Алексей ГЕРМАН-младший: "Увидев фотографию Блока в гробу, я подумал, что он поразительно похож на Гошу Куценко. Особенно в профиль..."

Его великий отец выпускает один фильм в 12 лет. Сын работает гораздо быстрее. К своим 29 годам Алексей Герман-младший уже успел снять две картины - "Последний поезд" и "Гарпастум". Обе так или иначе связаны с войной - Вторая мировая, Первая мировая, и обе представляли российское кино на Венецианском фестивале. Обе поразили культурную общественность. "Гарпастуму" же вообще не хватило нескольких баллов, чтобы взять в Венеции "Льва". Правда, немного спустя он взял "Золотого Овна". У себя дома, на 14 церемонии вручения национальной киноакадемии. Как любой художник, Алексей мечтает о признании, но не зацикливается на наградах: "Не дали сейчас, дадут потом...". При этом снисходительно относится к тем активным критикам, которые, обнаружив очередного талантливого продолжателя династии, бросаются на него, слово акулы на запах свежей крови, - "папу копируем, да?!". Папу он не копирует. Он просто разговаривает на его удивительном языке, в чем нет ничего странного - маленький Алеша дни напролет торчал у отца на работе, и кино вне семьи появилось для него довольно поздно. Кроме того, у Германа-младшего при желании можно обнаружить не только "папу", но и весь цвет мирового кинематографа. "Набор любимых фильмов определяет режиссера", - считает Алексей Алексеич. Набор любимых фильмов у него серьезный. "Андрей Рублев" Тарковского, "Мой друг Иван Лапшин" Германа-старшего, "Амаркорд" и "8 1/2" Феллини, "Долгие проводы" Киры Муратовой... Чтобы соответствовать такому набору, надо либо не понимать, насколько он серьезен, либо очень верить в себя. Правда, есть еще третий вариант, предложенный когда-то Мейерхольдом: лучше ставить сложные задачи и их не выполнять, чем ставить простые.

"В ВЕНЕЦИИ МЫ ВЫШЛИ НА СЦЕНУ, ВСЕ ВСТАЛИ И НАЧАЛИ ХЛОПАТЬ. МОИ АКТЕРЫ РАСПЛАКАЛИСЬ... ЧУВСТВУЮ, ЧТО САМ ЗАРЫДАЮ"

- Алексей, ваш "Гарпастум" наделал много культурного шороху. Писали, что в Венеции после просмотра весь зал встал и хлопал вам 13 минут. Интересно, кто-то считал, сколько хлопают?

- Я считал.

- Чтобы нервы успокоить?

- На самом деле, пресс-агент подошел и сообщил, что аплодисменты длились 13 минут. А что в этом такого? Мы вышли на сцену, в зале все встали и начали хлопать. Мои четыре актера расплакались...

- А вы стоите и считаете...

- А они хлопают и хлопают, хлопают и хлопают... Актеры рыдают, я на них смотрю и чувствую, что сам сейчас зарыдаю. Но я же не могу себе этого позволить... Потом актеры с продюсерами вдруг пошли на публику и тоже захлопали. Я не понимаю, куда они идут, зачем, взял и пошел за ними...

- А если бы вам хлопали семь минут или девять, что-то бы изменилось?

- Да ничего бы не изменилось! Дались вам эти 13 минут... Нас и так очень хорошо принимали... Прекрасный показ, пресса замечательная... Мы с Клуни заняли первые строчки в каких-то рейтингах...

- Ну с Клуни - это успех! По-моему, главное сейчас не затягивать с третьим фильмом, пока все не остыли. Вы уже знаете, о чем он будет?

- Дурная примета - распространяться о своих планах, не имея денег. Я сейчас вам расскажу, о чем будет мой фильм, а мне потом денег не дадут... Пока денег нет, лучше свои идеи держать при себе.

- А если дают деньги, предлагают сценарий, но вам не нравится?

- И давали, и предлагали... Съемки за границей, на морском побережье, хорошие деньги, работа несложная...

- А вы брали и отказывались...

- Представьте себе! Я могу заниматься только тем, что мне интересно. Пока это принципиальная позиция.

- На мой взгляд, в "Гарпастуме" вы здорово угадали с актерами. Но если с Чулпан Хаматовой все понятно, то как вы додумались пригласить на роль Блока Гошу Куценко?

- С Хаматовой мне как раз не все было понятно с самого начала. Мне казалось, что она очень крепко села на девочек 20 лет, и у меня были серьезные сомнения насчет ее участия в картине. Но когда мы попробовали перейти в другую возрастную категорию, я понял, что Чулпан прекрасно справляется со своим новым качеством и действительно большая актриса.

А с Гошей смешная история получилась. Когда я увидел фотографию Блока в гробу, то подумал, что он поразительно похож на Куценко. Особенно в профиль...

- Действительно, вылитый Гоша, Господи прости...

- Вы видели Блока в гробу?! Слушайте, вы моложе выглядите, честное слово!

- Всенародно любимого "антикиллера" не обескуражило предложение сыграть всеми забытого поэта Серебряного века?

- Если абстрагироваться от того, что Гоша - "антикиллер", очень быстро обнаруживаешь, что он невероятно талантлив. У него есть харизма и какое-то внутреннее спокойствие, что довольно редко встречается у современных актеров.

Я просмотрел немыслимое количество Блоков: у нас были Блоки такие, Блоки сякие... Были идеально похожие и которые не походили совсем. Но главное, что все это в итоге оказывалось неблагородно, надуманно и пошло. А потом пришел Гоша... И сразу же закатил истерику...

- Не хотел Блока играть?

- Нет, костюмеры по ошибке принесли ему парик 17 века... Знаете, с такими локонами... Но мы наплевали на парик, так как и без него все стало ясно. С приходом Гоши у роли появилось внутреннее содержание.

- У вас была тайная мысль, что Куценко и Хаматова не только хорошие актеры, но еще и брэнды, на которых пойдет публика? Не обижайтесь, но фамилия Герман-младший пока мало что говорит массовому зрителю. Продюсеры вообще вмешивались в актерский кастинг?

- Продюсеры всегда хотят вмешиваться, но в нашем случае все было иначе. Если бы продюсеры давили, актерский состав был бы совершенно другим. А что касается звезд, то в подкорке у режиссера всегда сидят подобные мысли... Но мы, наоборот, отказались от огромного количества молодых раскрученных актеров, предпочтя им неизвестных. К примеру, на роль тети пробовалась популярная, замечательная, одна из выдающихся российских актрис (не хо-чу называть ее фамилию), которая просто не подошла для нашей истории. И если бы Гоша и Чулпан попробовались плохо, не было бы ни Гоши, ни Чулпан. Это я вам точно могу сказать.

- Алексей, вы так молоды, но при этом все время вертитесь вокруг военной темы...

- И собираюсь когда-нибудь снять кино про Германию 1925-1933 годов. Мне безумно интересен период зарождения нацизма.

- Чем именно?

- У истоков этой идеологии стояли люди моего возраста, и, как вы понимаете, не все из них были животными. Тот же Герман Геринг, которого мы помним в белом френче и с дурацким жезлом в руках, когда-то был молодым смелым летчиком. Мне любопытна подобная трансформация! Вот этот переход - когда искреннее желание перемен, что-то хорошее и настоящее постепенно деградирует в кровь и ужас, когда благими намерениями мостится дорога в ад.

- Мечты одни, судьба другая... Вы верите в судьбу, предназначение?

- В судьбу верю. О предназначении никогда не задумывался. Свою судьбу я делаю сам и не склонен ее гиперболизировать. Такие понятия, как предназначение, применимо, на мой взгляд, к титанам. Вот у Наполеона было предназначение. Или у Гитлера. Предназначение разрушить...

А я в своей жизни пока не хочу видеть никакого предопределения, никакой мистики и считаю, что только от того, насколько я буду хорошо делать то, что делаю, насколько много буду работать и не потеряю себя, зависит, что будет со мной дальше. При этом я убежден, что все, что ни делается, к лучшему. Любое событие - плохое или хорошее - зачем-то со мной происходит.

Хотя, безусловно, существуют необъяснимые, мистические вещи. Когда-то Анна Ахматова написала: "Отними и ребенка, и друга...", и судьба распорядилась так, что и ребенка, и мужа у нее отняли.

"Я НЕ ТАКОЙ ТОНКИЙ, КАК ТОДОРОВСКИЙ"

- Кстати, о детях. У отпрысков выдающихся родителей выбор обычно небольшой. Тодоровский-младший рассказывал, что ему ничему другому учиться даже в голову не приходило, - он видел вокруг только кино, кино, кино... Вы же, как ни странно, закончили театроведческий факультет.

- Я не такой тонкий, как Тодоровский, и не видел только кино, кино, кино... Я начал искать себя, и в какой-то момент мне показалось, что это дико интересно: смотреть спектакли, писать о них, пытаться разобраться, как, что, из чего растет, копаться в чьих-то мемуарах (помню, писал потогонную работу страниц на 90), изучать их, с удивлением обнаруживая, что вот это - правда, а это вранье... А потом вдруг почувствовал, что все это меня вяжет.

- Сейчас часто бываете в театре?

- После окончания театроведческого факультета я стал нетеатральным человеком. К сожалению, моя учеба пришлась на время, когда в Петербурге было не так много хороших спектаклей. Я столько насмотрелся плохого, стыдного и недостойного, что до сих пор, идя в театр, жду какого-то подвоха. Поэтому стараюсь бывать там как можно реже.

- Вы однажды признались, что если вам когда-нибудь удастся снять 30 минут, хотя бы приблизительно похожих на "Андрея Рублева" Тарковского, ваша жизненная цель будет достигнута. А зачем ставить себе чужие цели?

- Я не имел в виду снять точно такие же 30 минут, как Тарковский. Я имел в виду снять так же по уровню.

- Нет, вы имели в виду чисто эстетически. Я же помню...

- А эстетически "Рублев" - непревзойденная картина! Лучшая в мире! Я, например, не могу понять, как она сделана! Не могу постичь ее степень совершенства! Я не о том, чтобы снять красивый кадр, - это несложно. Я о выдающейся одаренности человека, который это сделал. Причем в довольно молодом возрасте.

- Ну нельзя же научиться быть одаренным. Да вы и так человек талантливый...

- (Вызывающе скромно). Спасибо... Научиться быть одаренным, конечно, нельзя, но многое можно в себе воспитать. Помните стихотворение еще одного малоизвестного поэта Пастернака "Не позволяй душе лениться, душа обязана трудиться..."?

- Помню. Только это не малоизвестный поэт Пастернак, а вообще никому не известный поэт Заболоцкий.

- Пардон... Но у Пастернака тоже есть что-то такое... Сейчас...

- "Быть знаменитым некрасиво, не это поднимает ввысь"?

- (Смеется). Нет... А, вспомнил: "Не спи, не спи, художник, не предавайся сну. Ты вечности заложник у времени в плену". Понимаете, важно стремление к совершенству! Важны желание, правильные ориентиры и та точка, к которой ты движешься.

"ДВА МОИХ ПОСЛЕДНИХ ФИЛЬМА ОТЕЦ НЕ СМОТРЕЛ"

- Насколько я разбираюсь в кино, как режиссер вы увязли в 70-80-х годах прошлого века. Вас что, современный кинематограф совсем не интересует?

- Ну почему?.. Просто тогда в кино работало 30 гениев, а сейчас ни одного.

- Это вы погорячились. Ларс фон Триер работает, Сокуров работает, Джармуш... Антониони еще не умер...

- Неважно... Он же не снимает...

- Как это не снимает?! А "Эрос" кто снял? В 93 года, между прочим...

- Ой, ну перестаньте! Его последние картины уже невозможно было смотреть... А в 70-80-х работали Годар, Куросава, Феллини, Бергман, Тарковский, молодой Антониони, молодая Кира Муратова...

- Старая Кира Муратова, как и старый Антониони, вам не нравится?

- Нет, я ее по-прежнему очень люблю! Просто тогда было много невероятно талантливых режиссеров, для которых человек оставался тайной и загадкой. Человека нельзя было расшифровать! А сейчас он разгадан, препарирован и разложен по полочкам... Поэтому кино, прежде всего европейское, утрачивает магию. Не все, конечно... Но согласитесь: лучше, чем "8 1/2", не было сделано! Лучше, чем "Андрей Рублев", не было сделано! Лучше, чем "Фанни и Александр", не было сделано... Поэтому я и бегу в то время.

- Таким отношением к культурному процессу можно вообще поставить крест на культуре. Леонардо да Винчи не отменяет Малевича, Шекспир - Пелевина, а Тарковский - братьев Дарденн...

- Братьев Дарденн я, к сожалению, не видел. Говорят, они действительно очень хороший фильм сделали...

- Вот не видели, а говорите: "Нету гениев!". Кроме того, вы меня, конечно, извините, но ваш отец разве не гений? К слову, он смотрел ваши фильмы? А то у гениальных отцов есть странная особенность совершенно не интересоваться тем, чем занимаются их дети.

- (Пауза). Два моих последних фильма отец не видел.

- Просто патология какая-то...

- Ну почему патология?! Я его прекрасно понимаю... Более того, если бы у меня был сын-режиссер, я бы тоже не ходил смотреть его кино. Дело в том, что у нас очень эмоциональная семья, живущая страстями. В хорошем смысле этого слова... Отец над своими картинами работает в обстановке постоянного стресса, а тут еще мои. При этом я никогда не запрещал ему! Наоборот, говорил: "Приди, посмотри!", а он не может! Дико волнуется...

- Как вы думаете, мы когда-нибудь увидим "Трудно быть богом"? Алексей Юрьич уже шестой год снимает...

- Отец очень много и тяжело работает, как всегда, вкладывая во все это массу нервов и здоровья. К тому же он неважно себя чувствует, поэтому периодически приходится останавливать съемки. Но это обычная для него ситуация.

- Это правда, что для вас XXI век еще не наступил? Для всех наступил, а для вас почему-то нет...

- Да он ни для кого еще не наступил! Мы живем будто в преддверии чего-то... Наше время еще не оформилось. Мы скользим по реальности и не осознаем ее до конца. И я, и мои друзья сегодня живут с этим ощущением, и ничего хорошего в этом нет.

- В "Гарпастуме" герои тоже играют в футбол и не видят, что началась и закончилась Первая мировая, мир изменился... Они заняты только собой.

- Да, эпоха прошла - ребята не заметили.

- Вас никогда не раздражала ваша профессия? Все-таки в ней слишком много понтов, суетности, активного желания покрасоваться...

- И не говорите... В ней столько намешено психологически сложного, невыносимого, столько женского... Режиссер напоминает мне эгоистичную, завистливую и обидчивую девочку-институтку. С самолюбованием, желанием обладать золотыми побрякушками и говорить плохо обо всех, кроме себя.

- Ну корпоративная зависть - суть сущего любой профессии...

- А нужно перестать постоянно сравнивать себя с кем-то и думать, кому чего дали, а кому чего не дали. Если ты будешь постоянно об этом думать, твое эго утянет тебя на дно. Нас так много, мы все такие разные... Не дали в этот раз, дадут в другой, не дадут в другой, значит, дадут через раз.

Я сидел в Венеции перед тем, когда должно было стать понятно: получу Львенка или не получу, и вдруг подумал, что все это неважно! (Пауза). У меня такое впечатление, что вы мне не верите...

- Мягко говоря... Вы в Венеции, на престижнейшем кинофестивале, сняли всего второй фильм, вам еще нет 30-ти, и вы в шаге от одной из самых почетных кинонаград. Как это может быть неважно?

- А я перекрестился тогда и сказал себе: "Дадут - хорошо, не дадут - тоже хорошо".

- Как говорит Борис Борисович Гребенщиков: "Есть гитара - хорошо, нет гитары - ну и ладно...".

- Да! Ну и ладно! Не дадут - значит, я буду больше стараться... Значит, во мне будет больше хорошего озлобления на окружающий мир... А так - 29 лет... Крупная награда... Приеду домой и почувствую себя гением...

- А что, плохо себя им чувствовать?

- Нельзя! Кино делается сердцем во имя искусства. Кино делается зачем-то. И ты должен не на лаврах почивать, а максимально выкладываться и снимать первый кадр, как последний. Слушайте, вы меня довели! Банальности уже начинаю говорить...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter