Дочь Назария Яремчука певица Мария ЯРЕМЧУК: «Всю жизнь, сколько себя помню, горжусь отцом — для меня он круче всех суперменов»

Если бы Назарий Назарович был жив, он, безусловно, гордился бы своими детьми, которые пошли по его стопам. Сыновья от первого брака Назарий и Дмитрий поют на сцене давно, о младшей дочери Марии как о певице заговорили после того, как она поучаствовала в проекте «Голос країни» и привезла охапку призов с фестиваля «Новая волна» в Юрмале.

Тамошнюю публику и искушенных судей девушка покорила не только приятной внешностью и сильным голосом, но и напором, желанием непременно быть лучшей, первой, самой яркой и живостью, кипучей энергией, которая била ключом. Этой энергии 20-летней Маше, кажется, хватает на все: запись новых песен, съемки видеоклипов, подготовку к концерту, по­­священному памяти отца... Кстати, на днях он пройдет во Львове.

«Будет Александр Злотник, мой преподаватель вокала Иво Бобул, Виктор Павлик, Владимир Ткаченко... Словом, целая плеяда достойных украинских артистов, - говорит Мария Яремчук. - А моя задача - привлечь молодых исполнителей, которые с удовольствием спели бы папины песни. Я пригласила в концерт своих коллег по шоу «Голос країни»: Тоню Матвиенко, Милу Нитич, Назара Савко. А Львов выбрали потому, что из Западной Украины вышли многие из тех, кто считается символом нашей эстрады и нашей песни. Думаю, все получится...».

«В ШЕСТЬ ЛЕТ ВПЕРВЫЕ ВЫСТУПИЛА ВО ДВОРЦЕ «УКРАИНА», И НАКАНУНЕ ПРИСНИЛСЯ ПАПА, КОТОРЫЙ ВЫВЕЛ МЕНЯ НА СЦЕНУ»

- Маша, вы ведь папу помните только по записям его выступлений...

- ...да, его не стало, когда мне было два года. Конечно, не могу вам рассказать, каким он был человеком и отцом, исходя из собственных воспоминаний, но, поверьте, я никогда не чувствовала, что папы у меня нет. Мама моя - настоящий боец, она старалась быть для меня и матерью, и отцом, к тому же у нас дома песни Яремчука звучали каждый день, и я твердо знала, что это поет мой папа, что он у меня есть и что он большой человек.

- То, что вашей любимой игрушкой был папин микрофон, правда?

- Его у меня забрать не могли! Микрофон был дорогой, купленный в Америке, мама боялась, что я уроню его и сломаю, и все время пыталась спрятать подальше, но я плакала до тех пор, пока мне его не отдавали. Характер у меня такой: либо по-моему, либо никак.

- Петь начали с раннего детства?

- Конечно! Когда у нас дома собирались гости, я выходила к ним, брала либо микрофон, либо макогон, залезала на табуретку и давала концерт. До тех пор, пока меня вместе с табуреткой не уносили в другую комнату. (Смеется).

Но даже там я пела - плакала и пела о том, как несправедливы взрослые, которые не понимают творческих порывов ребенка, как одиноко мне сидеть взаперти, как хочется выйти и подарить им какую-нибудь грустную песню собственного сочинения... Уже в раннем детстве пыталась что-то сочинять: песни, стихи, сказки. Мама, чтобы отвлечься от того горя, которое в нашей семье произошло, и куда-то девать энергию, усиленно занималась моим развитием: я и на хореографию ходила, и на вокал, и английский изучала с двух лет... Первоклашкой, кстати, стала не в семь, как положено было, а в шесть лет. Мама хотела даже в пять отдать, но в школу таких маленьких еще не принимали.

Маша родилась, когда Назарию Яремчуку был 41 год. Он так любил свою позднюю дочку, что на гастроли возил ее подушечку — как талисман на удачу...

- Не жалко ей было?

- Да она сладить со мной не могла! Меня можно было приглашать на главную роль в картину «Трудный ребенок», потому что я доставала всех, в особенности маму, ежеминутно и ежесекундно: и это мне надо знать, и то посмотреть, а почему так, а для чего вот это...

К слову, в шесть лет я впервые выступила в киевском дворце «Украина» - на отчетном концерте Черновицкой области, и накануне мне приснился папа, который вывел меня на сцену. Будто сначала мы вместе пели, а потом он растворился, исчез, и я осталась там одна...

- Вещий сон какой!

- Да, но, думаю, он приснился мне, потому что я очень хотела, чтобы это было именно так. Каждый день слушала папины песни, знала их наизусть, подпевала и была уверена: когда вырасту, обязательно стану певицей. Вот он и приснился. В тот день, кстати, когда мое первое выступление в «Украине» состоялось, была годовщина его смерти, и естественно, мы дома много об этом говорили.

«САМОЛЕТ, В КОТОРОМ ОТЕЦ ЛЕТЕЛ В АФГАНИСТАН, БЫЛ ОБСТРЕЛЯН - ПИЛОТУ ЕЛЕ УДАЛОСЬ ЕГО ПОСАДИТЬ»

- Я слышала, чтобы накопить денег на ваше творчество и образование, мама уезжала работать за границу - в Италию...

- Ну вот откуда берется информация о том, что мы хотели «накопить денег»? Ничего подобного! Материальных проблем у нашей семьи не было никогда, и после того, как не стало папы, мы не нищенствовали. А когда я стала участ­вовать в новогодних елках, за две недели зарабатывала больше, чем мама за год!

Мне платили в дол­ларах - как нормальной взрослой артистке, так что мы ни в чем особо не нуждались. В школе я была самая крутая, все зна­ли: Маша работает с первого класса, у нее самые модные игрушки, вся стена ими увешана, самый современный музыкальный центр, который ей подарили за очередной концерт, и на нем она слушает только фирму: Селин Дион, Хулио Иглесиаса... Ну, иногда то же, что и другие дети: «Спайс Герлз» там или «Бэкстрит Бойз», но только ради того, чтобы было о чем общаться в классе. (Улыбается). А для себя - фирму, и все тут!

А почему мама уехала... Просто представилась возможность поработать в ук­ра­ин­ском посольстве в Италии. К тому же мне это пошло на пользу, потому что она меня баловала, я к тому времени стала капризной, звездной, хамила всем и каждому, и если бы не осталась на два года без маминой опеки, возможно, эту круть из меня никто бы уже не выбил.

- С кем же вы остались?

- С родственниками мамы. Они очень хорошо ко мне относились, но все же скоро я поняла: никому мы не нужны так, как родителям.

- Сколько вам было тогда?

- 11. И самое счастливое время настало, когда я смогла поехать к маме в Италию и пожить с ней полгода. Там, кстати, выучила язык и даже получила предложение поработать. Однажды в Генуе мы, после отдыха на пляже, пошли в пиццерию-караоке, которая находится у самого моря, и я спела на итальянском песню Il Mondo. Хозяин заведения был в таком восторге, что подошел к маме и спросил: «Ска­жите, что нужно сделать, чтобы ваша девочка пела у нас каждый вечер? Какой гонорар ей предложить?». (Смеется).

«СВИНЦОВЫЙ КОСТЮМ, КОТОРЫЙ ЯРЕМЧУК НОСИЛ В ЧЕРНОБЫЛЕ, ОН ЦЕЛЫЙ ГОД ХРАНИЛ ДОМА»

- Помнится, придя на кастинг проекта «Голос країни», вы представились «просто Машей», а не Маричкой, как от вас ожидали, русский романс исполняли - «Дорогой длинною». И накликали народный гнев - телезрители возмутились: как это так, дочь выдающегося ук­раинского певца поет песню на русском?!

- Благодаря этому романсу я попала в телепроект и смогла заявить о себе на всю страну, что тут плохого? После эфи­ра мне позвонил основатель «Смерічки» легендарный Левко Дуткивский: «Скажи, а ты специально «Дорогой длинною» выбрала?». Оказалось, это счастливая папина песня - именно ее он пел на первом своем концерте в Выжнице. Может, я кому-то страшную тайну открою, однако Назарий Яремчук не только украинские песни исполнял, но и русскоязычные, написанные Раймондом Паулсом, Игорем Крутым, и точно так же сильно, чисто и трогательно.

- А какую песню из его репертуара вы больше всего любите?

- «Усміхнися мені»: часами могу слушать. К сожалению, в нашей стране пока нет певца, который смог бы исполнить ее так же нежно и проникновенно. Когда слушаю его записи, пытаюсь понять: ну как он так мог? Хотя, наверное, гениальных людей понять и просчитать нельзя, потому не стоит и пытаться. Может, кто-то и не считает Назария Яремчука гением, а просто талантливым певцом, но я говорю о нем так, потому что иного мнения у меня быть не может. Папа - гений и герой. Вы знаете о том, что он в Чернобыль ездил?

- С концертами? Знаю.

- Не только! В 86-м году он непосредственно участвовал в ликвидации последствий аварии - вместе с солдатами поднимался на крышу энергоблока, сбрасывал оттуда радиоактивные графитовые стержни. Даже свинцовый костюм, который на него надели, привез домой и целый год хранил, представляете? Жалко, что в тот момент они с моей мамой не были знакомы: она бы не позволила ему этого, и может, он бы не заболел...

- Но зачем ему нужен был тот кос­тюм?

- Папа, как и многие тогда, не отдавал себе отчета, с чем столкнулся. Он мечтал создать собственный музей, вот и собирал памятные вещи: из поездок привозил, с гастролей, поклонники дарили... Когда к нему домой приехали дозиметристы, они чуть с ума не сошли: «Избавьтесь от этого «экспоната» немедленно, у вас под боком - очаг радиации!». Счетчики зашкаливали, и как отец прожил тот год, люди просто понять не могли.

- Он ведь и в Афганистан летал...

- Да, и самолет, в котором находились музыканты, был обстрелян. Пилоту еле удалось его посадить. У нас дома, в Черновцах, хранятся эти снимки: папа и группа на фоне того самолета... Я всю жизнь, сколько себя помню, гордилась отцом: для меня он круче всех суперменов!

- С братьями Назарием и Димой под­­держиваете отношения? Чувствуете, что вы одна семья, у вас один отец?

- В концерте, посвященном памяти Назария Яремчука, они выступят. Но за те 18 лет, что папы нет с нами, мы с мамой говорили с ними по телефону, наверное, раз 20. Я дружу со старшей сестрой Верой, мы по маме родные.

- Правда, что на «Новую волну-2012», где вы получили третью премию...

- ...да, и самый-самый ценный мой приз - «Бриллиантовую волну»...

- ...вас лично позвал Игорь Крутой, ко­торый дружил с вашим папой?

- Он сказал, что хочет видеть меня на киевском отборочном туре. Я при­­шла - и прошла, стала единственной представительницей Украины. Но никаких поблажек, преференций, никакого блата, о котором так любят у нас говорить, у меня не было.

С Игорем Яковлевичем мы во время конкурса не общались: не было даже возможности, поскольку каждый был занят своим делом. И желания стать моим продюсером или как-то опекать меня он не изъявлял. К тому же, если помните, конкурсантов не один Крутой оценивает, а целая судейская комиссия, в которой и братья Меладзе, и Лайма Вайкуле, и Игорь Николаев, и Валерия...

А публика там какая! Я же смотрела Юрмалу в детстве, отмечала для себя, кто в зале сидит, потому прекрасно понимала: этих людей удивить трудно. Я не Леди Гага, чтобы шокировать внешностью, не Джамала с ее редким тембром. Да, у меня есть голос, я не­плохо умею петь, но я достаточно долго не выходила на сцену, был перерыв с 11 лет до 17-ти. Поэтому можете себе представить, как я была поражена, когда в первый конкурсный день спела мировой хит, ушла со сцены - и слышу, что люди еще аплодируют!

Другие участники уже поздравляли, заранее: «Ну что, Маша, с победой тебя. Нам можно уже не выходить, да?». Однако я чувствовала: первая премия, скорее всего, мне не достанется. Так и получилось, и что Бог дает, то к лучшему. Во-первых, все точно сказали бы, что по блату, во-вторых, я и так столько призов собрала, что грех жаловаться...

- Год назад вы пробовали свои силы в отборе на «Евровидение». Скоро новый отбор, пойдете?

- Я всегда интуитивно чувствую, куда надо идти, куда нет и когда что нужно делать. Так вот, в этом году чувствую, что пора. Недавно нашла песню, которая просится на этот конкурс, песня нашла меня - словом, мы нашли друг друга. (Улыбается). И если она успешно сделает свое дело, а я - свое, все сложится как надо...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter