А судьи кто?

Валентина Волошенюк, юрист 

Специально для «Бульвара Гордона»

Не так давно (хотя на самом деле таки давно — для нашей страны год — это практически вечность) мы рассказывали во всех отношениях волшебную историю о приключениях борца за права трудящихся (в собственном лице), о некой барышне Коссе Ирине Викторовне. Просто чтобы напомнить — барышня Коссе с переменным успехом работала звукооператором в Театре драмы имени Леси Украинки, но в какой-то момент ее творческое начало взяло верх над другими несомненными достоинствами уважаемой дамы, привело к радикальному увлечению нетрадиционными методами самолечения. В тяжелом выборе между назначенным врачом планом лечения и соблазнительной поездкой на курорты Испании госпожа Коссе все же выбрала страну корриды, фламенко и сангрии, а не скучные таблетки и микстуры.

Мухи — отдельно, а фрикадельки — в первую очередь 

Такого прорыва нетрадиционности, к сожалению, не оценило руководство театра — и госпожа Коссе была уволена за прогул. Очевидно, стресс от ужасной несправедливости был достаточно сильным — ведь, как можно судить по дальнейшему ходу событий, у госпожи Коссе временно пропала память. А как иначе объяснить, что о своих тяжких страданиях госпожа Коссе вспомнила только через шесть лет после описываемых событий, мы не знаем.

Как бы то ни было, когда память вернулась, наша героиня с пролетарским задором начала штурмовать украинские суды с разнообразными и чрезвычайно креативными исками. И здесь творческое начало госпожи Коссе вошло в резонанс с не менее творческим и нетривиальным творческим началом нашей судебной системы. В прошлый раз мы писали о том, как наша героиня элегантно и без лишних рефлексий пыталась получить от Театра имени Леси Украинки почти миллион гривен, потому что ей было очень нужно. На этот раз история у нас не менее блестящая и еще более многомерная.

Теперь, как оказалось, госпожа Коссе решила восстановиться на работе. Ну действительно, всего то каких-то шесть лет прошло. Предполагаем, что память госпожи Коссе возвращалась к ней фрагментами. В одном месте она помнила только, что ей должны деньги, но не была уверена, за что.

А в другом вдруг вспомнила, что у нее еще и работа была. И как ответственная персона, решила таки эту работу работать. Конечно, борец за права трудящихся не может просто уйти с работы. Нужно, чтобы его восстановили с момента «незаконного увольнения», то есть с 2010 года. Творческий подход: приступает к работе человек сегодня, но уже такое ощущение, что шесть лет проработала. Конечно, такой фокус сама не провернешь — здесь нужны масштабные волшебники, то есть суд. И наша героиня снова пошла в суд, но уже с другим иском. По принципу мухи — отдельно, а фрикадельки — в первую очередь.

Суд был тот самый, знаменитый Броварской горрайонный суд Киевской области. На этот раз, правда, фортуна повернулась к госпоже Коссе немного боком, потому что дело попало к другому судье (благо Броварской суд богат на судей). Суд ответственно отнесся к рассмотрению дела — принял дело к производству в декабре 2016 года и внимательно, всестороннее и подробно исследовал обстоятельства дела. Год. Потом еще год. Потом еще немного. Дело же государственного значения, стратегическое.

Судить так судить

Разумные сроки рассмотрения? Гражданский процесс? Ну, ответ на эти дилетантские вопросы вы уже читали в предыдущей статье. За то время в стране прошла судебная реформа, и ее мощное влияние тяжело не заметить. Когда в январе 2019 года по делу было принято решение, оказалось, что чудеса таки случаются, однако не совсем те, в которые верила наша героиня, — в иске госпоже Коссе было отказано на основании пропуска сроков исковой давности. Уже тот факт, что суд вспомнил об исковой давности, мы считаем огромным шагом вперед (в прошлый раз эта мысль судам в голову не пришла), а понадобилось более двух лет рассмотрения дела, чтобы об этом упомянуть, — ничего, не все сразу, реформа — штука непростая.

Но на этом высокий суд не остановился, судить так судить. Не знаем, лавры царя Соломона не давали покоя судье, слоноголовый индусский бог мудрости Ганеша временно вселился или что-то другое случилось — но судья орлиным взглядом осмотрел тома судебного дела, затем вернулся во времени более чем на восемь лет назад и там выяснил, что театр уволил госпожу Коссе незаконно. Почему, спросите вы? Ответ прост и прекрасен, как и все, связанное с этой историей.

Дело в том, что госпожа Коссе имела листок нетрудоспособности. Но выписали ей тот листок с нарушениями, заочно, пока его выписывали — наша героиня укладывала чемоданы, а пока она должна была «болеть гайморитом» — то нежилась на испанском курорте, лечила, очевидно, что-то другое. Целое служебное расследование было проведено в Броварской центральной районной больнице по этому поводу, материалы которого подшиты к делу. Вот прямо так и написано: «Комиссия пришла к выводу, что листок нетрудоспособности врач продолжила заранее без больной, с 18 по 22 июня 2010 больная нарушила режим лечения, а листок нетрудоспособности с 16 по 22 июня 2010 выдано необоснованно».

О таких вещах, как Инструкция о порядке заполнения листка нетрудоспособности, и вспоминать неприлично — там украинским по белому написано, что продолжение листка нетрудоспособности возможно только в случае посещения больным врача. Но судья на такие мелочи внимания не обратил — листок нетрудоспособности — это всегда листок нетрудоспособности, а кто там чем болел и болел вообще в 2010 году — но это и есть, по сути дела, судейская работа: пронизывать взглядом пласты времени и пространства.

Суд каким-то образом понял, что пребывание на курорте не опровергает факта нетрудоспособности. Что театр не проверил подлинность больничного листа (то, что театр с этой целью обратился к Броварской центральной районной больнице, от которой и получил ответ, судью не смутило). Что раз госпоже Коссе после воз­вращения из отпуска снова диагностировали болезнь, то она и весь отпуск болела (то есть судья не только сумел каким-то образом вернуться в 2010 год, но еще и сам смог диагноз нашей героине поставить). А вы говорите, судебная реформа не работает.

В бумаге написано — болел, значит, болел

Несмотря на всю очевидную комедийностью ситуации, на самом деле все не так весело, скорее, наоборот. Имеем мысль, что такого рода судейские решения создают опасный прецедент в масштабах всей страны. Потому что если такая судебная практика станет общераспространенной, то каждый недобросовестный работник сможет добиться восстановления на работе на основании сфабрикованного листка нетрудоспособности.

Закон пишет нам простую и очевидную вещь — судебное решение должно быть обоснованным. И далее пишет — обоснованным является решение, принятое на основании полно и всесторонне выясненных обстоятельств. Нет, явно не все о таком слышали, не все читали Гражданский процессуальный кодекс. Есть листок не­трудоспособности, что вам еще надо, ироды? Болел, не болел? — не важно. Больничный нарисованный на колене неизвестно кем? — не важно. Во время «болезни» уле­тел на курорт, нырял в изумрудные волны, потреблял вещества неизвестного действия и происхождения, другим способом пробовал жизненные удовольствия? — не важно. Есть листок нетрудоспособности, значит, был не­трудо­способным. Значит, не могли увольнять. Значит, восстановить на работе и выплатить зарплату за девять лет.

Говорите, шесть лет много, исковая давность прошла? Так у барышни Коссе прошла, а обратись она не через шесть, а через три года — это еще не прошла. Выплатить ей не миллион гривен, а полмиллиона. И пусть работает. Ты смотри, что себе надумали — больного человека увольнять. В бумаге написано — болел, значит, болел. И кто-то другой, к кому память вернется раньше, — обратится с подобным требованием в суд. И еще один. И еще не один. И так — по всей стране. Именно такие случаи, когда приобретают системность и масштаб, и превращают нашу судебную систему, и, не станем себя обманывать, всю нашу страну, в территорию анархии и хаоса.

Сейчас нетривиальное судебное решение Броварского горрайонного суда по иску барышни Коссе обжаловано в апелляционном порядке. Традиционно будем надеяться, что в апелляционные суды реформа добралась в менее причудливых и прихотливых формах, там дело рассмотрят не так креативно и все же обратят внимание на материалы дела и требования закона. И выложат все сухим, точным и неинтересным языком процессуальных документов. Как, впрочем, и должно быть.