Режиссер культовых советских фильмов Георгий ЮНГВАЛЬД-ХИЛЬКЕВИЧ: "На съемках "мушкетеры" прятали бутылки в гримерной. Я хватал их и бил. Хотя сам алкоголик. В результате не стал другом ни одного из них"

Георгий Юнгвальд-Хилькевич - личность одиозная. Во времена СССР его называли неизвестным режиссером знаменитых фильмов. Его картины собирали в прокате миллионы рублей, а фамилия не фигурировала ни в одной энциклопедии и справочнике. На счету режиссера такие хиты, как "Узник замка Иф", "Ах, водевиль, водевиль", "Опасные гастроли", "Двое под одним зонтом", "Искусство жить в Одессе" и, конечно же, "Д’Артаньян и три мушкетера", "Мушкетеры 20 лет спустя" и "Тайна королевы Анны. Мушкетеры 30 лет спустя". Недавно Георгию Эмильевичу исполнилось 70, но на пенсию он пока не собирается - снимает кино, делает спектакли в Театре сатиры, как художник-постановщик руководит театром Юрия Куклачева, воспитывает семилетнюю дочку Нину и души не чает в третьей жене, которая, кстати, моложе его ровно вдвое. Мы встретились в одной из киевских гостиниц. "Приходите ко мне в номер к 10 вечера, я уложу дочку спать и буду полностью в вашем распоряжении". Мы проговорили до часу ночи, после чего классик пожаловался, что чувствует себя выпотрошенной курицей на прилавке, и сел писать сценарий своего нового фильма.

"МНЕ ПРИШЛОСЬ УСТУПИТЬ НАЧАЛЬСТВУ И ВЗЯТЬ НА РОЛЬ ГОСПОЖИ БОНАСЬЕ ВМЕСТО ЖЕНИ СИМОНОВОЙ ИРУ АЛФЕРОВУ"

- Георгий Эмильевич, ходят слухи, что вы собираетесь снимать продолжение "Мушкетеров"...

- Мои мушкетеры, особенно Миша Боярский, действительно очень этого хотели, даже пытались начать это делать без моего участия - обращались к продюсерам, к авторам первых трех серий "Мушкетеров" и к Дунаевскому.

- А вас даже не позвали?!

- Почему же, звали. Тогда я ответил, что не могу снять этот фильм: у Дюма все мушкетеры погибают. Я испытывал мистический страх, мне казалось, что жизни Боярского, Смирнитского, Смехова и Старыгина связаны со своими персонажами. Я не мог их убить: боялся, что они повторят судьбы своих героев! Но потом, через несколько лет, придумал, каким образом выстроить сюжет, чтобы мушкетеры погибали, в полном соответствии с Дюма, но оставались живы. Уже написан сценарий, который называется "Сокровища кардинала Мазарини". Увы, на фильм нужно минимум четыре миллиона долларов.

- Было бы неплохо, если бы каждый из легендарной четверки добыл по одному! Кстати, кто был автором фирменного жеста мушкетеров: "Один за всех"?

- Об этом меня еще не спрашивали! Этот жест родом из моего детства - когда двор шел на двор. Я думал, после выхода фильма он пойдет, так сказать, в массы, и мужики, собираясь сообразить на троих, будут бить пальцами о кисти рук. Но я ошибся: жест в народе не прижился.

- Это правда, что съемки фильма "Д’Артаньян и три мушкетера" чуть было не свернули из-за антисоветчины, когда Боярский в гостинице рассказывал анекдоты о Брежневе?

- Да, меня тогда здорово потаскали. Но это еще не все! На меня еще в суд подавали! Правда, до разбирательства дело не дошло. Авторы сценария к "Мушкетерам", Марк Розовский и Юра Ряшенцев, написали письмо Лапину, председателю Гостелерадио СССР. Они решили, что раз я переписал сценарий, то и деньги себе прикарманю. (В титрах - их фамилии, и денег я себе не начислял). А чтобы воздействовать наверняка, сценаристы решили сделать ход конем и приплести идеологию.

Мол, я исказил образ кардинала Ришелье - шута горохового превратил в мрачную серьезную личность, а это идеологически неверно. Но на это никто не обратил внимания. И они подали в суд. Когда (через год!) на заседании суда выяснилось, что я на соавторство не претендовал и не претендую, дело тихо развалилось, к изумлению истцов.

Фильм Лапину понравился, хотя он его посмотрел только потому, что ненавидел Боярского и не позволял его утверждать на эту роль. Чтобы снимать в "Мушкетерах" Мишу, пришлось пойти на некоторые уступки начальству. Например, отказаться от Жени Симоновой и на роль Бонасье взять Иру Алферову.

- Верно ли, что разгромные статьи-рецензии на картину о мушкетерах вышли еще до премьеры?

- Нет. На следующий день после первого показа. Только это была фактически рецензия на пьесу "Три мушкетера" Марка Розовского, а не на картину. Меня почему-то ругали за эпизоды, отсутствующие в фильме. В Союзе тяпляпство безнаказанно процветало не в меньшем объеме, чем нынче! Короче говоря, рецензент, которому заказали материал, фильм не видел. Ему в руки вложили первоначальный авторский сценарий, который я потом полностью переписал. Чего там только не было - и "такую тему испортил", и "снял однодневку", и "такая банальщина, эти песни никто не будет петь". Словом, по мнению критика, я испохабил гениальный материал.

Но я к подобному привык. Как-то в журнале "Искусство кино" - видимо, опять по заказу - известный коммунистический режиссер Дзиган написал огромную - на 37 страниц - разгромную рецензию на фильм "Опасные гастроли". Журнал невозможно было купить: его расхватали, потому что там было много фотографий Высоцкого, в то время уже преданного анафеме. Люди вырезали фото, а обрезки с текстом просто выбрасывали.

- Вы действительно хотели снять в роли д’Артаньяна Владимира Высоцкого?

- Не совсем так. Когда мы с Володей просматривали фильм, он, видимо, просто ревновал меня к Боярскому. Я у него спрашивал: "Володя, ты что, представляешь себя д’Артаньяном? Какое ты имеешь отношение к этой роли?!". А он отвечал: "А Майкл Йорк?!". И он был действительно прав.

Есть англо-перуанская экранизация "Мушкетеров", дико смешная. Там д’Артаньяна играет Майкл Йорк, а Анну - Джеральдин Чаплин. Д’Артаньян - блондин со сплющенным носом, скачет на огромном мерине и попадает во всякие необычайно смешные ситуации. Мне подобная интерпретация тогда казалась невозможной. В роли гасконца я видел только Боярского.

Конечно, Володя мог это тоже сделать, по-своему, совсем не так, как Миша. Не знаю, какой бы тогда получилась картина. Ведь Высоцкий был персонажем вовсе не мушкетерской актерской темы, которую он устно выразил в фильме "Опасные гастроли": "Бегу, бегу и не знаю, куда". А мои герои всегда знали, куда и за что.

"ИЗ-ЗА РОЛИ Д’АРТАНЬЯНА ОТНОШЕНИЯ С АБДУЛОВЫМ БЫЛИ ИСПОРЧЕНЫ НАВСЕГДА"

- Насколько известно, и Боярский получил роль д’Артаньяна не сразу...

- На роль д’Артаньяна уже был утвержден Саша Абдулов. Я увидел Мишу, когда он шел по коридору - на съемку телепрограммы "Кинопанорама". Он произвел на меня очень сильное впечатление своей внешностью. Я собирался снимать Боярского в роли Рошфора, но когда Миша вошел в костюме в съемочный павильон Одесской киностудии, всем стало ясно, что д’Артаньян - это он. Я был бы полным идиотом, если бы не перевернул все, хоть в итоге и нажил кучу врагов и неприятностей.

- Наверное, вам этого не простил в первую очередь Александр Абдулов!

- Конечно, отношения с ним были испорчены навсегда.

- Вы сознательно подбирали актеров по темпераменту - холерик, сангвиник, флегматик и меланхолик?

- Угадали, я сделал это специально. И с Абдуловым у меня была серьезная проблема: его герой, д’Артаньян, холерик и экстраверт. А Саша - интроверт. Мне не нравились его пробы. Я не мог понять, в чем дело: все актеры рядом с ним играли провально, фальшивили.

Я заставлял каждого играть то, что я хочу. Мне казалось, что Саша это все выполняет отлично. Алиса Фрейндлих, весьма чувствительная личность, ощутила конфликт моего замысла и Сашиного исполнения, и даже она не могла найти нужный тон. Я тогда запил на пробах от тоски: во всех неудачах винил себя.

Я был в полной растерянности: не мог понять, в чем дело, был уже готов все бросить и отказаться от идеи экранизировать Дюма. Впервые в жизни я хотел прекратить съемки. Но когда появился Боярский, все встало на свои места.

Я знал заранее каждое движение моих героев, каждую точку, каждый ракурс, каждый проскок на лошади. Эта картина была продумана так детально, как ни одна другая в моей жизни. Были изучены тома исторических материалов, нарисованы пачки эскизов. Фильма с таким богатым, содержательным подготовительным этапом у меня еще не было. Это потом по такому же принципу делались "Узник замка Иф" и "Искусство жить в Одессе"...

Но фильм о мушкетерах для меня - особенный ребенок. Им я отдал дань Дюма, который спас меня книжными приключениями, заменяя физическое движение, когда я три года неподвижно лежал в гипсе... На съемках я участвовал во всем: от подбора шпор до грима.

- Наверное, все сцены проигрывали сами?

- Я так поступал всегда и во всех фильмах. Олегу Табакову по его просьбе все показывал плохо, но точно, а потом он гениально за мной повторял!

Сегодня многие участники, да и мушкетеры в том числе, говорят об этом фильме как исключительно о своем детище. Актерам часто кажется, что они что-то придумывают, а я и не возражаю. Задача режиссера всегда была такой: подсунуть свою идею актеру настолько хитро, чтобы тому казалось - это придумал он сам. Тогда у них здорово получается.

- Во время съемок ваши мушкетеры вели не самый праведный образ жизни - об их разгуле ходят легенды. Как вы с этим боролись?

- Хватал бутылки и бил. Они в гримерной их прятали. Хотя я сам алкоголик. Конечно, ребята обижались. В результате я не стал другом дома ни одного из них. Я люблю их всех вместе, они - огромная часть моей жизни. Больше всех я привязан к Мише Боярскому, которого снял почти во всех своих фильмах. Он нравится мне как актер, как фигура, просто нравится как мужик.

А насчет актерского пьянства... Артисты - существа особые. Саша Панкратов-Черный здорово выпивал. Как-то он пришел на озвучивание - я думал, все, придется переносить работу. А он стал к "кормушке", отработал блестяще, а потом произнес пьяно: "Все, я п-п-пошел". Чудо профессионализма!

- В своей книге "За кадром" вы красочно описали все съемочные перипетии. И Валентин Смирнитский недавно в одном интервью возмущался, что вы не спросили у него разрешения на обнародование пикантных подробностей...

- Во-первых, все актеры, занятые в "Мушкетерах", в этой книге дают интервью. О них я ничего крамольного не сказал, все возмутительное, с точки зрения Вали Смирнитского, они говорили друг о друге сами! Миша поведал, как они квасили, и о дамах. А вот Смехов не хотел, чтобы все узнали, что он вообще практически ничего не пил и не блудил.

"ГРАДСКИЙ ЗАЯВИЛ: "Я В ОДНОЙ КОМПАНИИ С ДУНАЕВСКИМ НЕ БУДУ"

- Георгий Эмильевич, вы как-то обмолвились, что перед Ириной Алферовой испытываете вину из-за того, что не вложили в нее столько режиссерской заботы, сколько в Алису Фрейндлих и Елену Цыплакову. За что вы так невзлюбили эту актрису?

- Недавно я отбирал фотографии для одного из сайтов о фильме "Мушкетеры" и рассматривал их. Судя по фото, я уделял Алферовой огромное количество времени! Но на съемках были ситуации, от которых я зверел и буквально терял сознание. Например, в одном из эпизодов она должна была петь и танцевать, а она либо поет, либо танцует. Делать то и другое одновременно у нее не получалось! Конечно, как режиссеру мне это не доставляло удовольствия. А если принять во внимание, что снимать ее меня вынудило руководство...

- Александр Градский не предоставил музыку ко второй части вашего фильма, а денежки забрал. Вы после этого случая прервали с ним отношения?

- Нет. Все было хорошо до того момента, пока я ему не сказал, что в картине прозвучат "Пора-пора-порадуемся". На что Градский заявил: "Я в одной компании с Дунаевским не буду". Я ему возразил: "Саша, ты можешь себе представить, что мушкетеры будут без "пора-пора"? Я его упрашивал: дескать, в титрах фильма укажем, что была использована только одна песня Дунаевского. А Градский ни в какую. "Я всю музыку уже написал, поэтому деньги забираю".

Я пытался взывать к его совести: "Это не очень порядочно - я на тебя надеялся, уже съемки начал, а ни одной ноты еще не слышал". Бесполезно! Думаю, что Градский на самом деле испугался, он был уверен, что напишет лучше Дунаевского, но опасался общественного мнения, вроде "А вот у Дунаевского было лучше". А музыку он наверняка куда-то потом пристроил.

- А как же деньги - чуть ли не 80 тысяч (по тем временам!)? Вам пришлось выкладывать свои, кровные?

- А я-то тут при чем? Договор с ним заключал не я, а дирекция киностудии, давала ему задание, они и разбирались. Кажется, эти деньги просто списали.

- Градский не любил музыку Дунаевского, Костолевский отказался сниматься в "Мушкетерах" из-за того, что роль Бонасье отдали Алферовой. Часто ли приходилось сталкиваться с подобными капризами?

- С композиторами такого случая у меня больше не было. А актеры - существа особые! Они себялюбивы и эгоистичны. Издержки профессии - без этого лицедейство невозможно. Но, по моему убеждению, мужская психика от этого страдает. Любоваться собой в зеркале - это все-таки женская привилегия, и для гетеросексуального мужика это искажение сущности.

- Говорят, что последнюю часть "Мушкетеров" вы доснимали уже на свои сбережения. Это так?

- Да, началась перестройка, и деньги моментально обесценились. Я открыл ночной бар, он назывался "Moskow-Hill", сейчас там какое-то общество голубых. Но в том клубе убили нашего замечательного директора, отличного парня, двоюродного внука знаменитого драматурга и известного ведущего "Кинопанорамы" Алексея Каплера, и я не смог больше продолжать это дело.

"ЧТОБЫ БЫТЬ ХОРОШИМ БИЗНЕСМЕНОМ, НЕЛЬЗЯ ЖАЛЕТЬ, А Я НУЛЕВОЙ БИЗНЕСМЕН"

- Бытует мнение, что в одном человеке не уживается акула бизнеса и художник. Как вам это удается?

- Вообще говоря, многие разбогатели, как Крезы, воспользовавшись моими коммерческими идеями. Ну а я... Возможно, из-за того, что все детство я был прикован к постели, у меня слишком много жалости к людям. Я не смог бы спокойно жить после того, как пустил по миру человека. Чтобы быть хорошим бизнесменом, нельзя жалеть. А я так не могу. Я нулевой бизнесмен и после единственной пробы больше эту деятельность не продолжаю.

Когда я продал свой супермаркет, был самым счастливым человеком в мире. До сих пор с содроганием вспоминаю этот кошмар и ужас. Утром звонил телефон, и меня начинало трясти: любой звонок означал - у тебя проблемы. Или санэпидемстанция наехала, или пожарники требуют взятку, или налоговики, или городские власти заставляют полгорода заасфальтировать, или бандиты денег хотят, которых априори нет.

- А Ежи Гоффман говорит, что режиссер обязан быть еще и бизнесменом!

- Мне не нравится Ежи Гоффман! И это его высказывание тоже. Режиссер должен быть пробивной личностью! Я, например, работая с бизнесменами, пробил первый в Москве валютный магазин, у меня было первое совместное предприятие под регистрационным номером 001. Я посадил первый советский самолет в Израиле - привез туда цирк - еще до того, как с этой страной были установлены дипломатические отношения. Если с этой стороны, то я неплохой бизнесмен.

А потом на меня наехали бандиты с автоматами, мои защитники убежали, и я сам со всем сумел разобраться. После того как приходилось спать на полу, в машине - под моими окнами ходили люди с автоматами, - я больше ничего не боюсь.

- И что, вся эта бандитская тусовка не сделала вам, как автору "Мушкетеров", скидку?

- Один бандит выступил в мою защиту, так его свои же и убили. Но, честно говоря, этот бандит был честнейшим и порядочнейшим человеком. Я все хочу встретить ему подобных честных людей.

- Наверное, вы кинули кого-то очень крутого, раз были такие проблемы?

- Лично я никого не кидал. Просто у меня хотели оттяпать магазин. Пока летал на четыре месяца на операцию в Канаду, мой компаньон продал все и повесил на меня долг в 200 тысяч долларов. И исчез. Пришлось начать все с нуля. На меня в суды подавали... Все говорили: "Да, мы знаем, что денег у вас таких нет, но платите". А когда все закончилось и я вернул долги, этот бывший компаньон позвонил мне: "Знаешь, я по тебе соскучился!". Я был в полной растерянности... Великий человек!

- Вы нашли способ ему отомстить?

- Я ношу нательный крест не для украшения. Еще мама учила меня ставить себя на место своего врага и не допускать ненависть в сердце. И знаете, настоящую, испепеляющую ненависть я почувствовал только раз в жизни - после событий в Беслане. Я готов был расстрелять этих нелюдей из автомата, а потом молил Бога, чтобы он простил меня за эти мысли...

Меня всю жизнь травили, не включали ни в какие антологии и энциклопедии кино, не упоминали мою фамилию, конечно, если это была не ругательная статья. Тем не менее я никому и никогда не мстил.

У меня была двойная жизнь: снимать-то мне давали - потому что мои фильмы приносили бешеные деньги, но как член социалистического общества я власть не устраивал. Куда только меня не таскали, что только не делали! Во времена Брежнева я порвал профсоюзный билет прямо при всех, на трибуне - сказал, что дрянь ваш профсоюз и вранье. А еще из-за происхождения я был глухо невыездной.

- На одном из зарубежных фестивалей ваш фильм "Дерзость" получил награду. Неужели и за призом не пустили?!

- Я узнал и о фестивале, и о награде гораздо позже. На съемках картины "Весна-29" актер Игорь Дмитриев мне сказал: "Юрочка, кстати, я ездил с вашей картиной "Дерзость" в Прагу - сказали, что вы были сильно больны". Меня просто "не нашли" - ничего не сказали. А я в течение трех лет из-за отсутствия денег даже не выезжал из Одессы! И такие ситуации были в порядке вещей.

- И как вы общались с людьми, так сказать, власть предержащими?

- Я не испытывал ненависти ни к руководителю Госкино СССР, ни к главному редактору, я понимал, что они делали свою работу, а я представлял собой угрозу для их благополучия. Когда я разговаривал с Басаковым - заместителем министра кино, всегда был пьян настолько, что едва языком ворочал. До сих пор удивляюсь, как они мне это прощали и как мне удавалось сдавать картины. Снимал я быстро, чтобы снова уйти в запой: во время съемок железно завязывал. На это смотрели сквозь пальцы.

В правительственной кинотеке были все мои картины, их с удовольствием смотрели. Но власть меня не любила сильно. Да и как меня можно было любить?! В фильме о революции у меня гибнет не коммунист, а человек, который делает одолжение старому другу. А Ленина нет, даже имя вождя не упоминается, нет и Сталина, и даже секретаря обкома нету! Но за "Опасные гастроли" я трижды получил постановочные - дополнительные деньги за прокат. А сколько получило государство - подумать страшно. И весело!

Ко мне очень хорошо относились в Киеве, в Госкино Украины. Они понимали, какой я режиссер и что все со временем встанет на свои места. Если бы у вас на студии Довженко сейчас можно было снимать кино, я бы вернулся в Украину. Навсегда. Я провел здесь 30 лучших лет жизни...

- И это вы говорите после того, как вас обвинили в украинском национализме? Кстати, за что?

- Это была моя дипломная картина - "Формула радуги". По сюжету молодой ученый хочет вывести формулу радуги, у него нет времени сидеть на партсобраниях, и он делает робота - по своему образу и подобию. Робот приходит в пароходство и выдвигает рацпредложение: покрасить одну половину парохода в желтый цвет, а другую - в синий. Я тогда и понятия не имел, что это националистическое сочетание цветов!

Поскольку я снимал фильм на Одесской киностудии, его отсматривали и в ЦК Украины. После просмотра картины случился скандал. Инструктор ЦК кричал: "Зачем вы нам свой национализм навязываете?!". И стучал кулаком по столу.

"МОИ ДРУЗЬЯ ВОРОВАЛИ ГРЕЧКУ У СЛОНОВ В ЗООПАРКЕ, А Я ПОСЫЛАЛ ЕЕ БОЛЬНОЙ МАМЕ В ТАШКЕНТ"

- А много ваших фильмов пострадало из-за цензуры?

- Вы не поверите, но почти ничего не вырезали. Вообще, никогда не считал свое кино гениальным и убирал то, что говорили. У меня вырезали цыганочку в "Опасных гастролях" да Высоцкого из титров - песню он поет, а в титрах его нет.

Я бы не хотел вернуться в то время. Нашу сегодняшнюю действительность многие ругают, но все равно это свободное существование, а не рабство с унизительным отсутствием сыра, лампочек, сливочного масла, гречки для больной матери. Мои друзья ее у слонов в зоопарке воровали, и я маме в Ташкент высылал. Мы все тогда жили в чудовищном зажиме и, чтобы не спятить из-за дикой фальши всей нашей страны, выбор был один - нажраться.

- В пьяном состоянии вам приходили какие-то свежие творческие идеи?

- Пьянка и творчество - вещи несовместимые. Хочется просто пить, пойти к девочкам. Кстати, поболтать, а не трахаться. Потому что делать это в состоянии пьяном - катастрофа и скука.

- По статистике, в благополучных странах алкоголиков не меньше!

- Не верю я этой статистике. Бомжей - да, не меньше. У меня есть знакомый профессор, бомж по убеждению. Лингвист, 11 языков знает в совершенстве. Сидел в Париже под стадионом, где работал наш цирк. Он говорил, что принципиально не хочет служить никакому государству. Он ушел в бомжи, и это был его выбор - человек считает для себя невозможным служить ненавистному государству.

- А вот ваш друг Говорухин подался в политику, в Думе заседал...

- Какая политика?! В Думе люди деньги зарабатывают, а не служат родине, как это делали мои предки, царские офицеры. Служить родине было призванием. Это сейчас от армии косят. А тогда, если рождался мальчик, его приписывали к полку, и это было великой честью... Верит ли Говорухин, что может изменить мир? Думаю, вряд ли... Скорее, это привычка быть на виду.

- Вы помните свою первую встречу с Высоцким?

- Меня с ним познакомил Саша Боголюбов, второй режиссер Одесской киностудии. Жалко, что о нем никто не вспоминает, а ведь именно он привел Володю к Говорухину - попробовать его в качестве автора песен к фильму "Вертикаль". Саша ко мне как-то приходит и говорит: "Пойди послушай". Я пошел в Куряж (общежитие кинематографистов в Одессе. - Прим. авт.) и увидел Володю с гитарой, который пел воровскую песню "Течет речечка да по песочечку" (из-за этой же песни в него влюбилась Марина Влади), и просто поехал мозгами! Понял, что вижу гения, сверхчеловека. А когда Высоцкий спел "Если друг оказался вдруг", я окончательно потерялся. Этот голос, это лицо, розовеющее от пения, это сумасшедшее вдохновение и давление на психику! Это был единственный человек в моей жизни, перед которым я преклонялся и продолжаю преклоняться. Я горжусь, что был знаком с ним.

- Высоцкий действительно спас вашу жену?

- Однажды моя вторая жена, Таня, чуть не умерла от перитонита. Ей не помогали никакие лекарства. Мне сказали, что во Франции только что появился сильный антибиотик, который может ей помочь. Я позвонил Высоцкому: "Танька помирает...". Он тут же перезвонил Марине Влади, она отправила лекарство в Москву, самолет встретил Боярский и переправил лекарство в Ташкент. Через 12 часов после звонка Высоцкому Тане сделали спасительный укол.

- Как вы пробили участие опального артиста в своем фильме "Опасные гастроли"?

- Господь этого хотел. Этого не должно было случиться и иначе как чудом назвать нельзя. Володю уже травили. Но в то время партия и правительство как раз кокетничали с Западом, утверждая, что большевики в 1917 году не готовили вооруженный переворот и во всем виноваты эсеры. Мы попали в струю! Мне сказали, что я должен показать революционного героя, в которого будут играть мальчишки.

А когда картина уже была снята, началась очередная холера. Режиссер Кулиджанов на каком-то очередном съезде КПСС сказал, что наше советское кино самое лучшее в мире, но на нем есть темное пятно - эксперимент Одесской киностудии с "Опасными гастролями". Мол, они пытаются тайно протащить в наш идеологический советский кинематограф методы американского коммерческого кино. Такого комплимента до сих пор мне не отваливал никто! И я понял, что картину не выпустят в прокат... Но ошибся. Выпустили, на заработки.

С Геннадием Збандутом, директором Одесской киностудии, мы поехали в Москву по вызову правительственной телеграммой уже после того, как картину практически запретили в Госкино СССР. Вдруг нам заявляет сам министр кино Романов: "Кто сказал, что плохая картина?! Поздравляю!". Мы с Геной были почти в инфарктном состоянии...

Картина пошла в Москве одновременно в 70 кинотеатрах! Успех был ошеломительным, а в "Правде" вышла разгромная статья ныне здравствующего и, как и прежде, пишущего заказные статьи господина Капралова, где от моего фильма не оставили камня на камне. Это только потом он стал "классикой советского кино".

Сейчас меня приходится уважать. Не у всякого режиссера есть фильм-хит. Американцы написали, что в России есть феномен - фильм "Д’Артаньян и три мушкетера", который в России сравним с неувядающей популярностью Элвиса Пресли и Мэрилин Монро в Америке.

- Когда вы, еще молодой режиссер, приглашали именитых актеров, у вас язык к небу не прилипал?

- К тому времени как я окончил режиссерские курсы, я был уже очень известным театральным художником. Но волновался, конечно. Когда начинал работать над фильмом "Три мушкетера", совершенно точно знал, что хочу снимать Олега Табакова и Алису Фрейндлих. Остальных подбирал.

А что касается молодости... Мои таланты и в зрелом возрасте не воспринимали всерьез. Все считали, что "Опасные гастроли" своим успехом обязаны Высоцкому, фильм о мушкетерах - Боярскому. Зато когда вышел "Узник замка Иф" с Витей Авиловым, все как-то растерялись. Наверное, решили, что раз такой успех, то дело в Дюма. А потом картина "Выше радуги" - сумасшедшая популярность! И... без Дюма.

"НАГИЕВ - ГЕНИАЛЬНЫЙ АКТЕР. ТАКОЙ УСПЕХ, КАК У НЕГО, Я ТОЛЬКО У ВЫСОЦКОГО ПОМНЮ"

- Часто актеры отказывались участвовать в ваших фильмах?

- Редко. Актриса Марина Неелова сказала мне как-то: "Я тебя обожаю, но то, что ты снимаешь, настолько далеко от меня, что прости". Я ее понял, не обиделся и люблю по сей день.

Когда я позвонил помощнику Нагиева, чтобы пригласить Дмитрия на пробы, он стал со мной разговаривать, как с бедным родственником. А я ему: "Чтобы у вас не было проблем с вашим шефом, просто позвоните ему сейчас и скажите, что звонит Юнгвальд-Хилькевич!". Ровно через 20 секунд мне позвонил Нагиев. Актер на режиссера всегда реагирует правильно! Любой актер, которому не нравятся мои фильмы, откажется сниматься, но все равно позвонит.

- А как вам с Нагиевым работалось?

- Это гениальный актер, на сегодняшний день - один из выдающихся! Я такой успех только у Высоцкого помню, чтобы цветами по горло заваливали.

- А как вы относитесь к тому, что он делает вне кино и театра?

- Как он ведет эти "Окна"? Ему за это премию "ТЭФИ" надо дать!

- По долгу службы вам приходилось сталкиваться с огромным количеством красивых женщин. Романы с актрисами случались?

- Ну, может, один разок... Вы знаете, по своей первой профессии я художник, и до сих пор, когда вижу обнаженную женщину, в первую очередь обращаю внимание на тон, цвет, как лежит тень. У режиссера к актрисе постепенно вырабатывается такое же отношение, как у скульптора к гипсу.

- Ваш роман с третьей женой Надирой начался на съемочной площадке. Она снималась у вас в роли наложницы Гайде в фильме "Узник замка Иф"!

- Надира не актриса, а балерина! А к балеринам у меня особое отношение - это моя слабость. Балериной была моя вторая жена, старшая дочь Наташа тоже балерина, и младшая, Ниночка, поступила в балетное училище.

- Георгий Эмильевич, психологическая травма в детстве, связанная с болезнью, сильно повлияла на вашу личность?

- За все в жизни надо платить. Я видел, как люди творили гадости и как они за это расплачивались. Причем это был карающий меч, а не нагайка. Когда получаешь, чувствуешь, за что. Но, оказывается, какие-то вещи человек может авансом отработать. Видимо, то, что было со мной, - страшное отсутствие детства, этот остеомиелит, несколько лет неподвижности в гипсе - досталось мне за счастье последних 17 лет...

- К тому моменту, когда с вами случилось несчастье, вы успели поцеловать свою первую девушку?

- Мне было всего 14, и я был очень чистым ребенком. Когда мне друг заявил: "Думаешь, папа с мамой не трахаются?", я плакал. Но когда гипс сняли, влюбился сразу в пятерых! Я даже онанизмом не занимался - лежал, умирал, вокруг врачи дежурили постоянно.

Мама год не отпускала мою руку, не пускала меня на тот свет. Я был единственным сыном - их первый ребенок погиб. И я должен был погибнуть - антибиотиков еще не было. А у меня - воспаление легких, увеличенная печень, весь в гипсе, остеомиелит, сепсис.

Появился пенициллин, и я стал поправляться, потом заново учился ходить. А в 53 года нога укоротилась, мне в Канаде сделали операцию - поставили титановый сустав, а старый выкинули собакам. Единственное неудобство - при таможенном досмотре звенело в районе пятой точки. Но сейчас перестало - наверное, турникеты усовершенствовали.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter