"Бульвар Гордона", №4 (716) 2019, январь

ШУТКИ В СТОРОНУ

Евгений ПЕТРОСЯН: «Галкина я нашим сыночком хотел взять: Лена — мама, я — отец, а он — сын»

Дмитрий ГОРДОН. «Бульвар Гордона»

Часть III.

(Продолжение. Начало в № 2, №3)

«Галкина именно я заприметил и впервые в эфире его показал»

— Успех Максима Галкина с тем, что его имя рядом с именем Пугачевой стоит, что они вместе везде появляются, на ваш взгляд, связан?

— Ой! Дело в том, что Галкина, извините, именно я заприметил и впервые его в эфире его показал.

— С подачи Задорнова?

— Неправда! — это я Задорнову его порекомендовал, который понятия о нем не имел, то есть я талантливого не только пародиста, но и артиста увидел — яркого, обаятельного, с отличным чувством юмора, большими актерскими способностями, et cetera, et cetera, а потом он развиваться начал, и в 99-м году — мы с вами сейчас спектакль «Семейные радости» вспоминали — я его туда взять нашим сыночком хотел: Лена — мама, я — отец, а он — сын.

— Хорошая семья...

«Однажды Пугачева ко мне на передачу пришла, и я ей сказал: «Новые «Рождественские встречи» выпустить надо — хочешь, я тебе нарисую, каким твой концерт должен быть?». И нарисовал. Это один из лучших ее концертов был»

— Спектакль мой, однако, до того насыщенным и большим получился, что я сказал: «Максик, ты там не помещаешься — просто физически втиснуть тебя никак не могу. Это надо будет два дня тогда играть» — и Задорнову взять его к себе в концерт посоветовал. Ну так вот случилось: Миша начал молодого коллегу писать учить... Я это акынство называю...

— Что вижу, о том пою...

— Да. «Вот кто-то ко мне подошел... я ему сказал... а он, представляете, какой... но эти тупые, вы же знаете... а еще был такой случай... а потом я в гостиницу пришел, там кран не работает, а этот тупой вахтер говорит, что не понимает...» — и так далее. В общем, бесконечный поток, который я не очень одобрял, потому что всему мера нужна. Если еще и Галкин это рассказывает, то...

— ...то бедные американцы!

— ...то это перебор. Максим уроки усвоил, поэтому его часть концерта такой же, как у Задорнова, была, а мне кажется, что, кроме пародий, Галкин мог бы просто разговорным жанром замечательно овладеть — разные образы показывать, номера делать.

— Пугачева чему его научила?

— Сейчас мы к ней подойдем... Потом Максима на ведение совершенно неюмористического шоу «Кто хочет стать миллионером?» отвлекли — ну давайте, я сейчас свою профессию брошу и программу «Кто хочет стать мультимиллионером?» или еще бог знает что вести буду. Это отвлечение, а мы же с вами говорили о том, что оно...

— ...концентрации на профессии вредит...

С легендарным Олегом Поповым и Максимом Галкиным. «В Галкине я талантливого не только пародиста, но и артиста увидел — яркого, обаятельного, с отличным чувством юмора, большими актерскими способностями»

— Совершенно верно. Потом Пугачева появилась, Галкин петь начал, причем не юмористически, а всерьез — это тоже отвлечение: посмотрите, сколько уже отвлечений от процесса!

— Так и от профессии ничего не останется...

— Нет, говорить об этом сейчас рано — еще многое осталось, но я очень хочу, чтобы он выправился, осознал, что схему поменять надо, что его место здесь, а не в «Операции «Ы». Понимаете, почему я от роли Шурика отказался?

— Да, но вам эта пара, этот диссонанс нравится — юный Галкин и...

— Рассуждать: хорошо им вместе или плохо — мы с вами не вправе. Им хорошо, и даже однажды, когда они поссорились, я их мирил. Считаю, что кого-либо осуждать мы с вами не можем — это их вопрос, личный.

«Алле Борисовне я бы пригодился... Как советник»

— Было бы логично, если бы рядом с Аллой Борисовной, например, вы находились — это понятно было бы...

— Ну, логика железная (смеется)...

— Кстати, вас такая мысль не посещала?

Евгений Петросян, Алла Пугачева, Елена Степаненко и Максим Галкин. «Рассуждать: хорошо Алле и Максиму вместе или плохо — мы с вами не вправе. Им хорошо, и даже однажды, когда они поссорились, я их мирил»

— Нет, но Алле Борисовне я бы пригодился... Как советник — ей хорошего советчика иметь надо бы. Однажды Пугачева ко мне на передачу пришла — это в каком году было? Вот когда она совсем похудела... Ага, в 97-м — тогда Боря Брунов умер (царствие ему небесное!)...

— Это она второй раз похудела...

— Алла Борисовна, перед этим пообещав уйти, уже на эстраду возвращалась, и я ей сказал (у меня эта запись есть): «Новые «Рождественские встречи» выпустить надо — хочешь, я тебе нарисую, каким твой концерт должен быть?». И нарисовал. Она иронизировала: «Можно я запишу?». — «Запиши, запиши, — я кивнул, — тебе пригодится».

— Записала?

— И так сделала — это один из лучших ее концертов был.

— Молодец!

— Режиссер нужен, просто необходим — так же, как и «Кривому зеркалу». Кто он, как вы думаете? (смеется).

— Ну, это всем известно... Евгений Ваганович, а Андрей Данилко вам нравится?

— С Данилко у меня тоже целая история. Дело в том, что когда «Смехопанорама» появилась, мне с украинского телевидения пленки проводницы прислали. В натуральном вагоне снимали — она из поезда выходила, что-то на суржике говорила, и все очень симпатично было, но номер тот в «Смехопанораму» я не включил, потому что это кино какое-то было, немножко другой жанр. Потом сакраментальный 99-й год наступил, когда газеты наш жанр похоронили, — вы это помните?

— Нет...

Со знаменитой пани Моникой Ольгой Аросевой

— Один артист просто заявил, что жанр умер, и все газеты обрадовались, его слова подхватили.

— Это же Хазанов сказал...

— Неважно. Я ему возразил: «Ты не прав...

— ...Гена...

— ...Мы сейчас Всероссийский конкурс проведем, и ты это увидишь». Что получилось? Конкурс, который по моей инициативе состоялся, около 15 имен выдал, чего никогда не случалось, — все предыдущие одно-два давали, не больше.

— И эти имена до сих пор на слуху?

— Галкин, Дроботенко, Ещенко, Чванов и Касилов («Новые русские бабки»), Данилко, Гальцев, Ветров, «Братья по разуму» (Лысый и Лохматый клоуны), братья Пономаренко — это называется «жанр умер».

«Данилко аплодировали, чуть ли его не качали»

— Конкурсы, оказывается, проводить надо...

— Нет, знать, когда их проводить, следует, иначе к результатам можно не прийти, что вслед за мной Министерство культуры и продемонстрировало. Они мне предложили: «Давайте еще раз проведем». — «Ничего не получится», — я отрезал. «Ну как это? Чтобы у нас и не получилось?», но я прав оказался: их попытка успех повторить провалилась, потому что всех уже обозначили, однако к Данилко вернемся...

Первый тур заочно проходил — участники пленки присылали: зачем артистам приезжать, когда видео есть? Помню, Андрея во второй тур пропускать жюри очень не хотело. Я с ними спорил, считал, что артист он талантливый и участвовать должен, они возражали: «Шоу трансвеститов нам зачем? — это неприлично, это шокирует. Пусть выступает, но без конкурса, без телевидения», и пятое, десятое... «Ну, это спорный вопрос...» — я возразил.

— ...трансвестит ли он»...

— Да. «Что за определение вы дали? Нехорошо! — пристыдил их. — Это же эстрадный образ. Ну, одет артист гротесково, здесь у него груди такие — можно бы и поменьше, но, чтобы смешно было, они большие, хотя это не предел — можно еще смешнее сделать». Короче, как председатель жюри я настоял: «Мы ничего не теряем — его на второй тур проводим и условие ставим. Давайте ему предложим что-нибудь не в образе Верки Сердючки сыграть — пусть номер сделает. До следующего тура два месяца — думаю, он согласится».

— К компромиссу пришли...

Владимир Винокур и Евгений Петросян с юными поклонниками

— ...и Данилко милиционера сыграл — потрясающе!

— Я номер этот помню...

— Зал в восторге был — аплодировали, чуть ли его не качали. Первую премию безоговорочно дали, но ему еще все-таки назло нам Верку Сердючку сыграть хотелось. Он попросил: «Я второй номер...». — «Не надо, — кричали мы. — Все! Все!».

— Талантливый Андрей?

— Безусловно.

— Большой артист?

— А что в виду вы имеете? Считаю, что большим артистом стать можно, когда большой репертуарный багаж и многолетний опыт накоплен, много номеров сделано.

— Надежда, что большим артистом он станет, есть?

— Я не люблю, когда талантливые актеры жанр меняют и свой предают, — считаю, что, из юмора уйдя, себя он теряет.

«Выдающиеся актеры у нас сейчас на пенсии с голоду помирают»

— Программа «Аншлаг» конкурентом «Смехопанораме» и «Кривому зеркалу» была?

— Нет, мы разные.

— Но это плохая, на ваш взгляд, программа или хорошая?

— Какой же вы провокатор! (Смеется). Нет, плохо о своих коллегах я не говорю. В свое время, когда на телевидении вообще юмора не было, она очень важную функцию выполняла и, извините, артистов поддерживала, многие там начинали.

— Вы помните, как вице-премьер-министр России Сергей Иванов в очень резких выражениях по поводу «Аншлага» высказался?

— Да, помню, и основание на то он имел. Это произошло после того, как Елена Воробей прапорщика (или кого там?) сыграла — персонаж такой неприятный был, с кривыми ногами, с усами, и Иванов сказал, что армию это дискредитирует.

— Уровень ли это, однако, министра обороны?

С Александром Ширвиндтом. «У нас единственная в мире страна, где артисты за тиражирование в эфире или на киноэкранах ничего не получают»

— Безусловно, не его это вопрос — что тут и говорить, просто он, видимо, под таким впечатлением находился: накануне это все посмотрел — вот раздражение и прорвалось.

— Вам никогда не казалось, что Владимир Вольфович Жириновский — ваш конкурент, причем довольно высокого уровня?

— Ну, думаю, конкурентом его назвать нельзя, но артист он...

— ...большой?..

— ...потрясающего воздействия. У него очень серьезная энергетика — через 10 минут он уже забывает, что сказал...

— Солидный репертуарный багаж...

— Он вещи, противоречащие друг другу, продвигает, но значения это не имеет, главное, что он говорит и вы его слушаете: только открыл рот — и все, вами овладел.

— Красавец, правда?

— Ну да. Все в мире относительно...

— Судя по некоторым публикациям серьезных журналов, российские юмористы деньги лопатой гребут, а вы вообще едва ли не список Forbes возглавляете...

— Я очень рад, спасибо... Я в Forbes позвонил (вернее, они мне звонили), сказал: «Хотелось бы получить — иначе вынужден буду на вас в суд подать» (смеется), но так и не подал... Понимаете, о доходах артистов по одному корпоративу судить, где кому-то одному баснословные деньги заплатили, нельзя — это не значит, что все мы такие гонорары на наших концертах получаем. Иногда к нулю приходим, потому что аренда все съедает...

— ...а иногда и к минусу, наверное...

С дочерью знаменитого певца Ивана Козловского Анной, ставшей второй супругой Евгения Петросяна, брак продлился полтора года

— Совершенно верно — у меня несколько таких случаев было. Аренда, реклама, транспорт, кассиры и еще 100 пунктов... Пришел зритель или не пришел — все равно заплатить надо: в результате и минус иногда получается, поэтому о большущих деньгах в нашем деле говорить не приходится — это глупость, абсолютная глупость.

Что же касается телевизионных эфиров, друзья мои, потрясающую новость сообщить вам хочу. Вам это в голову не приходило, потому что вы как нормальные люди мыслите, но страны-то у нас не очень пока еще нормальные, так вот, знайте: ни один артист с телевидения за количество показов не получает, мой номер 100 раз в эфир пустить могут, но это абсолютно меня не касается. Артисту вообще редко даже минимальную сумму за выступление на телевидении платят — это бывает, но в кои-то веки, и сумма не такая уж, чтобы ее считать-пересчитывать. У нас единственная в мире страна, где артисты за тиражирование в эфире или на киноэкранах ничего не получают, у нас выдающиеся актеры сейчас на пенсии с голоду помирают.

— Кто?

— Называть, чтобы их не унижать, не буду, но это вчерашние кумиры, которых вы любите, обожаете, а у вас таких нет?

— Мне о Людмиле Зыкиной, например, говорили — это правда?

— Ну, не думаю, что Зыкина в самом бедственном положении, но нуждаться она нуждается. Артистам за использование плодов их труда не платят... Мой друг-приятель Альберт Писаренков когда-то выдающимся конферансье был, потом в США уехал. Сейчас профессию он сменил, страховым агентом работает, но 20 лет назад в голливудском фильме снялся, где шофера играл. Там одну фразу произнес, что-то вроде: «Дождь пойдет» — и до сих пор какую-то условную сумму за тиражирование этого кинофильма получает...

У нас этого нет, нас ограбили, нас в старости на голод обрекают, потому что в преклонном возрасте артист никому не нужным становится. Кстати, с моей популярностью там, в Америке, я обеспеченнее...

— ...в сотни раз были бы...

— Не в сотни — больше, миллиардером был бы, но разве это главное?

«Вид моих книг у профессоров и у докторов наук эротические визги вызывает»

— Евгений Ваганович, а правда ли, что с юных лет вы коллекционированием антиквариата серьезно увлекаетесь и в этом толк знаете?

— Слово «антиквариат» применительно к моему увлечению меня шокирует, потому что антиквариат — это широкое понятие, а я книголюбом, книгочеем, библиофилом являюсь.

— Немодное нынче увлечение...

— У меня библиотека уникальная, с любым академиком на многие темы поспорить могу, а вид моих книг эротические визги у профессоров и у докторов наук вызывает (смеется). С детства я среди книг рос и говорить о них могу бесконечно — так же, как и о живописи. Давайте о ней потолкуем, а еще лучше — серию передач сделаем.

— Ваша книга «Хочу в артисты» настольным пособием для тех, кто себя юмору посвятить хочет, стала — для писателей, режиссеров, актеров, а ваши лекции в ГИТИСе бешеным успехом пользовались, но вы их вести прекратили — почему?

С третьей женой актрисой Еленой Степаненко

— Больная тема. Эстрадная кафедра в ГИТИСе в свое время меня пригласила, ставку профессора мне дала — они очень хотели, чтобы я курс взял и вел, но я сказал: «Подождите, сначала разберусь». Периодически, раз в месяц, я мастер-класс давал, то есть о жанре рассказывал — не знаю, можно ли это лекциями назвать, но у меня не только объединенные классы из ГИТИСа сидели, но даже многие...

— ...коллеги?

— Да, артисты и писатели приходили, но через год я у студентов спросил, кто из них в разговорном жанре работать хочет?

— «Хочу в артисты» или не хочу...

— Оказалось, что это случайные люди. Кто-то о театре мечтает, кто-то вообще в другую профессию уйти намерен, а учатся они, потому что образование получить надо, и я сказал: «Ребята, зачем же я на вас время теряю? Зачем я вам нужен?» — и ушел: потемкинская деревня меня не интересует.

«Артисты — это скульпторы, которые из глыб льда ваяют: потом их скульптуры тают и ничего не остается»

— Мне приходилось слышать, что у вас лучший в России видео- и аудиоархив по юмору — якобы в начале 90-х вы просто все интересные, редкие архивные записи ваших коллег, в том числе и ваши, скупать стали...

— Ну, слово «скупать» немножко некорректно звучит — я их спасал, и не с 90-х годов, а еще с 80-х. Дело в том, что я свои программы всегда сам монтировал, обычно ночью — приходил: монтажная пустая, суеты нет, и я что хочу делаю. Однажды, это в 80-х было, мне из архива или из Гостелерадиофонда мастер-пленку прислали, на которую я свой новый спектакль монтировать должен. «А можно ли показать, что на этой пленке? — я спросил. — Она чистая или нет?». Выяснилось, что это мой предыдущий спектакль и, чтобы новый смонтировать, я этот убить должен.

— Единственный экземпляр?

С дочерью Викториной от первого брака, конец 70-х

— Да — вот так мы экономили. 95 процентов того, что я на телевидении за все эти годы сделал, потеряно, изуродовано, перемонтировано и утрачено, и такая же история, думаю, с любым артистом. Вряд ли вы «Артлото» помните — это единственная юмористическая передача, которая на телевидении в начале 70-х шла.

— Людмила Сенчина и Федор Чеханков вели?

— И я еще — на протяжении шести лет она выходила, так вот, ни один выпуск не сохранился! Я в телетеатре миниатюр «Наполовину всерьез» участвовал, с Георгием Бурковым, Семеном Фарадой, Григорием Абрикосовым, Людмилой Гурченко играл — ни одного выпуска нет! Очень многое утрачено... Мне объясняли: «Есть горючие пленки, есть негорючие». — «Что это значит?» — я спрашивал. Один раз где-то в 60-м приказ пришел: горючие пленки уничтожить, все видеозаписи на негорючие перевести, но кто это делать будет? Никто и не пытался.

— Уничтожали?

— Все подчистую, а некоторые записи, 50-е годы наши, до сих пор где-то пылятся, и никто не знает, что они там лежат. Их найти надо, достать, на современные носители перевести — вот это и начал я делать, причем не в 90-х, а в 80-х — просто спасал то, что на тот момент мог спасти. Естественно, что-то покупал, что-то переводил...

— Говорят, Музей юмора открыть вы хотите?

С единственной дочерью. Викторина Петросянц окончила исторический факультет МГУ, в 90-е эмигрировала с мужем в США, растит двух сыновей, живет в Нью-Йорке

— Этот видеоархив, наверное, действительно самый всеобъемлющий, а Музей юмора — моя мечта, и думаю, если времени мне побольше Господь отпустит, если жизнь моя продолжится, обязательно осуществить ее постараюсь, потому что артисты, как кто-то сказал, это скульпторы, которые из глыб льда ваяют. Потом скульптуры их тают и...

— ...ничего не остается...

— Ничего. Музыка, живопись, архитектура, литература — все остается, кроме актерских работ, и нынешнему поколению мне рассказать хочется о тех, кто до них раньше был. У них был! У нас был!

— Благородная миссия...

— Хочется, чтобы актеры оживали, чтобы в конференц-зале лекции об их творчестве читали, чтобы в одном месте в музее пленки продавали, чтобы книги на этой основе писали — чтобы они оставались. Когда в 1915 году артист Константин Варламов умер, наш ведущий театровед Эдуард Старк писал: «Закатилось юмористическое солнце России. Кто более будет нас так радовать, как это делал великий Варламов?», а сегодня большинству фамилия его ни о чем не говорит: «Кто такой Варламов, что за актер?..

— ...Какой 1915 год?»...

— Никто ничего не знает, но сейчас, слава богу, пленки есть и еще знания у некоторых индивидуумов, которые это сохранить и будущим поколениям поведать могут. «Без прошлого будущего нет», — часто говорят: почему же молодые артисты, из КВН пришедшие, узнать, что до них было и как профессионально поставить свое дело надо, не стремятся, почему профессионалами они не становятся?

«Да, с дочерью в течение 10 лет я не разговаривал — это правда»

— Вы четырежды женаты были, в том числе на Анне Козловской, дочери легендарного тенора Большого театра. Ивана Семеновича Козловского я один раз даже вживую видел...

— Я тоже (смеется).

— На моих глазах возле служебного входа в Киевский оперный он студентам консерватории прямо на их зачетках автографы раздавал...

С внуками Андреасом и Марком

— Родина его — Украина, между прочим.

— Да-да, село Марьяновка Киевской области...

— Он все время туда ездил — по-моему, даже школу какую-то там построил.

— Немножко вам он помогал или нет?

— Нет, нет.

— Из принципа от помощи отказывались?

Евгений Ваганович со своей ассистенткой Татьяной Брухуновой, которая, говорят, и стала причиной его развода с Еленой Степаненко

— Мне помогать не надо было — среди моих друзей и наставников сотни народных артистов были...

— ...которые еще и ему помочь могли?

— Да, и при чем здесь Козловский? — он в другом жанре работал. Чем бы он мне помочь мог? Нет, этого не было.

— Ваша дочь Викторина и двое внуков в Соединенных Штатах Америки живут...

— Да.

— По слухам, вы с дочерью в течение 10 лет не разговаривали...

— Это правда — ее отъезд в Америку я не одобрил и вообще считаю, что дети с родителями должны жить, во всяком случае, недалеко, потому что вкладываешь, вкладываешь, понимаешь, а они уезжают — ну что это такое? Потом, правда, внуки мои родились — они у меня чудные и дедушкой очень гордятся, но не за это я их люблю, а за то, что воспитанные, умные. Это же потрясающе, когда внук тебе говорит: «Дедушка, спасибо тебе за то, что мне замечание делаешь».

— Этому и научить нельзя...

— Потрясающе! Младший внук уже в двух голливудских фильмах снялся — просто красавец.

— В дедушку...

— Ну нет, лучше, лучше! — а старший очень высокий IQ имеет, его вундеркиндом называют, в колледже для одаренных он учится.

— Он действительно в Метрополитен-опера пел?

— Да, с Пласидо Доминго, в штате Метрополитен был.

— И стоило с дочерью ругаться, скажите?

— (Смеется). Да мы не ругались.

— Стали бы они такими, если бы не уехали?

— Просто я переживал и очень не хотел, чтобы они далеко были.

— У нашей беседы один недостаток есть — она плавно к концу подошла...

— Мне кажется, что она никогда не закончится, — и читателям, наверное, тоже.

— Вы от меня, думаю, устали, а я с вами еще говорил бы и говорил...

С Дмитрием Гордоном. «Наша беседа на высоте эстрадоведения оказалась»

— Нет-нет, мне с вами общаться приятно. Интервью я редко даю, потому что чаще всего вопросы на уровне желтой прессы задают: я этого не люблю и признателен вам за то, что, несмотря на некоторые ваши провокации (смеется), — понимаю, вам надо, чтобы острее было! — наша беседа на высоте эстрадоведения оказалась.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter