Любовь УСПЕНСКАЯ: «Дима, ты настоящий мужчина и настоящий гражданин своей страны! Я верю: все наладится, мы вновь увидимся и вновь о чем-то светлом, хорошем и творческом поговорим — за чашкой чая. Обнимаю тебя, целую и дружбой с тобой горжусь»

Не знаю, с чего и начать, но начну, наверное, просто — как если бы тебе, Дима, письмо писала. Как в те времена, когда люди еще друг другу письма, а не сообщения сла­ли, просто письма — от руки...

Димочка, дорогой, здравствуй! Это Люба Сицкер — знаю, земляки-киевляне меня до сих пор так называют: те, которые и ресторан «Сто­личный» хорошо помнят (его уже, к сожалению, нет, и даже здания самого не осталось), и «Дубки», и меня, совсем юную, и вообще тот замечательный Киев, который и ты, и я счастье знать имели.

Очередную нашу с тобой встречу вспоминаю, итог которой в новой твоей книге. Так давно это было! — такое ощущение, что в какой-то далекой прошлой жизни, вполне себе радостной и веселой. Ты тог­да в Москву приехал, дорогущий номер в отеле The Ritz-Carlton снял, целую импровизированную студию там оборудовал, «кабинет», где мы беседовали...

У меня совсем мало времени было, и я сразу тебе об этом сказала, но потом совершенно удивительным образом о том, что откуда-то прилетела и куда-то спешу, забыла и времени счет потеряла. Общение настолько меня увлекло — все эти воспоминания, ощущения, пережи­вания всей моей киевской, американской, московской и гас­трольной жизни по новой захлестнули...

Ты замечательный журналист, человек, которому на откровенность провоцировать совершенно не нужно, — люди сами с тобой откровенными быть стремятся, и это, я считаю, в твоей профессии залог успеха: я наверняка не первая, кто об этом тебе говорит, поэтому, думаю, как лесть ты это не воспримешь — только как констатацию факта.

Еще я очень уважаю тебя за то, что долгие годы давал киевлянам возможность самых известных, самых любимых и выдающихся артистов видеть и слышать — на юбилеях газеты «Бульвар Гордона», на пятилетии, десятилетии... Сколько уже твоему любимому детищу лет? 20? 25?

Я тогда с большим удовольствием к тебе приезжала и на сцену киевского дворца «Украина» выходила — и сольно, и с тобой вместе пела: это дни единения душ, дни настоящей дружбы были! Со сцены теплые слова благодарности, искренние пожелания и хорошая музыка всех возможных жанров звучали, из зала оглушительные аплодисменты доносились, на наших и ваших, правильных и неправильных, угодных и неугодных никто не делился, и что когда-либо между Россией и Украиной такое произойдет, никто, разумеется, даже не предполагал.

Мы с тобой давно не общались — так сложилось, но твои стойкость, последовательность, смелость свои убеждения отстаивать и четко определенной гражданской позиции придерживаться — еще одна причина тебе сказать: «Дима, ты настоящий мужчина и настоящий гражданин своей страны! Я верю: все наладится, мы вновь увидимся и вновь о чем-то светлом, хорошем и творческом поговорим — за чашкой чая».

Кстати, если ты от кого-то услышишь, что Успенская, мол, в Украину ездить перестала и от соотечественников «відцуралася», ни единому слову не верь — это вранье! В Киеве я совсем недавно была, в этом году — дважды: на открытии одного клуба и в студии звукозаписи рядом с церковью, в красивом уютном месте, где над песней с прекрасной украинской певицей Настей Каменских работала. Очень хороший, на мой взгляд, дуэт с символичным названием «Ты же не забыл...» у нас получился.

Сначала Настя, песню мне показав, призналась, что хочет, чтобы я одна ее спела, но я возразила: «Мне кажется, вместе интереснее будет» — и она в восторг пришла, а потом закрутилось-понеслось: сначала на радио премьера, затем на бакинском фестивале «Жара», где мой творческий вечер состоялся... Его устроители решили, что это бенефис будет, — другие артисты для меня мои песни исполнят, а я, как королева, сидеть и слушать буду, но когда нас с Настей услышали, постановили: давайте вдвоем пойте, новую вещь пре­­зентовать — повод отличный.

Так что от Украины и украинцев не отрываюсь и ни в коем случае от Киева не отрекаюсь, который, хотя и за последние десятилетия очень изменился, более высотным и шумным стал, по сути своей все тот же родной город, по которому, где бы ни был, скучаешь. Даже запахи те же, и каждая улочка — маленький осколочек прошлого...

Буквально неделю назад из Турции я вернулась, где два концерта у меня было. Ну какая там публика? Наша, процентов 80 — из Украины, остальные — русские, белорусы, жители других бывших советских республик. Я спросила: «Кто из Украины приехал? Руки поднимите!» — поч­ти все отозвались! И я тоже подняла — и запела: «Чорнобривців насіяла мати...». Шквал аплодисментов раз­дался — и украинцы, и русские слезы вытирали!

Эту песню все знают и любят, всех она трогает: временем проверено, и когда о какой-то композиции, что это хит, говорят, я «Чорнобривці» всегда вспоминаю, «Рідна мати моя...» («Пісню про рушник»), «Червону руту»: вот это хиты — их пели и заказывали даже те, кто ук­раинского языка не знали! Какая песня до такого уровня сейчас дотянется? Обидеть никого не хочу, но такие жемчужины несколько раз за столетье, наверное, появляются, и ради того, чтобы тебе хоть раз именно такую спеть суждено было, певицей быть стоит.

«А теперь, — этим отдыхающим, которые в Турции меня слушали, сказала, — ответьте, друг с другом воевать мы хотим? Нам — не политикам, а простым людям, нормальным, которым никуда избираться не нужно, у которых иные цели и ценности, — это горе надо? Ну неужели нам вместе не жилось, не дружилось?». Все головами кивать стали: мол, правильно ты говоришь... «Чего ж тогда поддаетесь вы и воюете, елки-палки? — продолжила я. — Ну стравливают — и пускай, а вы отказывайтесь, брат на брата не идите, пожалуйста! Столько важных вещей есть, которые вас от этого удержать должны, — общее прошлое, беды и победы, общие книжки, которые мама в детстве читала, песни и фильмы, которые вы наизусть знаете... Да нет такой силы, которая в одночасье все это перечеркнуть и забыть заставила бы!».

Я никакой не аналитик и тем более не политик, но я, Дима, уверена, что здравый смысл человеческий и желание все-таки в мире жить, а не бедствовать и погибших в войне оплакивать, победить должны, что что-то произойдет, изменится и Украина снова с Россией будет, а Россия — с Ук­раиной: мы ведь все этого хотим! Ладно, не как две сестры, которые постоянно, кто старше, кто достойнее или лучше устроена, выясняют — просто как соседки, которые друг друга уважают и поддерживают.

У меня трогательная песня под названием «Небо» есть:

Небо знает и не знает, где тебя искать,
Где тебя искать в дымке неземной.
В небо птица улетает следом за тобой,
Следом за тобой, следом за тобой...

Почему-то считать, что это шансон, принято, но, как по мне, это просто женская лирика, глубокий такой монолог с переживаниями и болью, и каждая женщина, которая когда-нибудь кого-то теряла, в этой песне что-то свое слышит, ей кажется, что это ее история, личная.

За последние годы я внимание обратила на то, как много и украинок, и россиянок, когда эта песня звучит, плачут. Неужели мужчинам, от которых столько в вопросах войны и мира зависит, хочется, чтобы женщины плакали, чтобы без отцов дети росли? Ну что в этом хорошего, скажите, и какими же прожженными циниками надо быть, чтобы из горя человеческого материальную выгоду извлекать?

Я женщина, мама, человек, который, в силу профессии своей, со множеством лю­дей пересекается, через себя их эмоции, чувства пропускает, и от того, что между Украиной и Россией сейчас происходит, мне действительно боль­но. В одной стране я родилась и выросла, в другой, сама того не ведая и не планируя, популярность как артистка обрела, и, повторюсь, что так, как сейчас, будет, в страшном сне присниться мне не могло, тем не менее именно в страшном сне внезапно мы оказались, и, наверное, лишь Бога молить остается, чтобы поскорее проснулись.

Какой я твоему читателю показаться хочу? Не знаю. Казаться и рисоваться мне никогда не хотелось — просто жить, от жизни удовольствие получать, любить и любимой быть, тем, что умею и люблю, заниматься: петь и людям радость дарить — это ведь и есть главное предназначение артиста. Чтобы зритель на моем концерте от суеты повседневной, от забот и всего того, что изо дня в день тревожит его и тяготит, отключался и просто песни слушал, но как слушать и радоваться, когда вокруг такое? Где нужные, действенные слова мне взять, чтобы успокоить, музыку, чтобы отвлечь? В политику я, считая, что каждый заниматься своим делом должен, никогда не лезла и сейчас советы по по­во­ду того, в чем некомпетентна, да­вать не рвусь, но чем дальше, тем чаще эти вопросы звучат: «А что, Украина и Россия уже не помирятся?», «А что нужно, чтобы снова все слава богу было?»... Кто ответит?..

Дима, всем нам в первую очередь я мира желаю. Помнишь, время было, когда на открытках или конвертах писали: «Мирного неба, теплого хлеба, чистой воды и никакой беды!» — и это улыбку вызывало, потому что ну а каким оно еще может быть, это небо? Только мирным, чис­тым, спокойным! Вот пускай так и будет — над Украиной и над Россией, и, конечно, здоровья всем я желаю, потому что, если его нет, ничего другого не хочется. Еще чего? Наверное, только музыки хорошей — вокруг и внутри, в душе.

Обнимаю тебя, нежно целую и дружбой горжусь — с самым роскошным и сексуальным мужчиной Украины.

Это, пожалуйста, не вычеркивай!