В разделе: Архив газеты "Бульвар Гордона" Об издании Авторы Подписка
Утрата

За несколько минут до своей гибели Анатолий Дьяченко рассказывал Владимиру Ямненко, какую вкусную щучку он приготовит на ужин

Елена КРУТОГРУДОВА. «Бульвар Гордона» 26 Июля, 2005 00:00
9 дней назад погиб в автокатастрофе Анатолий Дьяченко
Думать об Анатолии Дьяченко в прошедшем времени больно и обидно.
Елена КРУТОГРУДОВА
Думать об Анатолии Дьяченко в прошедшем времени больно и обидно. Трагичная, случайная, нелепая смерть от рокового лобового столкновения в одно мгновение прервала его жизнь. Когда он погиб, схватилась за сердце вся страна. Его, обаятельного толстячка из программы "3x4. Найкумеднiше домашнє вiдео", восхитительного рассказчика анекдотов в юмористическом клубе "Золотой гусь" и короля новогодних мюзиклов, нельзя было не любить. Когда он появлялся на экране, хотелось улыбнуться. Дьяченко был хорошим артистом, к тому же, что немаловажно, хорошим человеком и ушел от нас на взлете, в тот момент, когда все в его судьбе складывалось как нельзя лучше. Успех, материальное благополучие, моральное удовлетворение пришли к нему в зрелом возрасте, после 40-ка. В финале судьба преподнесла Анатолию долгожданный и щедрый подарок - жену Ольгу, моложе его на 17 лет - любимую женщину, единомышленницу и хранительницу очага. Поэтому Дьяченко, как и мечтал, последние годы прожил счастливо, в большой любви.
Илья НОЯБРЕВ: "Толин сын приехал из Америки в гости к отцу, а попал на его похороны"


- Дьяченко погиб в тот день, когда я вернулся из Турции. Мне позвонил на мобильный приятель и сказал: "Случилась авария с Толиком и Володей Ямненко. Подробностей пока нет". Через несколько минут он сообщил, что произошло лобовое столкновение, Дьяченко погиб, Ямненко в реанимации. Еще через минуту мне позвонил сам Ямненко и сказал, что с ним все в порядке. У меня отлегло от сердца, на секунду показалось, что это просто какая-то дурацкая шутка. Но тут Вовка говорит: "А Толя погиб".

Толик и Вова были заядлыми рыбаками и накануне решили в два часа ночи поехать на рыбалку. Всю ночь и день они рыбачили и возвращались домой усталые и сонные. Вова говорил, что они переговаривались всю дорогу, Толик буквально за несколько минут до рокового столкновения рассказывал, как он сейчас приедет домой, почистит щучку и приготовит вкусный ужин. Он уже смаковал, предчувствовал удовольствие, которое обычно получал от готовки и еды. А потом Ямненко сказал: "Подожди седундочку, я маме позвоню". Набрал номер мамы и, глядя в окно, с ней разговаривал. После фразы: "Буду дома через полчаса" он боковым зрением увидел большую тень, еще не осознавая, что перед ними грузовой трейлер, и успел крикнуть: "Толик!". Дьяченко инстинктивно дернул руль вправо, но это не спасло его от удара. Это спасло Вову. Трагедия произошла в мгновение, которое оказалось роковым.

Когда я расспрашивал у Ямненко, что же случилось на самом деле, Володя сказал, что, вероятнее всего, Толик задремал за рулем. Дьяченко обладал такой особенностью: устав, мог заснуть в любом месте и в любом положении на счет раз.

Мы исколесили с ним трассы Украины вдоль и поперек, была масса долгих, тяжелых ночных переездов, и он несколько раз так же на какие-то секунды отключался за рулем. На сей раз вмешался рок.

Как только стало известно о трагедии, мне первому стали звонить журналисты, просить комментарии, но я, находясь в шоковом состоянии, сутки не мог разговаривать. Гибель Толи меня оглушила. У меня были глаза на мокром месте, и я никак не мог осознать страшное известие - Толика больше нет! А ведь он единственный из нашей компании любил планировать жизнь. Если бы нечто подобное случилось с кем угодно, это можно было назвать случаем, но Толик и случай - это понятия взаимоисключающие. Мне казалось это вопиющией нелепостью.

Сразу же на место трагедии выехала его жена Оля, но как она, бедненькая, пережила увиденное, я не знаю. Я видел кадры хроники, покореженный джип и разложенные прямо на дороге вещи - наловленную рыбу и знаменитый соломенный брыль Толика, и казалось, что это дурной сон. Дьяченко так зажало металлом, что, пытаясь достать его тело, три часа машину разрезали автогеном.

Так получилось, что как раз в это время в Киев приехал на летние каникулы его 20-летний сын от прошлого брака Андрей, который учится в Чикагском университете. В тот день, когда Толик погиб, он забыл дома мобилку и пошел гулять. Только в час ночи Оля мне сообщила, что его наконец нашли, но, узнав, что случилось с отцом, Андрей отказался идти домой. Мы все пережили черные дни. Я вместе с Виктором Андриенко организовывал похороны, но сам на них не был, так как уезжал на четыре дня на гастроли, которые не мог отменить.

Толик был, хорошим, добрым и хазяйновытым. Он обожал скупать всякую мелочевку, на его взгляд, совершенно необходимую. Мог спонтанно позвонить и сказать: "Значит, так, у меня сегодня карасики в сметане, ты сейчас берешь машину и приезжаешь". Ему обязательно нужно было, чтобы кто-то с ним разделил кайф от собственноручно приготовленного блюда. Он все знал, ко всем без исключения вопросам подходил с максимальной серьезностью, поэтому мы между собой его называли "бывалый".

С появлением Оли он ожил. Толик, который вел абсолютно холостяцкий образ жизни, вдруг засветился счастьем. На наши расспросы он неожиданно ответил: "Я венчаюсь". Как, с кем? Оказывается, их с Олей судьба свела в Ялте на симпозиуме врачей, в котором Ольга участвовала, а Толя там вел вечеринку. Завязался бурный роман, который чуть ли не через месяц перерос в официальный брак. На вечеринке после венчания я наблюдал за тем, как они смотрели друг на друга, обнимались, целовались, и думал: "Боже мой, наконец-то Толе хорошо".

Виктор АНДРИЕНКО: "Толя был даже не заслуженный, а всенародно любимый"


- Мы с Толиком познакомились в 1976 году во время поступления в Киевский театральный институт. Толя первым из потока получил пятерку по актерскому мастерству, и его как пример для подражания водили по общежитию и показывали абитуриентам. Вместе с нами поступал Валерий Чигляев. Учась в институте на параллельных курсах, мы часто пересекались на "капустниках" и очень скоро образовали неразлучную троицу "городских сумасшедших". Точно так же втроем перешли в Театр эстрады. Мы все много работали, но Толик бил все рекорды. Большинству зрителей он знаком как комедийный актер, но мало кто знает, что Дьяченко переиграл весь классический драматический репертуар и он ему нравился больше, чем комедии.

У него были проблемы со здоровьем, начинающийся сахарный диабет, но он переключался на работу. Толя старался все успеть, убежать от негатива. Я не помню ни одного случая, когда бы Толя сказал: "Я не буду работать за эту сумму". Он всегда шутил: мол, нам, артистам, все равно, какая власть на дворе, будем работать за "яйки" и "млеко", но себя прокормим. Это был надежный человек, настоящий друг.

Однажды он меня очень выручил, когда за чисто символический гонорар поехал вести концерт одному моему товарищу (я не мог вырваться из-за съемок). И вот надо же такому случиться, что теперь его нет, а я отдаю долги - скоро еду работать на вечеринку, которую должен был проводить он. Осталось еще несколько заказов, которые обязательно отработаем мы, его друзья.

Так получилось, что я взял на себя хлопоты по организации похорон, и считаю, что это Толя меня выбрал. Многие наши общие друзья физически не смогли этим заняться, так как у них были запланированы концерты. После трагедии я позвонил Гарику Кричевскому, с которым Толя снялся в одной из своих последних ролей в моем сериале "Весела хата", тот ехал на концерт, остановил машину и 15 минут не мог тронуться с места. Ани Лорак боялись говорить, опасаясь, что она просто не сможет выйти на сцену и сорвет концерт. Нам пришло соболезнование из Секретариата Президента от Александра Зинченко. Смерть Толи потрясла всех. У меня даже таксисты сейчас спрашивают, что случилось на самом деле, и в конце пути отказываются брать деньги. "Ради Бога, - говорят, - у вас же такое горе".

Только из Министерства культуры никто не позвонил. Им не до этого, наверное, - ведь надо ругаться с Театром русской драмы и делить киностудию, а то, что уходят хорошие актеры, неважно. Я даже не стал обращаться туда с прошением, чтобы выделили место на Байковом кладбище для захоронения, а то госпожа министр еще бы думала, насколько Дьяченко соответствовал стандарту украинского актера. Он ведь даже не заслуженный артист, а просто всенародно любимый. Не хотелось в такой момент услышать отказ, поэтому легче оказалось его кремировать и подзахоронить в колумбарий к папе.

Сейчас мы сделаем все возможное, чтобы к 40 дням в колумбарии установить памятник Толику, а также поставить гранитный знак на дамбе. Я считаю, отметить место трагедии нужно обязательно. Это будет и память о Толике, и предостережение всем водителям: берегите себя, будьте, пожалуйста, осторожны на дороге!

Владимир БЫСТРЯКОВ: "Привычка засыпать за рулем стоила ему жизни"


- Обидно, когда все в жизни идет по нарастающей, говоря музыкальным термином - крещендо, а потом на самом пике некто свыше забирает человека к себе. Оглядываясь назад, я вспоминаю, сколько раз мы ездили по ночам, а Толя никак не мог отвыкнуть внезапно засыпать, и эта привычка в результате стоила ему жизни. Он несколько раз отключался за рулем, но, как правило, это было ночью, на пустой дороге и длилось всего мгновение.

Толик к себе относился очень иронично, постоянно обыгрывал свою колоритную фактуру. Носил картузик, курил сигары, с которыми смотрелся весьма органично. От своей полноты не комплексовал, придумав оправдание на банкетах: "Я не ем, я угощаюсь". Или "Я сегодня не ем - только хлеб и картошку"...

Я фаталист, верю в реинкарнацию и думаю, что, вероятно, Толю забрали наверх на ведение какой-нибудь забойной вечеринки. Я считаю, что нам эта тема не приоткрывается и никто не дает никаких точных знаков о том, есть жизнь после смерти или нет, поскольку если бы там было хорошо, то случались бы массовые суициды. Любая проблема решалась бы с помощью веревки с мылом. А кому здесь жить, спускаться в шахты и учиться у Поплавского?

Александр ШВЕЦ: "Маленький Толя очень хотел быть артистом и любил копировать героев"


- В детстве я жил с Толей Дьяченко в одной коммунальной квартире на улице Саксаганского и делил с ним то, что обычному зрителю не суждено разделить с любимым актером: унитаз, телефон, ванную комнату, кухню. В трех комнатах нашей коммуналки в разное время жили от 10-ти до 15-ти человек. Не могу сказать, что я с Толиком дружил, ведь он был младше меня на четыре года, а в детском возрасте эта разница кажется существенной, тем не менее было нечто, что нас объединяло: мы оба были творческими детьми.

Я с четвертого класса мечтал стать журналистом, писал стихи, в основном посвященные девочкам, в которых влюблялся, и, приезжая на выходные из интерната, читал свои творения им по телефону, который, естественно, стоял на длинном шнуре в коридоре. Жители нашей квартиры с уважением относились к проявлению талантов у меня и с умилением наблюдали, как творческие способности пробиваются у маленького и толстенького Толи. Он очень хотел быть артистом и, посмотрев какие-то фильмы или мультики, любил копировать героев. Толя вышагивал по коридору и изображал увиденное. Это было очень смешно, но я почему-то верил, что и у меня, и у него все получится.

Помню, как мы с соседскими мальчишками играли в футбол до темноты кожаным мячом на шнуровке, который был порван и поэтому заткнут тряпкой. Толя всегда сидел рядом и завороженно наблюдал за игрой, но как только в окно выглядывала его мама тетя Сима и кричала: "Толя, домой!", он вставал и послушно уходил. Толику и его младшему брату я завидовал только потому, что у них была мама, которая их очень любила.

Потом мы выросли и не виделись до тех пор, пока в газете "Всеукраинские ведомости", главным редактором которой я был, не появился Толик со своей женой. Он рассказал, что никак не может устроиться на работу, и попросил помочь хоть как-то заработать. Мне это настолько было знакомо, что я, конечно же, предложил ему писать для отдела культуры, но через шесть месяцев, когда он нашел работу на телевидении и сообщил мне о своем решении уйти, я испытал сожаление и поймал себя на мысли, что мне не хочется его отпускать. Толя действительно оказался хорошим журналистом, его не надо было ничему учить, он сам умел подметить главное и донести до читателя именно те вещи, которые тот хотел узнать.

На похоронах Анатолия я подошел к его маме, мне показалось, что тетя Сима совсем не изменилась, и возникло ощущение, будто я опять побывал в детстве, в нашей коммуналке.

Один из самых близких друзей Дьяченко Валерий ЧИГЛЯЕВ от комментариев отказался:

- Давайте оставим мои воспоминания при мне. Я не оратор. Это все очень больно для меня. Мы стали заложниками своей профессии. Самое время заказывать улыбающиеся маски, потому что притворяться уже нет сил.



Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
1000 символов осталось