Лайма ВАЙКУЛЕ: «В отличие от Пугачевой у меня всегда все получается: и творчество, и бизнес, и никто не обворовывает...»

Беседовать с Лаймой очень легко и в то же время неимоверно трудно — кажется, ее невозможно спровоцировать, вывести из себя или заставить вывернуть наизнанку душу. «Задавайте свои вопросы, но учтите: я скажу только то, что хочу, — с обворожительной улыбкой произносит певица, поудобнее усаживаясь в кресле. — Если хотите, можете спорить и ругаться — я это даже люблю». Она — настоящая женщина, уверенная в себе настолько, чтобы никого не бояться, ни под кого не подстраиваться, и на сцене, и в повседневной жизни быть самой собой. За это, как говорится, и любим, не уточняя, как долго. Кстати, в нынешнем году вечно молодой, стильной и экстравагантной певице исполнилось 55, а мне почему-то даже в голову не пришло называть ее по имени-отчеству — Лаймой Станиславовной...

«Самый удачный дуэт был с Валерой Леонтьевым»

— Лайма, знаю, что в переводе с латышского ваше имя означает «счастье»...

— Счастьице!

— Значит, по жизни вам должно везти.

— А я и не жалуюсь. Со мной постоянно происходят интересные вещи. Главное, что случилось за последнее время, — это знакомство с Ларой Фабиан и Пласидо Доминго. Я считаю, это самое важное для меня как для профессионала. Общие концерты с Ларой — большое достижение: она настоящий мастер, замечательная певица, а еще заботливая мама: у нее ребенку два годика. Кстати, такая же «зеленая», как и я: не носит шуб из натурального меха.

— Со знаменитым оперным тенором тоже работать планируете?

— Подождите, не гоните лошадей. Мы с Пласидо просто обменялись телефонами. Была приятная встреча, много комплиментов... А выслушивать комплименты от такого человека очень лестно, можете мне поверить. К дуэтам я не особо стремлюсь, не стараюсь их побольше назаписывать — и с тем, и с этим. Мне не нужно придумывать о себе легенды. Я сама легенда!

Самый удачный дуэт был у меня с Валерой Леонтьевым — «Вернисаж». До сих пор это моя любимая песня.

— Летом, когда все стремятся в отпуск, вы трудитесь в поте лица: из года в год судите участников «Новой волны», в нынешнем сезоне еще и на «Славянском базаре» председательствовали...

— Знаете, это — как... раздавать щенков новым хозяевам. (Дома у Лаймы живет целое семейство американских бульдогов — мама, папа и дочка. — Авт.). Ты понимаешь, что в ответе за их судьбу. То же самое я чувствую, когда смотрю на молодых ребят и думаю, какие баллы им ставить. Хотя на самом деле все субъективно и мы с коллегами вовсе не решаем их судьбу, а просто даем маленький-маленький шанс.

Вообще-то, я в жюри уже лет 20. Помню, давным-давно, в глубоко советское время, проходил конкурс молодых исполнителей в Ялте. Министерство культуры было очень влиятельным, вокруг меня сидели авторитетные товарищи с телевидения... А я всех подзуживала: «Ой, смотрите, какой этот хорошенький! А вон тот как замечательно поет!».

Маленькая Лаймочка. «В переводе с латышского мое имя означает «счастьице»

Никаким председателем, разумеется, не была, но все получилось именно так, как я хотела. Первую премию получил Макс Фадеев — все знают этого композитора. Он тогда был стройный и красивый, сейчас — просто красивый... И так вышло, что человек, который тоже сидел в жюри, мне потом рассказывал: «Знаешь, меня та-а-ак ругали за то, что Макс победил! И я был вынужден сказать, что попал под влияние Лаймы». Главная я или нет, не важно. Всегда все под моим влиянием!

— Вы ведь и проектом «Народный артист» занимались. Как по-вашему, каких артистов на нашей эстраде — она у нас с вами, по сути, общая — еще не хватает?

— Думаю, для каждого талантливого человека найдется место. Очень важно, чтобы певец имел харизму, чтобы у него была перспектива. И конечно, чтобы был настроен на работу и не нервничал по пустякам.

— Рецепт того, как сохранять спокойствие, у вас, конечно же, есть?

— Нет, как раз мне на этот счет трудно давать советы. Все зависит от нервной системы человека. Я, например, долго не знала, что перед концертом бываю взвинченной. Все близкие об этом говорили, а я не замечала и не верила. Совершенно не могу ни о чем говорить в день концерта, меня интересует только выступление.

— Расслабляетесь потом как?

— По-разному. Это от степени усталости зависит. Если у меня концерт, никогда не употребляю спиртного: ни до, ни после. А в свободные дни иногда пью «Чивас», но очень редко и в очень маленьких дозах. 20 граммов мне достаточно, чтобы от напитка осталось хорошее впечатление.

Отдыхаю тоже по-разному. Главное, чтобы не повторялось каждый год одно и то же. Люблю сначала побывать в Африке, потом — в Японии, затем поваляться на пляже где-нибудь на жарких островах, а после этого вернуться домой, к своим собакам. (Никогда их с собой не беру — боюсь, что не выдержат собачьей жизни артиста). Однажды даже на льдине отдыхала, в Белом море. Может и такое быть!

«Пока не родился человек, который будет выглядеть лучше и петь профессиональнее, чем я, со сцены не уйду»

— Хорошо, когда средства позволяют. Вы и сейчас бизнесом занимаетесь?

— Да, причем небезуспешно. (У Вайкуле своя косметическая фирма — «Лайма-люкс». — Авт.).

— А вот Алла Борисовна все жалуется, что ей не везет: то чипсы не идут, то обувщики ее саму обуют...

— У меня в отличие от Аллы всегда все получается. И творчество, и бизнес, и никто не обворовывает — все складывается отлично.

— В чем же причина?

— Не знаю. У меня во дворе очень много цветов, деревьев — и все, что ни посажу, растет! Кустарники, привезенные из Германии, сосны японские... Все приживается: и люди, и деревья. Я очень богатая женщина, ни в чем себе не отказываю, работаю с самыми лучшими композиторами — Раймондом Паулсом и Игорем Крутым. Мы с ними уже даже родственники. Я и Игорь окрестили внучку Раймонда Паулса — стали кумом и кумой.

— В России закрылись казино и залы игровых автоматов, то же самое в Украине. Где теперь перед олигархами петь будете?

— Ну что вы, какие казино? Мы выступаем у них дома, в казино так много не платят. Хотя я считаю, что закрывать — это не метод. Вон у нас в Латвии работают такие заведения, и все в порядке: можете ходить, можете не ходить. Все зависит от силы воли и возможностей. Сама я хожу в казино только в Лас-Вегасе и Атлантик-Сити. В остальных мне просто неинтересно.

— Что так?

— А я почему-то думаю, что там у меня есть шанс выиграть, а здесь — нет. (Смеется).

— Не успели вы отметить юбилей, как поползли слухи: мол, хотите оставить сцену. Признайтесь, были такие мысли?

— Наверное, только у ваших коллег — журналистов. Хотя... Никто же не знает, что будет завтра. Вы Булгакова читали? Это мой любимый писатель. О том, как Аннушка разлила масло, помните? Сейчас вы молоды и вам кажется, что жизнь заканчивается в 30, но лет через 10 будете думать совершенно иначе. Поэтому, пока не родился человек, который будет выглядеть лучше и петь профессиональнее, чем я, со сцены не уйду.

«Усыновила бы целый детский сад, но как раз на усыновление благословения не получила»

— У западных знаменитостей появилась мода усыновлять детей...

— Замечательная мода! Я усыновила бы целый детский сад.

— Что сдерживает?

— Знаете, может, у меня все так хорошо получается, потому что, прежде чем что-либо начинать, беру благословение у своего крестного отца — владыки Виктора, он мой большой друг и первый советчик. Но как раз на усыновление я благословения не получила...

«Я и Игорь Крутой окрестили внучку Раймонда Паулса — стали кумом и кумой»

— Он это как-то объяснил?

— Никак. Просто не дал — и все.

— Если не ошибаюсь, вы росли в большой семье — у вас две старшие сестры и брат. Помогаете им?

— Конечно! Они все на мне. Для меня самое главное — чтобы близкие ни в чем не нуждались. Мне нравятся восточные традиции, в частности, уважительное отношение к пожилым людям. Все мы когда-то такими будем.

Нравится, когда пожилой человек входит, а молодой встает. А вот американский вариант — когда родители заканчивают домом престарелых и, едва их ребенку исполнится 16 лет, не имеют права ему замечание сделать — отнюдь не по душе. В вопросах семьи я консервативна. Дома все под моим каблуком! Я добытчица, стараюсь для них как могу, но и они со мной считаются.

— Любовь к восточным традициям у вас еще со времен работы в Азербайджане?

— Скорее, по жизни. А азербайджанцы привлекли тем, что полюбили меня. Вы знаете, мы всегда любим тех, кто хорошо к нам относится. Они поверили в меня, пригласили в Азконцерт. Я поехала на международный конкурс, привезла Гран-при, и меня позвали. Каждый вечер в гостиницу, где я жила, привозили огромные букеты цветов, восточные сладости... Однажды я спросила у Паулса: «Раймонд, вы всю жизнь проработали в Рижской филармонии, у вас такое было?». Он честно сказал: «Никогда!». (С 2005-го Вайкуле запрещена на радио и телевидении Азербайджана — за выступление на концерте в Нагорном Карабахе. — Авт.).

— Я смотрю, вашей дружбе нисколько не мешает то, что и вы, и Раймонд Вольдемарович — творческие люди.

— У нас не было и нет ни зависти, ни злости. Я считаю, такие люди, как Раймонд и Игорь, вечны, потому что у них есть колоссальная работоспособность. Игорь сейчас делает совместную программу с Хворостовским, продвигает в России Лару Фабиан. У Раймонда очень много спектаклей — он пишет замечательную музыку для театра. То, что происходит каждое лето в Юрмале, ему уже не интересно — все это у него было. Не знаю, слышали вы или нет, но его песня «Миллион алых роз» лет 10 кряду занимала первое место во всех хит-парадах Японии. Так что Паулс не просто маэстро, он вообще где-то под облаками!

До сих пор вспоминаю, как в 1991 году в Риге проходили акции протеста: горожане выступали против советской власти, а та упорствовала, не хотела уходить. На улицах начались перестрелки, мы сидели, запершись: я, Паулс и его жена — и думали, где спрятать меня и Раймонда, ведь в любой момент могли ворваться вооруженные люди и нас убить. В конце концов решили, что, если к нам ворвутся, я договорюсь, а Раймонда как более ценный экземпляр спрячем в спальне. Но буквально через минуту он выбросил оттуда тапочку и желтое полотенце: «Я сдаюсь!». Человек, способный шутить даже в такой ситуации, действительно мощная персона.

— А молодым композиторам реально к вам пробиться? Думаю, многие талантливые ребята хотели бы поработать с Лаймой Вайкуле.

— Почему нереально? Когда Леонид Агутин был совсем неизвестным, я записывалась с ним в студии, пела его песню. Просто пока никто не пишет мелодий лучше, чем Раймонд и Игорь Крутой.

Когда я работала в знаменитом юрмальском варьете «Юрас перле», пела в любом жанре: и эстраду, и джаз, и даже рок — все песни, которые только были популярны. Я открыта для всего нового.

Сын моей американской подруги играет в рок-группе «Limp Bizkit». Говорю ему: «Напиши мне какую-нибудь песню». А мама сразу: «Какие будут стихи?». Он искренне удивился: «Да какие там стихи? «Давай танцувай, давай танцувай!». Вот это «давай танцувай» подходит многим (думаю, доказательства тут излишни), но только не мне.

«Утром — белок одного яйца, через час — грейпфрут. И так 10 раз в день»

— Кстати, о новом. Как часто обновляете гардероб?

— Только когда вещь очень нравится. А выбираю на ощупь. Иду по магазину, провожу рукой по вещам и, если что-то покажется мягким и приятным, тут же беру, несу мерить. У меня все наряды дизайнерские, и если раньше они были в основном японские, то сейчас — европейские, бельгийские... Марки называть не буду, это уже реклама, а я в рекламе бесплатно не работаю.

— Ну хоть на какой диете сидите, расскажете?

— С удовольствием. Самая лучшая диета — зашить рот. Чтобы быть красивой, женщине надо иметь силу воли. У меня она есть, поэтому мне легче. Если надо срочно победить лишние килограммы, есть один рецепт. Утром — белок одного яйца, через час — один грейпфрут. И так 10 раз в день. Все сгорает!

До 20-25 лет мы живем взаймы — берем все, что нужно, у своего организма. А потом отдаем долги... До 25-ти я жила, как монашенка. И сейчас, видите — без пластических операций! (В 90-е годы Лайма перенесла онкологическое заболевание и вспоминать об этом категорически отказывается. — Авт.). Иногда удивляюсь: как мне удается так выглядеть? Я же столько энергии отдаю! Недавно мои друзья-ученые, которые интересуются паранормальными явлениями, сфотографировали мою ауру. Знаете, я расплакалась, когда ее увидела — такую страшную, всю в дырках... Не знаю, кто, по-моему, Алла говорила, что после концерта у нее проходит головная боль. У меня все наоборот.

С Борисом Моисеевым Лайма дружит со времен работы в юрмальском варьете «Юрас перле»

— Какой у вас режим?

— Точно не скажу. Могу лечь в восемь вечера, а могу и в восемь утра. Как любой активно выступающий артист. Но я постоянно слежу за кожей: массажи, лед, разные маски — как правило, отечественные, сделанные на территории бывшего Советского Союза. Люблю, чтобы в косметике не было консервантов.

— Лайма, вас знают как активную защитницу животных, а ведь в юности вы в медучилище поступали. Не жаль было лягушек препарировать?

— Ну, тогда я думала немного по-другому. Мне казалось, что я — самая главная, а лягушки — потом. Теперь же поняла, что все живое одинаково важно на этой земле. А медработника из меня не получилось, потому что занялась музыкой.

— Вы начали курить относительно недавно...

— Когда все бросили. Теперь не знаю, когда расстанусь с этой привычкой. Один мой приятель бросил — и тут же поправился на 16 килограммов. Потом снова начал курить, ему стало стыдно, и он снова бросил. Набрал еще восемь! Боюсь, со мной случится то же самое.

— Вы с легкостью меняете образы на сцене, а сняться в кино хотели бы?

— Кино у меня уже было: «Братья Рико», «В русском стиле», если помните. На съемочной площадке легче, чем на эстраде. Может, я и дальше снималась бы, но каждый раз, когда встречаюсь с каким-то режиссером, начинаю с ним конфликтовать. Он никогда не может мне указать, что надо делать. Исход всегда один и тот же: режиссер меня не любит, а я делаю так, как хочу.

«С кем у меня было, что, где и при каких обстоятельствах, вы никогда не узнаете»

— Вы давно и основательно замужем, тем не менее одно время пресса пестрела новостями: у Вайкуле молодой любовник. Своим Галкиным или Гором обзавелись?

— Нет, от тех, кто обзаводится, я сильно отличаюсь. Хотя бы тем, что никогда своих связей не афиширую. С кем у меня было, что, где и при каких обстоятельствах, вы никогда не узнаете.

— Говорят, на досуге вы пишете стихи, причем неплохие. Правда?

— Ой, у меня очень много стихов, но судить о них мне нелегко. Все-таки я считаю, что этим делом должны заниматься профессионалы. Стесняюсь кому-то показывать свои тетрадки, но домашние читают их постоянно.

— Никогда не возникало желания опубликовать?

— Когда у меня закончатся деньги, обязательно это сделаю. А пока есть еще варианты, пусть лежат. Анекдот, кстати, вспомнила. Хаим разводил кур, и они у него постоянно дохли. Пошел к ребе за советом: «Что мне делать? Куры дохнут и дохнут!». — «А ты в шахматном порядке пробовал кормить?». Тот пошел, покормил, снова приходит: «Не помогло!». — «Теперь по кругу корми». — «Все равно дохнут!». — «Теперь давай так: ряд воды, ряд проса». Хаим вернулся и говорит: «Ребе, все до единой передохли!». — «Ах, как жаль! А сколько ж было вариантов!».

Я, между прочим, книгу сейчас пишу. Это уже третья — просто две предыдущие не выпустила. Оставлю в наследство родственникам. Пусть опубликуют тогда, когда меня не станет...

— Печально...

— Почему? Вы же доживете!

— Лайма, в России вас называют латышской певицей, в Латвии — русской. Чья же вы на самом деле?

— Общая. Если бы у музыки были границы, это было бы печально и как-то по-идиотски. Когда началась перестройка, соотечественники пытались меня упрекать: «Вот, вы по-русски поете...». А я даже не понимала, в чем, собственно, дело. Ведь для артиста нет большего счастья, чем знать много языков, быть известным широкой аудитории, а не жителям одного села.

В латвийской прессе обо мне много глупостей писали, утверждали, что я агент России, Америки и Израиля. Ну, у человека, который это сочинил, не все дома. Его фамилия Сержант, и я, не выдержав, ответила: «Этот Сержант никогда не станет генералом».

— А вот интересно, кем мечтали стать вы? Пугачева, к примеру, русской Эдит Пиаф...

— У меня был шанс пробиться в Америке, но я не захотела. Когда Лара Фабиан услышала, с какой компанией я сотрудничала, она пришла в восторг! Но я из тех людей, которые очень привязаны к родине, поэтому не выдержала и вернулась. Всегда говорила: «Буду последней, кто уедет». Для прагматичной Америки Лайма Вайкуле оказалась слишком сентиментальной.

Да, я мечтала работать на Бродвее, и мне предложили роль Мата Хари в одном из мюзиклов. Принесли сценарий — целый талмуд! Пыталась объяснить продюсеру, что не гожусь: «Я бы с радостью, да плохо говорю по-английски...». — «Это то, что надо!». — «Не умею танцевать эротические танцы...». — «Научим!». А когда сказали, что нужно еще и в брюнетку перекраситься, отказалась наотрез. Видите, могла стать американской звездой, но сделала другой выбор. И теперь я — мировая!

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter