Сергей УРСУЛЯК: «Украина — моя вторая родина, папа — украинец, и то, что между нами сейчас происходит, меня очень печалит. Читателям этой книги желаю в первую очередь, чтобы время как можно быстрее все исправило, излечило, загладило»

Совсем недавно это мое ин­тервью Дмитрию Гордону в YouTube пересмотрел — про­грамма очень хорошего качества, беседа, полностью отражающая ту ситуацию и меня, тогдашнего. Кстати, когда мы с Дмитрием встречались, работу над сериалом «Тихий Дон» я только начинал, не знал еще толком, как все получится, но был уверен в том, что мои дочери заняты в этой картине не будут, а в результате младшая, Даша, в ней таки сыграла, причем од­ну из главных героинь — Наталью. С улыбкой этот эпизод для себя отметил: мол, как убеждал, что нет, а в итоге вышло, что да, и слава богу.

Мне и тогда, и сейчас понравилось, что разговор наш не только о «Ликвидации» был, хотя без нее, конечно, не обойтись. Гордон очень профессиональный интервьюер, он понимал, с кем говорит, о чем, качественные вопросы задавал — бессмысленных у него нет. Общаться с таким человеком интересно, ему хочется и о кино, и об актерах, и о детях рас­сказывать — даже о собаке. С людьми же, которым абсолютно все равно, что спрашивать и у кого, лишь бы в итоге статью написать либо программу выпустить, и делиться-то чем-то смысла особого нет: если им, спра­шивающим, это не надо, тебе-то зачем? Ради пиара? Так о том, плох режиссер или хорош, лучше всего его фильмы скажут, а не умение беседы с журналистами вес­ти.

Часто один и тот же вопрос задают (вот и Дмитрий спросил), будет ли у «Ликвидации» продолжение. Я, ес­ли честно, уже не раз слышал: якобы будет, разговоры об этом спустя год после выхода сериала начались, но, как по мне, «Ликвидация» — это вещь, замкнутая в самой себе, и второй, третий или какой-то еще сезон снимать можно было бы, если бы, над первой частью работая, мы имели в виду, что и продолжение последует.

Мне предлагали за «Ликвидацию-2» взять­ся, но я себя в этом процессе не увидел (я не сторонник этого, а, скорее, против­ник), тем не менее пообещал, что если хороший, достойный первой части сценарий напишут, с удовольствием в это дело включусь. Сценарий, сама история — это ведь, по сути, главное: зрители его на цитаты, ставшие крылатыми фразами, причем абсолютно народными, растащили — мало кто, «кар­тина маслом» произнося, с фильмом это ассоциирует. Так что снимут вторую часть или нет — вопрос, наверное, не ко мне, а к писателям-сценаристам, к продюсерам...

Знаю, что в Украине, как и в России, «Лик­видацию» лю­бят, и мне это приятно. Я Дмитрию Гордону обмолвился, что режиссерам постсоветских стран не с Голливудом конкурировать нужно, который совершенно из другой почвы вырос, а хотя бы с лучшими образцами со­ветского кино — того, что здесь же, но до нас было соз­дано. Об­раз­но говоря, с самими собой, так почему бы мне с самим собой, 10-летней давности, посоревноваться не попробовать? Тогда видно будет, приобрел я что-то за эти годы или, наоборот, утратил, причем последнее констатировать очень бы не хотелось.

Чем я сегодня живу? Дмитрий книгу в печать готовит, а я к съемочному процессу приступаю — в работе у меня роман Алексея Иванова «Ненастье». Это не наше, но почти наше время: 90-е годы, многим хорошо знакомые, афганцы, вернувшиеся с войны и в новое общество попавшие, в другие реалии. Разумеется, чтобы нынешнему зрителю фильм понятнее был и ближе, сюжет немного адаптировать пришлось, но те, кто книгу читал, могут не беспокоиться: «Ненастье» Иванова они узнают.

Пишу вот об этом и думаю: а ведь когда мы интервью с Гордоном записывали, примерно то же самое я о «Тихом Доне» рассказывал. Как мы следы казачества на Дону искали, как актеров выбирали, к съемкам готовились... Когда это было — вчера или позавчера? Время не просто летит — мы даже отчета себе не отдаем, насколько оно стремительное!

Читателям этой книги желаю в первую очередь, чтобы время, — если ему это под­властно, — как можно быстрее все исправило, залечило, загладило, чтобы отношения между Украиной и Россией перестали быть такими, какими сейчас являются. Ук­раина — моя вторая родина, папа мой ук­раинец, и то, что между нами сейчас происходит, меня очень печалит.

Жизненный опыт — все-таки более чем полвека прожито — подсказывает: в любых войнах, конфликтах и спорах, какими бы тяжелыми и затяжными они ни были, не искусственное политическое, а настоящее людское побеждает — умение слышать друг друга и понимать. Между нами это есть, я уверен, и хотя нам не дают это друг другу продемонстрировать, надеяться, верить, жить и работать надо однознач­но!