Евгений МУРАЕВ: «Порошенко — мерзавец, подонок, мародер: я с удовольствием подержал бы его за горло»

«Революция должна приводить к смене элит»

— Революцию достоинства ты пару лет назад назвал переворотом.

— Я и до сих пор так считаю.

Что такое революция? Прямой перевод этого слова — «переворот». Революция должна приводить к смене элит. А что у нас произошло? Люди, на крови получившие власть, никогда бы ее демократическим путем не получили. И что они начали делать? Страна продолжила углубляться в коррупцию.

— Усугубили?

---

---

— Да. Полностью вошли под внешнее управление. Происходит деиндустриализация страны, гибнут целые отрасли. Это самая большая проблема. Вторая основная проблема — трудовая миграция. Мы потеряли 10 миллионов квалифицированных кадров. Вырастить их или, как говорят, «нарожают»? Быстро не получится. Эти 10 миллионов увозят с собой детей, следующее поколение. Это коллапс. То, что происходит в сфере образования, — это полная дебилизация.

Отсутствие подготовки в точных науках, профтехническое образование полностью умерло, институты, которые сокращают целые кафедры. Мы плодим юристов и экономистов, они не нужны стране в таком количестве. Считаю, должен быть государственный заказ и бизнес-заказ. Бизнес­мен прекрасно понимает, что такое текучка кадров, когда условная Марья Ивановна уйдет на пенсию, ее вакансию надо будет заместить. Такой реестр можно будет создать по всем предприятиям, государственным и частным. Тогда можно формировать заказ на обучение специалистов.

Если премьер-министр страны не Гройсман, а нормальный адекватный человек, у которого есть план развития на 15-20 лет, он должен понимать, каких специалистов не будет хватать через пять лет, когда всту­пит в активную фазу развитие того или иного направления. Это комплексная экосистема. Транснациональные корпорации мыслят на 10-20 лет вперед. У нас плана развития страны на год нет. Буквально все идет в режиме пожарной команды. Они латают дыры, причем не за счет заработанных средств, а за счет заимствованных. МВФ, другие финансовые институции, облигации внутреннего государственного зай­ма — 22 процента годовых.

Мы потеряли 13 тысяч наших граждан убитыми, по официальным данным. Мы потеряли огромные территории. Аннексирован Крым. Неподконтрольная территория Донбасса насчитывает совокупно семь миллионов наших граждан. Ну кто-то временно переехал...

— Да, съехали многие.

— О них забыло государство, они вынуждены выживать. Благодаря мэрам приграничных городов они получают хотя бы какую-то помощь. Мы получили конфликт с Российской Федерацией, который можно было прогнозировать. После разрыва Харьковских соглашений, попытки выгнать российский флот из Крыма было очевидно, что будет противодействие. Политики должны были это понимать. Я уверен, они об этом знали. После попытки аннексии, когда только зарождались эти процессы, никто не вмешался. Они полностью абстрагировались, позволив это сделать. Думаю, это произошло в виде размена на легитимизацию собственной власти. Ведь Россия их, по сути, признала потом. А дальше, чтобы не было вопроса по Крыму, произошел Донбасс, все акценты сместились на активную, горячую фазу противостояния.

— Не без участия власти?

— Безусловно. Вспомни, как Гиркин выходил из Славянска. Он шесть часов шел захватывать Донецк.

— Да, никто не тронул.

— Вспомни, как самолеты заходили над колонной и просили разрешения у Турчинова атаковать ее.

— Был отбой.

— То есть им позволили это сделать. Конфликт искусственно разжигали. Что происходит дальше? У нас полностью останавливается весь юго-восток, все промышленные предприятия, экспортно ориентированные на рынки стран СНГ. Мы потеряли половину ВВП на тот момент. Для читателей объясню: валовый внутренний продукт — это объем товаров и услуг, который производит страна для внутреннего потребления и для экспорта. Весь наш объем производства был 183 миллиарда долларов в 2013 году, в 2015-м — 90 миллиардов долларов.

Это остановка предприятий, непоступление в бюджет, отсутствие валютной выручки, девальвация, деградация экономики в целом. Это потеря рабочих мест и 10 миллионов мигрантов. Как я могу относиться к произошедшему на Майдане, если оно стало звеном цепи этих событий? Не потому, что люди вышли на Майдан, а потому, что к власти пришли подонки. Они осознанно, в обмен на возможность паразитировать на коррупционных потоках и схемах, которые Порошенко не зарубил, а углубил и расширил, сдали страну. Надеюсь, наступит период, когда они начнут отвечать.

«Азаров уезжал, чтобы вернуться»

— Правда ли, что именно ты вывез Николая Яновича Азарова из Украины на своем личном автомобиле?

— Правда.

— Как это происходило?

— Он находился в Харькове. Уже не был премьер-министром. Янукович, если помните, сдал его в обмен... Было две версии. По одной, он предлагал этот пост Яценюку, чтобы сгладить протестные настроения. По другой, хотел назначить Арбузова — удобный момент, чтобы «молодую команду» расставить на ключевые посты.

— Он давно хотел убрать Азарова, верно?

— Хотел заменить людьми сына. Уже была подготовлена целая команда, она всем известна, фамилии вспоминать нет смысла.

— Арбузов, Колобов, Захарченко...

— Все они сейчас не живут в нашей стране. Любят ее издалека. А может, даже и не любят. Неважно, это история, которая не имеет сослагательного наклонения... Так вот, Азаров был в городе. Мы были знакомы по государственной работе.

— У вас были хорошие отношения?

— Рабочие отношения. Я видел его в жизни несколько раз, но отношусь с уважением до сих пор. Был пилотный проект по энергосбережению, он проходил в 10 областях. И мой район единственный дал экономический эффект. Я лазил с тепловизором, проверял, где происходят потери тепла. Часть сетей, предварительно изолировав, положили в землю, часть перевели на автономку, построили альтернативные котельные. И тогда, при росте цены на энергоносители, мы смогли снизить тарифы на 15 процентов. Азаров приглашал меня в Киев на круглые столы, я делился опытом. Как-то так начались нормальные отношения. Для нас и для многих в Украине Аза­ров ассоциируется с периодом стабильности. Пять лет была стабильная национальная валюта, каждый квартал производилась индексация зарплат, пенсий, наблюдался их рост.

Почему он позвонил мне, а не Добкину или кому-то еще? Не знаю. Мы встретились. Он попросил: «Можешь меня отвезти в Белгород?» Я отвез. Должен был забрать через два дня, но он уже не вернулся. Разговоры вели чисто рабочие.

— Какая машина была?

— Если не ошибаюсь, джип Lexus 570. Он ехал на переднем сиденье.

— За рулем ты был?

— Я. Он не находился в розыске, в его отношении не было ни одного, даже надуманного обвинения. Мы спокойно пересекли границу.

— Охрана была в машине?

— Был один человек.

— Вещи какие-то?

— Дорожная сумка, небольшая.

— Он уезжал, чтобы вернуться?

— Да. Через два дня я должен был его забрать. Но произошли известные события, и он уже не вернулся.

— Потрясающе! Никто не понимал, что он не вернется?

— Нет. Об этом и речи не было. Он со­бирался возвращаться, однозначно. Строил планы, собирался предпринимать какие-то действия. Но у него уже не было никаких полномочий. Тогда все выходило из-под контроля. Он, как государственный человек, за это, естественно, переживал.

— Более пяти лет Крым находится в аннексированном состоянии. Ты себе задавал вопрос: «Чей он?».

— Никогда. Мне ярлыки вешают регулярно. Я считаю Крым и Донбасс территорией Украины. Да, сейчас это неконтролируемые территории. И это «заслуга» власти. Власть сделала все для того, чтобы мы тяжело работали над возвращением в первую очередь людей. Что происходило? Бло­када, отключение света, Кива взрывал опоры. Помнишь? Я обращался в право­охранительные органы. Это трактуется чисто по статье «терроризм». Внесли в ЕРДР, до сих пор никто не рассматривал. Взорвал Кива опоры, а через две недели запустили энергомост со стороны России. Бросили несколько ниток.

— Да, Путин лично подключал.

— Что это было? Кого должен Крым любить в результате, если наши властные или провластные уроды делают все для того, чтобы наши же граждане нас ненавидели? Устраиваем продуктовую, энергетическую, водную блокаду. Как Крым будет их воспринимать?

«Вакарчук пустой, как барабан»

— Петр Алексеевич Порошенко как президент тебе нравился?

— Мерзавец, подонок, мародер. Считаю, что он должен сидеть в тюрьме. Он должен ответить за всех погибших, за пять лет, вычеркнутых из жизни каждого человека, и еще за десятки лет, в течение которых придется все это разгребать. Это самое страшное, что случалось с Украиной. Честно скажу: я думал, что человек, который стоит миллиард на старте, не разменяется на другие деньги, попытается войти в историю, сделать так, чтобы его фамилией называли улицы, а возможно, города. И у него был шанс. Как он им воспользовался?

— Ты с ним часто встречался?

— С Порошенко? Слава богу, нет. Но я бы с удовольствием подержал его за горло.

— За горло?

— Конечно. Я же дал ему оценку. Надеюсь, ее дадут ему и правоохранительные органы.

— Порошенко был выгоден России?

— Безусловно. Если посмотреть на список Медведчука — Бойко, вы сразу увидите это.

— Еще несколько лет назад ты и Вадим Рабинович казались одним целым. Какая черная кошка между вами пробежала?

— Мы знакомы уже несколько десятилетий. Он в жизни очень прикольный дядька, с чувством юмора...

— Анекдотов много знает...

— Но если нужно что-то монетизировать, он это делает, к сожалению, даже несмотря на дружбу... Я думаю, он вообще не сильно переживает. Во-первых, ему 66 лет — он как-то несильно обеспокоен перспективой страны через 5-10 лет. У меня немножко другая мотивация, другие цели и задачи.

— Что за перепалка с Вакарчуком произошла у тебя в эфире телеканала «1+1»?

— Да нет у меня перепалки... Он пустой, как барабан. Я думал, он более умный... Ре­чевки, лозунги... По-моему, он не понимает, куда он идет. У него одни эфемерные фразы: открыто, прозрачно, коррупция... Они на этой хромой кобыле скачут с 2005 года, а толку. Одни и те же замызганные штампы, начинаешь копать — а там пустота, начинаешь задавать вопросы — а там агрессия, потому что знаний нет. Не знаешь — надо нападать. Наверное, его так кто-то научил из технологов. Выглядит это жалко, и команда жалкая. Они грантоеды, представители Сороса. Я считаю, что это колонна внешнего управления. Гораздо легче не стране дать 100 миллиардов на развитие, а взять 225 козликов, завести их в парламент, чтобы они голосовали то, что нужно внешнему управителю.

Записали Дмитрий НЕЙМЫРОК
и Николай ПОДДУБНЫЙ

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter