Доктор Евгений КОМАРОВСКИЙ: «Моя мечта — союз Зеленского и Смешко: вот это объединение будет — энтузиазма и мудрости, это круто!»

— Еще полгода назад мне казалось, что идеальная кандидатура для того, чтобы президентом Украины быть, вы — честно. Смотрите: врач-педиатр — что может быть святее доктора, который детские жизни спасает? Вы столько лет в детской реанимации проработали, вы умный, масштабный, на вас компромата нет — чем не президент? Давайте теперь читателям признаемся: долго я вас убедить пытался, что идти надо?

— Ну я ж тебя с первого раза послал. И потом многократно еще...

— Но я все приходил и приходил...

---

---

— И что? Я ведь тоже посылал и посылал...

— Признайтесь: что в президенты не пошли, сейчас не жалеете?

— Более того, видя, что с Вовкой делают, счастлив — мои близкие этого не перенесли бы. Кстати, должен сказать, что в этой тусовке предвыборной среди людей, которых знаю, двух абсолютно сакральных братьев вижу — Зеленского и Смешко, как это ни удивительно — Вову и Игоря Петровича, а почему они сакральные братья? Каждый из них говорил, что самое неприятное для него в самой возможности в пре­зиденты идти — то, что семье пережить придется, и оба правы оказались.

— А вы к таким неудобствам не готовы были...

— Не готов совершенно! Нет-нет-нет, мне работы моей вот так вот (рукой по горлу проводит) хватает, семья для меня — святое, я как педиатр более всего цену семье знаю.

— А страну спасать?

— Для меня, Дим, одно из наших интервью очень хорошим уроком послужило, и я знаю, что когда на меня бочки дерьма выливать начнут, рядом со мной единицы встанут (улыбается). Это важно — когда понимаешь, что особо рассчитывать тебе не на кого, а с дерьмом мешать ни за что начнут — просто за то, что свое мнение высказал, понимаешь?

— Понимаю...

— В стране, которая в Европу идет и европейские ценности декларирует, только за то, что твое мнение не такое, убить могут, негодяем назвать, во всех смертных грехах обвинить, родину любить учить начать, а та самая европейская толерантность, к которой мы идем, где?

Так, значит, никуда вы не идете, и вхождение в Евросоюз декларировать не надо. Наша цель и мечты — Евросоюз? Извините, а может, не врать, не воровать, слушать оппонента научиться, причем без мордобоя, проблемы не силой оружия и хамством решать, а дискуссией — открытой, спокойной, доброжелательной, без отсылов к смерти?..

— К выборам возвращаясь: кто из мно­гочисленных кандидатов в президенты вам вот нравится-пренравится?

— Ой, мы с женой интервью Юлии Владимировны недавно смотрели — Кошкиной. Боже, я бы на ней женился, правда!

— На Кошкиной или на Юлии Владимировне?

— Нет, на Тимошенко: к душевной ране ее приложить хочется — и чувствуешь, что все бы прошло.

— И красивая, правда?

— Не то слово! Думаю, что кандидатов много, но Юлия Владимировна одна — у нас самый красивый президент был бы.

— Что же вам на ней жениться мешает?

— Ну, у меня жена есть, у нее, по-моему, муж, и мы же в Европу идем, там это не разрешается...

— Тоже мне причины!

— Так, это у тебя опыт, а у меня жена всю жизнь одна. Это вы, молодой человек, умеете... На самом-то деле как? Обычно кандидаты мне до тех пор нравятся, пока о здравоохранении разговаривать не начинают — до тех пор мне кажется, что они эксперты, а как только о медицине заговорят, я понимаю, что, наверное, все остальное они так же знают.

...Знаешь, моя мечта — союз Зеленского и Смешко.

— Класс!

— Если о победе как о цели говорить, Вова очень круто делает, что ни в какие дис­куссии не встревает, потому что любая дискуссия в выяснение отношений между ботами превращается. Любое твое слово из контекста может быть вырвано, поэтому не говорить ничего — это путь к повышению рейтинга, при этом я его безумно люб­лю: хороший крутой пацан! — но все-таки ему сказать надо, кто у него минист­ром обороны, главой СБУ будет, мне это знать хочется.

Кстати, все доброе о Вове я за три-четыре месяца до начала предвыборной кам­пании говорил, когда его поход в президенты чисто гипотетическим был — сейчас это понимают так, что я уже с Зеленским договорился и министром здравоохранения у него буду, ты же в курсе (смеется).

Я знаю, что ты активно и много про Игоря Петровича Смешко говоришь, но, если честно, мне тебя слушать смешно, и сейчас объясню, почему.

— Ругайте меня, ругайте...

— Я много-много лет людей, казалось бы, совершенно очевидным вещам учу: что иммунитет золотыми таблетками повысить нельзя, что в XXI веке зеленкой, оксолиновой мазью, банками, горчичниками и тем, что ноги попарить надо, детей не лечат, что бабушки не внуками, а дедушками заниматься должны, что путешествовать с ребенком с рождения нужно, что вирусные инфекции антибиотиками не лечатся... То есть очень много понятных, простых, доступных вещей озвучиваю, и, Дим, осознать это и на практике реализовать максимум 15 процентов населения в состоянии.

И когда про Смешко ты рассказываешь, какой он хороший, я это подтвердить могу. Мы достаточно хорошо с Игорем Петровичем знакомы, причем когда познакомились, он мне сказал, что никуда не пойдет, потому что в перепуганные глаза жены смотреть не может (смеется) — я эту картину, как сейчас, помню: точно так же, как помню, что перед ним, как пацан перед учителем, сидел. Ну, это махина, это мощь, но я уверен был, что он никогда никуда не пойдет, хотя, конечно, понимаю: это идеальный расклад, когда умный матерый волчара в политику мощнейшую парламентскую силу с кучей молодых, активных, неворующих, неврущих, готовых ради страны пахать людей заведет, но я вместе с тем уверен, что ты наивняк и что у людей мозгов на это не хватит.

— То есть они дураки?

— Нет, до дураков еще очень долго — еще Венесуэла и много других примеров есть. Если люди осознать не могут, что в стране, где полгода отопительный сезон, нельзя, чтобы дети при температуре +25 жили и не гуляли, что недопустимо, чтобы самыми нищими врачи и учителя были, что лекарствами детей лечить не надо, что очереди в аптеках — это беспредел, это гнусно, как и то, что люди с этим согласны, что собственных детей не защищать преступно... И вдруг эти люди, детей своих защищать не готовые, возьмут и за сильно умного доктора наук проголосуют? Нет, нам сильно умных не надо, мы на них уже насмотрелись — со знанием языка и так далее, нам чего-нибудь попроще дайте, поэтому еще раз говорю: наивный ты, Гордон, человек.

— Следовательно, общество до Смеш­ко не доросло?

— Нет, однозначно, и жаль, потому что уверен: на следующие президентские выборы он не пойдет.

— И вы «жаль» говорите...

— Ну, конечно, но я объективно сказал: с Гордоном, который считает, что общество Смешко оценить и выбрать сможет, я не согласен. Не сможет, не оценит — мне так кажется. Я выбрать готов бы — общество не готово. Я ошибиться мечтал бы, понимаешь? — но в стране, где каждый день тысячи детей корью заболевают, кто-то ежедневно на грани жизни и смерти оказывается, а люди спрашивать продолжают: «Делать прививки или нет?»... Я искренне сомневаюсь, что это общество пойдет и Игоря Петровича выберет, не верю.

Кстати, знаешь, что еще между Смешко и Зеленским общее? Оба они в президенты идти не собирались...

— ...и жены не хотели...

— ...и все против были. Им двоим президентство вообще нафиг не надо. Вовка — счастливый, абсолютно реализованный, с классной специальностью, с кучей талантов...

— ...сам себя сделал...

— ...и всего достиг, но идет, потому что его достало, он хочет, чтобы его дети в нормальной стране жили. Игорю Петровичу тоже все это нахрен не надо, час его лекции стоит столько, что нам и не снилось, но ситуацию в стране он трезво оценивает и понимает, что трындец будет, поэтому я и хочу, чтобы они снюхались — вдвоем: это круто будет!

— Хотите, чтобы Зеленский и Смешко объединились?

— Да, вот это объединение будет — энтузиазма и мудрости!

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter