Михаил ЖВАНЕЦКИЙ: «Не привыкнешь — подохнешь, не подохнешь — привыкнешь»

Татьяна ЧЕБРОВА. «Бульвар Гордона» 10 Апреля, 2009 00:00

Один Жванецкий отпраздновал День смеха в Киеве, другой по многолетней традиции лично (правда, только в виде памятника) присутствовал на «Юморине» в Одессе, где по случаю дня рождения классика бульвар Искусств переименован в бульвар Жванецкого. Тем временем в Ялте на Аллее юмора скучал отдельно стоящий в бронзе монумент — Портфель Жванецкого.

Много Жванецкого — это ж кто выдержит?! Наутро после двухчасового смеха, ржания и визгливых всхипов: «Ой не могу!» диафрагма болит, как будто изнутри по ней били кувалдой. Крепкие мужики утомлялись хохотать, представляю, каково юным дамам в положении. Кстати, на концерте был замечен нардеп Сергей Власенко с беременной спутницей... Вообще, порадоваться вместе со Жванецким пришло много известных людей: экс-Президент Украины Леонид Кучма с супругой Людмилой Николаевной, дочерью Еленой Франчук и зятем Виктором Пинчуком, народные депутаты Ирина Бережная и Нестор Шуфрич с сыновьями.

Народ в зале собрался от пенсионеров до младших школьников, которых близкие привели посмотреть на живого классика. Хотя есть мнение, что по-настоящему Жванецкого понимают лишь те, кто помнит эскимо на палочке за 11 копеек, трамвайный билет за три копейки, бесконечные очереди и как «советская власть не выдержала и кончилась вместе со всеми моими сбережениями». Кого, скорее всего, не было, так это «настоящих мужчин, которые либо на алкоголе, либо на антибиотиках» и женщин, «от которых может родиться только визит к врачу»...

Президент Всемирного клуба одесситов, 6 марта отметивший 75-летний юбилей, был очень живым. Ну, очень. Глядя на него, никогда не скажешь, что «старость приближается, как электричка: вот она еще там, и вот она уже здесь».

Во-первых, потому что публика была отзывчивая, а от зала «лирический сатирик» подзаряжается напрямую (в прошлом году с взаимной подзарядкой было послабее, впрочем, Жванецкий хорош всегда — как денежная премия).

Во-вторых, потому что недавнего юбиляра старательно увековечивало телевидение, а Человеку с портфелем хотелось запечатлеться в натуральном виде — резвым и гениальным, каким его и знаем, даже когда брюзжит и понарошку стесняется софитов. А еще потому, что в холле перед началом действа спонсоры наливали коньяк. Представляете, 1 апреля, первое солнышко после затяжного мартобря, два раза по 50, и «Жванецкий как учитель стоицизма» (название одного из научных исследований феномена М. Ж. — Авт.)!

Из старого, но любимого маэстро читал про таможенника, который строил и ломал дачу, мол, пусть будет в пять раз дороже, но вдвое скромнее. Про Венецию, где все в нетронутом виде стоит века (такое ощущение, что все выходные Жванецкий с семьей проводит в Венеции, хотя на самом деле живет он в Москве, а работает в Аркадии — не той, греческой, а в престижном районе Одессы, где расположены лучшие пляжи и дачи). Про дела семейные (сыну Михаила Михайловича Мите — 13 лет, жена Наташа молода, а возраст кошки Фелиции не установлен, потому что годы до первой беременности она прожила Феликсом)... И конечно, блестящий скетч «Кто я такой, чтоб не пить?».

Из нового — про кризис: мол, раз и у нас, как на Западе и в Америке, значит, выбились-таки в цивилизованные страны. Про то, что сейчас вход в жизнь и выход из нее платный и очень дорогой.

Впрочем, пересказывать миниатюры («...и размножение негодяев тем же путем любви») — все равно что судить о Карузо, напетом шепелявым соседом. Они ведь уже наши, кровные, наизусть прожитые, и это мы, а не Жванецкий теперь так разговариваем: «Все воруют — страна богатеет», «Свет в конце тоннеля есть, вот только тоннель, сука, не кончается», «Не привыкнешь — подохнешь, не подохнешь — привыкнешь».

И вот еще что: никогда не читать, не употреблять консервированного Карузо юмора! Слушать и только слушать — тепленького, свеженького, интонации улавливать («Я пишу с акцентом, мне нужно, чтобы и слушали меня — с акцентом»).

Смотреть в лицо и на другие части тела не обязательно — визуально классик не меняется («Поправился — брюки сползают, похудел — сползают», «Купил зеркало, испорченное в тех же местах, где и я»). А если вы его ритуального портфеля не видели, тогда мне вас жаль...

Смотрите-смотрите, вот он удаляется за кулисы, взмокший от вашей горячей любви... «Не можешь любить — сиди дружи!».