Ада РОГОВЦЕВА: "Если при нынешней ситуации я вернусь в Русскую драму, шпильки ненависти могут впиться в мои тело и душу"

Стоит ли опять мусолить жвачку, рассказывая, как культситуация в столице медленно, но уверенно превращается в "театральную Палестину"... Идет война народная! Не бутафорская, а всамделишная - со штабами и полководцами, с контратаками и партизанским движением. Украинскую драму уже в течение полугода пытаются взять штурмом и приступами "три бойца", дабы свалить генералисcимуса. А в Русской драме целая спецоперация - "Генпрокуратура: финансы вместо романсов". Что останется после войн, поливов, доносов, провокаций и спекуляций, сказать не берусь. В любом случае поле битвы после победы, как известно, принадлежит мародерам. Ада Роговцева в текущей "битве титанов" - фигура знаковая. Она, как Мария Стюарт - королева-изгнанница, лишившаяся однажды вотчины, но не утратившая надежд... "Так вы вернетесь "на царство", если сильно позовут?" - спрашиваю. "У меня много спектаклей в Москве. Чаще бываю там, чем здесь. Я проработала в Русской драме много лет. И если буду театру сегодня нужна, то... Я благодарна Николаю Томенко за доверие. Что касается проверок со стороны Генпрокуратуры, то, если в театре работали честно, им нечего бояться. Впрочем, мне кажется, ситуацию раздувают искусственно, разными нездоровыми средствами, пытаются укрепить свое положение за счет спекуляций на политические темы", - отвечает, как королева и дипломат. В это время на кухне громыхает сковородками ее зять (бывший или нынешний - мне трудно определить), и наш разговор перепрыгивает с темы на тему. Чем-то мне все это напоминает не интервью с народной артисткой СССР, а дорожный треп в купейном вагоне, когда стучат колеса, мелькают полустанки, и я спрашиваю попутчицу: "Так вы будете чай с сахаром, Ада Николаевна, или с лимоном?..".

"ЗАЧАСТУЮ ТОМУ, КТО ПОПУЛЯРНЕЕ, ПЛАТЯТ В 10 РАЗ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТОМУ, КТО ГЕНИАЛЕН"

- Часто сегодня приходится быть в разъездах?

- Очень часто. Порой кажется, что и сил уже нет... И не понимаешь, когда конец этой дороге. То Москва, то Питер. Фактически живу на три дома.

- Про первый понятно, а два остальных? Вы в России квартиры снимаете?

- В Петербурге у меня есть замечательная подруга Даша. С нею общаюсь более 30 лет. Она уникальный человек, журналисты бы назвали ее культовой личностью. Практически всю богему 60-80-х она знала лично и дружила с Параджановым, Тарковским... Мне комфортно у нее. А в Москве я обычно у дочери Кати останавливаюсь.

- Не пойму, почему вы до сих пор не купили Кате жилплощадь в Москве? Ютится ребенок на съемных квартирах...

- Почему-почему? Денег нет. В то время, когда мы собирались что-то покупать, продав квартиру возле площади Победы, взбесились цены - дефолт. Все дотла сгорело...

- Получается, Катя живет как иногородняя иностранка?

- Сейчас-то легче. Все-таки регистрация на девять месяцев, и она при Театре Виктюка оформлена.

- Ада Николаевна, а вам не одиноко в Москве? Город большой, чужой, жутко коммерческий.

- Я обожаю Москву!.. А скучно мне там не бывает никогда. Во-первых, я самодостаточный человек. Во-вторых, есть литература. И в-третьих, я могу самозаконсервироваться - пусть стучат: все равно не открою!

- В Москве вы вроде начинали репетировать пьесу "Уходил старик к старухе" с Владимиром Андреевым в Театре Иосифа Рейхельгауза. А потом резко прекратили...

- А потому что тема ухода (об этом речь в пьесе) слишком больно во мне отзывалась. Думаю, понятно почему. Я сама сказала себе: "Стоп!".

- В той пьесе Злотникова и на той же сцене играли Мария Миронова и Михаил Глузский...

- Да, потом их не стало. Иосиф решил восстановить спектакль. История-то трогательная. Два старика, которым вместе трудно, но и врозь тяжело.

- В Москве безумно дорогая жизнь. Сколько вам там за спектакль платят?

- Не могу сказать.

- Коммерческая тайна?

- Этическая. Есть актеры - медийные и кассовые, - которых приглашают в антрепризные проекты, причем за очень хорошие деньги. Талант далеко не всегда равен популярности. И зачастую тому, кто популярнее, платят в 10 раз больше, а тому, кто гениален, но мало раскручен, значительно меньше... В этом есть и несправедливость какая-то, но здесь и законы рынка. Что поделать? Меня приглашают... И за хорошую роль даже незначительные деньги меня не очень оскорбляют.

Если бы я осталась в Русской драме, наверное, не смирилась бы с какой-нибудь финансовой несправедливостью. Коллектив должен знать, за что, сколько и почему такому-то актеру платят. Плохо, когда один человек, который считает себя хозяином, определяет чужие заработки...

- Но ведь в некоторых театрах и в конвертах получают.

- Я об этом не знаю и говорить не хочу. А, например, Табаков оставил в труппе Художественного театра всех пенсионеров - и они у него получают очень приличные добавки к пенсиям. К тому же им выплачивают деньги за сыгранные спектакли. Так он обеспечил людей до глубокой старости, до последнего вздоха.

- Неужели не возникало мысли продать киевскую квартиру на Ярославовом Валу и переехать в Москву? Хотя бы двухкомнатную купили там...

- При той ситуации, что у меня, при некой обиженности на то, как со мною раньше поступили, я, наверное, могла бы на этих нотах поиграть. Но не хочу и не буду. Здесь могилы моих близких. И такой вопрос бессмысленно мне задавать. Я получила в России много: признание, любовь. И сегодня приезжаю в Москву или Питер, чтобы получить недополученное здесь уважение, почитание...

- Все равно не поверю, что все радостно там распахивают перед вами объятия. Вы же отнимаете хлеб у артисток своего уровня - Талызиной, Немоляевой, Теняковой...

- Они все со мной абсолютно открыты и добры. Недавно близко познакомилась с питерской актрисой Эрой Зиганшиной, и она сказала: "Никогда не думала, что в моей жизни в этом возрасте расцветет нежность к другому человеку...". Вместе мы играем "Трудных родителей" Кокто.

"У МЕНЯ НЕ ТОТ ВОЗРАСТ, КОГДА ЗАВАЛИВАЮТ ПРЕДЛОЖЕНИЯМИ. НО И ОБЪЕДКИ СОБИРАТЬ НЕ ХОЧЕТСЯ"

- Вы недавно снимались в скромном фильме по рассказам Шукшина вместе с Гурченко?

- Да, фильм предполагал экранизацию шести рассказов, и с Гурченко я никогда раньше не сталкивалась...

- Она стерва на площадке?

- Кто такой бред сказал? Репетиций у нас было мало и для общения времени немного, но мы стали очень близкими людьми - глаза в глаза...

- И с нашим местным режиссером Байрак вы, видимо, стали тоже "близкими", то-то она постоянно снимает вас в фильмах сомнительного качества.

- Она позвала - я согласилась. Она режиссер - я актриса. И Кость Петрович, который тогда был очень болен, сказал мне: "Не сиди, иди работай! Мне будет тяжело, если ты из-за меня потеряешь какую-то роль...".

- Лучше потерять, чем такое найти. Ее фильмы не спасает даже, извините, Роговцева. Имею в виду эту "Летучую мышь"... Или "Ползучую чушь"...

- Не хочу об этом говорить! Это кино. Значит, лотерея. Попал на роль, удалось - значит, счастье. И вообще, к своему творчеству в последнее время я отношусь спокойно. Я ведь актриса, которая потеряла свой театр. Я - работающая пенсионерка!

- Хороший был бы заголовок.

- Не вершительница я своей судьбы! Раньше думала, это возрастное во мне. Хотя Алиса Фрейндлих говорит, что никак не знает, что со своим возрастом делать. И я ее понимаю. Потому что и у меня осталось достаточно сил, возможностей. И желания не мертвы. Но рядом с этим и смирение: ну что ж, так сложилось.

Митницкий постоянно зовет в свой театр и говорит: "Ты должна иметь свой столик в гримерной. Ты должна иметь крышу над головой". Я ему благодарна за такое отношение, но пойми: я не могу просто так прийти не в свой дом. Мой дом остался там - на улице Хмельницкого, бывшей Ленина. И этот отчий дом - Русская драма. А антрепризы, проекты, съемки я миную транзитом. Занимаясь этим, я чувствую в себе какую-то страховку, которая все же не позволяет скатываться в дешевку. Ведь были же и достойные работы. Например, фильм "Подмосковная элегия". Не порочит он меня?

- Не порочит.

- Был фильм "Тайны Ниро Вульфа" - интересные партнеры, сюжет... и радость присутствия на съемках с хорошей командой. Согласись, у меня уже не тот возраст, когда тебя заваливают предложениями... Но и объедки собирать не хочется!

В моем случае человек попадает в сложную ситуацию. Соглашаешься на работу, чтоб был кусок хлеба на столе. Но в то же время не хочется порочить репутацию. И потом, что ж мне сидеть дома взаперти и грезить о несыгранных ролях или попытаться увидеть новый мир? Я за это время открыла для себя Вселенную! Объездила если не полсвета, то чуть меньше: Израиль, Америка, Тюмень, Сургут, Сахалин...

Помню, когда-то Мальвина Швидлер гадала мне на картах и сказала: "Тебе будет открыт весь мир!". А я еще работала в Русской драме, и разрыва ничто не предвещало. "Маля, что за глупости говоришь?!" - возмутилась. Но случилось...

Недавно учительница попросила моего внука Алешу написать сочинение на тему о любимой бабушке... Он стал приставать: "Расскажи, помоги, а что ты играла?". И вдруг я поймала себя на мысли, что все мои роли, названия фильмов уже мало кто помнит. Это все почти никому не нужно! Еще немного - и никто не вспомнит, кем были и что значили даже Евстигнеев, Борисов, Луспекаев...

- Не угнаться за "Фабрикой звезд"...

- Вот именно! Так вот, я надиктовала Алеше рассказ не о ролях, а о своих путешествиях. О местах, где я побывала лишь в течение полугода. Он использовал в качестве эпиграфа стихотворение Юнны Мориц "Летающая старушка" - и получилось дивное домашнее задание. Учительница прочитала и не поверила: "Что это за фантазии? Твоя бабушка что, реактивная?".

- Что вы сегодня читаете?

- Дневники Мура, сына Марины Цветаевой.

- Он негодяй или несчастный?

- Несчастное создание. Дневники

15-летнего ребенка написаны с такой дотошностью, что скулы сводит: квитанции, сводки, статьи в газетах. А через несколько лет напишет о матери, которая повесилась в Елабуге: "Хорошо, что она так поступила. Что бы я с ней потом делал?". Представляешь? Еще прочитала скандальную книгу Марии Ривы "Моя мать Марлен Дитрих".

- Ваша дочь написала бы такое о своей маме?

- Не говори глупости! Я понимаю, что Дитрих своего ребенка искалечила, но все равно хотелось бы большего милосердия.

"ЮЩЕНКО ПРИШЕЛ В НАШУ КВАРТИРУ, КОГДА НАШЕЙ СЕМЬЕ БЫЛО БЕЗУМНО ТЯЖКО"

- Ада Николаевна, раз уж зашла речь о жизни замечательных людей, о них и продолжим. Поговорим о Ющенко? Вы ведь достаточно близко с ним знакомы. И как мудрая женщина, должно быть, неоднократно обмозговывали, готовясь к встречам, как бы так завернуть, как бы намекнуть, что, мол, играть хочу в Украине, работать, но вот не получается...

- Виктор Андреевич Ющенко пришел ко мне в дом за две недели до смерти Константина Петровича Степанкова. Ты говоришь - "мозговать, мудрствовать"... А он как близкий человек просто пришел в нашу квартиру в те дни, когда всей семье было безумно тяжко. Значит, для него это было важно. Вот здесь же, на твоем месте, он сидел...

...Я не то что не готовилась к этой встрече, я вообще была в каком-то пограничье - Кость Петрович в тяжелейшем состоянии, в доме ничего нет... Какой-то жуткий чай, черствое печенье... Говорю: "Виктор Андреевич, вы извините, что не очень хлебосольно принимаю". А он: "Не важно, все равно давайте что-нибудь на стол... Так положено". И пил этот жуткий чай с какими-то сухарями, долго говорил, поддерживал Костя Петровича... Для меня это дорого. И важно, что Степанков оказался не забыт и не брошен.

Уже потом, на похоронах, Виктор Андреевич появился без всякой охраны - без этих автоматчиков и огнеметчиков - в черных джинсах, в черной рубашке, с букетом гвоздик. Подошел, обнял... Такое нельзя забыть. Позже, во время своей инаугурации, он тоже подошел ко мне и шепнул: "Держитесь. Надо работать...". Что я могла ему тогда ответить? Если даже меня никуда не позовут, у меня не будет обиды. Значит, есть другие проблемы, более важные. Я же понимаю многие расклады. Нужно приходить туда, где ты нужен, где тебя хотят и где ты можешь что-то сделать.

- Вы давно знакомы с Виктором Андреевичем?

- Однажды выступала с концертом в Сумской области - на своей родине. И он там оказался, ведь Сумщина и его земля. Мы земляки... Помню, после концерта должна была возвращаться поездом, а Виктор Андреевич предложил поехать с ним в его машине... Так по дороге мы заехали к его маме. Приехали, и я увидела их дом. Все скромно, достойно. Как и у нас в селе под Киевом. Возникло ощущение, что я у себя дома. Там, в их хате, была нормальная человеческая жизнь - ничего накрученного, показного. На столе все, что у обычных людей: и картошка тушеная, и капустняк... Сидели, общались...

Потом, когда он работал в банке, звал меня как артистку, которой симпатизирует, на некоторые их концерты. Я читала стихи. А когда отмечали мое 60-летие, к Виктору Андреевичу обратились мои друзья и продюсеры с просьбой как-то посодействовать, и он выбил у корейцев специально для меня машину: помню, я уже выходила на сцену, вдруг телефонный звонок. Он буквально ликует: "Есть машина!".

- Вы до сих пор на ней ездите?

- Да нет, к сожалению, теперь другая. Ту, дорогую для меня, сын Костик раздолбал - он на ней проехал почти все Карпаты!

"Я БЕЗ МАМЫ СЕБЯ ПОМНЮ. БЕЗ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ... А БЕЗ КОСТЯ ПЕТРОВИЧА - НЕТ"

- Вы ведь были рядом с Ющенко и на Майдане во время революции. Что вы тогда говорили перед тысячами на площади?

- Сказала, что Кость Петрович сегодня с нами, он рядом, здесь, вот он... Сказала, что это и его праздник, и праздник Ивана Миколайчука, и праздник Борислава Брондукова, и многих других, потому что они нас такими сделали, раз мы здесь. Это и их выбор.

"Я уверена, что благодать Господня явилась Костю Петровичу в облике нашей Кати. Она не выпускала его из рук своих. А как только уехала в Москву, он тут же и умер"

- Неужели вы никогда не думали о реванше? Понимаете, о каком, - о театральном.

- У меня даже в голове этого нет. У меня не осталось ни злобы, ни зависти, ни мстительности. Я хочу только, чтобы торжествовала справедливость. Вот и все.

- Значит, вы без рюкзака обид за плечами на тех, из-за кого вам пришлось покинуть родной театр?

- Дело не в обидах. А в том, что больно переступать порог своего театра... Если это случится, то в мои душу и тело могут впиться шпильки ненависти...

- Там давно и стены перекрашены. Они дают другое излучение.

- Перекрашены, говоришь? Не замечала. Я же целовала даже доски сцены, когда играла свой последний спектакль "Дама без камелий"... Только очень близкие люди в моей семье знают, чего мне это все стоило...

- Чем были наполнены последние дни Константина Петровича?

- Покаянием. Нам всем есть в чем каяться, и он понимал это в полной мере. Он всем перецеловал руки перед своим уходом. И каждому оставил какое-то свое внутреннее завещание.

- Не знаю, корректно ли спрашивать: он знал свой диагноз?

- Может быть, и догадывался... Но мы понимали одно: нельзя его лишать надежды. За три дня до смерти он еще говорил нам с Катей: "Девочки мои, давайте консилиум какой-то соберем, может, врачи что-то смогут решить с моей поджелудочной железой?". А в это время он уже был крепко на морфии. В той ситуации, уверена, благодать Господня ему явилась в облике нашей Кати. Она не выпускала его рук из своих. Порою и спала с ним рядом. А потом получилось, что только она уехала в Москву - он тут же и умер. Уезжает Катя, на следующий день уходит он... Будто это он ее куда-то отправил.

- Что он вам сказал перед смертью?

- Он в те минуты просто не хотел и не мог кушать. "Я же просил только одну ложку! Зачем так много?..". Ужасное состояние...

- Обычно спрашивают, снится ли человек, когда уходит навсегда...

- Понимаешь, дело не в снах, а в неких знаках... Я, как говорила, в разъездах все время. И сразу после его похорон уехала играть спектакль. Так было нужно. Сажусь в поезд, потом выхожу в тамбур покурить - и не могу понять, что со мною происходит. Смотрю в окно - и весь мир физически отдаляется от меня. Вагон последний - и все как-будто испаряется. Следующий мой отъезд из Киева - и снова попадаю в последний вагон, и так же курю - и так же все отдаляется. Не мистика?

Два раза от меня словно бы уходил мир. Я ведь не раз хоронила дорогих мне людей. И к вопросам смерти у меня отношение философское, если можно так сказать. Но вот то, что произошло после Костя Петровича...

Я ведь не помню себя без него, понимаешь? Без мамы себя помню, без других людей помню, а без него нет. Еще не осознаю, какая я в его отсутствие все эти полгода. И не впала в депрессию, меланхолию только потому, что мне надо себя узнать без него. У меня как будто оказалось два сердца, четыре глаза - его и мои. На многие вещи смотрю, как он. Это нужно прочувствовать.

Лариса Кадочникова на его похороны принесла не букет, а прекрасный снопик пшеницы. И в огромном-огромном море цветов этот сноп не потерялся. Когда на 40 дней убирали его могилу в селе, где он похоронен, Катя вдруг находит этот сноп от Кадочниковой - и ставит в изголовье. Спустя какое-то время я снова туда приезжаю. Его могила - это белоснежный песок. На кладбище холод, легкий снежок... И в какой-то момент цепенею. У его головы сноп зелени! Пшеница проросла... Это как явление некое. Как знак... И в тот же момент подумалось, что все наши обиды, разборки не имеют никакого значения перед вечностью, ведь есть что-то высшее. Над нами всеми.

"МНЕ МНОГО НЕ НАДО. МНЕ НАДО ХОРОШО"

- Почему его похоронили не на центральном, Байковом кладбище, а так далеко - в селе Бориспольского района?

- Он сам так решил. Сказал: "А где меня похороните, если что?". Я пыталась отшутиться: "Костя, не морочь мне голову! Сама о себе знаю точно, что буду лежать в деревне". - "Ну куда же я от тебя?" - отвечает. Правда, звонили потом из управлений: дескать, почему не на Байковом, не с ребятами, не с Миколайчуком? Только он все равно бы отказался... Кость Петрович на сельском кладбище, на казацком... Там огромные кресты стоят, и мы ему на годовщину поставим. Говоришь мне: "сниматься - не сниматься, плохо - хорошо сыграла", а я спокойна, потому что достойно похоронила его и ни у кого копейки не просила...

- Он часто говорил вам о любви?

- Когда сейчас разбираю его архивы и что-то читаю о себе, там много добрых слов и личных признаний. Есть его записи, которые я просто не могу спокойно читать. Как и не могу смотреть на его фотографии, когда он в гробу, а над ним словно свечение... Такие же знаки были, когда мы провожали его в последний путь в селе. Рядом с гробом вдруг прошел конь... Два аиста вдруг забились в гнезде... И все, кто провожал его в последний путь, обратили на это внимание. Когда уже опускали гроб - закричал петух...

- Вы читали такую книжку интересную, про знаки - "Алхимик". Прочитайте...

- Да я знаю, что за нас многое кто-то режиссирует... Почему вдруг эти вагоны? Почему? Может, даже театрально окажется, но не пошло. Знаешь, о чем я подумала только что: такие высокие знаки дают оправдание жизни...

- А ваше пересечение с ним по жизни - это страсть, случай, чувственная вспышка или медленное сближение?

- Это любовь. Тяга двух людей, совершенно непреодолимая. Всей нашей судьбой это подтвердилось.

- Хоть раз он вас ударил за что-нибудь?

- Костик? Ты что! Глупость какая... Он же был интеллигентный человек! Тяжелый характер, достаточно скрытный, даже закрытый. Но никогда о людях не говорил дурно!

- Где вы с ним жили-то в Киеве первое время?

- Снимали квартиры на Печерске, на Пушкинской... Потом получили квартиру на площади Победы - однокомнатную. Потом двухкомнатную - там, где сейчас живет Ирочка Бунина, на Красноармейской угловой дом. Позже жили в трехкомнатной над гастрономом "Юбилейный". После опять на Пушкинской. Потом на Владимирской. Потом на Чеслава Белинского. Теперь здесь, на Ярославовом Валу... "Я змiнюю, змiнюю адреси...". Мне, в общем-то, много не надо, мне надо хорошо.

"ЗНАКОМЫЙ ПРОЧИТАЛ МОИ ВОСПОМИНАНИЯ О ДЕТСТВЕ И СКАЗАЛ: "ЭТО СТРАШНЕЕ, ЧЕМ У СОЛЖЕНИЦЫНА"

- Это из серии, что счастье может быть в однокомнатной, а горе даже в хоромах... Кость Петрович ведь пил очень?..

- Да, пил. Многие из них пили - Броня, Ваня Миколайчук, Высоцкий, Шукшин, Шпаликов... У них, видимо, был дискомфорт душевный. И не было смирения. Они только набирали воздух в легкие, а им уже запрещали сниматься на всех киностудиях страны. Объявляли какими-нибудь буржуазными космополитами или националистами...

Иван Миколайчук пытался заниматься в последние годы только творчеством, но не мог набрать в легкие воздуха. И Кость Петрович тяжело переживал период безработицы, когда на киностудии не снималось абсолютно ничего.

В последние его дни были просто беспросветные моменты. Но Бог подарил ему, например, радость от концерта Окуджавы, который он смотрел по телевизору и плакал. Еще Кость был большим фанатом футбола - и телетрансляции футбольных матчей его тоже как бы удерживали. Читать не мог. Хотя без книжек вообще неспособен был обходиться. У меня все время какая-то физическая тяга ехать к нему на могилу.

- Вы никогда не хотели подробно написать о своей семье?

- Пробую это делать. Что-то записываю фрагментарно - про оккупацию, голодное детство. Один знакомый прочитал и говорит: "Это страшнее, чем у Солженицына!". Потому что очень горькие судьбы у всех. Биография Степанкова - это столько трагичного... Его отец священник, дед священник. Они - Волощуки, а он взял материнскую фамилию, чтобы скрыть корни, чтобы выжить. Слава Богу, в его судьбе появился великий актер и учитель Амвросий Бучма. Степанков окончил у него четвертый курс и тут же стал преподавать. Тогда мы и познакомились.

Кстати, Бучма и меня благословил на первый фильм - "Кровавый рассвет" по мотивам повести Коцюбинского "Fata morgana". Почти парализованный, он расцеловал меня, и это было его благословением. Сейчас, вспоминая все это, мне кажется, что душа человеческая бесконечна. И чем больше ты ее отдаешь, тем больше и набираешь впоследствии. А таких людей, которые умели отдавать, и в моей жизни, и в судьбе Костя Петровича было очень много. Например, писатель Виктор Некрасов был его близким приятелем... По молодости они все вокруг Некрасова роились в Пассаже - и Степанков, и Винграновский, и многие другие.

- А вам не кажется, что с уходом этих людей как будто целый материк отделился?

- Когда я была на приеме у Виктора Андреевича в "Украинском Доме", вдруг осознала, что вокруг меня совсем другие люди... Я не говорю какие - они другие. И сердиться или горевать бессмысленно. Нужно принимать время...

- В этом времени, к примеру, ваш сын Костя себя комфортно чувствует?

- Он занимается проблемами экологии. Это безумно необходимо сегодня, когда вырубили не только леса, но и души. Костя говорит, что должна быть не среда для человека, а человек в среде.

- Не искусство в человеке, а человек в искусстве...

- Костик создал Академию экологии, идет по пути ее реорганизации. Он мечтает, чтобы в Карпатах когда-нибудь создали специальное поселение педагогов и учеников. И люди могли бы там раствориться в первозданной природе. Это могли быть специальные комплексные мастер-классы - тут тебе лес, но тут же и компьютер, и фортепиано...

- А там корова на привязи мычит...

- Почему нет? И эту корову доят. И дети поутру выходят в чистый мир рисовать картины, строгать дерево, писать стихи, седлать лошадей.

- Слишком красиво, чтобы стало реальностью.

- Возможно все. Не зря же я плачу им стипендию.

- Какую стипендию?

- Из своего кармана.

- Вы?

- Ну а кто еще?

- Ада Николаевна Абрамович...

- Если без шуток, это того стоит. Может, придет еще время, когда в этих прекрасных карпатских краях создадим и особую среду обитания, и гостиничный комплекс.

- Такие госзаботы вас не отвлекают от помыслов о новых ролях, к примеру? Что-то же надо еще сыграть.

- А что?

- Не знаю, может, Вассу Железнову? Вы бы сыграли умеренный сантимент в железной женщине, владычице пароходов.

- Мне поздно это играть. Если б хотя бы в 50. Да и Чурикова в этой роли все сказала.

- А Уильямс? Что-нибудь из его драматургии?

- И этот поезд ушел. Жалею, конечно, что не сыграла Бланш Дюбуа в "Трамвае "Желание". Но запретили же. Мне тогда было 35.

- Сейчас зрителю нужна легкость или серьезность?

- Умное веселье. Только не глупость.

- Может, Островский?

- Он вообще не мой драматург. Какая из меня купчиха? Я думала о пьесе "Странная миссис Сэвидж", но и это избито. Вроде бы все уже переиграли. Короче, ищи пьесу!

- У Чехова в "Дяде Ване" и в "Трех сестрах" есть две ключевые фразы: "Мы отдохнем" и "В Москву! В Москву!". Какая из них вам ближе именно в этот момент?

- Иная фраза Чехова - "Надо жить...".

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter