Предложение, от которого нельзя отказаться

Юлия ПЯТЕЦКАЯ. «Бульвар Гордона» 15 Августа, 2013 00:00

Перчатки за пределами дома Верджил снимает лишь тогда, когда приходится оце­нивать очередной шедевр, в частности, отличать подлинник от подделки - здесь Олдману нет равных.

А КТО НОРМАЛЕН? МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ?

Он, естественно, успешен, признан, авторитетен, на его безупречной репутации ни пятнышка. О том, что Верджил - владелец коллекции, знает лишь он сам и его старый приятель Билли (Дональд Сазерленд) - несостоявшийся художник, без которого собрать коллекцию Олдману не удалось бы. На самом деле, Верджил и Билли - два старых прожженных афериста, которые годами скупают на аукционных торгах ценные полотна по заниженной цене.

Как уникальный специалист Верджил в курсе истинной стоимости картин, как опытный аукционист - искусно манипулирует публикой. Тандем Верджил - Билли работает, словно отлаженный механизм, никто из приятелей не остается внакладе, шедевры оседают в личной коллекции Олдмана, которая регулярно пополняется и которой он наслаждается в одиночку. Это и есть его мир. Мир социопата и аутиста, и никакой другой мир ему не нужен.

О детстве, юности и непростом периоде ста­новления Олдмана-профессионала зри­­телю так ничего толком и не расскажут, кро­ме того, что искусство являлось страстью и наваждением Верджила с младых ногтей. О его личной жизни известно лишь то, что он никогда не был близок с женщиной.

В общем, с одной стороны, коллекционер представляет собой вариант тяжелого невроза и обильный материал для практикующего психиатра, с другой - Олдман явно не самый запущенный неврастеник, с третьей - а кто, собственно, нормален? Может быть, вы?

«Я НЕ ВЕРЮ В БОГА, НО МНЕ ЕГО НЕ ХВАТАЕТ»

В картине Торнаторе, которую критики успели обозвать «искусствоведческой мелодрамой», «культурологическим детективом» и «мистическим триллером», здоровых нет. Каждый сходит с ума по-своему, каждый внутренне увечен, и единственная физическая калека - карлица, без конца складывающая в уме ог­ромные числа, но ничего не понимающая в происходящем вокруг, является во всей этой истории неким лакмусом, метафорой, индикатором крайне нездоровой среды, поглотившей в том числе и мир искусства.

Забегая вперед, замечу, что содержательно картина Торнаторе, который, сни­мая раз в несколько лет, неизменно держит очень высокий профессиональный уровень, получилась глу­бокой и многослойной (это тот редкий случай, когда художник пытался разобрать ситуацию до состояния истины), но нетривиальный детективный сюжет наверняка многих так увлечет, что замылит какие-то важные и душеполезные моменты.

«Лучшее предложение» устроено столь хитрым образом, что дает каждому зрителю ровно столько, сколько он способен вместить. Ни больше, ни меньше. И каждый унесет с собой свое. Торнаторе вообще большой хитрец, который, не снижая смысловой концентрации, всегда умудряется охватить максимально широкую аудиторию и потрафить самым разным вкусам. Поэтому практически все его фильмы - то самое предложение, от которого невозможно отказаться.

Джузеппе родился на Сицилии, в городке близ Палермо. Наверное, человек, родившийся на Сицилии, знает о жизни не­сколько больше, чем другие, и смотрит на мир несколько трезвее. Психологическая внятность отличает все его картины, наиболее известная из которых «Легенда о пианисте» с Тимом Ротом, а все творчество вы­дающегося итальянского режиссера мож­но соотнести со знаменитой фразой: «Я не верю в бога, но мне его не хватает». Торнаторе - атеист, в бессмертие души не верит, и перемены, происходящие с человеческим существом на протяжении жизни, ему гораздо интереснее. Пожалуй, быть сегодня атеистом - это как алхимиком в древности. Все время под подозрением.

Главный подозреваемый в «Лучшем пред­­ложении» - сам Верджил Олдман. Проще предположить, что этот господин в футляре пытается провернуть очередную аферу с целью прикарманить какое-нибудь ценное барахло из дома таинственной Клэр Ибботсон (Сильвия Хукс), предложившей ему выступить оценщиком ее имущества.

ВЫСШАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ, С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ АТЕИСТА

Но жизнь, как всегда, оказалась шире литературы (в данном случае - живописи и антиквариата), хотя и скучней стократ. Верджила банально провели - профи, способный мгновенно отличить филигранную подделку от оригинала, проявил себя полным дилетантом в том, что принято называть человеческими отношениями. Но дело не в этом.

Дело в том, что миром правит любовь. И жизнь без любви всего лишь подделка. Подмена, штучка, игрушка. Вы, конечно, об этом знаете. Такая банальность. Когда вы вспоминали об этом в последний раз?

То, что случилось с Верджилом Олдманом, может случиться с каждым - считает атеист Торнаторе. Собственно, жизнь для этого и дается. Старик полюбил. Вдруг. Ничто не предвещало. И на старуху бывает проруха, старики не исключение. Под влиянием сильного чувства Олдман переродился так, что забыл о своей репутации, рес­пектабельности и перчатках, стал вытирать потное морщинистое лицо немытыми руками и полностью утратил бдительность - коллекционер называется.

Уникальный специалист, большой гигиенист и директор аукционного дома носился, словно взмыленный конь, по пыльным лестницам и подвалам, таился, словно начинающий домушник, в запаутиненных углах и подглядывал в замочные скважины, словно выжившая из ума домохозяйка. Он никогда не был так счастлив, как в эти отчаянные дни, и от такого счастья иногда умирают.

Верджил не умер, а просто расплатился, потому что за все в этой жизни нужно платить. За фальшивку призрачного счастья директор аукционного дома заплатил своей подлинной, но неправедно нажитой коллекцией, получив в качестве бонуса разбитое сердце и заплеванную душу, которую впервые вложил в живое существо, а не в офорт Дюрера. Зато он узнал, что у него есть душа.

Так вполне может выглядеть высшая справедливость. С точки зрения атеиста.