В общем, все умерли...

Людмила ТРОИЦКАЯ. «Бульвар Гордона» 15 Ноября, 2005 00:00

Знаменитый датский режиссер Ларс фон Триер, прославившийся своими провокациями в кино, может идти на пенсию. Потому что сейчас за "важнейшее из искусств" всерьез взялся Дмитрий Корчинский, впрочем, пока больше известный в политических кругах, чем в киношных. Зато украинцу, как и датчанину, нахальства не занимать: он не только уверен в своем таланте, но и заявляет, что благодаря его фильмам украинский кинематограф после Довженко и Параджанова сможет, наконец-то, что-то предъявить миру.

Свой творческий путь к всемирной славе Корчинский начал с малого - шестиминутного ролика "Кровавая мэрия", который громко (по-другому он и не умеет) назвал "первым украинским фильмом ужасов" и представил его на днях киевским журналистам.

Сюжет картины прост: после выборов 2006 года для столицы Украины настали тяжелые времена. В городе правит черный-пречерный Барабашка. Он посылает отряды милиции расстреливать несчастных горожан, дерзнувших подать жалобу в мэрию.

Конец фильма прямо в духе Сергея Эйзенштейна с его "Броненосцем Потемкиным": по ступенькам через колючую проволоку прорывается старушка в киевскую госадминистрацию. Один из охранников стреляет бабульке прямо в голову - на граните лужа крови. Тут же на лестнице колесами вверх валяется детская коляска. В общем, все умерли, как говорится в другом очень известном кино. На создание этого киношедевра ушло 10 литров крови со скотобойни, а общий бюджет картины составил аж 200 долларов. Дешево и сердито.

Надо сказать, что снимали фильм, выражаясь кинематографическим языком, "на натуре". То есть у стен киевской мэрии. Любой киношник знает: прежде чем приступить к съемкам в общественных местах, нужно получить на это разрешение. Ну, чтобы не вышел конфуз. Но господа начинающие кинематографисты во главе с Корчинским, разумеется, не сделали этого. Причем намеренно. Вот мэр Киева смотрел-смотрел на все это безобразие с высоты своего кабинета да и не выдержал - послал "Беркут" навести общественный порядок. А режиссеру фильма-то как раз этого и надо было! Как говорится, улыбайтесь, вас снимают!

- Во время стычки с "Беркутом" на нас снизошло просветление и мы поняли, каким должно быть современное искусство, - рассказывает Дмитрий. - По своей сути этот фильм - политическая агитка. Но он зародит новый кинематограф. Весь ХХ век искусство пыталось провоцировать зрителя. А нужно поступать наоборот. В момент стычки с "Беркутом" мы поняли, что надо провоцировать не зрителя, а объект искусства.

Иными словами, надо довести мэра или любого власть предержащего до белого каления, чтобы тот отправил крепких ребят восстановить покой и порядок. Это и будет "новое слово" в искусстве. До такого Ларс фон Триер, конечно, еще не додумался. Потому Дмитрий Корчинский и считает датского режиссера "полным отстоем".

- Нам нужен синтез художественного и документального кино, - продолжает Корчинский. - Цель актеров и режиссера - провоцировать. Человек только тогда настоящий, когда оказывается в пограничных ситуациях, то есть не на диване и не в ресторане. А вот в окопе или на допросе проявляется его истинная природа. Если ты стучишь на допросе на товарищей, значит, ты и в жизни скотина.

На презентации "Кровавой мэрии" журналистка поинтересовалась, что заставило политика вдруг заняться кино. Какого рода, так сказать, эта сублимация? На что Корчинский тонко пояснил, что, например, Черчиллю можно было сказать: "Ты плохой политик", но насмехаться над его хобби - рисованием - не стоило, британец мог тут же и бутылкой запустить в обидчика. "Вы мне угрожаете?" - спросила журналистка. "Нет. Просто вас уже снимают для нашего будущего фильма".

Оказывается, у Корчинского далеко идущие творческие планы. В ближайшее время он приступит к съемкам полнометражного художественного фильма с крепко закрученным сюжетом. Для этого в киевских ночных клубах, Центральной избирательной комиссии, Администрации Президента и других публичных местах будет устроена серия провокаций, и невольные участники скандалов станут актерами нового украинского кино. Короче, трепещи, столица!