Ада РОГОВЦЕВА: "Может, у Костя Петровича на стороне были еще какие-то романы, но я написала все, о чем знала"

Людмила ТРОИЦКАЯ 25 Апреля, 2006 00:00

Ада Николаевна отнесла свое произведение к жанру "лав стори". Хотя, по ее словам, там есть все: и история измены ей Костя Петровича, и стихи дочери Катерины, и собранная по крупицам биография Степанкова, и воспоминания близких людей - например, врача, которая была с артистом до последней минуты жизни и омыла его тело после смерти. В книге предельно откровенно рассказано и о причинах пьянства актера. "Может, после этого перестанут судачить, - сказала Ада Николаевна на презентации. - Это болезнь, беда больших личностей. Я написала, когда это началось и в чем моя вина, что я вовремя его не остановила".

"Мiй Костя" издана на деньги спонсоров и не рассчитана на коммерческий успех. Хотя, если судить по количеству журналистов, пришедших на презентацию, реклама "лав стори" обеспечена. Основной читатель, на которого ориентирована книга, разумеется, внуки Роговцевой. "Я не хочу, чтобы фотографии валялись по дому и выцветали, пусть лучше будут в таком напечатанном виде. К тому же из книги внуки смогут понять бабушкино отношение к деду".

Фактически Ада Николаевна села за написание книги еще во время смертельной болезни супруга. Разумеется, тогда еще никто не думал о ее издании. "Просто я должна была что-то делать, чтобы не сойти с ума, - призналась артистка. - Вместе с дочерью Катериной мы начали писать дневники. А после смерти Костя Петровича в доме наступила такая пустота, и тогда мы стали их перечитывать".

Потом к дневникам добавили любовные письма, которые молодой Степанков писал Аде. Благо они сохранились в их сельском доме. Только из-за влажности сильно отсырели. Письма просушили утюгом, и теперь их можно прочесть в книге.

В своих воспоминаниях актриса попыталась рассказать обо всем предельно откровенно. "Я написала все, о чем знала. Может, у Костя Петровича на стороне были еще какие-то романы, о которых мне неизвестно". По поводу же той "страшной измены" супруга, которую Роговцева, по ее же словам, тяжело пережила, она сказала: "Никогда не забуду, какими глазами он смотрел на эту девочку, когда прощался с ней. Я знаю точно: он всех нас любил и отдал бы за нас свою жизнь не задумываясь. Вот таким он был человеком".

Несмотря на то, что никто не ставил перед собой целью коммерческий успех или создание шедевра мемуарной литературы, к написанию книги все же подходили тщательно. Ада Николаевна сказала, что не любит плохой литературы. Поэтому очень старалась под строгим контролем дочери. Иногда Катерина, прочитав очередной кусок рукописи, звала с кухни: "Автора! Автора! Мама, по-моему, это полный бред!". Хорошо или плохо в итоге получилось, судить читателю. В одном Роговцева убеждена: "Мы не очень загрязним литературную территорию, если каждый напишет историю своей семьи".