Игорь ДМИТРИЕВ: "В любовной сцене с народной артисткой я шлёпнул её по заднице, а она мне: "Я буду на вас жаловаться в ЦК"

Молодой блистательный казачий офицер из "Тихого Дона" и утонченный полковник Джеральдин из "Приключений принца Флоризеля", вероломный первый министр из "Дон Сезара де Базана" и несколько легкомысленный начальник венской тюрьмы из "Летучей мыши", изощренный мафиозный доктор Подниекс из "Золотой мины" и по-детски наивный неудачливый жених из "Собаки на сене"... Все это народный артист России Игорь Дмитриев. На счету замечательного актера более 120 киноролей в отечественных и зарубежных фильмах. Дом Игоря Борисовича выглядит так, как и должно выглядеть жилище актера, который всю свою жизнь играл породистых персонажей: от испанских грандов до белых офицеров. Диваны, массивные шкафы и комоды красного дерева. Они как бы довершают образ, созданный Дмитриевым на экране.

"АЛЕКСАНДР ГАЛИЧ ПО СРАВНЕНИЮ С НАМИ, АРТИСТАМИ, БЫЛ БЕЗУМНО БОГАТ"

По телефону Дмитриев был весьма любезен: "Хотите интервью? Пожалуйста!". Встречу назначил у себя дома. Однако едва мы переступили порог, огорошил:

- Меня раздражает желтая пресса: от кричащих заголовков просто тошнит! Я никогда не требую опровержений, не подаю в суд, но однажды был близок к тому, чтобы позвонить главному редактору и высказать свое возмущение.

- По какому поводу?

- Понимаете, мой хороший друг Слава Невинный болен. Это большое несчастье. Неужели нужно его смаковать?! И Валентина Терешкова, считаю, должна остаться в памяти людей как первая женщина, покорившая космос. Почему в газетах пишут не об этом, а о том, что у нее дома разлады с зятем и дочерью?! Майя Плисецкая - великая балерина. До 70 лет танцует на сцене. Вот это главное, а не то, что, извините, она пукнула на приеме! Мерзость какая-то...

Меня раздражает сегодняшняя вседозволенность. А более чудовищной передачи, чем "Розыгрыш" Валдиса Пельша, я еще не видел. Вообще, в былые времена за такое оскорбление вызывали на дуэль.

- У вас в жизни были ситуации, когда хотелось вызвать на дуэль?

- Раза два случались. Но с годами я решил быть мудрее, не размениваться по мелочам. И чтобы не возникали между нами недоразумения, давайте договоримся сразу: на вопросы в бульварном духе, несмотря на полное право вашего издания задавать их, я не стану отвечать.

- Хорошо, давайте поговорим о высоком. Правда, что после увольнения из Театра имени Комиссаржевской с вами случилось такое нервное расстройство, что пришлось обратиться к специалисту?

- А как вы думаете? За 17 лет работы в театре выработалась привычка: садиться за гримировочный столик ровно в шесть часов вечера, а в семь - выходить на сцену. И вот в одно мгновение по злой воле худрука устоявшийся уклад жизни был разрушен. Это для меня действительно было сильнейшим стрессом. Началась настоящая театральная ломка, как у наркоманов со стажем. Я буквально разваливался на куски, каждый из которых желал играть на сцене. Было настолько тяжело, что в конце концов пришлось обратиться к психиатру.

- А почему художественный руководитель так взъелся на вас?

- Он недавно пришел в театр, и понятно, что хотел самоутвердиться. Но показывать характер перед молодым артистом неинтересно! Куда как лучше устроить публичную порку человеку с именем, чтобы все остальные сидели тихо. Они и сидели, не случайно Театр Комиссаржевской многие годы назывался крепостным.

Получилось так, что я задержался на неделю в Италии. Просил продлить мне отпуск. Причем предупредил заранее! Из-за меня не сорвался спектакль, но когда я вернулся из отпуска, увидел приказ: уволить Игоря Дмитриева за грубое нарушение трудовой дисциплины.

И потом эти же люди попросили меня, уже уволенного, поехать с театром на гастроли! Все думали, что я стану проситься назад, ползать на животе. После гастролей даже предложили написать заявление о приеме на работу, но я из гордости отказался. Тогда главный режиссер в надежде на возвращение блудного сына обзвонил все театры города, чтобы никто меня не перехватил.

- Но вы ведь все равно не остались без работы?

- Кинематограф выручил. На меня обрушились десятки предложений сняться в кино, я едва успевал переезжать из Свердловска в Одессу, из Венгрии в Германию.

А чтобы не отвыкнуть от театра, от непосредственного общения со зрителями, я играл в моноспектакле по "Маскараду" Лермонтова, в котором исполнял все роли - и Арбенина, и Нину, и Звездича, и Шприха, и гостей, и игроков...

- К счастью, вы уже вернулись в театр. Где теперь ваша "постоянная прописка"?

- Постоянной нет нигде. Но, например, вчера я играл в БДТ, в спектакле "Таланты и поклонники". Хоть я и не служу в этом театре, но он всегда вызывал у меня уважение, его актеры тем более. И когда в прошлом году мой друг Кирилл Лавров позвонил и спросил, не хочу ли выйти на сцену Большого драматического в "Талантах и поклонниках", я согласился не раздумывая: "Кира, в котором часу приходить на репетицию?".

Еще я работаю на радио, на телевидении, вот только в кинематограф заглядываю изредка и эпизодически. Но жажду творить поддерживает авторская программа "У Игоря Д." - она идет два раза в месяц на канале "Культура". В ней я рассказываю о людях, с которыми меня сводила судьба.

- Среди них были и такие, которые не очень нравились властям?

- Я водил знакомство со многими из диссидентов. Например, ко мне в гости захаживал Александр Галич. Он тогда был по сравнению с нами, артистами, безумно богат: по всей стране шла его пьеса "Вас вызывает Таймыр", и со всех постановок ему отчислялись гонорары.

Только вот гитары у меня в доме не было. Поэтому Галичу приходилось брать такси и ехать на поиски инструмента. Наконец ему это надоело, и тогда он привез из Москвы гитару мне в подарок. Она жива до сих пор.

- Вы, кажется, дружили и с Шемякиным?

- Когда я только познакомился с Мишей, все в нем казалось мне новым и непонятным: его образ жизни, сопровождавшие его повсюду милиционеры, переодетые в штатское. Шемякин - человек категоричных взглядов, для него та система жизни была абсолютно неприемлемой. Поэтому он вынужден был покинуть Россию. В Союзе погиб бы. Какое все-таки счастье, что он уехал!

Я сразу полюбил этого человека и люблю до сих пор. Хотя он по-прежнему для меня загадка. Я далеко не все понимаю в его творчестве. Могу часами наблюдать за его работой. Магия таланта Шемякина меня просто завораживает.

Я был в его имении под Нью-Йорком. Однажды позвал его искупаться, Миша отказался. Дело в том, что у него нездоровы ноги. Он пишет полотна трехметровой высоты. Порой приходится часами стоять на лестнице. Поэтому он носит очень высокие сапоги - оберегает ноги и в то же время стесняется их показывать.

"МОЯ ПРАПРАБАБУШКА - ТА САМАЯ АННА ПАВЛОВНА ШЕРЕР, О КОТОРОЙ ПИСАЛ ТОЛСТОЙ В "ВОЙНЕ И МИРЕ"

- В кино и театре вы в основном играли князей, маркизов, баронетов - в общем, персонажей голубых кровей. Но любое амплуа имеет очень жесткие рамки. Вам никогда не было в них тесно?

- Признаться, я никогда не рвался играть председателей колхозов или сталеваров. Есть масса актеров, у которых это получалось естественно. Я не из их числа и всегда отдавал себе в этом отчет. Никакого комплекса по поводу того, что мне не давали ролей партийных секретарей, не испытывал.

Впрочем, один раз пришлось сыграть партийного босса. Это было в картине "Обратная связь". Мне досталась роль директора крупнейшего завода. Режиссер пригласил меня специально, понимая, что я привнесу в образ иронию и смогу обойтись без верноподданнического пафоса.

- А у вас когда-нибудь были проблемы с цензурой?

- Когда-то Станислав Говорухин предложил мне сняться в своем фильме "Дети капитана Гранта". Но в те времена нужно было все утверждать на "Мосфильме". Работала там такая госпожа Жданова - чрезвычайно зловещая женщина. И вот, посмотрев отснятый материал, она заявила: "Дмитриев, конечно, хороший актер, но он только что засветился в "Сильве" и в "Летучей мыши". В общем, что-то его стало слишком много!".

- Судя по всему, вы явно не были членом партии...

- Нет. Я никогда не рвался туда, хотя партбилет был залогом того, что не выгонят из театра, дадут квартиру, звание, роли и т. д. Но квартира у меня уже была, все остальное тоже. Так зачем? Кстати, звание народного артиста России мне задержали на пять лет, потому что сын женился на американке и уехал в США.

В общем, я и без партбилета жил прекрасно. Мне было жаль некоторых своих коллег, поскольку членство в партии отражалось не лучшим образом. В результате работа с ними превращалась в настоящую пытку. Помню, мы репетировали любовную сцену с одной очень известной народной артисткой. Ну, я прижал ее излишне нежно, а она как возмутится: "Что вы себе позволяете?! Вот будет съемка, тогда меня и обнимете". Режиссер отвел меня в сторону и шепнул: "Слушай, шлепни ее как следует по заднице!". Я так и сделал. Боже, что тут началось! "Нахал! - верещала она. - Я буду жаловаться в комиссию ЦК!".

- Интересно, если бы вы все-таки решили пополнить собой партийные ряды, как бы там отнеслись к вашему дворянскому происхождению?

- Но я дворянин только наполовину. Моя прапрабабушка - та самая Анна Павловна Шерер, о которой писал Толстой в "Войне и мире". Ее сын Адам Христианович Шерер совратил дворовую девушку Авдотью Демиденко. После рождения мальчика она получила вольную, а ребенка забрали на воспитание в семью Шерер.

Раньше я писал в анкетах, будто происхожу из крепостных, теперь же могу спокойно утверждать, что из дворян. Думаю, Анна Павловна не могла и предположить, что один из ее потомков станет актером!

Мой дед был совладельцем магазина под Думой, в котором продавались фототовары. Революция ее потеснила. Нашей семье оставили всего четыре комнаты: в одной жили бабушка с дедушкой, в другой - я с мамой, в третьей - мамина старшая сестра с мужем, в четвертой - мамина младшая сестра.

Семья наша была демократичной. Дед имел очень важный вид: ходил в пальто с бобровым воротником на подкладке из меха. Но на улице всегда здоровался с дворником-татарином за руку. Я не представляю, чтобы новый русский остановился поговорить с дворником! Все-таки тогда у людей было другое воспитание...

- Кем вы себя считаете - ленинградцем или петербуржцем?

- По происхождению я, конечно же, петербуржец. А по рождению - ленинградец. Теперь по решению нашего бывшего мэра Собчака опять стал петербуржцем и очень этому рад!

- А есть какая-то разница между этими понятиями?

- На слове "ленинградец" в основном настаивают люди, пережившие блокаду. Я их прекрасно понимаю, но мы с мамой, балериной мюзик-холла, были в эвакуации.

«В Москве я всегда чувствовал себя неуютно. Там должны жить люди, стремящиеся к власти. В Ленинграде же всегда был другой воздух»

В Ленинграде остались только моя бабушка с теткой. К нам в Пермь они писали письма, в которых с помощью специального шифра рассказывали все, что происходило в городе. И все равно письма приходили, залитые чернилами или изрезанные ножницами. Бабушка, например, писала: "Маруся упала и очень сильно разбилась на углу Пушкарской и Бармалеевской". И мы понимали: речь идет о бомбе, потому что у Ситного рынка "Маруся" падала несколько раз.

Я легко и радостно принял известие о переименовании города, хотя в некоторых ситуациях слова "Санкт-Петербург", "петербургский" звучат несколько странно. Например, я же не могу сказать, что окончил санкт-петербургскую школу. Нет! Это была рядовая ленинградская школа. И я занимался в простом Дворце пионеров в танцевальном ансамбле.

А вот сам этот ансамбль был необычным: его истории посвящена картина Наума Бирмана "Мы смерти смотрели в лицо". Основал его Аркадий Обрант. Во время войны Обранта отозвали с фронта, чтобы собрать оставшихся в живых детей-танцоров и обслуживать воинские части. Он обходил квартиры, отыскивал умирающих от голода детей и приводил их в репетиционный зал.

- Игорь Борисович, вы ведь окончили Школу-студию при МХАТе. Почему же вернулись в Ленинград, хотя в Москве всегда было больше возможностей?

- В Москве я всегда чувствовал себя неуютно. Мне казалось, что тамошняя суета и постоянная необходимость расталкивать локтями конкурентов не оставляют времени для спокойной работы. А мне нужен покой... В Москве, по-моему, должны жить люди, стремящиеся к власти и не склонные к рефлексии и самокопанию. В Ленинграде же всегда был другой воздух.

"С ЖЕНЩИНАМИ, УКРАШАВШИМИ МОЮ ЖИЗНЬ, У МЕНЯ ДО СИХ ПОР ПРЕКРАСНЫЕ ОТНОШЕНИЯ"

- Мы знаем, что с Киевом у вас тоже связаны приятные воспоминания...

- У меня там живет близкий друг Игорь Загоруйко. Он подполковник запаса, бывший чемпион Украины по боксу. Мы познакомились еще в 1955 году на съемках фильма "Вас любят из Киева". В пляжных массовках были задействованы курсанты военного училища, среди них и Игорь.

Вместе со мной в этом фильме играли еще совсем молодые Миша Козаков и Саша Ширвиндт. Мы здорово подружились с ребятами-курсантами. Они притаскивали на съемки водку и закуску. Так все вместе и пили, закусывая салом. Кстати, этот украинский национальный продукт я тогда попробовал впервые. И надо признаться, мне понравилось.

С Игорем же мы стали с тех пор большими друзьями. Снимаясь в "Тихом Доне", я летал из Москвы в Одессу и каждый раз делал пересадку в киевском аэропорту Жуляны. Игорь сбегал из своего училища в самоволку (как он потом признался, это всегда заканчивалось для него гауптвахтой), и мы распивали в буфете бутылку коньяку под яичницу с салом.

- Говорят, вы состоите в каком-то элитном клубе...

- Если быть точным, это Санкт-Петербургский Английский клуб, преемник созданного еще в 1770 году. Некогда там собиралось очень изысканное общество: Пушкин, Жуковский, Кутузов, Крылов. В нашем клубе состоит много бизнесменов, поддерживающих искусство, разные театральные проекты. А почетным старшиной является губернатор Санкт-Петербурга.

- Как вам нравится эпиграмма Валентина Гафта на вас: "Всегда в лосинах, эполетах, он скромненько стоит бочком. Изящен, молод не по летам, и хвост по-прежнему торчком"?

- Честно говоря, сначала вместо "хвоста" там было другое слово... И в таком виде эпиграмма мне нравилась больше!

- Наверное, Валентин Гафт знал, о чем говорит, когда писал эти строки. Представляем, сколько у вас было романов!

- Что значит было?! Кто вам сказал, что я утратил эту способность с годами? Но я никогда не был ловеласом. Со всеми женщинами, которые украшали мою жизнь и жизнь которых в меру своих способностей пытался украсить я, у меня до сих пор сохранились прекрасные отношения.

"МНЕ СТАЛО ПЛОХО УЖЕ НА ВТОРОМ БЫКЕ. КОРРИДА - ЭТО ОЧЕНЬ ВПЕЧАТЛЯЮЩЕЕ ЗРЕЛИЩЕ"

- В последнее время вы стали реже появляться на телеэкране. Все силы отнимают театр и Английский клуб?

- Я действительно стал реже принимать приглашения режиссеров. Почему? Я не стремлюсь попасть в обойму бесконечных мыльных опер и криминальных сериалов.

- Да, но в пресловутых "Ментах" вы все-таки засветились...

- Ничего не попишешь, жизнь сейчас настала тяжелая. А бесконечные сериалы развлекают людей, отвлекают их от повседневных забот. Но с точки зрения искусства там нет хорошего художественного качества и глубоко выписанных ролей. Поэтому мне как артисту сериалы не интересны.

Для моих молодых коллег, играющих "ментов", это неплохая школа. Но и очень рискованная. Ведь сниматься изо дня в день в банальных ситуациях, похожих одна на другую... Нет, на "ментовских" сериалах настоящий актер не вырастет...

- Но ведь когда нет таких "высот", как "Тихий Дон" Герасимова, приходится соглашаться и на роли попроще?

- Недавно я снялся в 120-серийном сериале "Бедная Настя". Когда меня пригласили, сценарий еще не был закончен, поэтому я не знал, в какую сторону повернется характер моего персонажа. Вот такая интрига!

- А почему согласились на съемки? Наверное, хороший режиссер пригласил?

- Нет, имя режиссера мне абсолютно ничего не говорило. Но, понимаете ли, иногда нужно немножко масла на хлеб...

- А чтобы слой масла на хлебе был толще, хорошо бы сняться в рекламе.

- А я и снимаюсь! Например, несколько лет назад в Испании рекламировал лекарство тамошнего производителя. На роль в рекламном ролике был огромный конкурс, заказчики хотели видеть героя определенной внешности, интеллигентного, желательно ироничного.

Не хочу хвастаться, но я подошел по всем показателям и улетел в Мадрид. Полтора дня провел на съемочной площадке, а все остальное время как безумный носился по музею Прадо, а потом помчался на бой быков.

- Вы поклонник корриды?

- Мне было любопытно... Как вы себе это представляете - побывать в Испании и не посмотреть на бой быков? Я встретился там со знакомым режиссером (он из тех испанских детей, которых вывезли в Советский Союз, он здесь вырос, выучился и вернулся на родину). Так вот, он, услышав о моей идее, пришел в ужас: "Ты с ума сошел! Это зрелище не для слабонервных".

И действительно: мне стало плохо уже на втором быке. К тому же зрители там сидят настолько плотно, что протиснуться к выходу почти невозможно. Жарко, душно... И, как назло, я не взял с собой таблетки! Думал, что не выдержу этого кошмара. Но потом я заразился восторгом толпы, подключился, что ли, к энергии масс...

Аплодисменты, белые платочки, которыми зрители махали победителю. На корриде присутствовала мать испанского короля. Она бросила мешочек, наверное, с деньгами, к ногам матадора. В общем, зрелище впечатляющее! Но меня заранее предупредили, в какие сектора ни в коем случае нельзя брать билет. Потому что там сидят самые страстные болельщики. И если тореадор не убивает быка...

- ...они убивают соседа?

- Может быть и такое! Дело в том, что пикадор должен отрезать уши быка и показать фанатам. Если же вдруг ему не удалось завалить быка, в тех секторах возникают жуткие драки и уши могут отрезать вам, если попадетесь под горячую руку.

В гостинице я сразу поинтересовался, по какому каналу постоянно показывают корриду. Смотрел и поражался: в этой стране с быками сражаются даже 14-летние мальчики. Да и женщины уже владеют этим искусством с таким мастерством и блеском!

- Вы стали страстным поклонником корриды?

- Нет. Она все-таки вызывает у меня неприятные ощущения. Ведь бык всегда обречен, а человек может увернуться, убежать, в конце концов, вообще не выходить на арену. А животное - жертва с самого начала. Но, конечно же, коррида - это очень впечатляющее зрелище.

- Известно, что Игорь Дмитриев - мастер розыгрышей. Кто ваши жертвы? Коллеги?

- Ну, надо же в жизнь вносить какое-то разнообразие! Мы когда-то в театре очень долго играли спектакль о французской революции. Причем у начальства была садистская привычка всегда ставить его на следующий день после праздников. Поэтому у всех актеров без исключения он ассоциировался еще и с головной болью.

Я там играл французского революционера, который в финале спасает знамя полка, обматывает им грудь и прячет его под рубашкой. Когда в героя стреляют, он успевает разорвать на себе одежду, вытащить флаг, помахать и только потом упасть. Над моим бездыханным телом собиралась вся труппа и печально, но грозно пела "Марсельезу".

- Жуть! Такие постановки действительно нужно было чем-то разбавлять...

- Вот я и решил однажды внести свежую струю в художественное прочтение этой пьесы. Перед началом спектакля я прихватил рыжую мохнатую паклю, из которой гримеры обычно делают окладистые бороды для бояр. Это был беспросветно дремучий первородный вариант. Я втихаря приклеил эти густые лохмы себе на грудь и аккуратненько застегнул рубашечку.

И вот финальная сцена, в меня стреляют. Я рву на себе одежду, достаю знамя и... мои коллеги видят рыжую окладистую грудь доморощенного Кинг-Конга. А смеяться-то нельзя! Революция же в опасности. Они стоят пунцовые, из глаз слезы текут от истерического хохота.

Но спектакль-то нужно доиграть до конца! Тогда кто-то из артистов решил перевернуть меня на живот, чтобы не видеть этого безобразия. Но я предвидел такой вариант: рубашечка задирается - и на спине те же лохмы.

Они даже смеяться не могли - только стонали. Многие просто сделали вид, будто их пристрелили, поскольку стоять на ногах были уже не в силах. А ведь оставшимся в живых еще надо было петь. Можете себе представить эту "Марсельезу"?!

"НИГДЕ НЕТ ТАКИХ ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ АРТИСТАМИ, КАК У НАС"

- А зачем вы над Алисой Фрейндлих поиздевались?

- Тоже хотелось развлечься. На гастролях, в деревне под Горьким, мы отправились на прогулку, и Алиса Бруновна случайно утопила в речке свои любимые темные очки, к тому же безумно дорогие.

Уже в Петербурге она получила письмо: "Уважаемая Алиса Фрейндлих, мы вас очень любим! Узнав о вашей беде, мы разыскали на дне речки потерянные вами очки. С уважением местные следопыты".

Растроганная Алиса со слезами на глазах читает это письмо вслух в присутствии всего коллектива театра. К посланию, естественно, прилагается пакет со штемпелем Горького (письмо по моей просьбе отправил знакомый). Алиса достает очки, и глазам присутствующих предстает жалкое зрелище: кривая оправа без стекол, вместо одной дужки - проволока, вместо другой - веревка...

- Да, жестоко вы с ней обошлись!

- Это еще не все! Спустя несколько дней Алиса Бруновна получила второе письмо со штемпелем горьковского почтамта, в котором все те же местные следопыты просили вернуть очки по указанному адресу, так как "выяснилось, что это не ваши очки, а местной кассирши тети Глаши".

- Игорь Борисович, вам приходилось сниматься вместе с голливудскими звездами. Как складывались с ними отношения на съемочной площадке?

- Вообще, я заметил, что иностранные актеры очень мало общаются на площадке. В картине "История Аляски" я играл вместе с Шоном О’Коннери. Снимали ее в Карелии: живописные места, артисты жили в одной гостинице - казалось бы, все предпосылки для того, чтобы познакомиться поближе. Но голливудская звезда держалась чрезвычайно обособленно.

А у русских артистов стиль общения на съемочной площадке очень демократичен. Например, великий режиссер Сергей Аполлинариевич Герасимов любил в конце дня собирать артистов за столом. В непринужденной обстановке он рассказывал каждому из нас о наших достоинствах, помогал разбирать роль. Я работал в разных странах - Венгрии, Марокко, Германии. Нигде нет таких демократических отношений между артистами!

- Вы же, кажется, снимались с Элизабет Тейлор в картине "Синяя птица"?

- И с Элизабет Тейлор, и с Эвой Гарднер. Надо сказать, что дистанция между русскими и американскими артистами была огромной. Чувствовалось, что эта картина - не произведение искусства, а некий политический ход. Тем не менее работать с голливудскими звездами было чрезвычайно интересно.

- И какими они вам показались?

- Эва Гарднер была очаровательна, доброжелательна, весела. Одевалась очень просто - джинсы, кроссовочки. Придя на площадку, она со всеми здоровалась, начинала легкий непринужденный разговор.

А Элизабет Тейлор вела себя совершенно по-другому. Казалось, что она за толстым пуленепробиваемым стеклом, занята только собой и своим другом, которого привезла на съемки.

Но на прощальном банкете американка вдруг раскрылась перед нами. Тейлор подарили огромную, в человеческий рост, матрешку. Она растрогалась и произнесла небольшую речь. Оказалось, что актриса ужасно тосковала по живому человеческому общению и надеялась познакомиться с нами поближе, но никто из нас не догадался сделать первый шаг. Боже мой, пригласить такую звезду в Дом кино или к себе домой! "Да на фиг мы ей нужны?!" - думал каждый из нас. Вот и не состоялось... Она была расстроена, и мы досадовали на свою непонятливость.

Но, может быть, свою роль сыграло и непростое время. Например, мы с женой за несколько лет до этого попали в неприятную историю. Пошли к друзьям в гости, там собралась довольно большая компания. Вдруг нагрянул милицейский патруль. Нас по одному вызывали в кухню, обыскивали и допрашивали. Выясняли, почему мы среди ночи поехали в гостиницу "Астория", почему один из гостей там расплачивался долларами. А нам просто не хватило водки!

Может быть, сработал этот печальный опыт. Не знаю... Хотя, когда снималась "Синяя птица", уже были другие времена...

"ЛЮБЛЮ СТОЯТЬ У ПЛИТЫ"

- А вам никогда не хотелось уехать в Америку?

- А что я там буду делать?

- Внучек воспитывать.

- Но ведь мое главное призвание не дедушка, а актер! А внучки приезжали прошлым летом на полтора месяца. Полине и Доротее по девять лет, они близняшки. Полтора месяца я работал только на них.

- Пирожные, мороженое, сладкая вода?

- А кроме того, "Лебединое озеро", "Щелкунчик", "Ромео и Джульетта", фигурное катание, Большой зал филармонии. Признаться, очень напряженное время было!

- А чем занимается их отец, ваш сын?

- Он в Америке живет уже 16 лет. По образованию востоковед-индолог, но в США не нашел себе применения по специальности. Поэтому долгое время преподавал в Трансильванском университете русскую литературу, а в последние годы, окончив экономическую школу в Вашингтоне, занялся бизнесом.

- Сын в Америке, ваша супруга умерла несколько лет назад. А кто же о вас сейчас заботится?

- Хороший вопрос. Как бы я ни парил в творческом полете, у меня должны быть накрахмаленная рубашка и обед. Раньше этим занималась жена, затем она уехала к сыну в Америку - помогать присматривать за внучками. Некоторое время я пытался справляться с домашним хозяйством самостоятельно в надежде на скорейшее возвращение супруги. Но когда ее не стало...

Теперь мне помогает по хозяйству домработница. Кроме того, признаюсь, я и сам не лыком шит. В отличие от большинства мужчин люблю стоять у плиты!

Когда мы покидали дом Игоря Борисовича, обратили внимание на портрет, висевший в коридоре, - знаменитая "Мона Лиза" с ликом... Дмитриева. Заметив наш удивленный взгляд, артист пояснил:

- Это подарок Английского клуба. Однажды ко мне домой пришла очень известная критикесса. Мы посидели, выпили немножко. А уходя, она тоже заметила этот портрет и пришла в ужас: "Боже, неужели я так сильно напилась?!".

Киев - Санкт-Петербург - Киев

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter