Народная артистка Украины Валентина СТЕПОВА: "Всесильный режиссер закрыл дверь и наполнил граненый стакан самогоном почти до краев. "Выпьешь со мной!" - приказал. По глоточку я влила в себя эту конскую дозу и вырвалась силой. По сцене передвигалась с одной мыслью: только бы не упасть!"

Звезда оперной сцены Валентина Степова уверена, что классическая музыка, джаз и рок превосходно сочетаются, особенно если приправить этот микст академическим голосом. Певица не однажды слышала, как коллеги говорили о ней: "Степовой очень трудно, она - не стерва", а потом называли "украинским Басковым", потому что не брезгует "низким жанром эстрады", поет с рок-группой "Галактика", фотографируется в кожаном костюме а-ля Шер и признается, что ей нравятся мощные мотоциклы и группа Deep Purple. К подобным репликам в "террариуме единомышленников" Валентина относится без обид: "Во-первых, гениальный Федор Шаляпин с удовольствием пел попсовую по тем временам "Камаринскую", во-вторых, легкой музыкой не брезгует Монтсеррат Кабалье и другие западные звезды классики, а в-третьих, сначала все же Степова появилась, а потом Басков...". Сегодня она мечтает спеть дуэтом со Стингом, потому что с Басковым уже пела. Кстати, с будущим мужем Игорем юную Валю познакомил Борис Шпигель - нынешний тесть Николая, раскрутивший популярного российского тенора. Борис Исаакович был куратором группы в музыкальном училище, где занималась Валентина - тогда еще Стельмах. Ребятам едва исполнилось по 17 лет, а преподавателю было около 30-ти, и говорят, он по будущей примадонне вздыхал, хотел даже на ней жениться... Когда Валя выходила замуж и попыталась записать в паспорте двойную фамилию Стельмах-Степова, строгая дама из загса не разрешила: мол, через дефис дозволено именоваться лишь знаменитостям. С точки зрения вечности с тех пор прошло не так уж и много времени - всего каких-нибудь два десятилетия. Валентина Степова спела на лучшей сцене Вены "Концерт-хаусе", ей рукоплескали многие другие знающие в классике толк города. Между прочим, премьерные зарубежные гастроли Валентины Степовой состоялись... на Аляске, а когда через два года она с партнером поехала в Канаду на фестиваль, который проводился на берегу озера Онтарио, миллионер украинского происхождения, присутствовавший на одном из концертов, пригласил артистов в собственный особняк, напоминавший дворец, и специально для этого за 40 тысяч долларов купил рояль. ...Во время ее первого концерта на родине - в селе Полонном Хмельницкой области - бушевала страшная гроза. Люди пришли насквозь мокрые, но зал был полон. Степова исполняла знаменитую "Тарантеллу" Россини, когда внезапно погас свет. В кромешной тьме все увидели, как молния попала в металлический карниз над окном и прошила остальные карнизы насквозь. Хорошо, хоть не загорелись тяжелые шторы. Концертмейстер продолжала играть на ощупь, а Степова успокоила земляков: "Не волнуйтесь, я же академическая певица, спою вам и без микрофона". Было это как раз в ее день рождения - 13 июня. Вот и не верь после этого в мистику! Число 13 и судьба сделали Степову счастливой - у певицы семь музыкальных альбомов и два любимых мужчины - муж Игорь и 20-летний сын Артем. Почему-то считается, что оперная дива должна быть крупной (видимо, чтобы звуку было где разгуляться в груди), но Степова пожимает плечами: "Мне не нужен объем телес, я же лирическое сопрано". Причем ничего особенного "для фигуры" не делает - утром попьет чай, постоит на голове и целый день порхает. Как порхала от избытка жизненных сил в юности, распеваясь в душе общежития киевского "Метростроя". А что, акустика великолепная: вода льется, голос звучит потрясающе. Все самые сложные пассажи Степова выпевала именно там - например, Семирамиду с ее высочайшими нотами. Потом ей не раз говорили: "Когда поешь, аж мурашки по коже бегают". Один поклонник даже признался: "Слушаю тебя, Валентина, в записи, а приходить на концерты стесняюсь - твой голос доводит меня до оргазма"...

"СЕЙЧАС В КИЕВСКОЙ ОПЕРЕ ГРОМКИЕ ИМЕНА НЕ НУЖНЫ - С НИМИ МНОГО ПРОБЛЕМ И ХЛОПОТ"

- Согласись, Валя: опера - искусство элитарное. Когда я был маленьким, в Киевском театре оперы и балета всегда наблюдался аншлаг - я проникал туда через служебный ход и стоял на галерке. К сожалению, сегодня в зале, который помнит столько триумфов, заполняется нередко лишь два-три ряда партера. Я уже не говорю о других городах - Днепропетровске, Донецке, Харькове, где на оперные спектакли почти не ходят. Почему?

- Не думаю, что мне удастся на этот вопрос ответить, но я согласна: действительно, когда-то классическое, академическое искусство в обществе было востребовано, уважалось и властью, и простыми людьми. Я еще застала те времена, я росла на творчестве корифеев, а это очень серьезная школа, ведь опера - прежде всего имена исполнителей.

В Киевскую консерваторию я поступила в начале 80-х и бывала практически на всех спектаклях, в которых пела моя наставница Евгения Семеновна Мирошниченко. Счастлива, что у нее училась, и очень многое пыталась взять из ее школы - не только вокальной, но и жизненной.

Когда эта непревзойденная, блестящая певица и актриса стояла на сцене нашей Национальной оперы, зал был всегда переполнен, народ просто свисал с балконов. Когда же в спектакле пела другая певица, тоже очень знаменитая...

- Может, фамилию назовем?

- Ни в коем случае - я человек мирный... Так вот, тогда почему-то в зале сидело три с половиной калеки...

- Это ведь тоже была народная артистка...

-...причем Советского Союза! Я недоумевала, не могла понять, почему так происходит.

Кстати, когда Евгения Семеновна пела, я не могла досидеть до конца спектакля - уже в середине первого действия рыдала от восторга навзрыд. Мирошниченко для меня (не хочу сказать "была", потому что она есть и всегда будет) - совершенство, высшая ступень мастерства, мой кумир! То, что она на сцене делала, ее тембр голоса действовали на меня так сильно, что я не могла сдержать эмоций - после спектакля приходила к ней в гримерную и плакала в голос.

Евгения Семеновна умилялась: "Посмотрите, ребенок рыдает!", а я падала ей на плечо, захлебываясь в слезах, и она меня успокаивала.

Увы, когда другие певицы пели тот же репертуар, ничего подробного со мной не случалось. Иногда было не просто неинтересно - даже неприятно. На сцене исполнитель должен не просто отбывать номер, а раскрывать с помощью своего голоса душу, заражать слушателей искусством. Если подобного не происходит, какой бы сильный и красивый голос ты не имел, этого мало, чтобы стать всеми любимой звездой.

- В начале 80-х годов в Киевской опере творили блестящие мастера - Анатолий Соловьяненко и Евгения Мирошниченко, Дмитрий Гнатюк и Анатолий Мокренко, Анатолий Кочерга и Василий Третьяк, Галина Туфтина и Гизелла Ципола... Публика их обожала, в прямом и переносном смысле носила на руках. А что сейчас - корифеев совсем нет?

- Некоторые остались, но, к сожалению, с годами их все меньше и меньше. Мне повезло: я слышала, как Анатолий Борисович с Евгенией Семеновной пели "Лючию ди Ламмермур" Доницетти. И опять-таки, когда партнером Мирошниченко был не Соловьяненко, а другой артист, после знаменитой сцены безумия уходило сразу ползала, а то и больше. Люди просто считали, что главное они уже услышали.

Думаю, звезды есть и сейчас, и хотя кто-то, возможно, разъехался, в Украине прекрасных исполнителей много. Жаль, сейчас в театре такая политика (так говорят в кулуарах), что громкие имена не нужны, потому что с ними много проблем и хлопот. Проще работать с молодыми да начинающими. Многого они не требуют - главное, чтобы дали выйти на сцену. Когда же певец имеет имя, с ним, наверное, нужно носиться...

-...и больше платить...

- Ну, теперь певцам платят неплохо (правда, на уровне Украины), так что обижаться они не могут.

- Люди, в опере понимающие, говорили мне, что сейчас у нас нет такой яркой школы, которая была когда-то. Профессор Мирошниченко - корифей не только вокала, но и педагогики. Трудно ли было у нее учиться, ведь у Евгении Семеновны, я знаю, весьма крутой нрав?

- Возможно, и трудно, но с детства я фанатично любила музыку и твердо знала: стану певицей. Именно это всегда оставалось для меня главным, поэтому на сложности внимания я не обращала.

Помню, дежурный академконцерт. Кто-то спел хуже, кто-то лучше... Евгения Семеновна пришла в класс расстроенная: "Я с вами столько работаю, а вы не можете себя показать, еще и обижаетесь, что строго учу". Я как раз вышла к роялю для распевки и сказала: "Евгения Семеновна, вы меня хоть убейте, но петь научите - все остальное не так важно". Я уже знала: если что-то Евгении Семеновне не нравилось, она могла накричать так, что мало никому не казалось...

"МИРОШНИЧЕНКО СНЯЛА БОСОНОЖКУ И С КРИКОМ: "СВОЛОЧЬ!" ШВЫРНУЛА ЕЕ В СТУДЕНТКУ"

- А это правда, что под горячую руку чем-нибудь в учениц запускала?

- Могла, могла...

- Чем?

- Да просто босоножку снимала... Помню, как-то летом одна из девушек пела, и Мирошниченко ей закричала: "Открой рот, я тебе сказала!". Нужно было брать верхние ноты - козырь Евгении Семеновны, в ее исполнении они звучат потрясающе. Все ученицы школы Мирошниченко владеют этим очень качественно...

-...равно как и великолепной дикцией, правда?

- Да, дикции она добивалась блестящей. А тут девочка все никак не могла раскрыть рот как нужно (в конце концов все у нее получилось). Тогда Мирошниченко сняла босоножку и просто швырнула в студентку. Бедняжка отпрянула, хотя туфелька пролетела, конечно, мимо - Евгения Семеновна специально в нее не целилась.

- Слава Богу!

- Она еще и крикнула: "Cволочь!". Мы замерли: "А-а-а, как это Евгения Семеновна такое сказала!". Мирошниченко посмотрела на нас и выговорила нежным голосом: "Моя дорогая сволочь!". Естественно, мы расхохотались.

Евгения Семеновна - человек уникальный. Кстати, очень придирчиво она относилась к нашей дикции не только когда мы пели, но и когда говорили. Поступив в консерваторию и впервые придя к ней, я ужасно волновалась. Это сейчас уже такая храбрая, а в начале карьеры просто дрожала (хотя и теперь волнуюсь, но умею это скрывать - профессионализм!). Раньше же, не дай Бог, если кто-то меня прослушивал или телекамера снимала... В общем, все не могла привыкнуть, что я в классе у самой Евгении Мирошниченко - это было для меня чем-то непостижимым!

Когда я ее впервые увидела, отнялись мышцы вокруг губ, рот просто не открывался. Евгения Семеновна обратилась ко мне со своей восхитительной улыбкой: "Здравствуй, деточка, как тебя зовут?". Я хотела сказать: "Валя Стельмах", но почувствовала, что не выговорю ни звука, буквально онемела. Она переспросила: "Что-что?". И пошла наука...

С тех пор, если прихожу к ней с какой-то проблемой и прошу: "Евгения Семеновна, помогите", она не слушает, о чем я говорю, а требует: "Повтори еще раз! Ка-а-аждое слово. Четко!". Временами ловлю себя на том, что копирую ее интонацию. Семь лет (я же еще занималась на подготовительном курсе консерватории и на год брала академотпуск, когда родился Артем) не прошли даром, и теперь, услышав меня, все сразу определяют, кто моя наставница...

Прежде чем задавать вопрос или отвечать, Мирошниченко учила думать и четко выражать свою мысль. Вот и слежу теперь за каждым своим словом.

- Думаю, для учениц такой суперзвезды все дороги были открыты. Интересно, ты могла подойти к ней перед выпуском из консерватории и сказать: "Евгения Семеновна, пожалуйста, похлопочите, чтобы меня взяли в Киевский оперный"?

- Так (улыбается) и было, ты прав...

- Да?

- Ну а как же! Я ведь оказалась в Киеве, что называется, гол как сокол - ни связей, ни тетей-дядей... Наивная девочка из райцентра Полонное Хмельницкой области (городок маленький - около 40 тысяч жителей, но ему больше тысячи лет)...

Когда я уже стала более-менее известной, журналисты спрашивали: "А вы не боялись потеряться в столице? Вы же приехали с периферии (я очень не люблю это слово. - В. С.), а здесь множество певиц со своими контактами и покровителями". Тогда впервые пришлось задуматься: почему же таких вопросов я себе никогда не задавала? Просто видела цель, шла к ней (и до сих пор иду), и мне безразлично, сколько на пути конкурентов. Да хоть миллион!

- Как же ты попросила Евгению Семеновну о помощи?

- Просто пришла к ней домой, принесла коробочку конфет "Вечерний Киев"...

-...это святое...

-...позанималась с ней, спела какую-то арию (у нее дома старинный рояль), а после этого решилась: "Евгения Семеновна, очень прошу вас помочь. Меня должны прослушивать в нашем театре, и мне нужна ваша поддержка. Да, я понимаю, что все зависит от того, как спою, но все же ваше слово может быть решающим". Она медленно закрыла крышку рояля (я не могла отвести взгляда от ее шикарных рук)...

-...сняла босоножку...

"Евгения Семёновна – человек уникальный. Прежде чем задавать вопрос или отвечать, Мирошниченко учила думать и чётко выражать свою мысль"

- (Смеется)...нет, ничего не снимала... Задумалась и очень серьезно сказала мне: "Деточка, лучше если ты в этой жизни все будешь делать сама". Господи, как слезы мне сжали горло. "Почему же сама? - я подумала. - Это же так трудно!".

Разумеется, я на Мирошниченко обиделась, но виду не подала - сказала, что буду пытаться...

Теперь, спустя много лет, испытав столько трудностей и справившись с ними, я ее очень хорошо понимаю: действительно, человек должен надеяться только на себя. Если ты сильная, пусть тебя бьют - в прямом и переносном смысле: ты, как верба или береза, должна гнуться, но ни в коем случае не ломаться. Восточные мудрецы советуют: склонись - потом опять выпрямишься. Я этому научилась.

"ПРОСТО ТАК, ХОРОШО СПЕВ, ПОПАСТЬ В НАШ ТЕАТР БЫЛО ПРАКТИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНО"

- Многие очень известные певицы - и оперные, и эстрадные - рассказывали мне, что без мужчин они никогда не стали бы ни знаменитыми, ни даже просто популярными. Так это или нет, возможно ли чисто теоретически пробиться одной?

- Теоретически все возможно, а практически... Сложно, конечно... В принципе, я пытаюсь идти по жизни самостоятельно, но...

- А что, интересно, по этому поводу Евгения Семеновна говорила?

- (Смеется). Откровенно беседовать на эту тему она не хотела, но деликатно намекала: "Валечка, будь ты хоть семи пядей во лбу, но если у тебя не будет хорошего покровителя, вряд ли сможешь добиться того, к чему стремишься". Ну а поскольку сразу после перестройки министры культуры менялись каждые полгода, я, шутя, возражала: "Евгения Семеновна, хорошо, что вы начинали...".

-...при двух или трех министрах?

- Вот-вот. "Когда министр занимает свой пост долгое время, к нему еще можно привыкнуть, а если они мелькают, как в калейдоскопе, меня же просто на всех не хватит!". К сожалению, певицам все время приходится выруливать как-то так (смеется).

- Скажи, а бывали в театре или на эстраде случаи, когда мужчины, от которых многое зависело, намекали или просто прямым текстом говорили тебе, что нужно делать?

- Безусловно, хотя я никогда об этом не рассказывала...

- Как это происходило?

- Ой, я уже все забыла, пережила, переболела... Знаешь, когда карьера в Киеве начиналась и в творчестве я только вставала на ноги, один известный, всесильный режиссер (не буду называть фамилию)...

-...очень известный?..

- О-о-очень... Он не скрывал, что я ему страшно нравлюсь, и прямым текстом предлагал мне "теплые отношения". На людях я деликатно косила под дурочку, но однажды, когда поздравляла его с праздником, зашла к нему в кабинет с бутылкой коньячка (так делал каждый артист, это абсолютно нормально)... В тот вечер я должна была петь на сцене дворца "Украина", и у него в кабинете по громкоговорителю шла радиотрансляция уже начавшегося представления.

Режиссер закрыл дверь, мы сели за стол, и он предложил приказным тоном: "Выпьешь со мной!". Я посмотрела на него, как крольчонок на удава: "Да, конечно". Думала, он мне винца нальет, а он взял граненый стакан (наш, советский) и наполнил его почти до краев: "Мне как раз самогоночку привезли...".

Я растерялась: если он хочет угостить хрупкую молодую женщину, зачем предлагает такой крепкий напиток, мне ведь еще на сцену выходить? Сидела перепуганная и отнекивалась: "Я вообще самогон не пью". Знала, что в нем даже не 40 градусов, а все 60!

Благо на столе лежали нарезанные хлеб и сало - было чем закусить. Я только думала: "Нужно этот стакан помаленечку пить, тянуть время, чтобы не дошла очередь до другого... Он все равно отпустит - мне же еще петь". Даже представить не могла, что со мной после стакана самогона будет, - для меня это просто конская доза (смеется).

По глоточку я влила в себя весь стакан и сказала ему: "Мне уже нужно идти, вы же слышите - музыка...". Мы встали, он провел меня до двери и уже там начал обнимать и все такое прочее... Я почувствовала, что миром ничего не смогу сделать - вырвалась силой, смущенная и взволнованная.

Он разозлился: "Раз так, ни на какие концерты вообще никогда не буду тебя приглашать и друзьям запрещу!". Я ему ничего не ответила, но подумала: "Если пробиваться нужно только таким путем, пусть лучше вообще певицей не стану - на все Божья воля". Прибежала в гримерную, разрыдалась (такой стресс!) и услышала по трансляции, что пора на сцену, - один номер до моего оставался. Умылась...

-...слезами?

- В буквальном смысле, и только появилась из-за кулис, сразу почувствовала, как меня после тех 200 граммов самогоночки разобрало! Передвигалась по сцене с одной мыслью: только бы не упасть! Уж и не знаю, как выглядела... Фанеры тогда не было - только живое звучание, но я выдержала, все честно пропела.

- После этого воздыхатель приглашал тебя на концерты?

- Сначала в наших отношениях был очень сильный холод, но благодаря организаторам представлений, которые уважали меня как певицу и заявляли: "Мы хотим, чтобы Степова принимала участие", тот режиссер вынужден был сменить гнев на милость.

- О своем поражении он когда-нибудь вспоминал?

- Никогда, правда, первое время, увидев меня, сразу краснел, гневался. Потом мы даже поддерживали нормальные человеческие отношения, но такого расположения больше не было, осталась прохлада...

- Ну и фантазия - налить молодой певице самогона и угощать бутербродами с салом...

- Надеялся, очевидно, что девочка расслабится и потом совершенно не вспомнит о происходившем...

- Подобные случаи в Оперном бывали?

- Чтобы в театре меня так спаивали? Нет, я ведь уже взрослой была, битой... Поступали, правда, конкретные предложения от еще одного режиссера (и его фамилию называть не буду). Когда только пришла в театр, он тоже явно давал мне понять, чего хочет: где-нибудь на лестнице, в темном углу, прижимался, шептал: "Зайди"...

- Он был молод?

- Намного старше. Когда понял, что от меня нечего ожидать, сказал: "Была бы умнее - имела бы все!", после чего совсем ко мне охладел.

- Что он имел в виду под словом "все"?

- (Смеется). Смотря чего бы я пожелала. Главное для меня прежде всего сцена, так что "все" - это ведущие роли, наверное, негласная должность примы...

- Судя по всему, между тобой и театром (или между театром и тобой) что-то произошло: Степову перестали задействовать в спектаклях, после чего ты вообще из Оперного ушла...

- (Вздыхает). Трудно об этом говорить, горько... Впрочем, на ситуацию я смотрю со своей колокольни - у руководства иные есть доводы. Я, между прочим, и сама удивлена, как оказалась в труппе, - в театр ведь просто так, хорошо спев, попасть было практически невозможно.

"ЗЕЛЕНУЮ УЛИЦУ МНЕ СРАЗУ ЖЕ ПЕРЕКРЫЛИ ШЛАГБАУМОМ"

- Неужели, даже если человек талантлив, но не имеет никаких связей, пробиться нельзя?

- Разве что безмерно талантлив или этот голос дефицитен, как, например - шикарный тенор...

- Ты считаешь себя безмерно талантливой певицей?

- Мне на этот вопрос отвечать нескромно... По-моему, ценность голоса не в его силе. Мой голос не сильный, но очень теплый, и я абсолютно убеждена, что могу передать им состояние своей души, содержание произведения, которое исполняю. Знаю, что зажгу сердца слушателей, потому что существует некая магия звука. После моего первого сольного концерта в Вене австрийские критики написали: "Степова имеет особенное влияние на публику...".

...Когда я попала в Киевскую оперу, сначала для меня была зеленая улица: хотите спектакль - пожалуйста! Ну а потом - вакуум...

Понимаешь, у меня прекрасная интуиция, мне можно ничего даже не говорить - я тонко людей чувствую. Просто тогда была намного моложе и не могла понять, что происходит. С некоторых пор я начала упираться в стену - стены были со всех сторон! Пыталась осознать: почему все было нормально, но буквально за неделю-две стали происходить странные вещи? Минуло ведь слишком мало времени, в коллективе оценить мою работу еще не могли. Ладно бы я (прости за нелитературное слово) облажалась раз, второй, третий, но этого не было. Примерно через полгода можно было бы делать какие-то выводы, но неприятности начались практически сразу.

Сейчас понимаю, в чем дело. Когда я попала в театр, где были свои кланы, каждый сначала вычислял, кто за мной стоит. Потом узнали, что я сама по себе, облегченно вздохнули...

-...и набросились...

- Нет, просто зеленую улицу сразу же перекрыли шлагбаумом.

Я человек деликатный и терпеливый, поэтому не ходила по кабинетам начальства, не стучала кулаком по столу, требуя своего. Честно ждала, понимая, что есть, как минимум, три певицы, претендующие на главную роль: сегодня одна спела, через месяц - другая, а потом уже моя очередь. Когда же, наконец, дождалась своего спектакля, за день до премьеры мне позвонили: "Валентина, пришла певица с именем - народная артистка - поэтому петь будет она". Такое повторялось все 10 лет, которые я работала в Опере...

"Муж знает, что при мне не должен себя вести так, чтобы поставить меня в неловкое положение, и я тоже не позволю себе при нём ничего лишнего"

...В театре есть закон: если исполнитель спел в дебютной постановке, ему дают возможность и в следующий раз выйти в этом спектакле на сцену, потому что роль должна закрепиться, улечься в памяти. Мне же ни разу такого права не дали, я всегда пела в дебютном спектакле единожды.

Вообще, приходилось постоянно быть на подхвате - могли позвонить рано утром и сказать, например: "Сегодня вы выходите в "Травиате". Мне не давали ее исполнять два года, а спектакль непростой, и конечно, я от него отвыкала... Наверное, это была моя недоработка, ведь, кроме работы в театре, я еще и гастролировала, выходила на эстраду. Может, нужно было сидеть в четырех театральных стенах, ежедневно повторять только "Травиату"...

-...и терпеливо ждать...

-...целую вечность, но я этого делать не стала...

Чуть раньше был еще один случай, связанный с этой оперой. Точно так же мне позвонили, а я была страшно больна: ангина, бронхит, насморк, температура под 38...

Заведующий режиссерским управлением сказал: "Валентина, сегодня вечером вы поете "Травиату". Должны были давать "Лючию ди Ламмермур", но у певицы что-то случилось с глазом, и она выйти на сцену не может". Пыталась возражать: "Да я не то что петь - даже говорить не могу". - "Спасайте спектакль! Не важно, что нет голоса, вы только выйдите...". Сегодня, я, конечно, сказала бы: "Простите, но это исключено, потому что больна".

- Так ведь можно совсем потерять голос!

Солдат танцует, мама поёт, служба идёт

- Конечно, но это только одна сторона медали... Я сделала огромную ошибку, когда пошла на поводу у дирекции! Ну как могла тогда спеть Виолетту? Прошептала эту партию, прошелестела - с лихорадкой и больными голосовыми связками. Разве это было пение, тем более со сцены прославленного театра?! После того случая на мне поставили крест: мол, у нее вообще голоса нет. Никто и не вспомнил, что меня просили спасти театр!

"МИЛЛИОНЕРЫ ГОВОРИЛИ: "ВАЛЕНТИНА, ОСТАВАЙСЯ, БУДЕШЬ ИМЕТЬ ВСЕ, ЧЕГО ХОЧЕШЬ КАК ПЕВИЦА, КАК ЖЕНЩИНА..."

- Много твоих коллег рассказывали мне о непростой закулисной жизни в Киевском театре оперы и балета. Владимир Гришко, например, признавался, что стакан с водой он никогда за кулисами не оставит: могут, мол, яду подсыпать...

- Володя сказал образно - я с ним тоже на эту тему беседовала...

- Но это так?

- Я не хотела бы говорить только о нашем театре - подобные отношения присущи театральной жизни в целом.

- Особенность актеров?

- Наверное... Грустно осознавать, что артисты так поступают, - они же несут зрителям высокое искусство. Звучит, может, нескромно, но я абсолютно другой человек и всех своих коллег уважаю...

...Не знаю, почему люди такие завистливые - возможно, звездная болезнь проявляется, когда каждый считает себя звездой, думает только о собственном "я".

- Когда певица голосистая - это замечательно, но если она еще и красивая, это, я думаю, непременно отражается на ее женской судьбе. Как складывается личная жизнь Валентины Степовой, как вообще живется ее супругу, ведь вокруг тебя столько интересных мужчин?

- Мы с мужем давно вместе - познакомились, когда нам было по 17 лет.

- Он тоже пел?

- Слава Богу, нет - учился в ПТУ на плиточника-облицовщика: очень прибыльная была профессия...

Я занималась в Хмельницком музыкальном училище, а через год после того, как мы познакомились, он пошел в армию. Служил аж под Саратовом, и я два года его ждала - мы писали друг другу письма.

- Удивительный случай...

"Артём у меня экстримный мальчик. Очень хотел быть десантником, ни о чём другом даже слышать не желал"

- Да, такое не часто случается, но мы себя испытали, по крайней мере, я успела понять, настолько Игорь мне близок (даже трудно объяснить чем). Хотя ребята ко мне просто липли - девушка молодая, незамужняя. Отбоя от ухажеров не было, многие были настроены очень серьезно, но достаточно было минут 15-20 пообщаться с очередным претендентом, как я чувствовала: "Не то, не мое, абсолютно! С Игорем же у нас много общего.

- Ну хорошо, ты уехала в Киев, поступила в консерваторию, а как же он?

- Вернулся из армии и сразу предложил: "Давай поженимся". Я согласилась: "Хорошо, но где же мы будем жить?". - "Ты - в Киеве, а я - у родителей в Хмельницком". Мне идея категорически не понравилась: "Нет, дорогой, это не жизнь! Если хочешь, чтобы мы были вместе, приезжай в Киев, устраивайся на работу".

- Какое же дело он в столице нашел?

- Настоящее мужское - пошел в "Метрострой" и 10 лет махал отбойным молотком под землей. Он с гордостью вспоминает, что был проходчиком-отбойником пятого (высшего!) разряда.

- Насколько я знаю, тогда за такую работу очень хорошо платили...

- В то время это были не ахти какие большие деньги, но вполне нормальные. Правда, не знаю, куда они у нас девались, - родители помогали оплачивать аренду жилья, покупали даже какую-то одежду, а мы с мужем ничего не скопили. Непрактичные были...

- Где обитала молодая семья?

- Шесть лет снимали квартиру, там наш сынок родился. Потом "Метрострой" приютил в общежитии, кстати, девичьем. В крохотной комнатенке столько всего было... Когда, получив трехкомнатную квартиру, при переезде мы выносили из общежития вещи, никак не могли взять в толк: как же это все у нас помещалось?

- В женском общежитии муж на девушек не заглядывался?

- Может, и случалось такое, не знаю, но у нас всегда были очень деликатные отношения. Он знает, что при мне не должен себя вести так, чтобы поставить меня в неловкое положение, и я тоже не позволяю себе при нем ничего лишнего. Игорь неизменно был за меня спокоен и чувствовал себя абсолютно уверенно...

- Встречались ли вам очень влиятельные, состоятельные и знаменитые поклонники, которые хотели от Валентины Степовой особенных отношений?

- Ну что скрывать - были... Да и сейчас попадаются...

Я часто бываю за рубежом, и случалось, богатые люди - миллионеры - говорили: "Валентина, не собирайся домой, ты никуда не поедешь. Оставайся здесь прямо сейчас, мы сделаем тебе постоянную визу, будешь иметь все, чего хочешь как певица, как женщина...".

- И что Валентина?

- А я всякий раз возвращалась домой (смеется). У меня было несколько серьезных предложений, и особа, которая думает о славе и деньгах, их бы наверняка приняла - бросила бы семью и, Господи Боже мой... Я не смогла...

"СНИМАЮ ТРУБКУ, А СЫН КРИЧИТ: "МАМА, Я ЛЕЧУ! СЕЙЧАС ДО ЗЕМЛИ, НАВЕРНОЕ, МЕТРОВ 300"

- С мужем вы воспитали сына, который, несмотря на то что его мать - народная артистка Украины, решил пойти в армию. Причем не просто в военный оркестр, а в воздушно-десантные войска...

- (Вздыхает). В разведроту! Артем очень хотел быть десантником. Потом, может, и пожалел, когда огляделся, а сначала и слышать ни о чем другом не желал. Он у меня экстримный такой мальчик (вернее, уже парень)!

- А ты его не отговаривала: мол, не нужно тебе, сынок, в армию? Другая на твоем месте отмазала бы...

- У нас не было выхода - на третьем курсе эстрадно-циркового колледжа он вдруг заявил: "Все, больше учиться не буду". Ну а если молодой человек не студент, в 18 лет он должен идти в армию... Конечно, я могла бы использовать свои связи и не отпустить его, но что дальше?

- Но это же единственный ребенок!

- Мне показалось, ему нужно было попасть в армию, чтобы почувствовать себя мужчиной...

- И что, он даже с парашютом прыгал?

- Ну а как же! Артем ведь туда пошел почему? Сказал: "Там с парашютом можно бесплатно прыгать". Даже заявление написал, что не будет бояться, - только тогда его направили в ВДВ. Конечно, я сыном горжусь, хотя сама совсем не экстремалка - острых ощущений мне хватает на сцене.

После первого прыжка сын позвонил домой и сказал: "Было страшно, я даже закрыл глаза и не видел, куда лечу".

Когда же он прыгал во второй раз, при себе у него был мобильный телефон, и представляешь, ребенок набрался наглости набрать мой номер. Снимаю трубку, а Артем кричит: "Мама, я лечу! Сейчас до земли, наверное, метров 300". Я ему: "Ну ты и нахал! Ты приземлись сначала - потом звони". - "Да нет, все отлично... Ой, подожди, договорим позже - тут подо мной какая-то будка. Наверное, сейчас на нее упаду: нужно сгруппироваться...". Я поняла, что сын у меня - нормальный мужик. Теперь он по-мужски уверен в себе, а до армии был немножко боязливый - где-нибудь в переходе у него могли запросто отобрать деньги. Сейчас часто бывает, что к подростку подходят три лоботряса... Теперь он хорошо знает, как ответить обидчику...

- Истории советского искусства известны случаи, когда прекрасные оперные певцы обретали себя на эстраде - Муслим Магомаев, Юрий Гуляев, Ринат Ибрагимов... Ты тоже облюбовала эстраду и достаточно уверенно там себя чувствуешь. Есть ощущение, что это действительно твое?

"Я пытаюсь объединить эстрадную лёгкость с оперной глубиной и получаю от этого удовольствие". С Дмитрием Гордоном

- Даже не в ощущении дело - уже столько лет что-то толкает меня именно туда, причем уверенно. Для себя я решила: наверное, это моя дорога. Другие двери мне приходилось открывать с колоссальным трудом, буквально лбом, а здесь я так комфортно себя чувствую...

- Евгения Семеновна Мирошниченко не считает, что ты предала оперу?

- В лицо она мне этого не говорила, но добрые люди рассказывали, что она гневалась и называла меня предательницей. Надеюсь, она уже привыкла и сейчас спокойно к этому относится. Я ничего и никого не предавала, просто пытаюсь объединить эстрадную легкость с оперной глубиной и получаю от этого удовольствие...

- А как же верность традициям?

- Надо идти вперед - классическое искусство не может оставаться статичным. Оно, к сожалению, будет постепенно отмирать, это не секрет, хотя такие тенденции не афишируют. Во всем мире интерес к опере потихоньку уменьшается, в век интернета и телевидения большинство людей предпочитает мюзиклы. Поэтому мы и обязаны делать все для того, чтобы классика не исчезла.

- Сегодня Валентина Степова - зажиточная или богатая женщина?

- (Смеется). Богатство я понимаю не буквально, но, по крайней мере, заходя в магазин, не задумываюсь: по карману ли мне те или иные продукты. Многие хотят что-либо приобрести, но не могут себе позволить, а я покупаю все, что хочу съесть, и считаю, что это нормально.

Настоящее богатство для меня - душевное равновесие, гармония и мой маленький мир, в который я далеко не каждого хочу впускать. Все очень просто...

- Певица должна беречь не только голос, но и фигуру - у тебя, я вижу, это хорошо получается...

- Ой, столько еще нужно над собой работать!

- Совсем не ешь или позволяешь себе все, что угодно?

- Специально для фигуры на диете не сижу, но могу легко отказаться от того, что вредит здоровью, - от жирной и острой пищи, солений...

- Голос нужно специально беречь, а как же, скажем, мороженое?

- Главное - не комплексовать. Если будешь его есть и думать: "Ой, сейчас, кажется, я заболею", так и произойдет.

Человеку важно победить свои страхи - тогда станешь свободным и сильным. Я избавилась от ожидания внезапного недуга, хотя раньше перед спектаклем всегда тряслась: "Хоть бы не расклеиться!". Как назло, в самый ответственный момент обязательно чувствовала себя плохо, а потом меня "переклинило" - теперь просто не привлекаю к себе неприятности и не опасаюсь за свой голос...

Я вообще стараюсь в жизни не унывать, а когда подступает тоска, вспоминаю самую первую песню, которой научила меня мама (поет):

Якби я мала крила орлинi,
Якби я вмiла лiтати,
Я б полетiла на Україну,
Свого милого шукати.
Лечу я нiчку, лечу я другу,
Свого милого не бачу.
Ой, сяду-сяду в вишневiм саду,
Сяду та й гiрко заплачу.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter