Евгений КЕМЕРОВСКИЙ: «Я, как Аль Пачино, который снимался в «Крестном отце», но «Оскар» получил за «Запах женщины»...»

Евгений Кемеровский с братом удивляли окружающих с рождения: вместо одного сына родители получили сразу двоих, причем абсолютно одинаковых. Когда им исполнилось 30 лет, Александр — кстати, чемпион СССР по вольной борьбе! — погиб в автокатастрофе. Три года Кемеровский (на тот момент еще Евгений Яковлев — бизнесмен и мастер спорта) не находил себе места, а потом... вдруг вышел на сцену. Он запел так, что ему поверили: Остывших ползвезды с небес оборвались. Рыдало ползвезды, а пол летело вниз, Заплаканные свечи в дом горе занесло, Я до сих пор не верю, что потерял его. Снег московский простился с тобой, Ветер песню печальную спел. Как мне жить теперь с такою судьбой? От меня навсегда к небесам улетел Саня... И пошло-поехало... Заграничные гастроли, съемка клипов. В свет вышла книга стихов «Счастье», написан сценарий. Сегодня его жизнь мчится на бешеной скорости, набирая творческие обороты. Даже наше интервью пришлось записывать на ходу...

«СВОЮ ЖЕНУ Я ОТБИЛ У ШВЕЙЦАРСКОГО БАНКИРА»

— Евгений, ваш брат-близнец Александр был необычным человеком?

— Неземным каким-то — он был наделен Божьим даром предвидения. А еще у него сердце располагалось с правой стороны.

— Он вам оттуда что-то советует, предупреждает о чем-то?

— Когда близится какая-то опасность, мне снится один и тот же сон. Все подсказки мне дает Саня, а я уже их анализирую. После его смерти вся моя жизнь — одна сплошная мистика. И погиб он мистически. Ему приснилось, что я разбился на машине. «Не катайся», — говорит. А случилось так, что брат потерял свой паспорт и взял мой. С моими документами и погиб... Увидел во сне свою смерть!

— Наверное, вы с братом с детства постоянно мерились силами, соревновались?

— Да. Он, например, лучше боролся, чем я. Хотя у меня было много поединков, но подсознательно я всегда тянулся к музыке. А серьезно этим занялся только после Сашиной смерти. Сейчас чувствую, что мне лет пять еще не хватает... Ну ничего, еще стрельнем!

Я на сцене с 95-го года, и ко мне только сейчас пришел какой-то опыт, понимание зрителя и профессии. Знаете, в футболе есть такое понятие — разыгрался, а я сегодня распелся. Я же вживую работаю. А нас мало таких: Гарик Кричевский, Григорий Лепс, Валерий Меладзе, Николай Носков, Александр Маршал, Володя Пресняков, Леонид Агутин... От силы человек 50 наберется.

— Вас часто не бывает дома. С женой друг друга не ревнуете?

— Да нет! Тамара один раз со мной поехала на гастроли и после этого сказала: «Все, я поняла, что это за профессия». Но она — главный директор моего коллектива, планирует мои гастроли и очень сильно мне помогает.

— Насколько я знаю, у вас была довольно необычная история знакомства...

— Да, я отбил ее у швейцарского банкира. Я ведь чертовски обаятельный! (Смеется). И она меня полюбила с первого взгляда. Это случилось в дорогом ресторане «Интурист». Пришла с ним, ушла со мной. Правда, с соперником я не объяснялся, потому что по-швейцарски (шучу!) не понимаю ни слова. Помню, я сказал тогда Тамаре, что не очень богат, но она — моя судьба. Она ответила: «Я верю». Ей это подсказал внутренний голос. В книге «Счастье» есть стихотворение «Она», которое я посвятил ей.

«ПЛЕМЯННИК СПЕЦИАЛЬНО ЕЗДИТ ИЗ ГЕРМАНИИ В СИБИРЬ, ЧТОБЫ НАЙТИ СЕБЕ НЕВЕСТУ»

— Вы согласны, что в жизни любой женщины есть хотя бы один мужской поступок, а в жизни мужчины — женский?

— Абсолютно. Я такой суперпоступок совершил, наверное, когда пошел в роддом, где рожала жена.

— Вы присутствовали при появлении сына на свет?

— Да, все время стоял рядом и первым взял малыша на руки. Я горжусь этим не меньше, чем, например, своим огромным туром «Над сибирской тайгой» с балетом «Тодес» или тем, что снял «Братву» и спел ее в то время, когда такое было вообще под запретом.

— В одном из своих интервью вы говорили, что каждое утро, где бы вы ни были, начинаете со звонка сыну. А когда часовые пояса не совпадают, чадо не сердится на вас, если вы рано звоните?

— Нет, никогда. Это уже железная привычка: или он меня набирает, или я его. Я родился 8 августа, он — 9-го. У нас с ним связь. Он сейчас оканчивает седьмой класс — математик, отличник. Пишет стихи, музыку, рэп, знает в идеале английский, выучил все альбомы Эминема. Я с Арсением разговариваю как со взрослым и вижу — он свободный, в душе раскованный человек.

Мы в свое время были другими, забитыми. Сын меня своими замечаниями часто ставит в тупик. «Папа, — говорит, — эта песня немодная, здесь нужна музыка другая». Я отвечаю: «Сынок, ты понимаешь, есть люди, которые живут далеко от Москвы. Им нравятся дешевые песни о простых чувствах. А так как они ходят на концерты к нам (а это — залог благосостояния нашей семьи!), приходится иногда петь и немодные песни. Но слова же хорошие?». Он кивает: «Да».

— То есть наследник у вас — самый главный критик? А как же жена?

— Тамара помогает. Чего ей меня критиковать? Мне и самому видны ошибки...

— Если почитать ваши интервью, складывается впечатление, что журналисты вас чем-то обидели...

— Знаете, когда вышла «Братва, не стреляйте друг друга!», они меня просто съели за полгода. Никто не написал, что я снял в Германии на могиле у деда клип, посвященный Великой Отечественной войне. Никто не написал, что я сочинил песню о сталинских репрессиях, что я — автор «Глухонемой любви».

Ты им говоришь об одном, а они пишут совсем другое. Из-за этого я 10 лет вообще не давал интервью. Сейчас-то стал мудрее, спокойнее, понял, что надо общаться с прессой. Я, как Аль Пачино, который снимался в «Крестном отце», но «Оскар» получил за «Запах женщины»... Вот мой ответ для всех!

— Вы долгое время жили в Германии — в стране эмансипированных нравов, где женщина, когда ей подают руку, может сказать, что вы нарушаете ее права, или сама пожелает заплатить за себя в ресторане. Вы с подобным сталкивались?

— Нет. У нас была русская тусовка, а не немецкая. Я об этом пластинку напишу «Берега» — песни о загранице. Вложу в них то, что я подметил тогда. Эмиграция дала мне очень много — понимание красоты, ощущение правильности. Если делать, то по-немецки — четко и ясно. Но женщины самые красивые здесь, а не там.

— Сыну вашего брата 23 года — уже взрослый парень. Чем он занимается?

— Когда Саша погиб, мальчонке семь лет исполнилось. Он тогда жил в Германии, да так там и остался. Вроде по национальности русский, но мыслит по-немецки... Сейчас племянник в поисках невесты — не хочет на немке жениться. Каждый год приезжает в Россию именно с брачной целью.

— Вы ему советами помогаете?

— Не имею права, вы что! Он специально в Сибирь ездил, чтобы самостоятельно осмотреться. Но в последний раз сказал, что заканчивает с дальними путешествиями — будет теперь в Германии любовь искать.

«С АБРАМОВИЧЕМ МЫ ВСТРЕЧАЛИСЬ, НО ОН ПОКЛОННИК ЗЕМФИРЫ»

— Неужели разочаровали его сибирячки?

— Менталитет у него уже другой: не может перестроиться, не понимает каких-то моментов.

— Женя, когда мы с вами договаривались о беседе, вы были увлечены просмотром финала Лиги чемпионов. Игру, в которой «Челси» проиграл «Манчестеру», до конца досмотрели?

— Вы знаете, этот матч с ничьей в основное время, а потом со счетом 6:5 что-то фантастическое! Когда Джон Терри поскользнулся на последнем пенальти, я подумал, что это подножка Бога.

— А за кого вы болели?

— Я обе команды люблю: «Манчестер» более знаменит, но ведь «Челси» принадлежит Абрамовичу. Поэтому я стоял за хороший футбол.

— А если бы тренер «Челси» выпустил на поле Андрея Шевченко, это, по-вашему, что-то изменило бы в игре?

— Шева бы забил последний пенальти.

— С Романом Абрамовичем вы лично знакомы?

— Да, конечно!

— Намекаете, что этот российский олигарх — фанат вашего творчества?

— Мне кажется, он поклонник Земфиры и Верки Сердючки. Мы просто встречались. Я был на турнире в Израиле, пел там у него. Он нормальный, хороший человек.

— Последний вопрос: какое самое неприличное предложение вам когда-либо делали?

— Попросили жениться. И это была не Тамара.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter