелось послать Януковича в нокаут?

— (Со вздохом). Очень много политиков есть, которым хотелось бы, как говорится, вправить мозги, но в политике, как и в жизни, слово сильнее, чем физическая сила. Политики, которые соревнуются в физическом противостоянии, у которых не хватает дара убеждения, используют физическую силу (кстати, боксерскими способностями обладают немногие), но выглядят они, мягко говоря, очень некрасиво, и за таких стыд­но. Стыдно, когда видишь столкновения в Верховной Раде, когда за неимением аргументов депутаты начинают использовать свои...

— ...способности...

— Нет, способностей у них нет — свою физическую силу. Это не добавляет авторитета ни им, ни, к большому сожалению, украинскому политикуму.

«Кто-то называет меня Боссом или Шефом, еще я слышал «Большой»

— Когда-то мне в интервью ты сказал: «Кое-кому в Киевсовете уши надрать не мешало бы. И не только уши — думаю, что и задницу». Не хочется ли тебе иногда от души врезать кому-нибудь из обнаглевших политиков? Помню, когда я был еще депутатом Киевсо­ве­та, Игорь Мосейчук как-то вскочил со своего места с криком: «Я тебе сейчас... (словом «лицо» я заменю другое) лицо набью — не посмотрю, что ты чемпион мира!» — и побежал к тебе...

— По дороге он еще кричал: «Держите меня!». (Смеется). Я очень рад тому, что за многие годы (а, чтобы отправить оппонента в горизонтальное желательно положение, без сознания, мастерство я более 30 лет шлифовал), даже имея рекорд по нокаутам, я никогда не использовал своих спортивных способностей за пределами ринга. Очень надеюсь, что никогда пользоваться этим не буду, а всех, кто пытается мне вызов бросать, кто хочет помериться силой, могу пригласить в спортивный зал (там есть квадрат ринга), выдать перчатки и провести там пару уроков.

— Как за глаза тебя подчиненные называют, знаешь?

— Из того, что до меня доходило... Может, потому, что я долгое время имел контракт с компанией Boss, кто-то называет Боссом или Шефом. Еще я слышал «Большой»...

— ...Длинный, Боксер...

— Да? (Удивленно). Не слышал.

— Что из того, что удалось тебе на пос­ту мэра Киева, самое, на твой взгляд, яркое? О чем можно с гордостью сказать: «Я это сделал!»?

— Только что вот закончилось заседание наблюдательного совета Фонда «Бабий Яр», и я уверен, что этот проект, который мы уже начали реализовывать, будет одним из самых весомых. Мы учредили «Урок Бабьего Яра» в Киеве — молодое поколение должно знать свою историю, историю своего города. За 75 лет на том месте, где было уничтожено, в основном по национальному признаку, более 100 тысяч человек, ничего не было сделано... Я рассматриваю это как свою миссию — создать Мемориал жертвам Холокоста. Такие мемориалы есть в Иерусалиме, в Вене, в Берлине...

— ...в Польше...

— ...в Вашингтоне, даже в Лос-Анджелесе, а в Киеве, где было расстреляно ог­ром­ное количество людей, нет. Я убежден: мы должны это сделать, чтобы учить молодое поколение не повторять ошибок прошлого. Для будущего нашего города, нашей страны это очень важно, и это не киевский и даже не украинский — это мировой проект.

Уверен, что увенчается успехом строительство Подольско-Воскресенского моста, а еще мы начали реконструкцию зоопарка, который уже вернули в Мировую ассоциацию зоопарков, и через несколько лет каждый его посетитель будет получать позитивные эмоции. Очень часто у людей, которые приходят в зоопарк и видят животных за решетками, возникает к ним жалость, — значит, это нехороший зоопарк. В нашем, киевском, не будет клеток и посетителей от животных будет отделять только ров, сделанный при помощи новейших технологий и ноу-хау, которые используются в лучших современных зоопарках мира.

«Папа, — воскликнул Егор, — а чего же ты не сказал, что мы к Терминатору в гости идем?»

— Многие молодые люди, оканчивающие школы, университеты, говорят одно: «Надо отсюда валить, потому что толку здесь не будет». Я вижу, как часто ты ездишь за границу и привозишь оттуда контракты. Скажи: инвестор хочет идти в Киев?

— По сравнению с прошлым годом мы увеличили инвестиции в четыре раза, а в нынешних условиях это очень непросто. Инвесторам я заявляю: я лично готов работать «бодигардом» вашего бизнеса, сопровождать его, чтобы убрать бюрократические препоны, которые на их пути существуют...

— И они верят честному слову?

— Доверие возникает на личном уровне. Мне верят, у меня есть (и это самое важное) репутация, и я делаю все для того, чтобы ни в коем случае ее не потерять.

Что касается молодежи, которая собирается уезжать... Вот один из хороших примеров. В Быдгоще (есть в Польше такой город) делают трамваи четвертого поколения — бесшумные, с Wi-Fi, с низким полом... Мы несколько таких в качестве эксперимента купили. Поляки говорят: «Покупайте еще», а я им: «Давайте делать такие трамваи у нас». Приехал на их завод — там половина рабочих из Украины. Я их спросил: «Почему вы уехали?». Они в ответ: «Вернемся, если будут хорошие зарплаты — такие же, как в Польше» — это одно из условий. Сейчас поляки налаживают производство у нас, в Киеве, а это дополнительные инвестиции, дополнительные рабочие места, дополнительные налоги в бюд­жет. Такие примеры необходимы, и я делаю все для того, чтобы и производство, и рабочие места были, чтобы молодежь не уезжала и имела перспективы развития.

— Будут ли у нас дороги, как, например, в Германии?

— Я уже говорил: сделано 200 километров дорог, более того, на них есть пять лет гарантии, и заявления о том, что дороги якобы сошли со снегом, относятся не к новым дорогам, а к старым.

— Несколько спортивных вопросов. Кто был самым сильным твоим соперником, когда ты выходил на ринг?

— Скажу честно: я столько ударов за всю карьеру не пропускал, сколько в бое (его назвали «бой гигантов») с Ленноксом Льюисом.

— Ты подтянут, животика нет, руки в порядке. Спортивную форму как-то поддерживаешь или такого уровня мас­теру это не нужно?

— Сегодня у меня такая психологическая нагрузка, что накопившийся стресс нужно снимать. У политиков есть разные способы снятия стресса, но употреблять спиртные напитки или что-либо другое я не собираюсь. Самым лучшим средством служит хорошая тренировка, поэтому каждое утро, в половине седьмого, я в спортзале, а уже в девять — в мэрском кресле. Мне нужно быть в хорошей форме, и спорт в этом помогает — физически и психологически.

— Сегодня выйти на ринг и боксировать на высоком уровне ты смог бы? Тело, руки помнят?

— (Смеется). Есть у хороших боксеров пословица: «Мастерство не пропивается» — это, конечно, шутка, а тем, кто хочет видеть Кличко на ринге, напомню: 29 апреля Владимир Кличко выйдет на ринг на стадионе Wembley в Лондоне. Билеты распродались за один день — 90 тысяч человек...

— ...страшное дело...

— ...хотят видеть бой двух олимпийских чемпионов — Владимира Кличко и Энтони Джошуа (он еще ни одного боя не проиграл, все выиграл нокаутом), который одно время был спарринг-партнером Владимира. Джошуа — 28 лет, Кличко — 40, поэтому интересно, что победит: молодость и напор или опыт и зрелость?

— Ты мало пропускал ударов, тем не менее что-то все равно перепадало... К услугам пластических хирургов обращаться приходилось?

— Один раз — после поединка с Ленноксом Льюисом, чтобы исключить дальнейшие рассечения, чтобы они в будущих боях не повторялись и не было жестких шрамов.

— Когда ты был юным, у тебя дома висела фотография Шварценеггера, а когда ты уже стал известен, в доме у Щварценеггера появилось твое фото. Скажи: со Шварценеггером и со Сталлоне ты до сих пор дружишь?

— (Улыбается). Мы очень хорошие приятели, и я рад, что встречаемся часто. В детстве в моей комнате, как и у многих мальчишек, было огромное количество фотографий моих кумиров, среди них — Щварценеггер и Сталлоне, и я никогда не думал, что когда-нибудь они будут сидеть в первом ряду и держать за меня кулаки, что мы будем дружить. Арнольд поучаствовал в Володином благотворительном аукционе — отдал свою куртку, чтобы помочь больным детям. Куртка, в которой Шварценеггер играл Терминатора, была продана за 300 тысяч долларов.

— Это правда, что когда однажды Шварценеггер пригласил тебя в гости, ты решил взять с собой сына, а он не хотел идти?

— (Смеется). Это интересная история. Я в тот момент жил в Лос-Анджелесе, был день рождения Арнольда, я позвонил, чтобы его поздравить. Он спросил: «Ты где?». Я ответил: «В Лос-Анджелесе». Он: «Да ты что? Приходи ко мне домой!». В общем, пригласил, а Егор, мой старший, которому тогда лет пять-шесть было, смотрел мультфильмы. Я ему говорю: «Идем, нас губернатор в гости приглашает» (тогда Шварценеггер был губернатором Калифорнии), а он: «Папа, я хочу мультик смотреть». Я: «Нас Шварценеггер приглашает», а он опять: «Папа...».

В общем, несмотря на слезы, я Егора с собой взял. Он всю дорогу протестовал, а когда приехали, посмотрел на Шварценеггера и воскликнул: «Папа, а чего же ты не сказал, что мы к Терминатору в гости идем?».

— Ты очень много политиков видел — кто из них произвел на тебя самое яркое впечатление?

— Есть много людей, которые прошли через непростые времена, и хотя политика делает людей жестче, они смогли остаться людьми... Меня впечатлили Клинтон...

— ...Билл?..

— ...да и Йошка Фишер — два человека, которые, несмотря на достаточно долгую жизнь в политике, остались человечными.

«Не думаю, что Путин держал кулаки за Кличко, — думаю, что держал за Поветкина, тем не менее Поветкину это не помогло»

— С Путиным ты никогда не общался?

— Очень коротко, еще во времена моей спортивной карьеры.

— Я слышал, что Путин — твой фанат: ты это знаешь?

— Знаю, что когда Владимир Кличко боксировал в Москве с Поветкиным, все ожидали, что Путин появится на поединке... Не думаю, что он держал кулаки за Кличко, — думаю, что держал за Поветкина, тем не менее Поветкину это не помогло.

— Трамп, насколько мне известно, часто приходил на твои бои как болельщик — пообщаться с ним тебе удалось?

— Да. Мы с Володей в «Тадж-Махале» боксировали — это арена, которая принадлежит Трампу, и он неоднократно бывал на наших поединках. Мы с ним общались, в гости к нему ходили, а после того, как он стал президентом, у нас не было возможности снова встретиться, хотя он передавал нам приветы. Ему, правда, сейчас есть чем заниматься, поэтому мы как-нибудь потом, при возможности, встретимся, пообщаемся, вспомним прошлое (улыбается).

— Ты родился в Киргизии, и иногда тебя даже спрашивали, не киргиз ли ты, но я слышал, что у тебя есть еврейские корни, — это правда?

— В Киргизии я родился, потому что отец был военным авиатором. Мы сменили очень много военных баз, городков. Брат родился уже в Казахстане, но это не означает...

— ...что Володя — казах...

— (Смеется). Мы жили в России, в Прибалтике, в Чехии, а что касается еврейских корней... После того как я начал заниматься проектом мемориала в Бабьем Яру, все больше и больше людей стали об этом спрашивать.

— Но это правда, что твоя бабушка по отцу — еврейка, ее родственники пошли в гетто и дедушка всю войну ее укрывал?

— Действительно, была такая история, но о том, что дедушка спас бабушку от расстрела, я совершенно случайно узнал, уже из прессы.

«Самая забавная моя оговорка о замах, которые лежат в Кабмине. Или что нужно готовиться к земле»

— Весь YuoTube завален твоими оговорками...

— (Улыбается). Скоро, я уже обещал, выпущу книжку своих изречений, так что почитать будет интересно.

— С афоризмами Виктора Степановича Черномырдина, с которым мы дружили, тоже книжки выпускались, и он от этого кайфовал, а какая твоя оговорка, на твой взгляд, самая забавная?

— О замах, которые лежат в Кабмине. Или что нужно готовиться к земле (смеется).

— После твоей неудачной попытки во время выборов мэра сделать подъем с переворотом одна женщина, стоявшая рядом, сказала: «Тю, сосиска»...

— Это был «выход на две» — такое гимнастическое упражнение. Костюм, который на мне был...

— ...и куртка...

— ...да, и куртка сделать это не позволили, и поэтому выполнил «подъем с переворотом». Чемпиона мира, в статусе которого я нахожусь, еще никогда...

— ...«сосиской» не называли...

— ...поэтому пришлось сразу же доказать, что я в хорошей форме, а вообще, если политика, который делает «подъем с переворотом», называть «сосиской»... Дай бог, чтобы другие политики смогли хотя бы от пола отжаться.

— Постоянное общение с десятками тысяч людей, бесконечные селфи, автографы... Это не утомляет — по-человечески?

— Очень здорово, что люди обращаются с просьбой сделать селфи, сфотографироваться, дать автограф. Ко многим политикам в нелицеприятных выражениях об­ращаются, там не то что автограф взять или фотографию сделать — их посылают куда подальше. Надеюсь, что ко мне такие эпитеты применяться не будут, во всяком случае, я делаю все для того, чтобы у людей всегда было желание сфотографироваться со мной, чтобы у них оставалась хорошая память.

— Ты, на мой взгляд, единственный из украинских политиков, происхождение капиталов которого не вызывает абсолютно никаких вопросов: человек заработал деньги своими кулаками и может быть счастлив и горд оттого, что ему не надо оправдываться.

Ты — уважаемый человек, во всем мире тебя любят. Я несколько раз видел, как в Германии, во Франции к тебе подходили люди с восторгом (даже у нас не так, как там). У тебя есть деньги — легальные, честные, ты мог бы сегодня лежать на пляже в любом уголке мира, радоваться общению с детьми, с женой, смотреть фильмы, спектакли, куда-то ходить, общаться с друзьями. Вместо этого ты разгребаешь эти авгиевы конюшни, которые укорачивают тебе жизнь. Тебе эта политика не надоела? Не хочется к черту все бросить?

— (Задумался). На Западе, хоть там действительно хорошо, я жить не хочу — хочу жить по тем же стандартам, но в Украине, и я их могу создавать. Говорят, если хочешь, чтобы было сделано хорошо, сделай все сам. Я знаю, что Украина — прекрасная страна, с прекрасными людьми, с колоссальным потенциалом, и я хочу жить у себя дома, но для многих политика — это метод зарабатывания...

— ...для большинства...

— Многие идут туда именно для этого, а мне зарабатывать не нужно — я обеспеченный человек, и заработанные деньги дают мне возможность спать крепко, спокойно — в отличие от других персонажей, для которых политика является способом украсть, обмануть. На самом деле, непростое задание я перед собой поставил, но делаю все для того, чтобы изменить страну, мой город, и у меня это получается.

Все больше и больше людей приходят с благодарностью. Сделали ремонт в подъез­де, установили детскую или спортивную площадку, уложили асфальт... Это как посадить дерево: чтобы оно плодоносило, должно пройти время. Скоро три года, как я мэр, и наконец-то маховик, который мы запустили, начал постепенно давать нужные результаты. Их будет больше и больше! Огромное количество проектов мы в Киеве реализовываем, люди видят, как мы стараемся, какие изменения происходят, и это доставляет мне большое удовольст­вие.

«Может, когда-нибудь одну из киевских улиц назовут моим именем»

— Твои дети не обижаются на тебя за то, что ты уделяешь внимание разным дядям и тетям, а им — не так много, как хотелось бы?

— Каждую свободную минуту я стараюсь проводить с детьми. Дети — это наше продолжение, мы очень хотим, чтобы они стали лучше, чем мы...

— Ну, в твоем случае куда уж лучше...

— (Смеется). Я стараюсь передать детям знания, опыт. Действительно, времени не хватает, но они с пониманием к этому относятся.

— Ты — Герой Украины, но, честно говоря, я никогда не видел, чтобы на тебе сияла звезда героя. Хоть раз ее на­девал?

— В свое время я получил колоссальное количество наград — от спортивных медалей и поясов до государственных орденов, но пояса и медали надевал только в момент их вручения. У меня никогда не было желания навесить на себя все и ходить так по городу. Зачем? Для чего?

— В Киеве в последнее время очень часто переименовывают улицы и в основном правильно делают. Улица Виталия Кличко когда-нибудь в Киеве будет?

— Я уже о своих амбициях говорил, но есть еще маленькая мечта (улыбается). Может, когда-нибудь одну из киевских улиц назовут моим именем, но не за спортивные заслуги, а за то, какие изменения произойдут в Киеве с моей помощью. Я очень стараюсь и очень надеюсь, что у меня получится. Нет, не надеюсь — знаю, что получится, потому что самое главное — ставить перед собой задачу и работать, и тогда ничего невозможного нет. Любая мечта, любая цель будет всегда достижима, если ты сильно этого хочешь, упорно к этому стремишься.

— Есть люди, общение с которыми да­же чтение книг иногда заменяет. Какие люди в твоей жизни сыграли решающую роль, общение с кем сделало тебя тем Виталием Кличко, которого все знают?

— Я благодарен Всевышнему — он посылал мне в жизни немало хороших людей, из общения с которыми я черпал для себя очень многое. Это то, что остается в тебе, и эти советы, эти разговоры, это общение ты проносишь через всю свою жизнь — как пример, как наставление. Я не буду перечислять всех, это довольно длинный список, к тому же кого-то могу забыть, и люди обидятся.

— Ты весьма сентиментальный человек, а еще, знаю, ты очень любишь поэзию и сам пишешь стихи. Помню, как однажды в Киев приехал Евгений Евтушенко и, увидев тебя, как ребенок, воскликнул: «Боже! Живой Кличко!», а ты к нему подошел и прочитал наизусть его стихотворение, которое никогда даже в школьную программу не входило, — его мало кто знал, и Евтушенко заплакал... Он просто этого не ожидал (тоже сентиментальный), поэтому напоследок я попросил бы тебя что-нибудь прочесть. Вот то, что на сердце...

— Перед началом нашего интервью узнал, что сегодня 87-й день рождения Лины Костенко, поэтому прочту маленький отрывок из ее стихотворения.

І все на світі треба пережити,
І кожен фініш — це, по суті, старт,
І наперед не треба ворожити,
І за минулим плакати не варт.

Хотел бы, пользуясь случаем, еще раз поблагодарить Лину Васильевну за то, что она делает, за то, что она есть. Многие вещи, которые невозможно передать в прозе, люди иногда выражают в стихотворной форме, и здорово, что есть такие поэты, как Лина Костенко, Евгений Евтушенко... Эти люди дарят нам незабываемые эмоции, а если день прошел без эмоций, он стирается из памяти. Я хотел бы пожелать всем хороших эмоций, позитивного настроения, а тебе спасибо за то, что меня пригласил.

Записала Татьяна ОРЕЛ

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter