Евгений КОШЕВОЙ: «Стоишь иногда и думаешь: «Вот я ушлепок!»

(Продолжение. Начало в № 14 )

«Я СЕБЯ КИЛЛЕРОМ НАЗЫВАЮ»

— Одни уверяют, что квартальцы сами себе шутки пишут, вторые: «Ну что вы, у них более 100 авторов, которые постоянно их новыми номерами подпитывают!», а сколько у студии авторов на самом-то деле?

— Около 50 человек.

— Немало!

— Да, у нас несколько авторских групп, которые, естественно, получают деньги.

— Как же их всех прокормить?

— Иногда вот Вове и говорю: «Зря мы их кормим!» (смеется), а если честно, все ребята очень талантливы, и я считаю, это адский труд — сидеть каждый день с 10 утра до 10 вечера в четырех стенах и придумывать то, что люди видят потом на экране. Помимо того, разумеется, что вырезается, ведь тем, кто смотрит на нас в зале, когда на гастроли приезжаем, гораздо интереснее, потому что они и те номера видят, которые в телеэфире не показывают.

— Как Валерий Жидков выходить на под­мостки, сами авторы не хотят?

— Все они с кавээновским прошлым, когда-то на сцене работали...

— ...и надоело?

— Не то чтобы надоело, а просто решили, скорее всего, что именно авторство — та дорога, по которой идти следует. Я же себя киллером называю, потому что шуток не пишу...

— ...а стреляю...

— ...да: вот дали мне их — и стреляю, стреляю, стреляю... Ну не способна у меня к писательству голова, а перед ребятами, которые номера сочиняют, преклоняюсь и буду преклоняться всегда, потому что такое количество шуток да такого еще качества создать дано не каждому.

Максим Галкин, Алла Пугачева, Евгений Кошевой и Владимир Зеленский

— Вопрос с киллеру: как столько текс­та запомнить?

— Не знаю!

— Но рецепт хоть какой-то есть?

— А я и в школе быстро запоминал — пятерки и по украинской литературе, и по зарубежной, когда стихи учил, зарабатывал. Мне часа-полутора хватает, чтобы выучить...

— ...четверостишие...

— ...нет, очень длинное стихотворение, а на четверостишие одним глазком достаточно посмотреть, чтобы уже выстреливать, выпаливать его, но и большие стихи я щелкал, как семечки.

— Ну, стихи-то ладно, а прозу?

— Это со временем пришло — скорее всего, от Евдокимовой Веры Дмитриевны, преподавателя по сценречи в колледже: у нее такой взгляд был, которого я боялся, и все потому запоминал, но сейчас достаточно...

— ...чтобы перед глазами телесуфлеры были...

— ...и раз прорепетировать. Вова обычно текст читает, и на следующий день, когда репетиция идет, с чего-то мы уже начинаем. Пару раз по тексту пройдемся, чтобы каждый свои реплики знал, потом одна за другую цепляется, и все то получается, что телезрители на экране потом видят.

— Экспромты на сцене бывают?

«Бывает, даже фамилию певца, который выступает в концерте, вспомнить не можешь: ну, вылетает из головы». С Монтсеррат Кабалье и Николаем Басковым

— О-о-о!

— Вот когда вроде до мелочей уже все отработано — и вдруг...

— ...тумблер выключается или батарейка садится, и какое-то слово, которое важно, ты забываешь: если не произнесешь его, работать шутка не будет, и начинаешь выкручиваться. Я опять же импровизатор...

— ...от Бога?..

— ...никакой (смеется), мне очень легко с Вовой или со Степой разговаривать, потому что реакция у них классная, они отбиваются четко, поэтому стараюсь как-то партнера на нужное мне слово вывести, чтобы то, которое я забыл, он мне подсказал. Чаще всего так и бывает, а не получается — значит, просто (кривляется) «бе-бе-бе» — и бежать.

— Страшно в такие моменты бывает?

— О-о-очень!

— Подобное даже во дворце «Украина» случалось?

— Конечно — и там, и в Октябрьском, где «Вечерний квартал» начинался, и в разных залах нашей необъятной Родины. Ступор наступает, стоишь иногда и думаешь: «Вот я ушлепок! — забыл все». Не голова, а...

— ...ведро дырявое?

— Точно!

— Что ребята потом говорят?

— А что они могут сказать? Пальцем тычут: «Как же ты тогда репетировал?». Бывает, даже фамилию певца, который выступает в концерте, вспомнить не можешь: ну, вылетает из головы — и все, причем никто от этого не застрахован: мы же не роботы — живые все люди. Может, у кого-то это до автоматизма доведено, но у нас без напряжения все проходит, никто роли свои не зубрит. После генеральной репетиции любой подойдет и скажет: «Вован, даже если сейчас все было так, завтра по-другому получится, но так же смешно».

«Мы же не попса, да и девки у нас — тьфу-тьфу-тьфу!»

«СКАЗАТЬ, ЧТО Я ЗВЕЗДА, НЕ МОГУ: ЗВЕЗДА — ЭТО ФИЛИПП КИРКОРОВ И ВСЕ, У КОГО РАЙДЕРЫ, ШМАЙДЕРЫ...»

— Понимаю, что иногда экспромты по вине тех, кого вы приглашаете, рождаются, и помню, как Маша Распутина на «Вечерний квартал» приехала. Потрясающая была сцена, ребят, в не­стан­дарт­ную ситуацию по­пав­ших, мне было жаль, но они с ней с достоинством справились...

— Ну, начнем с того, что Маша решила, что на репетицию приезжать ей не стоит и вообще знать, кто мы такие и что будем делать, не нужно — в результате это все в интернет-скандалы какие-то вылилось... Не знаю, что говорили в России, но и Паша Воля, и Гарик Мартиросян были в курсе: «Ну и дала вам Машка джазу, ребята!». Юра Крапов, который в тот момент на сцене сидел, абсолютно спокойно свой текст читал: ему все равно было, что там Распутина говорит, а потом вышел Вова...

— ...незапланированно?..

— ...конечно, и фраза, которая Машу повергла в шок, тоже прозвучала спонтанно. Вова начал: «Наших славяночек не хватает на телевидении...», на что гостья поинтересовалась: «А ты тоже славянин?», и Зеленский вышел из положения: «Не то чтобы славянин, но я из тех, которые 40 лет искали славян». После этого весь зал...

— ...понял, кто он...

— ...и что происходит, начал свистеть, и Машу понесло: «Я щас так свистну! Вам бы все только хи-хи да ха-ха! Песня такая сумасшедшая только что прозвучала, похлопайте! Что, совсем уже мозгов нет, не соображаете?». А еще же вот это: «Киев — исконно русский город, единая Киевская Русь была...» — ну просто бред какой-то пошел!

— На сцену цветы бросила...

— ...которые либо муж, либо охранник купил — я, кстати, не знаю, почему у звезд такой величины комплекс есть, что никто им из зала цветов не подарит.

— Что же потом, за кулисами, было?

— Да ничего — Маша ушла, и мы спокойно концерт продолжили.

В роли Юлии Тимошенко со Степаном Казаниным

— Гонорар она получила?

— Я думаю, да... Естественно, Тема, наш звукорежиссер, когда со сцены звезда удалялась, песню Николаева «Старая мельница крутится-вертится...» включил, и после этого Маша звонила кому-то и говорила: «Если бы я тогда поняла, что это он мне, растерзала бы всех!», а Тема кнопку нажал, встал, рукава закатал и ждал, что Маша на него в атаку пойдет.

— Просто эту песню он любит...

— ...да, фанат Николаева, и что ты ему сделаешь?

— Что, если не секрет, ты думаешь о себе как об актере и личности, звездой ты себя считаешь, ты на сегодняшний день состоялся?

— Я состоялся в том, что хорошие друзья у меня есть, семья, и финансово — тьфу-тьфу-тьфу! — ни от кого не зависим...

— ...а это важно, правда?

— Очень! — смотрю на людей, которые из кожи вон лезут, чтобы копейку заработать, и мне их жалко. Мне просто повезло, но одного везения недостаточно — если сложа руки сидеть и ждать, когда к тебе счастье привалит, может, как в анекдоте, быть: «Ты хотя бы лотерейный билет, друг, купи!».

— Может не повезти...

— Конечно! — чтобы повезло, нужно хотя бы на первые три ступеньки к успеху самостоятельно встать. Сказать, что я звезда, не могу: звезда — это Филипп Киркоров и все, кто...

— ...в небе...

— ...у кого райдеры, шмайдеры, а для меня это как-то дико, я человек обычный! В бункере ни от кого не прячусь, в обычной высотке живу...

С Василием Вирастюком и Владом Ямой. «Передачи, в которых участвую, не смотрю»

— ...на Троещине?

— Нет, но и не в центре, все у меня, как у других: тоже мусор выношу...

— ...не может быть!..

— (Смеется)... иногда даже в трусах!

С Владимиром Зеленским. «Как ни включишь телевизор, везде я»

— Семейных?

— Ну да, тоже на стоянку хожу, в магазин, в ресторан, мне так же порой расслабиться хочется, в кинотеатре посидеть, на кого-то пальцем потыкать: «Глянь, это же он, оттуда!». Мы абсолютно все адекватные и, повторяю, обычные, просто некоторые считают: раз в телевизоре человек мелькает, значит, миллиардер.

— Я со многими выдающимися людьми общался, так или иначе с юмором связанны­ми: и теми, которые рож­дают его, и чужие репризы и шутки транс­лирующими. В жизни они, как правило, мрачные, грустные, смурные, потому что всю энергию, все веселье на сцене отдают, а ты в повседневной жизни такой же искрометный, как в «Вечернем квартале»?

— Ну, вообще-то, все свободное время семье посвящаю, а сказать, что я угрюмый, серый... — наоборот, как можно чаще улыбаться стараюсь и даже в каких-то негативных ситуациях что-то позитивное ищу, чтобы легче они воспринимались. Никогда, слава Богу, в депрессию не впадал...

— ...с чего бы это, да?..

— ...ну, так у меня получается. Я не  злой — бывает иногда, но опять-таки все мы живые люди.

— Те, кто тебя знают, говорят, что ты совершенно не скандальный и не конфликтный...

— Да, это правда — может, мама так воспитала...

«ПАРНИ, СЛАВА БОГУ, НЕ ПРЕСЛЕДУЮТ — НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ЭТО  ШОУ-БИЗНЕС И ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ С ОПАСКОЙ Я ОБОРАЧИВАЮСЬ...»

— Тебя очень часто по телевизору показывают — сам-то себе там не надоел?

— (Хохочет). А знаешь, передачи, в кото­рых участвую, я не смотрю.

С супругой Ксенией и дочерью Варварой. «Я очень Ксюшу люблю и вижу, что она меня тоже — мы связаны друг с другом полностью до конца своих дней»

— То есть «ящик» совсем, получается, не включаешь?

— Нет, почему? Включаю...

— ...но там ведь везде ты: и на «1+1», и на «Интере», и на К1, и на К2...

— (Смеется). Ой, у меня куча дисков лежит, которые покупаю-покупаю, с Ксюхой все время хочу посмотреть, специально домашний кинотеатр установил, телевизор большой, но как только домой прихожу и собираюсь это сделать, кто-то звонит и сообщает: «Сегодня у нас работа, нужно быть там-то». — «Ну, хорошо, поехали» — и вот настал, наконец, момент, когда три выходных дня выпадает и я с удовольствием все эти диски дома посмотрю, но на себя глядеть не то чтобы не люблю или кощунственным считаю — просто мне кажется, что это только в качестве работы над ошибками смысл имеет. Тогда — да, чтобы увидеть, кто как сыграл, кто как снял, и понять, чего в следующей программе делать не нужно, а так чтобы прямо наслаждаться: мол, это я, все любуйтесь! — такого у меня нет, зачем? Если и так, как ни включишь телевизор, везде я (улыбается).

— Родителям на эк­ра­не за то­бой на­блю­дать нравится?

— (Кивает). Им приятно было видеть меня и на сцене еще в школе, когда в разных утренниках новогодних участвовал. Маме всегда радостно, когда ребенок ее впереди: неважно, в искусстве (смеется) или в школь­ных отметках.

— К маме с папой наверняка соседи подходят, друзья, чуть ли не весь город Женей интересуется...

— Конечно!

— Кстати, родители там же живут, в Алчевске?

— Да.

— А ты уже почетный житель Алчевска?

— (Смеется). Нет, я гордость Луганщины!

— Между прочим, хорошая по поводу Алчевска идея: почему бы нет, кто, в конце концов, еще так ваш город прославил?

— Ну, не знаю — может, только директор металлургического комбината Тарас Григорьевич Шевченко, Герой Украины, который не просто однофамилец, а полный тезка великого поэта, а статуэтку «Гордость Луганщины» мне Михаил Васильевич Голубович вручал, которому я благодарен, потому что он очень многому меня научил: в частности, верить в себя, говорить правду и назад не оглядываться. В жизни у него много всего было, судьба тяжелая...

— ...но актер он прекрасный...

— ...да и человек замечательный, а еще сильный мужик — один из тех, можно сказать, эталонов, которым я подражал.

— Многие состоявшиеся в искусстве люди говорили мне, что больше всего потерять популярность боятся и с ужасом ждут, что наступит момент, когда в зале свободные места появятся или он вообще полупустой будет, — у тебя такие опасения есть?

С Олесей Железняк и Владимиром Зеленским. «На себя глядеть не то чтобы не люблю или кощунственным считаю — просто мне кажется, что это только в качестве работы над ошибками смысл имеет»

— Нет, хотя популярность — штука зыбкая: что-то не так скажешь — и сразу тебя все забудут, поэтому и за своей речью нужно следить, и за жестами, и за действиями: тебя могут как вознести, так и сбросить...

— ...причем быстро...

— Очень! Шоу-бизнес весьма жес­ток и даже жесток — как и политика, наверное: та же грязь, те же не­прекращающиеся бои, лицемерие, зависть, поэтому относиться к этому нужно попроще: ну, утратишь ты популярность, но ведь жизнь на этом не заканчивается, правда? Сходи в кино, еще куда-то, не знаю... Нужно, мне кажется, все возможное сделать, чтобы когда она, популярность эта, уйдет, ты на коне себя чувствовал.

— Девушки-поклонницы тебя преследуют?

— Сейчас уже нет: старый, наверное, стал (улыбается), а раньше — да, было. Теперь разве что на машине, когда зима или когда просто она грязная, пальцем пишут...

— ...что именно?

— «Женя, я тебя люблю», естественно, — что же еще? Номер телефона оставляют, иногда просто домой, узнав адрес, приходят, и слава Богу, что меня в это время там нет: открывает жена — и девочки убегают, в лифте прячутся.

— Парни хоть так не поступают?

— Слава Богу, нет — несмотря на то, что это шоу-бизнес и я время от времени с опаской оборачиваюсь. Не, парни не преследуют — направленность юмора у нас такая, что нам...

— ...не до парней...

— ...да, мы же не попса и девки у нас, тьфу-тьфу-тьфу!

«РАНЬШЕ КСЮШУ Я РЕВНОВАЛ ОЧЕНЬ»

— Твоя жена Ксения в балете Елены Коляденко Freedom танцевала, а как вы познакомились — ты на концерт их пришел?

— Нет, это был, наверное, один из первых моих походов в столичный ночной клуб, и там я увидел девушку, которая в окружении подруг сидела, особо не разговаривала, так, попивала коктейльчик, и в тот момент и я разговаривать перестал, потому что открыл рот и, че делать, не знал...

С Екатериной Греминой в «Танцах с звездами-2», 2007 год. Фото УНИАН

— ...так понравилась?

— Любовь с первого взгляда! Я пробормотал: «Здрасьте, меня зовут Женя». — «Ксения». В тот момент у меня такая известность была и популярность, что кому ни позвони или ни отошли sms, без лишней скромности, все: «Да! Я готова!» — и на шею бросались, а тут как-то все спокойно: ну, Женя ты и Женя — садись, бухай, заплатишь за себя да и уйдешь. Какого-то особого рвения не было...

— ...и это тебя завело...

— ...да, в этом вся фишка была! Я понял, что без нее не могу, телефоны узнавать начал, три месяца sms-роман длился, а потом еще передача была, которую я попросил ее посмотреть: там признался, что с девушкой познакомился, зовут ее Ксения, и, возможно, ее люблю. Ну, она, естественно, в шоке была, и мама ее тоже, но потом три месяца эти закончились...

— ...пора определяться настала...

— ...и первый шаг она сделала. Презентация сайта балета Freedom была, они концерт в театре «Сузір’я» устраивали, Ксюха сказала: «Приходи», а я... Я ответил, что буду неловко себя чувствовать, и услышал: «Ну, не придешь — тогда до свиданья». Естественно, я явился — не полный же идиот! Опоздал, правда, но большой букет цветов принес. Она предложила: «Мы сейчас поедем посидим где-то, давай с нами», я снова замялся, а Ксюха: «Ну все, тогда пока, больше мне не звони». Я сразу: «Куда едем?» — и мы в один из киевских ресторанов отправились, где проговорили с ней почти до утра.

— О чем, Женя, с девушкой так долго разговаривать можно?

— Вот и я не знаю, но в тот момент слова как-то лились, и, словно в бетономешалке, все у нас до такой степени замешалось, что уже дочери шесть лет.

— Жена красиво танцует?

— Очень! — она балерина.

— Лично тебе танцы какие-то посвящала?

— Нет, такого еще не бы­ло, да я, соб­ственно, никогда к этому и не стремился — наоборот, неловко себя чувствую, когда что-нибудь мне посвящают или что-то грандиозное дарят. Ксюша Хореографическое училище Натальи Нестеровой в Москве окончила, поэтому что я могу сказать? Очень хорошо танцует, правда.

— Что ребята из «Квартала» на свадьбу вам подарили?

— Холодильник, деньги, естественно...

— ...в холодильнике?

С «квартальцами» и Михаилом Поплавским. «Мы абсолютно все адекватные, обычные, просто некоторые считают: раз в телевизоре человек мелькает, значит, миллиардер»

— Ну а где же еще? (Улыбается). В основном дарили друзья то, что мы заказывали, — все, что понадобится молодой семье в быту, хотя Степа одному изданию как-то ляпнул, что они холодильник преподнесли нам и... яхту...

— ...и это напечатали?

— Да, причем даже фотографию яхты поставили — 12-метровой, чуть ли не как у Абрамовича, понимаешь? Ну, слава Богу, пускай пишут — это приятно.

— У тебя очень красивая жена, тем более так танцует, а ты ревнивый?

— Раньше ревновал очень! Когда она еще у Лены Коляденко танцевала, на концерты всегда приходил и смотрел, кто как на нее глянул, а потом как-то понял: ну, слушай, я же теперь чувства не проверяю. Я просто очень Ксюшу люблю и вижу, что она меня тоже, поэтому ревновать смысла нет — раз мы уже связаны друг с другом полностью и до конца своих дней, надеюсь, ревность ни к чему.

— Ксения сейчас танцевать хочет?

— А она танцует — когда из Москвы хореограф Мигель приезжает: их балет «Иногда» называется, потому что его участники иногда собираются вместе и выступают. В «Шоумастгоуон» она танцевала — опять же с Мигелем, на Crimea Music Fest, в «Рождест­венских встречах» Аллы Борисовны Пугачевой. Ксюха работает с теми, с кем ей нравится, кто понимает, что она может, а может она действительно многое.

— Вашей дочери Варваре шесть лет, и ты наверняка души в ней не чаешь...

— ...это точно.

— Что она делает такое, от чего ты просто таешь?

«Если уж отдыхать, то с умом и красиво»

— Ну, во-первых, каждое утро просыпается и говорит: «Доброе утро, папочка! Можно я тебя поцелую?» — конечно, кто же от такого отказывается? Вечером домой приходишь — она сообщает: «А мы тут кушать готовим...», то есть Ксения с мамой на кухне все делают, а дочь сидит, телеканалы любимые смотрит и петшопами своими играется — это просто болезнь! Бывает, что и накричу на нее — у Вари как раз возраст такой, когда она просто тебя не слышит: ну вот 100 раз повтори — не доходит! Наорешь, она в другую комнату идет, плачет, и ты думаешь: «Блин, зачем я это сделал?!», но потом дочка вернется, скажет: «Папа, прости меня, пожалуйста!» — и что я могу ответить? «Папа, я тебя люблю!» — с этими словами ничто не сравнится.

«С 2000-ГО ПО 2003 ГОД У МЕНЯ 20 ГРИВЕН В НЕДЕЛЮ БЫЛО»

— Женя, а ты долго бедным был? — ну, небогатым, так скажем...

— Наверное, до того, как пришел в «Квартал».

— Что это за жизнь была — ты себе во многом отказывал?

— Да вроде и было все, но чего-то все равно не хватало. Мама всегда деньги давала — помимо тех 18 гривен стипендии, которые всего два года я получал, потому что потом на платное обучение перевели и никто из родителей не знал, что оплачиваю учебу я сам и как-то еще зарабатываю. С 2000-го по 2003 год у меня 20 гривен в не­делю было.

— Негусто...

— Я же говорю: семья небогатая. Ну, это с расчетом, что тебе еще родители картошку дают, консервацию, гречку... Все продукты, по сути, а 20 гривен — это так, чтобы...

— ...погулять...

— ...да, ни в чем себе не отказывая. Естественно, просаживались такие большие деньги сразу же, в понедельник, а потом мы с парнями в общежитии «день саранчи» устраивали — к девочкам на пятый этаж забегали, дверь с ноги открывали и хватали все, что на столе видели: макароны, крупы, а если что-то готовое было, чего варить не надо, — это, считай, вообще джекпот!

— Девочек забирали тоже?

— Ну, разумеется! — в общем, моменты, когда есть было совсем нечего, абсолютно, бывали.

— Одни девочки оставались...

— Нет, ты знал, что где-то там девочки живут, которые что-то готовят, но к себе они тебя не пустят, и тогда мы (нас было в комнате пятеро) большую кастрюлю брали, собирали туда картофан, морковку, чеснок и рис, все это кромсали, варили — и такая получалась вкуснятина, что казалось, ничего лучше вообще нет, а если какие-то копейки на то, чтобы бухнуть, находились — все, наступал праздник жизни!

С Эвелиной Бледанс в проекте «Воскресенье с «Кварталом», 2011 год. «Популярность — штука зыбкая, тебя могут как вознести, так и сбросить». Фото УНИАН

— Ту общую кастрюлю сегодня часто ты вспоминаешь?

— О-о-очень! В нашей кварталовской команде Фаталов Мика работает — мой лучший друг, с которым 13 лет мы знакомы и все это проходили. Сейчас, когда в дорогие рестораны ходим, когда нам предлагают: «Попробуйте вот это, вон то...», какую-то уверенность в себе чувствуем, а буквально недавно юность вспоминали, и я спрашивал: «Помнишь ту кастрюлю здоровую?». — «Да, ну конечно!». Вкуснее деликатеса для нас тогда не было — иногда даже на хлеб не хватало, поэтому, когда было что, ели так, чтобы наесться и уже ничего не хотелось, даже если кто-то при нас готовил, хотя, если готовили, все равно приходилось делить­ся (смеется).

— Потом, как я понимаю, от истощения у тебя волосы выпали...

— ...и вскоре пенсию начали мне платить (смеется). Нет, потом я как-то понял, что одной этой кастрюлькой сыт не будешь.

— Девочки зато не за деньги любили, правда?

— О да!

— Значит, свои плюсы были...

— Слава Богу, и сейчас-то не за деньги любят: не по расчету же свадьба была! — хотя многие считали, что да.

«ПЕТЬ ОБОЖАЮ, ПРАВДА, НО В ПЕВЦЫ ИДТИ НЕ СОБИРАЮСЬ — ТАКИХ, КАК Я, МНОГО»

— Сегодня тебе есть где жить, у тебя в столице своя квартира... Большая она?

— Трехкомнатная.

— Над расширением жилплощади думаешь?

— Конечно — надеюсь, что дом построю.

— Говорят, ты автомобили любишь и скорость...

— О да, гоняю.

— Какая у тебя сейчас машина?

— Никак продать ее не могу, потому что жалко, привык: Dodge Challenger SRT-8, 375 лошадиных сил, двигатель HEMI, 5,7 литра. Когда этот автомобиль завожу, чувствую, что просто там утопаю: берусь за руль, передачу включаю — и не могу 60 километров в час ехать! Вот останавливают меня продавцы полосатых палочек, спрашивают: «Ну зачем же так быстро?», и я отвечаю: «Ну вот сам сядь за руль — и на газ нажми!».

— Любят тебя продавцы полосатых палочек?

— Попадаются такие, которые любят, конечно, но если не прав, я же не буду им говорить: «Во-о-от, вы меня оштрафовать со­бираетесь, а я Женя из «Квартала»... Надо протокол писать — значит, пишите.

— И что, пишут?

— Естественно — у нас же напряженки с бумагой в стране нет. Если нарушил, соглашаюсь со всем полностью, документы свои отдаю — и пускай...

— В первый раз за границу, во Францию, ты еще до работы в «Студии Квартал-95» отправился, а с тех пор много по миру поездил?

— Ну, один загранпаспорт уже закончился — тот самый, первый.

— И по стране наверняка попутешествовал...

— О!

— Интересно в поездках?

— Конечно. Есть люди, которые пассивный предпочитают отдых: валяться на пляжах, разные коктейли пить, но я считаю, здесь у нас тоже каких-то заведений, спортбаров достаточно, где все то же самое есть: и джакузи, и коктейли, и солярии, и бассейны, и пляжи, поэтому если уж отдыхать, то с умом и красиво.

— Если уж отдыхать, то с женой — ты это хотел сказать?

— Естественно, а как же без нее? Я не знаю, вернее, знаю, но как-нибудь потом расскажу, в другой раз (смеется). Когда в какую-то другую страну едешь, ты понимать должен, что именно там хочешь увидеть, чем там в свободное время можно заняться и как бы ты хотел его провести. Вот так мы и делаем, собственно: я очень люблю с Вовчиком отдыхать — он со своей семьей, я со своей, все у нас, как на работе...

— ...правильно...

— ...да, расписано, по местам расставлено. Иногда из графика выбиваемся, но ничего страшного: приезжаешь обычно, машину берешь напрокат — и катаешься в свое удовольст­вие. На пляже лежать не люблю — лучше дольше посплю, поем схожу, а потом махну на экскурсию.

— У тебя, говорят, две вредные привычки: ты куришь и, когда смотришь футбол, ногти грызешь...

— Это правда.

— На матчах киевского «Динамо», наверное, уже сгрыз их...

— Ну (смотрит на ногти), слава Богу, сейчас на футбол времени нет, и потом, я все равно в пацанов верю. Ну, было же время, Валерий Васильевич Лобановский был — прекрасный тренер, который команду до каких высот доводил! Может, там система какая-то другая была, не знаю, но ведь Олег Владимирович тоже тренер отличный, да и футболист гениальный был...

— ...а чувство юмора какое!

— Замечательное! Я просто игрокам поражаюсь, которые башкой своей не догоняют: раз уж колоссальные деньги ты получаешь, нужно не только просаживать их, пить, кутить и что-то дорогое себе покупать — ты сначала оправдай их, сыграй, результат покажи! И Суркисы тогда хорошие будут, и Блохин не просто тренером из бывшего Советского Союза станет, которого молодежь якобы не сильно любит. Сделайте игру, создайте команду сами! — понятно, что он главный, но помогите же ему!

С Дмитрием Гордоном. «Мне просто повезло, но чтобы повезло, нужно хотя бы на первые три ступеньки к успеху самостоятельно встать». Фото Феликса РОЗЕНШТЕЙНА

— Уже несколько лет ты в кино снимаешься — в каких фильмах сыграл?

— Это картины производства «Студии Квартал-95»: вторая «Любовь в большом городе» (в третьей недавно сыграл, премьера в конце прошлого года была), новогодний мюзикл «Как казаки...» (первый фильм), «Служебный роман. Наше время», «Ржевский против Наполеона», «8 первых свиданий», «Тот еще Карлосон!». Фильмография не­большая, но планирую ее пополнять.

— На мой взгляд, Женя, ты просто создан для того, чтобы в кино сниматься: тебя камера любит. Ты же и в Голливуде когда-то работать хотел...

— Это не желание даже — мечта, и не только я хотел: думаю, каждый в каком-нибудь голливудском фильме сняться мечтает, который потом все посмотрят.

— А ты свои фотографии в Голливуд отправь — анфас и в профиль!

С Софией Ротару

— (Хохочет). Нет, я хотел бы в таком фильме сыграть, где положительным героем, может, не буду, но когда меня убьют, все будут плакать.

— Знаю, в детстве ты очень любил петь...

— ...это так...

— ...а поскольку наша беседа, увы, подошла к концу и читателей чем-то удивить надо, предлагаю тебе что-нибудь напоследок а капелла исполнить — на твой вкус...

— (Хохочет и поет).

Что день грядущий мне готовит?
Ла-лай-ла-ла напрасно ловит...

Слов дальше не знаю — это к Николаю Баскову: он арию Ленского любит. Петь обожаю, правда, но в певцы идти не собираюсь — таких, как я, много.

— Под душем поешь?

— Конечно, в ванной вообще пою часто — акустика там хорошая.

— А чем же еще, собственно, там заниматься?

— (Смеется). И то правда. (Жмет руку). Спасибо, было приятно!

P.S. За по­мощь в подготовке интервью  благодарим киевский отель «Пре­мь­ер Палас» и его ге­не­раль­но­го директора Мак­си­ма Вик­то­ро­ви­ча Бон­­да­ру­ка.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter