Под Ангелы крылом: почему слово канцлера Германии может решить судьбу Савченко

Мама Надежды Сав­ченко отправила письмо Ангеле Меркель. «Обращаюсь напрямую к Вам и надеюсь, что Вы сможете поспособствовать ее освобождению», — пишет канцлеру Германии Мария Ивановна. Эта отчаянная попытка достучаться до Владимира Путина и вырвать дочь из лап его спятившего государства имеет больше шансов увенчаться успехом, чем многократные «заходы» к не уважаемому Владимиру Владимировичу со стороны ук­ра­ин­ского руководства.

Только не нужно думать, что у российского президента дрогнет сердце или случится приступ благородства. Это великодушный Александр Сергеевич мог написать про Петра Первого (в реальной жизни вполне квалифицированного садиста):

...В шатре своем он угощает

Своих вождей, вождей чужих,

И славных пленников ласкает,

И за учителей своих

Заздравный кубок подымает.

Учителя В. В. Путина — не «иноземные полководцы» со средневековым кодексом рыцарского уважения к пленному. В голове у Владимира Владимировича сложился дивный микс из дневников и программных речей доктора Геббельса (помните — «он был талантливый человек и добивался своего»?) и прикладных руководств КГБ. Труды Деникина, Ильина и Солженицына (якобы любимых авторов Путина) трогать не будем: этим почвенникам и в голову не могло прийти превратить в заложника и жертву лживых обвинений исполнявшего свой долг солдата.

И все же, повторюсь, именно обращение к Меркель может сыграть решающую роль в судьбе Надежды Савченко. Если канцлер Германии, в свою очередь, обратится к Путину, тот вполне может и «милость монаршью явить». Ведь этот господин считает, что воюет в Украине не с Украиной, а с Соединенными Штатами (в первую очередь) и их европейскими союзниками за новый мировой порядок. С ними, стало быть, и должно вести переговоры об обмене (выкупе, освобождении) пленников (заложников). А все обращения Украины должны нераспечатанными валяться на императорском столе, по соседству с недопитым чаем и фотографией Алины в изящной рамочке.

Таким образом, Надеждой Савченко торгуют — ради бонусов в обмен или имид­жа милостивого императора-главнокомандующего. И надо отдать Наде должное: она сделала все, чтобы не быть бессловесной пешкой в этом обмене.

Наоборот, это благодаря ее мужеству, твердости и обаянию Путин выглядит мелочным тираном без каких бы то ни было признаков душевной щедрости. Возможно, в собственных глазах он видит себя подобием Маргарет Тэтчер, без тени сомнений замучившей до смерти голодавших в 1981 году активистов Ирландской Республиканской Армии (их лидера Бобби Сэндза, кстати, тоже выбрали членом парламента, когда тот был в заточении, в сессионный зал он так и не попал). Но Савченко — не Сэндз со товарищи, ее невиновность очевидна для всех. И сама идея играть в заложников, будучи лидером европейского государства в начале XXI века, для самой Европы является несусветной дикостью и визитной карточкой Владимира Путина.

Находясь за решеткой, украинская летчица уже сделала для своей страны крайне много полезного. Владимир Владимирович раскрылся по полной: и удивительными по грубости нестыковками в деле, и трусливой толпой охранников у клетки с истощавшей подсудимой. Ну и, конечно, беспрецедентным в своем канцелярском бездушии письме российского президента. «Окончательное решение будет базироваться на правовых нормах и принципах гуманизма», — услыхав такое, Франц Кафка перевернулся бы в своей могиле на еврейском кладбище в Праге.

Надежда сделала все, чтобы и моральный, и правовой расклад ее противостояния с кремлевским режимом был избыточно понятен для любого порядочного человека. Этим она облегчила задачу и Ангеле Меркель. Теперь прошение об освобождении Савченко будет воспринято миром как жест человечности, знак уважения к человеку, для которого верность убеждениям важнее собственной шкуры.

И даже диктатору Путину будет сложно ответить на эту просьбу отказом.