По капле выдавливать из себя палача

Виталий КОРОТИЧ. «Бульвар Гордона» 31 Января, 2014 00:00

Одним из самых переиздаваемых и экранизируемых романов является «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма - история справедливой и безжалостной мести. Почти у каждого из нас есть неот­мщенные обиды, поэтому я уверен, что многие примеряют истории своих жизней к судьбе книжного графа и начинают как бы самовольно участвовать в романной фабуле, верша справедливость заодно с героем романа.

С детства я упивался этим романом, тем более что советское воспитание культивировало тему мести - эксплуататорам, «враждебным народам», а то и просто «всем, кому положено», для чего в стране существовал «пролетарский суд». Даже старушки, угрожавшие уличным сорванцам «карой небесной», выглядели в этой обстановке естественно - уж они определенно не знали слов великого философа Николая Бердяева: «Бог - не околоточный надзиратель». У них, наверное, был другой Бог...

Прошли годы, и в Бостонском университете мне довелось работать с Эли Визелом -  про­фес­со­ром, писателем, Нобелевским лауреатом. Он родился в еврейской семье из маленького румынского села в Прикарпатье, нацисты увели его в концлагерь вместе с родителями и сестрами.

В конц­лагере родных Визела убили и сожгли в крематории, а он чудом выжил, после войны оказался в Париже, закончил Сорбонну и стал тем, кем стал. Я несколько раз спрашивал, довелось ли ему посетить родные места после войны. Эли всегда отрицательно качал головой, возражая даже против самой идеи такого визита. «Знаешь, - говорил он, - когда немцы уводили нас, в деревне были закрыты все калитки, ни в одном окне не дрогнула занавеска, и никто нам ободряюще, даря надежду, не улыбнулся на прощание. Я не хочу возвращаться туда...». Вот и все.

Не знаю, как бы я сам поступил на его месте. Возможно, мысленно сжег бы это село или придумал бы какие-то лютые кары для его обитателей. У меня точно не хватило бы силы презрения - у философа Визела эта сила была, и она не превратилась в безбрежную ненависть. Может, даже он простит всех и в самом конце жизни наведается в родные места. Я не смог бы...

Уроки достойной мести - презрением - я получал несколько раз. Лет 30 назад вышла книга какого-то Николая Яковлева, обливавшая грязью великого физика и мыслителя Андрея Сахарова. Причем ненависть заказного автора простиралась и на супругу Сахарова, которая была в книге представлена едва ли не гулящей девицей. Однажды я предложил Андрею Дмитриевичу подготовить в журнале статью об этом самом Яковлеве и выдать клеветнику, так сказать, по полной. «Ну что вы, - отмахнулся академик. - Мне как-то показали этого человека, и я дал ему пощечину. Хватит с него...».

Мы вышли из общества, где «смерть за смерть» объявлялась справедливейшим решением, и пулеметы в наших фильмах строчили, как швейные машинки в предсвадебной деревне. Помню, как на послевоенных площадях вешали немцев - чтобы отомстить Гитлеру.

С возрастом я все чаще задумываюсь над причинами чужих поступков. Все чаще пытаюсь не отомстить, а объяснить чужие поступки или хоть что-то понять в них. Чехов призывал по капле выдавливать из себя раба. Но палача выдавливать не менее важно. Граф Монте-Кристо, с упоминания о котором я начал, вершил возмездие самостоятельно, мстил за свою сломанную жизнь.

Но я уже не раз видел, как чужую ненависть и направленную жажду расправы внедряют в человеческие стаи.

Очень хочется, чтобы мы жалели не только себя, но и других. И, заглядывая себе в душу, ощущали огромную, слитную боль - не только свою лично.