Евгений ПЕТРОСЯН: «Утесов меня учил: «Никогда не говори о коллегах плохо, а то получится, будто сам лучше их. Я стараюсь, но язык иногда так и чешется...»

Любая встреча публики с мягким, корректным ее любимцем всегда более чем насыщенна. Фрагменты спектаклей, импровизации, старые монологи и произведения молодых авторов. Иногда — несанкционированные взрывы петард в киноконцертном зале или грохот дискотеки за его стенами. Это два с половиной часа искреннего, взахлеб, хохота! Профилактической от мерзостей жизни «смехотерапии»... И поразительной по нынешним временам скромности: «Ребятки! Милиция! Не надо, не надо меня охранять! Кому я нужен? Вы лучше сядьте, концерт посмотрите...».

«РАЗГОВОРЫ О ТОМ, ЧТО СМЕХ В ЖИЗНИ ИССЯК, ВЕДУТ ТЕ, КТО СБЕЖАЛ СО СЦЕНЫ»

— Евгений Ваганович, по телепередачам, прессе, литературе, не говоря уж о реальности, складывается впечатление, что из нашей жизни исчез естественный, живой юмор и стала она какой-то не смешной. Будто при соцзастое смеялись мы больше и радостнее...

— С моей точки зрения, наш юмористический фольклор — самый выдающийся фольклор в мире! Наиболее метафоричный, многогранный, яркий и многообразный. Так, как шутит наш народ, ни один народ не шутит. Поверьте, мне есть с чем сравнивать! И все эти досужие разговоры — не более чем издевательство и некомпетентность.

Мы не ценим свой юмор, как и многое другое свое... Между тем наши артисты тоже самые сильные, самые художественные в мире! Так, как смеются на наших концертах, не смеются нигде, никогда, ни у кого...

И потом, юмор есть не что иное, как отражение жизни в кривом зеркале. Говорить о том, что у нас плохой юмор, неправильно. Это у нас жизнь плохая!

А разговоры, о которых вы упомянули, ведутся людьми безнравственными. Потому что юмор в трудные минуты жизни народа выполняет нравственную функцию: с ним легче как-то. Он восполняет дефицит радости... В благополучные минуты, когда все замечательно, все богаты, здоровы и веселы, юмор менее нужен. Даже и без шуток хорошо. А когда всем трудно, юмор необходим!

Обратите внимание, рассуждения о том, что смех в жизни иссяк, ведут в основном те, кто сбежал со сцены. Они увлеклись бизнесом, торгуют нефтью, алмазами... Они богатейшие люди, и естественно, Бог им перекрыл творчество. Они разучились смешить и поэтому говорят, что юмор нынче плохой, жанра нет... А вы, журналисты, вольно или невольно их поддерживаете. Выбирайте, с кем быть...

«Я ИНОГДА ЗАГЛЯДЫВАЮ В ЮМОРИСТИЧЕСКИЕ ОТСЕКИ ИНТЕРНЕТА — ТАМ 20 ПРОЦЕНТОВ МОИХ ШУТОК»

— Получается, что истинное творчество — привилегия бедных?

С супругой и коллегой Еленой Степаненко

— Я не говорил, что бедных, вы меня не подлавливайте! Я так не говорил. Я говорю, что человек не может заниматься и творчеством, и бизнесом одновременно! Нельзя: энергетика уходит в другую сторону! Невозможно заниматься двумя делами сразу.

— Что, по-вашему, «смешно» и «не смешно»?

— Что вызывает радость, смех, то и смешно! А самое смешное — то, над чем смеется зрительный зал. Потому что зал — это собирательный разум, собирательный интеллект и собирательное чувство юмора. Именно сумма чувства юмора выводит оценку смешному. Мы с вами можем смеяться над чем-то, а скажи это зрительному залу — он и не улыбнется. Значит, смешно было не объективно, а субъективно — только нам с вами... Зал — это социальный срез. Там смеются над тем, что смешно нашему обществу.

Один из моих оппонентов однажды написал, что я — фальсификатор, что на моих концертах люди не смеются и я подставляю фонограмму смеха в телепрограммы. Ну приходите и посмотрите, как и что подставляется!

— А зачем вашим оппонентам возводить на вас напраслину?

— Они должны себя так вести, эти люди от лукавого! Должны нам мешать и искоренять нас — потому что они нас ведут к концу света, а мы сопротивляемся. Юмор — это божественное явление. Бог дал юмор человеку, чтобы ему легче было на этом свете. Как Ницше сказал: «Человек смеется, потому что он много страдал».

— Помните ли вы свою первую публичную шутку?

— Я шутил еще в школе — выступал в школьных концертах и с детства хотел стать артистом. Поэтому у меня было много-много шуток. Разных.

Как-то одному очень знаменитому артисту я сказал: «Большое тебе спасибо! Ты сегодня по телевидению рассказал шутку, с которой я выступал еще в школьных концертах». Почти через полвека я услышал собственное: «Наш человек — недоверчивый. Вот скажи, что на небе 300 миллиардов 488 миллионов две тысячи 100 звезд, — он и поверит. А напиши на двери: «Осторожно, окрашено!» — не поверит ни за что! Подойдет, пальцем ткнет, лишь тогда признает: «Да-а, действительно окрашено...».

Вот, собственно, эта шутка и была одной из первых. А вообще, знаете, я заглядываю иногда в юмористические отсеки интернета — там 20 процентов моих шуток.

«ЮМОР —ЭТО КОММЕНТАТОР ЖИЗНИ»

— Для вас существуют эталоны — профессиональные и человеческие?

«Человек не может заниматься творчеством и бизнесом одновременно. Энергетика уходит...». Евгений Ваганович со своей творческой группой

— Безусловно! Это большие художники, перед которыми я снимаю шляпу. Люди, которые отдали свою жизнь искусству, положили все свои интересы на его алтарь. Люди, у которых все подчинено работе и пониманию, во имя чего человек выходит на сцену.

— А во имя чего он это делает?

— Каждый формулирует сам для себя... Мой учитель Леонид Осипович Утесов так и говорил: «Знай, во имя чего ты выходишь на сцену». А вторая из его заповедей звучала так: «Никогда не говори о коллегах плохо, а то получится, что ты сам лучше их...».

— Вы следуете этой заповеди?

— Стараюсь, но иногда язык так и чешется покритиковать кого-нибудь. Другое дело, что настоящая критика не на уничтожение, а на помощь должна быть нацелена. Часто, просматривая видеопленки (я ведь все делал сам, готовя выпуски «Смехопанорамы»), понимал, как помочь тому или иному артисту, как исправить недостатки и направить в нужное русло достоинства. И делал это, но не через газеты, а так, чтобы человек правильно воспринимал критику.

— Как вам кажется, над чем человечеству еще предстоит посмеяться?

— Ну, это все равно что спросить, какая у нас будет жизнь через 10 лет. Юмор — это метод мышления, парадоксальный, но метод. Это комментатор жизни. Все, что в ней происходит, он комментирует своим способом. Поэтому какая жизнь — такой и юмор будет.

Помню, в 71-м году я пришел в Дом работников искусства на встречу с Сергеем Владимировичем Михалковым. Все тогда находились под влиянием коммунистической идеи... Сидим, ждем, что нам мэтр скажет. «Друзья мои! — обратился к нам тогда Михалков. — Несмотря на то что скоро наступит коммунизм, юмористы и сатирики еще долго понадобятся. Д-д-дураки-то останутся...».

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter