Лучшая теннисистка Украины Алена БОНДАРЕНКО: «Что мне в мужчинах нравится, не скажу, а то очередь выстроится»

В последние годы украинские теннисистки стремительно ворвались в мировую элиту. В 2006-м киевлянка Алена Бондаренко выиграла турнир WTA II категории в Люксембурге, затем провела несколько успешных выступлений и занимает сейчас 21-ю строку в мировом рейтинге. Тем самым она превзошла достижение знаменитой Натальи Медведевой (23-е место), которое продержалось 13 лет. Алена первой из украинских спортсменок заработала на корте миллион долларов. В 2007 году, выступая за сборную Украины, Алена вместе с командой впервые в ее истории завоевала место во Второй мировой группе Кубка Федерации — неофициальном чемпионате мира. Алена родилась 13 августа 1984 года в Кривом Роге. Две ее сестры Валерия и Екатерина тоже профессиональные теннисистки. Валерия сейчас работает детским тренером, а Екатерина (чемпионка Уимблдона в юношеском разряде в 2004-м) занимает в мировом рейтинге 44 позицию. Мама Наталья Владимировна — известная в СССР теннисистка, тренирует дочерей. Папа Владимир — в прошлом боксер. Вот такая замечательная спортивная семья.

«НА ЕВРОПЕЙСКИЕ ТУРНИРЫ ЕЗДИЛИ НА МАШИНЕ, ВЗЯТОЙ В КРЕДИТ, С ЧАЙНИЧКОМ, «МИВИНОЙ» И ОВСЯНКОЙ»

— Алена, ты появилась на свет 13-го числа. Нет страха перед ним?

— Ни малейшего. Я еще и в понедельник родилась. У меня с этим никаких проблем.

— Но все-таки в приметы веришь?

— Все спортсмены очень суеверные. На турнире играю в определенной форме, с одной ракеткой. По-разному бывает.

— Если перед соревнованиями черная кошка перебежит дорогу, что будешь делать?

— Ничего. Могу ее даже не заметить. А если замечу, то на всякий случай подожду: пусть кто-то первым пройдет.

— Говорят, ты любишь зеркала, они, кстати, тоже связаны с мистикой. Их у тебя сколько?

— В моей комнате на полстены — шкаф с зеркальными дверьми. И еще одно стоит. У любой девочки должно быть в комнате большое зеркало.

— Бывает так, что твое отражение тебя огорчает?

— Это все от настроения зависит. Но вообще-то я себя люблю.

— А сестра Катя?

— Она себя тоже любит.

— Где вы тренируетесь?

— В селе Красиловка Броварского района у нас есть трехэтажный дом, два корта, где можно заниматься круглый год. У каждой своя комната. В восемь утра — физподготовка на Лесной. В 11 — теннис дома. Отдохнули после первой тренировки, полежали каждая в своей комнате, идем на вторую. А после обеда — на третью.

— Когда мы созванивались, у тебя был охрипший голос. Часто простужаешься?

— Тьфу-тьфу, очень редко. Тренировки, соревнования — когда болеть? Нет времени. А тут просто в зале не включили отопление, и я надышалась холодным воздухом — начала кашлять, сильно заболело горло. Потом Катя от меня заразилась, у нее была температура. А я через два дня выздоровела и пошла дальше тренироваться.

— Вот ты придешь домой, пожалуешься маме: «Как я устала!». Что скажет она?

— «Отдыхать! Лечь спать пораньше!». В конце недели чувствуешь огромную усталость. В субботу занимаемся полдня, в воскресенье — выходной. Массаж, сауна. Можно сходить с подружками в кино. Хотя видимся редко, никак не могу к ним в гости выбраться. Часто гуляю с Катей. Восстанавливаюсь и с новыми силами приступаю к тренировкам.

— Мама как тренер очень строгая?

— Даже не знаю, как сказать. Бывает сердитой, когда не так тренируешься, как нужно. Может и по-злому что-то обронить. Но, в принципе, мама есть мама. Да я и сама понимаю: не будешь стараться, ничего к твоему мастерству не прибавится. Все-таки уже 19 лет играю в теннис.

— Ого!

— Сама в шоке. С четырех лет это началось. Я не хотела в детский садик ходить, умоляла: «Мама, возьми меня на теннис». Уже старшая сестра Лера тренировалась, мама взяла весь ее класс и занималась с ним. Она сказала: «Научишься четыре раза набивать — пойдешь». Я не выпускала ракетку из рук, пока не научилась. Первый год от мамы не отходила, потому что людей боялась. Кто-то появлялся — сразу пряталась, а потом привыкла...

— Были у вас другие увлечения?

— Лера еще ходила в цирковой кружок, на плавание, занималась бальными танцами. Мы с Катей тоже совмещали теннис и танцы. Но у мамы были постоянные тренировки с детьми, некому было нас водить куда-то еще, и пришлось плавно другие увлечения бросить. Остался только теннис...

— Ты росла вредной?

— Всего во мне было в меру. Как говорят: среднестатистический ребенок. Поначалу была очень стеснительной, не могла даже с людьми разговаривать. Без мамы себя не мыслила, не хотела без нее оставаться в Киеве, когда попала в спортивную школу (хотя рядом была Лера, мы с ней жили в одной комнате). Но постепенно я научилась общаться с одноклассниками, появились подружки.

— Вспомни свой первый турнир за границей...

— Он проходил в Хорватии. Мы отправились туда на машине, которую мама взяла в кредит. Ехать одной с двумя детьми — со мной и Лерой — ей было страшно, и она пригласила свою сестру. Всю жизнь мы действуем по коллективно-семейному принципу: друг за дружку уцепились и так держимся. А по одному мы не выжили бы.

Мама еще мало ездила за рулем, дорога вилась в горах серпантином, и добирались мы долго, с перерывами. С собой взяли чайничек, чтобы можно было быстро приготовить кипяток. Из еды — «мивину», овсянку. Денег изначально не хватало, поэтому экономили на чем могли. Где-то так полгода вместе колесили. А потом мама начала ездить с Катей на юниорские турниры, и мы с Лерой отправлялись на турниры сами. Набрались опыта, по-другому начали на все смотреть, и уже ничего не боялись.

— В какие-то истории попадали?

— Всякое случалось. Однажды ехали на турнир в Италию, а на следующий день я должна была играть во Франции. За 17 часов предстояло одолеть две тысячи километров. Лера всю ночь вела машину. Это был кошмар, но другие варианты исключались. Мы уже почти добрались, и тут у нас закончился бензин. 40 километров не доехали! До начала матча оставался час. Стали останавливать машины на трассе — все проносились мимо. Наконец одна притормозила. Ее водитель подвез Леру до ближайшей заправочной станции, и она в бутылке привезла немного бензина. В общем, весело было.

— Сейчас у вас есть спонсор?

— Мы с Катей подписали контракт с известным бизнесменом и вице-президентом Федерации тенниса Украины Юрием Анатольевичем Сапроновым. У нас с ним сложились дружеские, можно сказать, семейные отношения. Он очень переживает за нас, когда мы выступаем на турнирах, сморит наши матчи, звонит каждый день. Он много делает для развития женского тенниса в Украине, и мы ему очень обязаны.

«ПАПА, БЫВШИЙ БОКСЕР, НАСТАВЛЯЛ: «ДЕВОЧКИ, ЕСЛИ КТО-ТО БУДЕТ ПРИСТАВАТЬ, СРАЗУ В ЧЕЛЮСТЬ!

— Как папа переносил ваши долгие отлучки?

— Бывало, что и бурчал. Особенно переживал, когда нас пригласили тренироваться в Польше. Здесь условия были плохие, и мама подумала: может, там будет лучше? Все-таки давали какие-то деньги, обеспечивали залом, жильем. Мне было где-то 14-15 лет. Мы задержались в Польше на год, пока не надоело. Все это время папа оставался один, хотя мы к нему после турниров обязательно приезжали.

— Мама — тренер, а отец кто?

— Заслуженный тренер Украины по теннису. Бокс у него был только в ранней молодости.

— Учил вас боксерским приемам?

— Если мы собирались гулять (возраст был такой тяжелый, подростковый, когда тянуло пойти куда-то), он говорил: «Девочки, вы же знаете: если кто-то будет приставать, сразу в челюсть!». И в шутку показывал, как это надо делать.

— И до которого часа вам позволялось расслабляться?

— Еще в спортивной школе мы усвоили, что отбой должен быть в 10 вечера. Когда с Лерой вернулись домой, могли и позже прийти. Маме это не понравилось, она сказала: «Так, девочки, давайте жить по режиму».

— Какая страна, где ты играла, впечатлила тебя больше всего?

— Мне всегда очень нравилась Италия — ее люди, их образ жизни. Я провела в ней много турниров, объездила ее всю. Но мне везде хорошо. Думаю, все идет от внутреннего состояния, а соревнования везде одинаковы.

— Ты часто выступала в Америке, каковы впечатления?

— Там тоже хорошо, но только первые три недели — все слишком быстро приедается. Американцы любят простоту: чем проще, тем лучше. И без машины у них никак нельзя. Как-то это не по-нашему.

— Если бы тебе предложили год пожить и потренироваться в Америке, согласилась бы?

— Нет, я не смогла бы. Мне нравится Украина. Есть, конечно, у нас некоторые неприятные моменты, но я к ним уже привыкла.

— Какая из побед для тебя самая дорогая?

— Когда мы выиграли у сборной Австралии и попали во вторую мировую группу Кубка Федерации. Вели 2:0, но это еще была не победа. Я вышла на игру против 34-летней Николь Пратт и страшно переживала, аж тряслась. Думала: если проиграю, после меня выступает Катя, и все бремя ответственности будет на ней. Не хотелось допускать до этого.

Я настраивалась на победную волну. Заставляла себя бегать. На бегу напряжение отпускает, и ты начинаешь играть в свою игру. Этот матч запомнился. Хотя противник, считаю, попался не самый сильный, но в эмоциональном плане было сложно, как никогда.

— Твое самое обидное поражение?

— Это был мой последний матч в 2007 году — с Хантуковой из Словакии. Третий решающий сет, идем гейм в гейм. Упорная борьба. Я сделала одну ошибку и проиграла. Было ужасно обидно. Не хотела разговаривать ни с Катей, ни с кем. Час рыдала, меня никто не мог успокоить. Я даже не помню, когда мне последний раз было так плохо.

— Ты всегда так эмоционально переносишь проигрыши? Может, и ракетки ломаешь...

— Это есть. Но без спортивной злости невозможно ни тренироваться, ни играть. Еще я считаю, что в спорте надо быть наглым, чтобы пробиваться. Но это не про меня.

— То есть по своей природе ты другая, приходится этому учиться?

— Я пытаюсь.

— Маша Шарапова, российская звезда, наглая?

— Думаю, да (смеется).

— У нее можно выиграть?

— У любого человека можно выиграть. Главное, чтобы было стремление, была цель. Так же, как и проиграть можно любому. От неудачного дня никто не застрахован.

«Я НА ЖЕНСКИЕ НОГИ НЕ ЗАГЛЯДЫВАЮСЬ...»

— А с Анной Курниковой ты знакома?

— В конце 2007-го мы ездили в Рио-де-Жанейро на презентацию и фотосессию фирмы, в форме которой мы выступаем. И вот там наш агент нас познакомил. Она играет в той же форме, что и мы.

— Анна не заносчивая?

— Нет, хорошая девочка. Сказала нам, что приедет в Киев вместе с Энрике Иглесиасом.

— Ходили на этот концерт?

— Как-то не до него было: то тренировки, то еще что-то. Никакого желания не испытывали.

— И Курникову, и Шарапову очень сильно раскрутили, они стали секс-символами. Тебе не кажется, что человек становится сексуальным, лишь когда добивается успеха? Перестает мелькать — и куда все девается, хотя внешность вроде бы та же...

— Просто когда ты занимаешь первое-второе место, о тебе, хочешь того или нет, во всеуслышание говорят, тобой восхищаются, тебя обхаживают — и начинается раскрутка. Нужны профессионалы, которые бы только пиаром занимались. Я, например, не могу тренироваться и что-то еще делать. Это мне мешало бы. Пока сосредоточена только на том, чтобы играть.

— Однако в показе моделей, который проходил в Харькове, ты участвовала. И выглядела очень даже соблазнительно...

— Я стеснялась, не хотела. Согласилась лишь по большой просьбе дизайнера, моей сестры Леры (смеется). В свободное время она шьет нам юбки, платья, которые я с удовольствием ношу. Штаники, что сейчас на мне, тоже ее работа.

— Очень симпатичные...

— Пока что у нее это хобби, но она мечтает о своей линии по изготовлению спортивной и повседневной одежды. Для этого нужно время, которого у нее сейчас нет. Она же не только тренирует детей, но и учится на врача.

— А ты учишься?

— Нет. Так как я практически не бываю в Украине, это была бы не учеба, а неизвестно что.

— Раскрученные секс-символы, красивые соперницы вызывают у тебя ревность?

— Я довольна своей внешностью. Никаких комплексов. Сама себе кумир. Я же классная! Когда была маленькой, мне очень нравилась Штеффи Граф, но я никогда не пыталась походить на нее. А сейчас я играю на турнирах со всеми знаменитостями, с ними как бы в одной раздевалке, и смешно было бы перед кем-то преклоняться.

— Вы обсуждаете форму друг друга? Делаете едкие замечания?

— Любую новую юбочку мы, конечно, дружно обсудим в раздевалке. Но дело в том, что речь идет о форме, которую выпустила та или иная фирма. В основном так: «Ой, «Адидас» что-то юбку сделал неудачную. Ой, «Найк» сотворил на этот раз неплохую».

— Индивидуальные изыски в теннисной моде невозможны?

— Нет. Можно подрезать юбочку чуть короче, но это уже твои проблемы.

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что женский теннис — один из самых привлекательных видов спорта... для мужчин. Тебе понятно, почему?

— Да, мы стараемся (смеется).

— Это нормально, что мужчины постоянно куда-то заглядывают?

— Испокон веков так было. Еще со времен Навратиловой. Но теннисистки на это не обращают внимания. Они сконцентрированы на игре.

— Вот появляются в печати фотографии, где теннисистка снята в самых ошеломляющих позах. Чувства неловкости не бывает?

— В принципе, нет. Форма сейчас такая — шортики, юбочки, — что все очень аккуратненько. Естественно, мы не идеальны, но нужно во всем стараться достичь совершенства.

— В раздевалке вы не оцениваете внешние данные соперниц? Мол, ноги у кого-то кривые.

— Это такое дело: кому как повезло... Но я на женские ноги не заглядываюсь.

— Но замечаешь, когда засматриваются на твои?

— Наверное, да.

«Я ВООБЩЕ-ТО НЕ ХОТЕЛА ПРОКАЛЫВАТЬ НОС. А ЖЕЛАНИЕ ПРОКОЛОТЬ ПУПОК БЫЛО ДАВНО»

— Ты натуральная блондинка?

— Можно так сказать (смеется). Я от природы русая. Зимой чуть-чуть темнею, а к лету опять светлею. Волосы выгорают на солнце.

— А Катя брюнетка?

— Она немного добавляет темного цвета и становится чуть-чуть не такой, как обычно.

— Есть между вами соперничество?

— Думаю, нет. Бывало, в детстве на тренировках ссорились: кто выиграет? А сейчас только поддерживаем друг друга. У нас все очень дружно в семье.

— Неужели совсем не ругаетесь?

— Раньше, когда жили в одной комнате, случалось. Из-за того, что кто-то, допустим, твою одежду надел. У кого-то плохое настроение, придет — начинает кричать. А сейчас мы в разных комнатах, стало легче и проще. Можем поругаться, когда долгое время ездим по разным турнирам.

— Спорите?

— По любому поводу. Но это всего лишь обсуждение — с Катей, с Лерой, с мамой и папой. Обсудили — живем дальше. Если и обижаемся, то ненадолго.

— Вы с Катей не влюблялись в одного парня?

— Бог миловал (смеется).

— Я вижу, ты не без юмора... Что тебя может рассмешить?

— Что угодно. Я во всем ищу позитив, чтобы быть в хорошем настроении. Стараюсь радоваться всему, по крайней мере.

— Знаешь, Алена, как бы вы там ни погружались с головой в спорт, ходят по земле существа, которые называются мужчинами...

— Да, ходят.

— И поневоле голова молодой девушки поворачивается в их сторону...

— Почему «поневоле»? Очень даже по воле. Я уже переросла тот тяжелый возраст, когда хотелось гулять с мальчиками, стала понимать, что теннис должен быть на первом месте, смирилась с этим. Но не забываю и про личную жизнь. Если людям хорошо вдвоем, то они найдут время, компромисс, чтобы общаться. Да, много турниров, фактически не бываешь дома, видишься редко, но и тут возможны варианты.

— Парень у тебя есть?

— Раньше был один, теперь другой.

— Первый не желал смириться с тем, что ты все время занята?

— Это я не смирилась со многими вариантами. То, что мы разошлись, — моя инициатива.

— С болью в сердце оторвала?

— Было много турниров, поэтому я нашла, чем себя занять. Сконцентрировалась на теннисе. Все плавно забылось.

— Хотела бы, чтобы мужчина тебя холил?

— Не знаю. Я не хочу, чтобы меня носили на руках. Я за нормальные человеческие отношения.

— Какими качествами он должен обладать? Чтобы не пил, не курил, безумно любил?

— Не скажу, а то выстроится очередь...

— У тебя сережка в носу... Когда она появилась?

— Я вообще-то не хотела прокалывать себе нос. Он у Кати проколот два или три года, она в Канаде это сделала. А у меня все вышло спонтанно. Весной минувшего года мы были в Америке. Я купила красивую сережку. Куда ее прицепить? Смотрела, смотрела на Катю... Пришлось тоже проколоть нос.

— Но у тебя, если судить по фотографиям, и пупок проколот...

— Желание там проколоться у меня было давно. Очень сильно хотела! И когда настроилась, пошла и сделала. Никакого дискомфорта не испытываю.

— Зачем? Чтобы понтово выглядеть?

— Это необъяснимо.

— Между прочим, пупок — очень эротическое место на теле женщины...

— Да? Буду знать...

— Ты водишь машину. О чем думаешь, когда попадаешь в пробку?

— Однажды три часа в ней находилась. Слушала музыку, разгадывала кроссворды. Но вскоре мое терпение лопнуло, и я стала выражаться по-всякому.

— И сколько крепких выражений ты знаешь?

— Как и у всех водителей, их так много!

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter