Поэт Дмитрий БЫКОВ: «Сам ударь и других науськай. Покажи им Дамаск и Крым. Хрясни первым, если ты русский. Помни: русский не бьет вторым»

Пли! И благо ти будет!

Но долговечен ли будеши

на земли — кто скажет?

М. Горький

 

* * *

Вот закон — заучи прилежно, — общий пахарю и царю: если драка, мля, неизбежна — первым бей, тебе говорю. Бей, покуда не уложили, бей десницей или пятой. Меньше слов. Докажи вражине — ты крутой, а не он крутой.

Бей соперника, конкурента, пусть он корчится, пусть дрожит, — бей: другого нет аргумента, если ты, конечно, мужик.

Бей, показывай твердый норов, по сусалам бей, по усам, без уловок, без отговорок, если ты, конечно, пацан. Сам ударь и других науськай. Покажи им Дамаск и Крым. Хрясни первым, если ты русский. Помни: русский не бьет вторым.

Пусть иные действуют нежно. Настоящий мущина груб. Бей, когда война неизбежна, пусть трясется Валдайский клуб. Бей старательно, бей прилежно, бей слабейшего, бей свое, бей — и если драка избежна, неизбежной сделай ее. Космос, первые пятилетки, вождь-элита, народ-плебей, наши детки и наши предки — все тебе повторяют: бей!

Остальным неуютно рядом: все хамят тебе, государь, все к тебе повернулись задом, — вот по заду их и ударь. Цель не в выгоде, не в наживе, как надеется средний слой. Чтоб боялись тебя чужие — бей своих; чтоб боялся свой — бей чужих. Никто не мешает. Как священный жук скарабей, из навоза лепи свой шарик: сам же сплачивай, сам же бей. Идеолог, молчи, не каркай. Не приманкою, не вершой — с нами действовать надо палкой, и не маленькой, а большой. Бей до визга, до первой крови, под раскатистое ура. Да и что ты умеешь, кроме? Курс прошел на траве двора.

Дух мужает в пинках, в обидах. Русский мир изначально строг: мы не верим, что из небитых хоть какой-нибудь выйдет прок. Перегадим любого гада, пережестим любую жесть — нас учить и лечить не надо, мы такие, какие есть. Править следует в стиле кантри: кто робеет — тому капут. Действуй строго по этой мантре, остальные не катят тут. А иначе Восток и Запад, не желая глобальных драк, будут думать, что серный запах им почудился просто так.

Бей же первым! По местным заям, их надежды хищно разя! А иначе, хоть плюй в глаза им, — восклицают: роса, роса! Как положено в сверхдержаве, мы построим тут свой ИГИЛ, чтобы сто одного держали, а старшой подошел — и бил! Население — мягче воска. Будешь действовать так, мой свет, — есть надежда, что ты нарвешься.

А иначе надежды нет.

Юбилейное

Никите Михалкову

Не для того же юбилей,

Чтоб, умиляясь или млея,

Излить на гения елей:

И так достаточно елея.

Он для того, чтоб мир извлек

Из биографии героя

Наглядный, истинный урок

Для человеческого роя.

 

Вот есть талант, харизма, вкус,

Уют семейный, облик ладный,

Упорство, воля и союз

С умелой, преданной командой,

Но есть соблазн попасть в фавор —

Он громче всех иных велений,

И это, в общем, приговор —

Откажет вкус, покинет гений.

 

Влеченье к власти — тоже дар,

Она у нас аналог солнца:

Возможен солнечный удар,

Кто перегрелся — не спасется.

Едва ли кто уйдет живой:

Навек в развитьи застревает,

Кто с непокрытой головой

Пред этим солнцем застывает.

 

А там и юмор отказал,

И дар великих крупных планов...

Все так, как предсказал «Вокзал»,

Который древле снял Рязанов.

В расцвете сил вбежал во тьму

Столь резво взявший

крепкий стайер.

Я это все пишу к тому,

Что Бог не фраер, ох, не фраер.

И если я своей свободою

распорядился, как говно

Выбора нет у тополя,

вянет его листок.

Древо растет, где вкопано,

и облетает в срок.

Сколько ему отмерено,

столько ему и цвесть.

Выбора нет у дерева,

а у меня он есть.

 

Мне дал Господь свободу воли,

мне этот выбор по плечу,

Кручу-верчу, меняю роли,

скачу туда, куда хочу!

Трильоны вариантов разных,

мильоны дивных эскапад —

Могу себе устроить праздник,

могу себе устроить ад,

И если выбор мой греховен —

я сам и буду в нем виновен,

И если я устрою ад,

никто не будет виноват.

Выбора нет у города,

тело его — кристалл,

Прочно в нем все и твердо,

будет стоять, где встал.

Заперт в привычном климате,

вписан в родной пейзаж,

Так что таким и примете —

перенести нельзя ж.

А у меня свобода воли,

и хоть лохмотья, хоть парчу

Я изберу без лишней боли,

и жить намерен где хочу.

Мне все дано, чтоб быть счастливым.

Я лично волен предпочесть

Вольготным радостям и дивам —

тоску, презрение и месть.

И если я живу в болоте —

я сам прилип, не оторвете,

А если выбрал райский сад —

 опять не виноват.

 

Выбора нет у Господа,

тоже мне благодать.

Дольнего мира косного

впредь не пересоздать.

Минуло время раннее.

Тяжек удел творца —

Быть своего создания пленником

до конца.

 

Везде жестокие критерии,

сопротивление среды,

То сохранение материи,

то Менделеева ряды,

А я на эту рать дебелую смотрю

без страха. Что мне вы?

Что пожелаю, то и сделаю,

хоть прыгну выше головы.

Тебе, душа моя красавица,

довлеет нравственный закон,

А если он мне разонравится,

к чертям отправится и он.

Да, у меня свобода воли,

мой дух живет не по часам,

Я сам своей хозяин боли,

своих блаженств хозяин сам,

 

И если я своей свободою

распорядился, как говно,

Встаю, кряхтя, бранюсь с погодою

и повторяю: «все равно»,

Когда душа моя калечится —

она сама за все ответчица,

И ни начальство, ни народ

моей вины не отберет.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter